— Слушаю, Роман Викторович.
— Ты поддерживаешь связь с Шелестом?
Утолин улыбнулся.
— Мы все в одной лодке, товарищ генерал.
— Передай ему, пусть поостережётся. Олигархат не может простить ему «Бесогон» и ещё больше то, что Олег не попал под трибунал.
— Вы же его отмазали…
— Не я, Чащин и Смоляков.
Утолин мигнул, пожевал губами. Речь зашла о главе ГРУ северного фронта и о бывшем генсеке Совбеза России, занимавшем нынче пост председателя РОКа, сумевшем доказать правоту и невиновность полковника ГРУ. Впрочем, за Шелеста вступились многие военачальники, кроме Чащина и Смолякова, в том числе командующий фронтом Сапрыкин, да и Самойлов тоже приложил руку.
— Есть новости от него?
Утолин помедлил, размышляя, о ком спросил генерал. Ответил одной фразой, объединившей ответы о Смолякове и Шелесте:
— Разработан план предупреждающих ударов по территории Украины и сопредельных государств, если они осмелятся атаковать Москву перед или во время выборов.
— Ты с ним знаком?
— В общих чертах, Роман Викторович. Длинная рука.
Самойлов пожевал губами, пытливо вглядываясь в лицо полковника.
— Длинная рука? И всё?
— Пока да, товарищ генерал.
— Не сделаем ли мы ещё одну ошибку, включив эту… гм, длинную руку?
— Украинские упыри не остановятся на угрозах. А британцам и немцам терять уже нечего, ударят на раз. Надо их упредить.
— Вой поднимется до небес!
— Мы и так слишком долго раскачивались, проявляли добрую волю и отступали, в то время как англосакские упыри считали это слабостью.
— Ладно, Борис Семёнович, меня не надо убеждать, сам всё вижу. Да только у нынешних предателей доступ к президенту ближе, чем у нас. Понадобится моя помощь…
— Непременно понадобится. Разберётесь с мигрантской оккупацией в Жуковке? Шелест просил, у него там, кажется, родственники.
— Там работает СК.
— Проконтролируйте, пожалуйста.
— Что ты меня уговариваешь, как коммунист комсомолку? Я и без подсказок работаю. Таких инцидентов по России уже десятки.
— Не ударили бы нам в спину в нужный момент.
— Делай своё дело, Боря, — улыбнулся Самойлов, — а мы будем делать своё. Ещё один вопрос: ваши переходцы через границы… мм, реальностей не рассказывали, как они проделывают свои трюки?
Утолин покачал головой.
— Подробности знает Олег, он беседовал с Лобовыми. Существует какой-то кьюар-алгоритм, который открывает границы, но его надо запоминать, а это могут делать только единицы из миллионов. Ортодоксальная наука отрицает такие трюки.
— Но ведь они же путешествовали не раз? Если это не колдовство и не мистика, то что?
— Физика, какой мы ещё не знаем.
— Нужно подключить к проблеме наших военспецов.
— Пока что о возможностях Лобовых знают только три-четыре человека, и пусть их тайна таковой и останется. В нынешних условиях нельзя допускать до изучения феномена большое количество специалистов. Это чревато не только утечкой информации, но и новыми витками эскалации военных действий. Представляешь последствия попадания секретов перехода в руки врага?
— Тем более надо ускорить изучение феномена и взять его на вооружение. Война кончится, если мы получим доступ в бункера ВСУ или в кабинеты Пентагона.
Утолин скривил губы.
— Это палка о двух концах, товарищ генерал. А если секретом овладеет упырь Болданов?
— Опять-таки, тем более надо опередить его, а также агентуру ЦРУ и НАТО! Лобовых надо оберегать, как золотой запас России! Вообще закрыть к ним доступ!
— У нас только один Лобов, его «братья» обитают в других реальностях. К тому же не забывайте, что задержать его невозможно. Он просто сбежит из любой тюрьмы посредством кьюар-алгоритма. Остановить его может только смерть.
Самойлов озабоченно свёл брови.
— Смерть, говоришь?
Утолин понял, что сболтнул лишнего, отвёл глаза.
— Не думаю, что это решит проблему. Не дай бог кому-то из наших рьяных «эффективных менеджеров» при власти придёт в голову такая идея. А если придёт, то последствия будут жуткие. Родичи капитана, также владеющие алгоритмом, наверняка отомстят. Это люди чести.
— Никто не собирается ликвидировать Лобова, — усмехнулся Самойлов. — Его ценность превосходит все мыслимые пределы.
— Хотелось бы верить.
Директор потемнел.
— Полковник! Ты кем меня считаешь?! Я не олигарх и не миллиардер, для которого нет ничего личного, только бизнес! За Россию я любому горло перегрызу!
Утолин молчал, и генерал с трудом вернул себе спокойствие.
— Извини, нервы. Врачи уже сотый раз предлагают лечь на профилактику с сердцем.
— Только не ложитесь в наш луганский госпиталь.
— Почему?
— Там практически нет русских врачей и сестёр, одни узбеки и таджики. Мурашки по коже, что делает наш министр здравоохранения с персоналом клиник и больниц.
— Мурашки, говоришь? — усмехнулся Самойлов.
Утолин вопросительно посмотрел на него, потом вспомнил, что фамилия министра имеет тот же корень, и улыбнулся.
— Эту проблему теперь будет решать Дума. Пора выращивать своих врачей, а не принимать южан, часто не имеющих реального образования.
— Учту. Тебе не кажется, что мы слабо используем Лобовых?
— В смысле?
— Их способности грандиозны! Почему бы не дать им задание провести разведку в Киеве? Или какую-нибудь крупную диверсию? Ведь они могут уйти от захвата в любой момент. Разве нет?
— Могут, но риск смертелен в любом варианте. К тому же нанести урон врагу мы можем и без их вмешательства. Стоит только проявить политическую волю и ударить по пунктам принятия решений как в Киеве, так и за рубежом. И война закончится.
— Но мы можем выкрасть кого-то из американцев… либо того же президента…
Утолин мрачно осклабился.
— Лобовы не служат в нашей армии, товарищ генерал. Тарас — капитан ЧВК, остальные его «братушки» вообще живут за пределами нашей реальности.
— Захватим, поработаем с ними…
— Не удастся, они же мгновенно уйдут. Да и не по-русски это, они же наёмники.
— Уговорим.
— Не знаю, не нравится мне эта идея.
— А мне надо решать проблемы! — вскипел Самойлов. — Пока мы тут рассусоливаем, уговариваем спецов воевать, там на фронте гибнут сотни и тысячи солдат!
— Я могу быть свободен?
— Можешь, — стиснул зубы генерал.
Худое скуластое лицо полковника исчезло.
Самойлов, сложив руки за спиной, походил по помещению временного офиса донецкого ФСБ, остывая, и снова сел за стол.
Россия-23. Новоазовск
18 июля
День приезда оказался настолько хлопотливым, что Тарас лишь к двенадцати часам ночи смог вздохнуть более или менее спокойно.
Их привезли в Новоазовск, но знакомство с городом не состоялось. Броневик сразу обогнул город с востока и выехал на берег Азовского моря к длинной стене, сложенной из бетонных плит. Это был самый край порта, расположившийся вдоль берега на несколько километров. Машину пропустили, она доставила группу к строениям разного назначения, и встретивший прибывших офицер тут же увёл всех в пакгауз, так что им не удалось ни полюбоваться морем, ни понять, чем тут занимается гарнизон. Во всяком случае, под берегом у причала стояли всего три гражданских катерка и баржа, ничего военного. Однако, войдя в здание, Тарас увидел стоявший на специальной тележке закамуфлированный катер и расслабился. Это был малый ракетный корабль «Буян-УМ», о котором говорил Шелест.
Возбуждённые бойцы обошли катер, обсуждая его геометрию, особенности зализанного корпуса и отсутствие видимого вооружения, если не считать автоматической пушечной установки «Вулкан» калибра тридцать миллиметров. Этого модуля хватало и для поражения морских и воздушных беспилотников, а также вертолётов и противокорабельных ракет, но, по мысли Тараса, этого было мало, учитывая стоящие перед экипажем цели. Тем же вопросом заинтересовался и Миша Ларин, опередив командира.
Конец ознакомительного фрагмента