— С превеликим удовольствием, — отвечал полковник, отстегивая саблю от пояса.

— Но, — взмолился Уивертон, — у меня же нет оружия!

— Ап-чхи! — сказал священник, и все невольно оглянулись на него. А он вдруг сообщил: — У меня есть.

— Ну так несите! — велел Арчи.

И священник так быстро, как только мог, понесся на подагрических ногах к своему домику, находившемуся совсем недалеко от церкви.

Его жена, подоткнув подол, возилась в огороде.

— Сесили! — громогласно воззвал пастор.

— Ау? — привычно отозвалась его супруга.

— Сесили, скорее иди в церковь! Два джентльмена будут убивать друг друга из-за леди. Скорее, не то все пропустишь!

— О боже, Джордж, иду! Как интересно!

Она опустила юбку, наскоро вытерла руки и засеменила вслед за супругом, уже несшим под мышкой саблю.

В церкви меж тем все продолжалось своим чередом.

— Я полагаю, у вас есть секунданты, сэр? — спросил герцог высокомерно.

— Секун… — Уивертон вытаращил глаза. — Какого черта? Вы что же это, серьезно?

— Абсолютно.

Уивертон достал платок и вытер кровь, текшую из разбитого носа.

— У меня двое друзей тут неподалеку, — злобно бросил он.

Ими оказались стражи Амалии. Они нерешительно потоптались у входа и вошли. Уивертон объяснил им суть дела.

— Но, сэр, я одного не могу понять, — несмело заметил один. — Когда он успел на ней жениться?

— Это и для меня загадка, Крэддок!

— Я и не подозревала, сэр, что вы такой храбрый, — сказала Амалия рыжему Арчи — своему мужу перед богом и людьми.

— Черт возьми, — с досадой отозвался герцог, — коли уж вы оказались моей женой, то не могу же я позволить, чтобы вас бил какой-то седьмой сын жалкого виконта! — И он задорно взмахнул саблей, со свистом рассекая воздух.

Вошел священник, за которым следовала его возбужденная половина. Ее маленькие глазки так и бегали, стремясь ничего не упустить.

— Прошу, — сказал священник, с поклоном подавая саблю Уивертону. — Должен заметить, господа, что в церкви все-таки неудобно драться: тут скамьи и все такое, священное место опять же… Может, вам лучше выйти наружу?

Противники обменялись злобными взглядами.

— Ничего не имею против, — проворчал герцог, высокомерно задрав нос.

Амалия вышла вслед за дуэлянтами. Тысяча мыслей кружилась в ее голове. Во-первых, выйдя замуж непонятно за кого, она все-таки оказалась герцогиней, а это, как ни крути, приятно. Во-вторых, ее случайный муж оказался на редкость решительным и бесстрашным малым, а это еще приятнее. В-третьих, тетушка ее мужа, оказывается, королева Виктория, а это уже совсем приятный сюрприз. Интересно, нельзя ли как-нибудь использовать данное обстоятельство, чтобы добиться поставленной перед ней цели? Все ее планы были нарушены похищением, и теперь ей поневоле приходилось действовать экспромтом.

Маленькая процессия — дуэлянты, стражи Амалии, сама Амалия, полковник и священник с женой — обогнули церковь, и перед ними открылось деревенское кладбище: старые плиты, покрытые мхом, и скромные кресты. Возле кладбища все остановились.

— Здесь, — твердо сказал Невилл.

Лопоухий только мотнул головой.

— Должен сказать вашей светлости, — проговорил он с расстановкой, — что в Итоне я был одним из лучших фехтовальщиков.

— А будете одним из лучших покойников, — отозвался герцог и встал в позицию.

Жена священника перекрестилась.

— А она недурна, — сказала она мужу, имея в виду Амалию. — Очень даже недурна. Интересно, Джордж, почему ты не дрался из-за меня на дуэли?

— Потому что не было подходящего случая, дорогая, — благоразумно ответил священник.

Клинки со звоном скрестились, и, услышав их лязг, Амалия отчетливо осознала, что, если с ее так называемым супругом что-то случится, Уивертон не преминет выполнить задуманное — поместить ее в сумасшедший дом. Поэтому она всем сердцем желала победы рыжему, но, увы, оказалось, что лопоухий вполне оправдывал свою репутацию, приобретенную в Итоне. Он сразу перешел в нападение и погнал герцога через кладбище.

— Хорошо дерется, — заметил полковник с одобрением. — Боюсь я, Арчи, простите, сударыня, вашему мужу несдобровать.

Однако он зря опасался. Невилл был ранен в левую руку, но он провел обманный прием, и Уивертон упал на чью-то могилу. Прежде чем он успел подняться, Арчибальд приколол его к могиле, как бабочку. Лопоухий подергался какое-то время и замер.

— Сэр, — сказала жена священника с благоговением, — вы — герой!

Контрразведчики бросились к своему поверженному шефу.

— Он мертв? — спросил священник.

— Как покойник! — с горечью ответил один из секундантов.

Арчибальд пошатнулся, но взял себя в руки и подошел к полковнику, чтобы вернуть ему саблю.

— Надеюсь, — обратился он к секундантам, которые, пораженные, смотрели то на него, то на Уивертона, лежащего в луже крови, которая на глазах становилась все шире и шире, — вы засвидетельствуете в случае надобности, что все было по правилам. Я еду домой.

— Я вас провожу, — быстро сказала Амалия.

— На это я и рассчитывал, — проворчал раненый герцог. — Пока, Джимми. Надеюсь, ты составишь мне компанию на следующей охоте.

— А что мне делать с этим? — спросил полковник, указывая на коробочку с кольцами.

— Давай их сюда. — Арчибальд забрал кольца. — Будем надеяться, они мне еще пригодятся, когда все разрешится. Спасибо за все, священник! Это венчание я точно не забуду!

Амалия помогла Арчибальду забраться в массивную карету с гербом на дверцах, попросила громилу Джеффри принести ей сумку, и они поехали.

— Дайте-ка я взгляну на вашу рану, — предложила Амалия.

— Э, царапина, — жизнерадостно заявил герцог, хотя кровь из раны так и хлестала.

— И все-таки будет лучше, если я вас перевяжу, — настаивала Амалия, доставая из сумочки бинты и разрывая их.

Арчибальд, сопя, молча позволил ей проделать все необходимые манипуляции.

— Сдается мне, — проворчал он, — что вы та еще штучка. Медовый месяц еще не начался, а я уже убил из-за вас человека.

— То ли еще будет, — скромно ввернула Амалия. — Право, мне очень жаль, что вам пришлось из-за меня отправить мистера Уивертона к праотцам.

— Можете не жалеть, — отозвался Арчибальд, — я с детства терпеть не мог этого типа. Еще с тех пор, как он на королевской елке отнял у меня вишенку с торта.

— Утешительно, наверное, знать, что вы убили его из-за вишенки, — язвительно заметила Амалия. — Потому что большинство людей убивают друг друга и вовсе ни за что. Так не больно?

— Нет.

— Боюсь, что наше знакомство началось довольно неудачно, — сказала Амалия. — Мы даже толком не представились друг другу. Я баронесса Амалия Корф.

— Да? — Настроение герцога значительно улучшилось при известии, что его жена — не какая-то модистка, а тоже аристократка. — Я Арчибальд Эдмунд Филип Невилл, герцог Олдкасл. В забавном мы с вами оказались положении, правда?

Оба рассмеялись — в первый раз за все утро.

— Можно неприличный вопрос? — спросила Амалия, пытаясь вспомнить, где она могла слышать раньше о герцоге Олдкасле. — Сколько вам лет?

Герцог потупился.

— Восемнадцать, — нехотя выдавил он из себя.

— Мне следовало догадаться, — сказала Амалия. — Только в ваши годы люди совершают такие прекрасные глупости, как похищение невест.

— Это не глупости, — отозвался Арчибальд. — Отец Эмили — упрямый старый дурак, и только. Из-за того, что мой старший брат и его жена недавно утонули, он решил, что с моей семьей лучше не иметь дела.

— Ах вот оно что, — медленно проговорила Амалия. — Так это был ваш брат? Тот, о котором писали в газетах?

Арчибальд кивнул.

— А Уивертон? — спросил он после некоторого молчания. — Кто он вам?

— Так, никто, — отозвалась Амалия. — Просто он заявлял на меня некоторые права, а я ему не уступала.

— Я так и знал! Кокетка! — фыркнул Арчибальд. — Но вы по крайней мере в своем уме? А то, помнится, он говорил что-то о лечебнице.

— Это была его хитрость, — заметила Амалия. — Чтобы сломить мое сопротивление.

— И что он в вас такого нашел? — пожал плечами Арчибальд. — Не понимаю!

Амалия в отместку слегка надавила ему на рану. Рыжий верзила сдавленно всхлипнул и умолк.

— Куда мы едем? — спросила Амалия.

— В Олдкасл, разумеется, — отозвался Арчибальд.

— Боже мой! — воскликнула Амалия. — А мой багаж? Он ведь в Дувре…

— Пошлете за ним слуг, — проворчал герцог. — Думаете, я вас так просто отпущу? Черта с два! Вы моя жена и будете оставаться ею, пока не будет доказано обратное.

Против этого Амалии было решительно нечего возразить.