— В нашем королевстве даже на главной улице нет такого оживленного движения! Я уже скучаю по дому, Магнус, — пожаловалась я.

— Это случайно не ваше, милая барышня?

Мне в руки сунули сундучок и узелок. Я подняла глаза и поняла, что мои странствия окончены, ибо предо мной стоял юноша и в груди его сияло солнце.

Глава 2,

В которой я заключаю сделку и становлюсь нелегальной студенткой

Пока я стояла, пытаясь собраться с мыслями, он одарил меня рассеянной улыбкой и нырнул в ближайшую таверну под скрипучей вывеской «Наглая куропатка».

— Мой суженый… что мне делать, Магнус?

— Исходя из логики, следовать за ним. И вообще, почему ты меня всё время спрашиваешь? Я паук, а не нянька.

— Да-да, ты прав, — забормотала я и вдруг смутилась, представив, как буду объяснять незнакомому юноше свою проблему. Он расплывётся в ухмылке, аж кудри залоснятся от самодовольства, окинет меня оценивающим взглядом и скажет: «Дракон, значит? Успеть к утру? Ну, так ко мне ещё никто не подкатывал!»

Я тряхнула головой, прогоняя видение, покрепче сжала ручку сундука и решительно направилась к входу в таверну.

Внутри, несмотря на разгар рабочего дня, тоже было многолюдно. Вернее, людей сидело всего несколько, зато было полно орков и троллей, и вели себя они очень шумно, обсуждая последние новости: налёт на алмазную шахту.

Объект пристроился у окна, разложив перед собой какие-то листки и запустив пятерню в волосы. Пальцы были перепачканы чернилами, поэтому золотистые локоны приобрели пикантное синеватое мелирование. На его лице отображалась крайняя степень отчаяния, видимо, связанного с лежащими перед ним свитками.

Я разместилась в уголке, наискосок, в трёх столах от него.

— Чего нада?

На стол передо мной шмякнулось меню, придавив муху, на которую уже нацелился Магнус.

Я подняла глаза. Никогда не понимала хозяев, которые нанимают в раздатчицы гоблинш. Вот я согласна с папой, что на эту роль лучше всего подходят феи и нимфы. Он всегда велит нашему распорядителю торжеств нанимать для обслуживания званых обедов именно их.

Конечно, перегибать палку тоже не стоит. Так, в прошлом году у нас в королевстве разразился жуткий скандал, когда выяснилось, что хозяин одного популярного трактира выдавал сирен за нимф. Клиенты всякий раз уходили, раскошелившись на куда большую сумму, чем рассчитывали, и ещё извинялись, что захватили так мало денег. А уж чаевым завидовали даже леприконы. Рудокопы так и вовсе могли подкинуть девочкам пару-тройку алмазов. Работал бы хозяин по-тихому, и трактир процветал бы по сей день, так нет же, людям всегда мало. Всё вскрылось, когда клиенты начали поголовно испытывать волчий голод и приходить к мысли, что лучший способ его утолить — это заказать пару-тройку лобстеров и заморскую баклажанную икру, которую у нас отмеряли, насыпая на другую чашу весов золотой песок.

— Так чего вам? — настаивала девица.

Я поспешно раскрыла меню.

— Безалкогольный сидр и тыквенный десерт, пожалуйста.

— Будет сделано, Золушка.

Девица хмыкнула и забрала у меня меню, лишив прикрытия, из-за которого очень удобно было наблюдать за юношей. Впрочем, маскировка оказалась лишней — он и так не замечал ничего вокруг, полностью погруженный в своё занятие: царапал что-то на клочке пергамента, задумчиво рассматривал его, потом в отчаянии комкал, отправлял в урну и хватался за следующий.

Я пригляделась: симпатичный. Ну, не то чтобы мой идеал — слегка долговязый и нескладный, зато сразу видно: юноша воспитанный и образованный. И глаза красивые, оливково-зеленые (я ещё на дороге рассмотрела). С солнцем в груди я погорячилась — сияние распространяла вышитая на лацкане темно-синего сюртука эмблема в виде пышного загнутого пера в окружении звездочек. Очень романтично, между прочим. Там ещё внизу было что-то написано меленькими буковками, но разглядеть отсюда не получалось.

В полной мере шутку раздатчицы я оценила, когда принесли мой заказ. Повар подошёл к делу с фантазией: десерт был выполнен в виде миниатюрной кареты-тыковки, с золотистыми узорами по бокам, которую тянула шестёрка марципановых зайчиков. Есть её полагалось ложкой-кучером.

— Ну, идёшь или как? — поторопил Магнус. — Поверь моему опыту, сейчас идеальный момент: жертва одна и беззащитна.

— Иду.

Я решительно отставила десерт и поднялась со своего места.

— Только баранки сними.

— Ах да.

Когда до юноши оставалась пара шагов, он вдруг повернулся в мою сторону, и я, запаниковав, опустилась за соседний столик.

— Девушка, вы не встанете с моих колен?

— Ох, простите, — я поспешно вскочила с гнома, которого чуть не раздавила.

— Кто это, Рудольфо? — спросила сидевшая напротив него гномка недовольным голосом. Как правило, женщин и мужчин гномов трудно отличить. Даже борода не всегда служит опознавательным знаком. Но эта дама оказалась весьма симпатичной. Хотя выбор сделала в пользу традиционно мужской профессии: к ридикюлю была привязана кирка.

— Понятия не имею, Гортензия! Впервые её вижу.

— Не лги мне, Рудольфо! Опять ты за старое!

Она влепила ему пощечину, схватила ридикюль и, рыдая, бросилась к выходу.

— Постой, ты всё неправильно поняла!

Я сразу почувствовала себя виноватой и решила позже отыскать Гортензию, чтобы всё ей объяснить. Но тут Рудольфо обернулся, окинул меня масленым взглядом и, игриво подмигнув, выскочил вслед за своей дамой. Чувство вины как рукой сняло.

Я глубоко вздохнула и, сделав последний шаг, встала напротив юноши.

Кашлянула. Хмыкнула. Шаркнула ногой. Не помогло — он даже не заметил.

И только когда моя тень упала на свиток, рассеянно поднял глаза.

— Привет.

— Привет… а, это вы. Что-то хотели спросить?

— Да, эээ… у вас есть аллергия на фисташки?

С минуту он недоуменно смотрел на меня, а потом вежливо спросил:

— А что такое фисташки?

— Ну, как же… такой сорт орехов, знаете?

— Не знаю, — честно признался он.

— То есть не знаете, что такое орехи?

— Что такое орехи знаю, — пояснил он. — Но никогда не слышал про фисташки.

— Не может быть!

Юноша пожал плечами.

— А про грецкие орехи слышали?

— Конечно.

— И про арахис?

— Разумеется.

— Пекан, макадамия, кедровые?

Он кивал как фарфоровый болванчик.

— Фисташки? — сделала новый заход я.

— Нет. — Он решительно помотал головой. — У нас в королевстве таких нет.

Это был удар. О чем я не подумала, убегая из замка, так это прихватить с собой кулек с тестовыми образцами.

Потом мне пришло в голову, что здесь они могут называться по-другому. Я подробнейшим образом описала ему их.

— А некоторые трещинки не раскрываются? — уточнил он. — Какие своенравные орехи! Хорошо, что у нас их нет. А сейчас прошу меня извинить: дела. — Он вернул на лицо отчаяние, запустил пальцы в волосы и тут же забыл о моём существовании.

Всё шло не по плану, но отступать я не намеревалась, ведь на моей стороне были знаки: свеча перенесла сюда, да и та же эмблема на груди… Я рассеянно поправила Магнуса («Эй, я тебе не браслет!») и заглянула в листки, над которыми корпел юноша. Все они оказались исписаны одним и тем же весьма простым четверостишием, в котором для полной завершенности не хватало одного слова.

— Может, «гроза»? — предложила я.

— А? — Он задумчиво поднял голову, а в следующий миг вскочил в полном восторге, потрясая свитками. — «Гроза», ну конечно, «гроза»! — восклицал он.

— Ну, со словом «лоза» ещё рифмуются «егоза», «слеза», «органза»…

— Нет-нет, «гроза» идеально подходит, — перебил он. — «Гроза» — это то, что нужно! Как мне вас отблагодарить? Ох, что же это я, присаживайтесь, пожалуйста.

Он неловко, но всё равно очень мило придвинул мне стул и уселся напротив.

Замечательно. Ещё и галантный. Удовлетворит мою просьбу хотя бы из вежливости.

— Вообще-то у нас не положено пересаживаться.

Я подняла глаза и снова уперлась в кислую физиономию. Может, я ошиблась, и это не гоблинша, а джинн?

— Девушка со мной, — поспешил ответить суженый, не подозревая, насколько близок к истине, а потом сходил к моему столику. Вернулся он уже с сундучком и узелком и поставил передо мной десерт.

— Кстати, я Озриэль.

Я пожала протянутую руку:

— Оли… Ливи. Очень приятно. И можно на «ты».

— Ливи? Прям как ту принцессу, которая сбежала от дракона. Сегодня в «Затерянных ведомостях» писали.

А папа времени не терял! Небось уже и боевых гарпий на уши, вернее крылья, поставил, и те прочесывают все близлежащие королевства. Кстати, я даже не знала, как далеко от дома нахожусь.

— Нет. Совсем не так, — сухо ответила я. — Ту зовут Оливия.

— А разве «Ливи» не сокращенно от «Оливия»?

— На этот счет есть разные мнения. — Нужно было срочно увести его от опасной темы, поэтому я кивнула на листки. — Так что это у тебя? Ты придворный поэт?

— Ну что ты! — юноша аж покраснел. — Совсем нет, и, признаться, мне это не светит. У меня недопоэзит. В тяжелой форме, — вздохнул он.

Понятия не имею, что это, но я бы на его месте не стала расстраиваться от отсутствия чего бы то ни было с таким неприличным названием.