Зашевелилась Лавиния, провела ладонью по лицу, смутилась под взглядом Иннокентия.

— Всё расплывается… наверное, кюар в моей голове не вмещается.

— Я тоже дважды пытался.

Снежана потрясла головой, покраснела в ответ на взгляд Тараса.

— Не могу, хоть тресни! Точно мозгов не хватает.

— Ничего, потренируешься и сможешь.

Шалва сдался через минуту, разочарованно поморщившись.

— Ни хрена не выходит, рисунок очень сложный! Придётся и мне тренироваться.

Ларин, упрямо продолжавший сидеть в позе йога с застывшим лицом, вышел из транса только через пять минут. Но и он не добился реакции карточки, превращавшей плоскость в объём.

— Я не отступлю! — заявил он, не глядя на Иннокентия. — Отдохну и снова попробую. В принципе ничего сложного.

Штопор открыл рот, чтобы произнести свою излюбленную приговорку — типа «Ну ты и Бодайбо!», — но Тарас погрозил ему взглядом, и лейтенант промолчал.

— А вообще пора сматываться отсюда, — перевёл Михаил разговор на другую тему. — Нас запросто могут посадить в психическую кутузку, когда мы признаемся, что живём в других вселенных.

— Ещё раз предлагаю план, — спохватился Тарас, поймав ироничный взгляд Снежаны, говорящий: собираешься командовать или это сделать мне? — Давайте разобьёмся на группы, выясним ситуацию в родных реалах, а потом соберёмся вместе в каком-нибудь пустом мирке и решим, что делать дальше.

— Что значит в пустом? — поднял брови Ларин.

— В таком, где за нами какое-то время не будут охотиться, — деловито сказал Шалва. — Да, командир?

— В общем, верно.

— Кто пойдёт с кем?

— Мы — в двадцать третий, Итан — в сорок первый, Иннокентий — в свой восемьдесят восьмой.

Снежана с подозрением посмотрела на Тараса.

— Кого ты имеешь в виду под местоимением «мы»?

Капитан попытался сохранить уверенный вид, но порозовел.

— Ты со мной… не возражаешь? Может быть, ещё кто-то из парней…

— Я! — вскинул вверх руку Ларин, не дав девушке возможности проявить командирские наклонности.

Она усмехнулась, но промолчала.

— Хорошо, — сказал Тарас с облегчением. — Итан?

— Согласен, я пойду с Лави и хотел бы взять Жору.

— Как скажет командир, — дипломатично осклабился Солоухин.

— Пожалуй, мне лучше пойти одному, — заговорил Иннокентий. — Мой реал, к сожалению, опасней ваших, а отвлекаться на объяснение мелочей будет некогда.

Тарас мрачно свёл брови:

— Тебе тоже понадобится помощник.

— Он только свяжет мне руки.

— И всё-таки я настаиваю!

«Восемьдесят восьмой Лобов» точно таким же образом свёл брови в линию, став абсолютным близнецом Тараса. Но спорить не стал. Посмотрел на жующего травинку Штопора.

— Шалва, не обижайся, я ничего против тебя не имею.

— Да ладно, — сказал лейтенант, — всё в порядке, какие тут обиды. Но командир прав, я бы прикрыл твою спину.

— Ладно.

— Решили, — кивнул Тарас. — Расходимся?

— А ты уверен, что сможешь сделать переход в свой реал? — поинтересовался Ларин. — Мы нигде не застрянем? А то попадём в какой-нибудь Армагеддон.

Тарас вывел в памяти квадратик кюар-кода, помолчал.

— Проверим.

Иннокентий оценивающе посмотрел на него:

— Только тест, давай.

Тарас сосредоточился на рисунке, и через несколько секунд над карточкой бесшумно встал зелёный куб: кюар отреагировал на его мысленный вызов.

— Теперь проверь память по главному алгоритму. — Иннокентий снова достал карточку, протянул Тарасу.

Тот внимательно вгляделся в узор чёрных точек, помедлил, кивнул:

— Запомнил.

— Старт будет активирован только после слова «рок».

— Помню.

— Тогда забирай спутников — и вперёд.

— Не торопитесь! — поспешно остановил их Ларин. — Уважаемые товарищи Лобовы, я до сих пор не понимаю, в какую халепу попал. Может кто объяснить на пальцах, элементарно доходчиво, что такое реалы и какая такая квантовая запутанность? Что вообще происходит?

— Нам некогда рассусоливать… — начал Штопор.

— Погоди, — остановил его Иннокентий. — Человек хочет разобраться. Бот на этажерке сказал, что лететь сюда час, так что время у нас есть.

Он огляделся, присел на пенёк, провёл рукой по бедру и вытащил из него, как показалось следящим за ним товарищам, плоский чёрный прямоугольник размером с две ладони. Ткнул пальцем в кант. Прямоугольник озарился жемчужной россыпью.

— Планшет? — догадался Ларин. — Крутая у тебя гарнитура!

— Распределённая, — добавил Шалва с умным видом. — В наших «барсиках» тоже есть встроенные гаджеты, но планшетов нет.

Иннокентий вытащил из того же канта планшета заострённую палочку и сноровисто нарисовал на листе нечто, похожее на саксаул. Добавил стрелочки.

— Это схематический куст Мультиверсума.

Зрители с любопытством склонились над чертёжиком «саксаула».

Узел внизу — точка бифуркации матричного реала, с чего и началась ветка Мультиверсума со всеми нами. Эта точка соответствует февралю две тысячи двадцать второго года, когда решалась судьба СВО. Налево пошла ветка, где войны не случилось.

— То есть нас там нет? — спросил Ларин.

— Вы там есть, но в этой паутинке нет войны. Зато вторая, справа, это именно та фрактальная координата, где начиналась священная военная операция, и в неё попали все мы. Рисунок, естественно, абсолютно не масштабный, условная проекция развития событий, не больше. Узлов на ветвях может быть намного больше, и я отметил лишь те, где живём мы.

— А этот, где мы сейчас, где?

— Скорее всего, это мир после сотого реала, судя по словам бота о том, что здесь идёт двадцать второй год после завершения войны с Украиной.

— Он сказал Евровойны, то есть здесь Россия воевала со всей Европой и НАТО.

— Главное, что здесь мы победили, — сказал Шалва.

— Ещё вопросы? — Иннокентий повернулся к Ларину. — Ты всё понял?

— Не дурак, — беззлобно ответил лейтенант.

— Сколько же таких колючек содержит весь Мультиверсум? — поинтересовалась Снежана.

— Бесконечное множество, — усмехнулся «восемьдесят восьмой Лобов». — Реалы множатся каждое мгновение, причём все без исключения, в том числе каждый новый.

— Это где ж они размещаются? — недоверчиво сказал Ларин. — В каком пространстве?

— В гильбертовом, как его называют физики. Оно имеет бесконечное число измерений и нами не воспринимается.

— Мы даже четвёртое измерение не можем ощутить, — сказал Шалва.

Иннокентий, свернув планшет, без следа исчезнувший в складке костюма на бедре, встал.

— Где встретимся после разведки?

Обменялись взглядами.

— Давайте в нашем реале, — предложил Тарас, — двадцать третьем.

— У нас полно беспилотников и спутников, — проворчал Штопор.

— Зато нет ни «старух», ни «Баталеров», ни терминаторов, — весело проговорил Михаил.

— Хорошо, — в один голос согласились Итан и Иннокентий.

Снежана рассмеялась.

— Дети одного отца! И не братья! Обожаю вас!

Тарас ревниво покосился на девушку, и она, заметив его взгляд, снова рассмеялась, дотрагиваясь до его локтя.

— Тебя тоже.

Ларин, настроение которого менялась как погода в горах, захохотал.

— Везёт же некоторым!

— Отправляйтесь, — сказал Иннокентий. — Мы за вами.

Чувствуя нарастающее беспокойство от предстоящего похода в зигзаги реалов — вдруг не получится?! — Тарас подождал Михаила, осторожно прижал к себе Снежану и подвесил перед собой в памяти квадратик кюар-кода. Губы сложились в беззвучное слово «рок», которое он произнёс мысленно. Сознание обрубилось, словно нажали выключатель, и он уже не увидел, как спутники, убедившись в благополучном отбытии первой группы, разбились на две группки, исчезая один за другим.

Как на это исчезновение отреагировала охрана военного заповедника, осталось неизвестно.