— 17 —

Забавно, но Станислав не мешал мне заниматься, даже когда явился в зал после долгой прогулки. Ни капли не мешал! Потому что с выражением невероятной брезгливости на лице просто-напросто отвернулся от раздражающего фактора в моём лице и тягал железо.

Я уже успела с наслаждением потянуться, ощущая, как встаёт на место каждая косточка уставшей за рабочую неделю спины и как приятно ломит ноги, а господин телохранитель всё так же с упоением насиловал тренажёры. Впрочем, сейчас он с задумчивым видом качал руки тяжеленными гантелями. Мышцы напрягались, рельефно вздымаясь под футболкой… красота.

Придирчиво осмотрела в зеркало собственные руки. Тренер в зале, куда я иногда наведываюсь, давно возмущается, что мне пора приступать к правильным тренировкам, а не просто прыгать, поддерживая фигуру. «Попу подкачать, руки поправить, грудные мышцы поддерживать в тонусе, а то совсем уже…» Неужели у меня такие ужасные руки? Очередной пристальный взгляд на отражение. Руки, как руки. Стройные, нежные, но да, без видимого рельефа. А грудь?

В какой-то момент, раздражённо смахнув капли пота со лба и оттянув тонкую ткань спортивного топа, я уже готова была содрать его к чертям собачьим, чтобы удостовериться, что с грудью всё в порядке, но была остановлена грохотом покатившейся по полу гантели. Я подскочила, мгновенно отпуская топик и оборачиваясь. Конечно же, гантелька сбежала от Стаса — неудивительно, я бы тоже сбежала, когда тебя стискивает в руках хмурый мужик! — и покатилась прямиком к моим ногам.

«Иди к мамочке, милая, она тебя защитит!» — мысленно проворковала я, подхватывая её на руки. И едва не ухнула вниз под весом крошечной на вид мерзавки. Он это в одной руке держит? Как?!

Телохранитель задумчивым взглядом проводил гантель и отвернулся, всё так же продолжая на меня не смотреть. Словно теперь, когда его «игрушка» попала в мои загребущие лапки, она попала под заклинание невидимости. Ах, так?

— Возвращаю владельцу, — натянув на лицо самую ласковую из улыбок, проворковала я и грохнула гантель на лавку рядом со Стасом. — Не теряй.

— Хорошо, — кивнул он.

И всё. Он просто подхватил гантель и продолжил тренироваться, едва заметно шевеля губами — видимо, подсчитывая количество раз.

— Руки качаешь? — задала наитупейший вопрос, присаживаясь рядом на лавку.

Стас промолчал, продолжая считать.

— А это вообще чем помогает? — выпалила в очередной раз, мысленно себя отчитывая.

Ни-че-го. Ноль реакции. Я глубоко вздохнула, едва удержавшись от порыва спрятать в ладонях лицо, пылающее от стыда за собственное поведение, и оттолкнулась от лавки, вставая. Ладно, занят человек, не буду мешать. Лучше ещё немножко потянусь, а потом пойду в душ — видела дверь в раздевалке. Эхх, сейчас бы ещё в бассейн! Натянуть купальник, постоять пару минут под тёплым душем и нырнуть в прохладную воду, нежно ласкающую мышцы. Лучше массажа. Лучше мужчины, скажу я, потому что вода не ищет в тебе недостатки, зато удовольствие дарит… ммм…

Но вразрез с мыслями с губ само собой сорвался очередной вопрос:

— А может, расскажешь, как с гантелями работать?

В следующее мгновение Стас повернул голову в мою сторону. Ни капли не изменившись в лице, зато глянув этим фирменным взглядом инквизитора… от которого у ведьмы подкосились ноги. Ох.

— Я просто задумалась, что руки обвисли, да и вообще… — пролепетала, ощущая, как приятно замирает в груди сердце, а потом вновь пускается вскачь.

Стас, ни разу не посмотревший на меня за всё время нахождения в зале, теперь не отводил пристального взгляда. Словно сканером, изучил глазами моё лицо, шею, плечи, руки, грудь — каждый миллиметр внезапно запылавшей кожи, — и вынес вердикт, переспросив:

— Рассказать?

А я облегчённо выдохнула. Всё, контакт налажен! Яростные гляделки на месте, ехидство в голосе — тоже. Можно расслабляться и отказываться от идеи, потому что иначе на следующий день тело откажется двигаться от перенагрузки. Но я стоически ответила:

— Ага. Как лучше качать руки? А грудь?

И вновь плюхнулась рядом с ним на лавочку, подаваясь ближе. Чёртов характер!

Я всегда была провокатором, с самого детского садика. Доводила ребят до слёз, вызывала на драки, прятала игрушки, скандалила с воспитателями. В саду меня, маленькую хулиганку, ненавидели все. Но больше всего меня недолюбливали малочисленные мальчишки. Почему? Я была такой плохой? О нет, просто наслаждалась яркими эмоциями, направленными на мою ни капли не скромную персону.

Потом успокоилась, послушалась Владика, который вечно повторял, что я милая и добрая (где-то в глубине души), перестала всех задирать и стала настоящей девочкой. Милой булочкой в платьицах с воланами… и игрушечным пистолетом в кобуре подмышкой. В школе пистолет сменился на бамбуковую палку, с которой ходила на уроки (почему бы и нет, если после уроков сразу шла в секцию ушу), а в институте — на ножик-бабочку. В общем, жажда острых эмоций, кажется, осталась где-то в детстве, уступив место паиньке Регине.

— Хорошо, слушайте, — процедил Стас, не отводя взгляда.

А эта «паинька» за каких-то два дня и один всплеск адреналина снова превратилась в мерзкую хулиганку, которая пытается довести опасного мальчика. И тащится от прожигающе-ненавидящего взгляда.

Я ведь тащусь, да?

* * *

Эта девчонка решила его достать. Определённо. Почему ещё она сейчас сидит напротив, смотрит самым нахальным на свете взглядом и сжимает пальцами его колено. Не просто сжимает, а осторожно и ласково поглаживает через ткань спортивных брюк. Мало ему постоянно лезущих в голову пошлых шуточек?

— Тогда предлагаю взять гантели, — выдавил Вероцкий, многозначительно опустив взгляд на тонкие пальцы с длинными ногтями. — Лучше лёгкие.

Регина словно только сейчас поняла, что делает. Приглушённо ойкнула, отвернулась и кинулась к стойке за инвентарём. Да, конечно, так он и поверил! Великая стесняшка вчера предстала в действии, когда открыла Стасу дверь, не стесняясь полувозбуждённого «сводного брата» и своего неприличного вида.

Вероцкий мысленно выругался. Чёрт, со стороны морали это же почти инцест!

Девчонка действительно слушала внимательно, пыталась повторять, запоминала, какие упражнения с какими зонами помогают работать — в общем, выступала в роли дурочки, которая никогда не пыталась подкачать руки. Когда Регина в третий раз не смогла правильно повторить упражнение, Стас даже позволил себе задуматься: а может, и правда, дурочка?

А когда она, в итоге, уронила гантель, едва не попав ему по ноге, Вероцкий не выдержал:

— Серьёзно? Вы никогда не работали с утяжелителями?

— Не было необходимости, — огрызнулась подопечная, поднимая инвентарь. Потом опустила голову, разглядывая собственную грудь, и добавила: — По крайней мере, мне так казалось. Когда в зале много девушек, а ты выглядишь неплохо, как-то не задумываешься о таком.

Стас вздохнул, потёр ладонями лицо. Неужели не шутит?

— Хорошо. Ещё раз, — терпеливо повторил он. — Обопритесь рукой и коленом о скамью, гантель держите в другой руке, а теперь медленно поднимайте гантель от себя и вверх. Да нет же, уже упор делаете не так!

— А как тогда? — возмутилась девчонка. — Хоть показать можно? Я со слов не понимаю.

Вероцкий стиснул зубы, рвано выдохнул и бросил:

— Можно.

А потом просто резко шагнул к подопечной и, ухватив её за поясницу, переставил колено и ладонь, опирающиеся о лавку. Потом надавил между лопаток, чтобы спина оставалась прямой, перехватил запястье удерживающей гантель руки и отвёл её под правильным углом.

В следующее мгновение внезапный яростный порыв отхлынул, словно волна, оставляя после себя реальные ощущения: сокращающиеся под пальцами мышцы на спине девушки, пульс, стучащий то ли в её запястье, то ли у него на кончиках пальцев, тяжёлое дыхание Регины… и его бёдра, практически прижимающиеся к ягодицам, обтянутым эластичной тканью спортивных лосин. А ещё закипающее в крови возбуждение.

Стас сглотнул и резко отступил, отпуская подопечную.

— В общем, дальше сами разберётесь. Я пока переодеваться пойду, — выдавил он, уходя.

Правильно, переодеваться и в душ, чтобы избавиться от весьма недвусмысленной реакции организма. Недвусмысленной, но неожиданной.

Его. Никогда. Так. Не накрывало. Так внезапно и резко, всего за пару дней знакомства и сотню раздражающих мгновений. Разве что в школе или на первых курсах универа, и то чертовски редко — Станислав Вероцкий был богатеньким мальчиком, к которому сами с радостью прыгали в постель. Внезапный стояк — это не к нему.

Впрочем, оказалось, что к нему.