Благоговение.
* * *
После полудня дверь прихожей вновь распахнулась. Пласид отдыхал в гостиной, расположившись с конвертом в руках. Услышав хлопок двери и голос прислуги, он лишь слегка выгнулся, заглядывая в дверной проем.
— А, это вы, мой друг! Не ожидал вас так скоро, я совершенно не при параде. Да и с дочерью вы разминулись — с самого утра Хелена гуляет по саду, и, отобедав с полчаса назад, она вернулась к принятию воздушных ванн. Прекрасный отдых для юной особы, не находите?
— Я собрался сразу после вашей телеграммы. — Фраза про дочь была пропущена мимо ушей, в руки одной из служанок полетела трость с набалдашником в виде змеи. — Рад встрече.
Пласид восторженно всплеснул руками.
— Как стремительно течет время! Присаживайтесь, Леонард, как ваши дела?
В соседнее кресло опустилась фигура, похожая на колченогую вешалку. От цилиндра светлые пряди гостя выбились из хвоста.
— Спасибо, не жалуюсь. Расскажете подробнее о главном сегодняшнем блюде?
— Блюде? А, вы об этом? — Пласид звучно усмехнулся. — Я буквально сегодня утром неожиданно получил в подарок целый ящик красного вина. Только вот мы с дочерью предпочитаем белое.
— А какая выдержка?
— Лет двадцать. По крайней мере, так меня заверил вручивший его клиент. Чувствуйте себя как дома!
Положив ногу на ногу, Леонард осматривал комнату темным, болезненно-тусклым взглядом.
Когда принесли одну из бутылок, гость спешно протянул бокал прямо к лицу смущенной горничной. Ее руки задрожали, и жидкость потекла на пол.
«Уверены ли вы, что это вино?»
Темная лужа растеклась по паркету, и несколько капель попали на тонкие пальцы мужчины.
— Ничего страшного, — равнодушно сказал Леонард и прошелся по руке сухими губами.
«Вы можете говорить об этом без тени сомнения в голосе?»
Он сделал пару глотков, и его пронзительный взгляд затуманился.
— Это превосходное вино, месье, — усмехнувшись, произнес мужчина.
* * *
Поместье семьи де Фредёр располагалось в Мёдоне. Подобно многим богатым домам в этой коммуне, оно было симметричным и не слишком помпезным. Дорожки из дикого камня, беленые оконные рамы и поросль каприфоли на стенах — в каждой детали дома ощущалась сладкая богемная нега. Сад был тенист от множества плодовых деревьев, а в одичавшем кустарнике скрывались птичьи гнезда. В ветреные дни холодный воздух звучно проносился сквозь листья.
Говорят, покойной мадам нравился этот оживленный шум.
Хелена, измаявшись за день от безделья, решила занять себя чтением. Поджав ноги, она уселась на скамейке. В руках — книга с иссохшимся от времени корешком, рядом — вазочка со спелыми вишнями. В воздухе стоял сладкий запах последних майских цветов. Пьянил аромат винограда, начавшего гнить уже на лозе. Хелена, прищурившись, рассматривала липкие и блестящие от собственного сока плоды — вокруг них роились мошки и осы.
На обложке чуть стершееся название гласило: «Основы карточных гаданий». Девушка ощущала себя невероятно довольной, хотя и не могла объяснить, чем именно.
— Мадемуазель «Небрежные манжеты»?
Хелена вздрогнула и обернулась.
Прямо у нее за спиной, опершись руками на спинку скамейки, стоял Леонард. Лицо его вновь искривилось ухмылкой. Темные одежды, казалось, пропахли разлагающимися фруктами — среди букета кислых запахов именно винный читался не сразу.
— Что вы здесь делаете?
— Ничего. Вас отец ищет.
Немного расслабившись, девушка вновь откинулась на деревянную спинку. Рукава сюртука урезали садовый пейзаж, словно рама. На одном из них — тусклое красное пятно. Мужчина молчал и не двигался с места. Хелене казалось, она слышит его дыхание. Хотя, возможно, то шептал ветер. Над их головами дерево вяло шевелило листвой, и пятна теней танцевали на лицах.
— Вряд ли мои манжеты небрежнее ваших. — Девушка перевернула липкую страницу. — Скажите ему, я скоро приду. Хочется посидеть еще немного.
Костлявые пальцы, секунду помедлив, разжали деревянную перекладину. Хелене стало легче дышать. Рядом с этим мужчиной легкие сдавливало от тревоги.
Леонард сделал несколько шагов в сторону дома, но вдруг замер и обернулся.
— Я бы хотел задать, возможно, странный для вас вопрос. — Разрешения он не спросил, но Хелена промолчала. — Представьте, что ваш родственник, разводящий редких птиц, попросит присмотреть за одной, а потом надолго совершенно забудет о ней. Будет ли эта птица по истечении некоторого времени считаться вашей?
«Какая еще птица? Что он несет?»
Хелена нахмурилась и отложила книгу. Она сразу же представила себе павлина в золотистой напольной клетке.
— Конечно, будет. Я ведь заботилась о ней. Той частью жизни, которую эта птица проведет со мной, я буду владеть точно. Даже срок есть, после которого она начнет принадлежать мне официально. Отец скажет, наверное…
— Неправильно. — В тихом мужском голосе слышалось раздражение. — Она никогда не будет вашей. Не вы ведь ее взрастили.
На этих словах Леонард вновь развернулся в сторону поместья. Походка была плавной и совершенно беззвучной.
— В вашем обладании не будет ни истории, ни смысла. Да и нет гарантий, что вы будете заботиться о ней правильно. Так что птица в итоге должна вернуться к владельцу.
«Одному черту известно, что у него на уме».
Еще с четверть часа Хелена провела за книгой, но в ее голове не укладывалось, как картинка короля может подразумевать не человека, а день. Иногда даже место, причем не связанное с дворцом или замком. Почему одна монетка — это лучше, чем пять? Десятки римских и арабских цифр, людей и животных плыли перед глазами. Она захлопнула книгу.
«Свои сны и без этой книжонки пойму. Или скажу что‑нибудь загадочное, пусть сами разбираются потом».
Одернув складки платья, Хелена решительно направилась домой.
* * *
Когда мадемуазель де Фредёр вернулась в гостиную, между отцом и Леонардом шел оживленный диалог. Пласид, увлеченный беседой, даже слегка подался в сторону гостя.
— …Полностью разделяю ваш интерес, друг мой! Насколько я осведомлен, он вместе с Дюма и Гюго был вовлечен в составление путеводителя для идущей сейчас Всемирной выставки. Что и говорить, великое событие объединяет великих людей!
— Отец, вы опять про свою выставку? — спросила Хелена, успевшая оставить компрометирующее издание на полке в прихожей.
— О, моя милая, ты все же решила вернуться! Я уже начал беспокоиться, как бы тебя не выкрали прямо из сада.
— Когда я пытался выкрасть ее по вашей просьбе, ничего не вышло. Вырывалась, кричала и бранилась, — развязно пошутил Леонард, на что Пласид лишь раскатисто посмеялся.
— На самом деле мы обсуждали Готье, милая. Месье Гобеле посоветовал мне «Мадемуазель Дафну де Монбриан» [ «Мадемуазель Дафна де Монбриан» — роман Теофиля Готье, вышедший в 1866 году.].
— Это и впрямь довольно занятная книга. Про одну прожигательницу жизни. — Хелене показалось, что мужчина посмотрел на нее с издевкой. — Все хвалят его работу над «Жизель», но я не люблю балет. А вам, мадемуазель, нравится у него что‑нибудь?
— Не знаю, — ответила девушка рассеянно, — никогда работ этого композитора не слышала.
После этой фразы мужчины затихли и переглянулись. Пласид поспешил переменить тему разговора:
— К слову о выставке, мой друг, вы же наверняка в курсе майского происшествия? Мне выдался случай пообщаться об этом лично с Лашо [ Шарль Лашо (25.02.1817 — 09.12.1882) — бонапартический адвокат, принимавший участие в разбирательстве по делу о покушении на Александра II], и, по его словам, симпатии были на стороне Березовского. Для меня же это возмутительно! Я против разрешения политических дрязг столь низкими способами!
— Я ничьей стороны не придерживаюсь, — задумчиво протянул Леонард. — Убийства меня никак не трогают, особенно неудавшиеся. Однако в случае с вашим Березовским все сразу было ясно: его план освобождения глуп и смешон.
Хелена чувствовала, как от монотонной политической болтовни у нее слипаются веки. Слушая о каких‑то неведомых людях, она незаметно для себя задремала. Неудачливый убийца предстал в костюме шута с одной из первых страниц книги, Готье — стоящим рядом с красавицей Жизель в роли героев с карты «Влюбленные».
— Ну вот, я окончательно утомил вашу дочь, — равнодушно заметил Леонард, прерывая дремоту.
— Нет, я слушаю, мне очень интересно, — пробормотала Хелена, не разлепляя век. — Я уже поняла, что этот Березовский, ммм… не столь умен…
— На этой мысли и закончим. — Леонард с жизнеутверждающим звоном поставил бутылку на пол. — Благодарю за чудесное вино, месье, но у двух из троих присутствующих здесь еще куча дел.
Хозяин дома поднялся проводить гостя и крепко обнял Леонарда в прихожей, отчего тот слегка отшатнулся. После Пласид вернулся, чтобы разбудить дочь и проводить в ее комнату.
