Варя Медная

Принцесса в академии

Посвящается моей очаровательной племяннице Оливии и всем принцессам мира

To my charming niece Olivia, and all the princesses in the world

Особая благодарность Ольге Жаковой и Елене Литвиненко

Глава 1,

В которой я слушаю предсказание вещей булочки и нарушаю волю отца

— Ты ведь знаешь, что мы тобой гордимся, солнышко?

— Да, папа.

— И что всё королевство тебе очень благодарно…

— Да, папа.

— Умница моя.

Он поцеловал меня на ночь, поправил одеяло и направился к двери. Я честно сдерживалась до последнего, но тут не выдержала:

— Ненавижу, ненавижу драконов!

— Тсс, — папа беспокойно заозирался. — Нехорошо так говорить про будущего супруга.

— Откуда ты знаешь, что он возьмет меня в жены? А вдруг просто слопает?

— Ну что ты, солнышко, всё это досужие сплетни.

Но я уловила-таки нотку сомнения в голосе.

— Но точно ведь никто не знает! — настаивала я. — Никому неизвестно, что происходит с принцессами, которых забирают драконы. Все, конечно, предпочитают утешаться красивыми сказками и поднимать кубки за здоровье молодых, в то время как новоиспеченный жених, возможно, закусывает невестой!

Папа у меня невысокого роста, но когда делает вот такое серьезное лицо, как сейчас, то тут же становится очень внушительным — сразу ясно, кто здесь король и что спорить бесполезно.

— Оливия Виктима Тринадцатая, я более не желаю слушать подобные речи. Мы свято чтим древний договор между драконами и людьми. Поэтому завтра на рассвете ты будешь торжественно передана в руки, вернее, лапы Якула Кроверуса, повелителя горы Стенаний и Ужасов. Мы уже и помост выстроили. Что я скажу плотникам?

Да знаю я про этот помост! Всю неделю под окнами башни стучали. Он и шторками снабжен. Папа сказал, мол, для красоты, но я-то догадалась: это на случай, если дракон решит сожрать меня прямо на месте. Так и вижу эту сцену: из-за занавески доносится чавканье и смачная отрыжка, а первый советник Иезуитус поясняет зрителям, что волноваться нечего, и молодые всего лишь приступили к праздничному обеду.

Нет, вы не подумайте, папа у меня хороший, просто он Бессердечный Король. Но всё равно очень меня любит — так, как только может любить человек, у которого нет сердца. Кстати, последнее обстоятельство мы обнаружили совершенно случайно. Так, во время очередного планового осмотра у королевского лейб-медика вдруг выяснилось, что этот орган отсутствует. Сперва все, конечно, переполошились, а врач даже заявил, что без сердца королю жить не положено, но когда наш придворный палач прошёлся под его окнами с секирой, тут же согласился, что это всего лишь особенности строения.

Тогда-то королевство и решено было переименовать в Бессердечное и сменить форму у придворных на более зловещую. Строились разные догадки относительно произошедшего, и лишь позже выяснилось, что на папу наложили заклятие, так что он попросту не помнит, где и при каких обстоятельствах потерял сердце. Переживал, конечно, поначалу, но потом привык. Он у меня по жизни оптимист и действительно искренне верит, что со мной всё будет хорошо.

Когда он ушёл, я вылезла из постели, покормила своего паука Магнуса и решила потренироваться в принятии жертвенных поз.

— Я покорна своей судьбе! — восклицала я, встав на колени и молитвенно сложив руки.

— Надеюсь, моя бренная плоть не вызовет у вас несварения, — произносила я едва слышным и очень самоотверженным голосом.

Придумать что-то более оригинальное никак не получалось: зеркало постоянно хихикало и сбивало настрой.

Конечно, втайне я надеялась, что мне не придётся всё это завтра говорить, но лучше подготовиться, на всякий случай. В такие моменты от принцесс ждут красивых возвышенных речей, и неловко получится, если я буду мямлить что-то неразборчивое.

Я вернулась в кровать, взяла с тумбочки ночник и потрясла его. Рыбки тут же проснулись, засуетились и начали светиться.

— А платье? — спохватилась я. — Наверное, нужно было заказать что-то белое, но универсальное — чтоб и на свадебное похоже и, в случае чего, в саван удобно было перекроить.

На полпути к двери я повернула обратно: поздно, придворная модистка уже спит. Единственная, кто мог бы мне помочь, — фея со скороножницами, но у неё заказов тьма, на год вперёд. Да и папе я обещала не переступать порог комнаты до завтрашнего утра.

Я вздохнула и взяла с комода гребень для придания блеска.

— Ах, какие у вас восхитительные локоны, принцесса, — льстиво проворковал гребешок. — Аки златый плащ.

Я высунула язык:

— Подлиза!

Но всё равно приятно.

Отсчитав положенные по числу лет семнадцать раз, вернула гребень на место и прошлась по своему златому плащу следующим — для придания объема. И в тот момент, когда потянулась за третьим — с ароматом орхидей, за окном послышался шум и в проёме мелькнули рыжие завихрения. Не знай я Мику, решила бы, что снаружи пожар.

Я тут же бросилась к окошку. Мика висел, вцепившись одной рукой в кладку, другой — в плющ и обратив ко мне умоляющий взор. В зубах он держал совершенно ужасную шляпку.

Я схватила его за уши и, пыхтя, кое-как втащила в комнату. Оба без сил повалились на пол.

— А дверь на что? — спросила я, отдуваясь.

— Так там же стража! — пояснил он, выплюнув шляпку и потирая уши. — Чтоб не вызывать подозрений.

— Да нет там никого. Сегодня же турнир, папа пораньше всех отпустил. К тому же ты мой паж, так что, в любом случае, не вызвал бы подозрений.

— Решил подстраховаться, — сказал Мика, почесывая ладони.

— Ах да, папа велел ядовитый плющ на стене посадить, чтоб рыцари не шастали.

Мика возмущенно вскочил на ноги:

— Какой у тебя папа… Бессердечный!

— А то! Зачем пришёл-то? Попрощаться?

— Ты правда ничего не знаешь? Вещая Булочка в городе!

— Не может быть! — ахнула я.

— Точно тебе говорю. От верного источника узнал: прибыла час назад, сеанс состоится на заброшенной золоторунной фабрике. Всего одну ночь, к рассвету уедет. Так что давай, пошли. — Он схватил меня за руку и потащил к окну.

— Погоди, — я уперлась мысками в пол. — Я не могу пойти. Меня, между прочим, завтра в жертву приносят. Я должна морально подготовиться.

— Шутишь? Знаешь, чего мне стоило пригласительные достать! — возмутился паж.

— Извини, вот если бы в любой другой день… — Я вздохнула и присела на краешек кровати.

— Да какой ещё другой! — Мика принялся расхаживать по комнате, размахивая руками и пытаясь меня урезонить. — Да в королевствах что ни день принцесс драконам отдают. А вот Булочка неизвестно когда в следующий раз приедет.

Я, разумеется, понимала, что он прав.

— Я просто пытаюсь быть послушной дочерью, — сказала я, кротко опустив взор. — Папа запретил мне переступать порог комнаты до завтрашнего утра.

— Так мы же через окно полезем! — обрадовался Мика. — Мы быстро: только туда и сразу обратно. Кстати, ты видела шторки на помосте? Плотные такие, из бархата…

— А знаешь, — я решительно вскочила, — ты прав! В конце концов, у меня даже девичника не было. Магнус, не скучай, мы скоро.

— Значит, бунт? — уточнил Мика.

— Бунт! — подтвердила я и ринулась к окну, но в последний момент замерла.

— Ну, что ещё?

— Мика, я же принцесса, меня узнают. Ещё не хватало погубить свою репутацию накануне церемонии.

— Так поэтому же и взял!

Он поднял с пола шляпку, отряхнул её и нахлобучил мне на голову.

— Вот теперь тебя не узнал бы даже я!

Я посмотрела в зеркало и вынуждена была согласиться: шляпка напоминала покосившуюся печную трубу. Хуже и быть не могло.

— Вот так будет ещё хуже, — сказал Мика и опустил вуалетку, напоминающую застывший кусок пыли.

Он полез первым, чтобы помочь мне спуститься.

— Где ты такую откопал? — спросила я, уже перекидывая ногу через подоконник.

— Моя прабабушка…

— На свадьбу надевала?

— Из печной трубы переделала.

— Осторожно, только за плющ не хватайся, — напомнила я и прошлась на цыпочках по краю карниза. — Ты точно меня поймаешь?

— Да прыгай уже, ловлю! — сказал Мика, раскрывая объятия.

В терновый куст мы упали обнявшись.

* * *

В том, чтобы сохранять инкогнито, есть свои минусы. Так, по прибытии нам пришлось пристроиться в самом хвосте. При обычных обстоятельствах мне расчищали путь, выкатывали красную дорожку, а поющие девы посыпали её лепестками роз.

— Мы состаримся и умрем, пока дождёмся своей очереди, — ныла я. — И не успеем к утру.

— Перестань капризничать. Осталось всего двести пятнадцать человек.

— Молодые люди, вы не могли бы потише? — шикнул на нас стоящий впереди гном. — Ах, прошу прощения, мадам, не разглядел, что вы его прабабушка.

— Я не…

— Двести четырнадцать человек, — ткнул меня в бок Мика.

— Как ты обращаешься с прабабулей, — проворчала я, потирая ребра и вытягивая шею, чтобы хоть что-то рассмотреть поверх голов.

Внезапно под сводами фабрики прокатился глубокий таинственный голос:

— Вы! Да-да, именно вы, бабуля в ужасной шляпке. Подойдите сюда.

Все тут же притихли и обернулись к нам.

— Ну же, иди, — пихнул меня в спину Мика и двинулся следом.