Глава 7. Шарль

Кириллов не обманул — это был он. Совершенно точно. Чуть повзрослевший, немного изменившийся, но, без сомнения, Коренев Олег Геннадьевич. Человек, запись боя которого Шарль просмотрел раз двести. Если не больше. И о встрече с которым думал уже больше четырех месяцев.

— Это он, босс! — выдохнул сидящий рядом Этьен. — Можно выдвигаться?

— Кириллов не звонил. Ждем… — дождавшись, пока Коренев скроется за воротами особняка, Шарль отмотал запись назад и снова уставился в монитор.

— Ронни Колеман крупнее! — хохотнул сержант. — Но я бы лучше встретился с ним и Шварцем, чем с этим «малышом»… Двигается он как-то не так…

— Если бы ты знал, насколько… — подумал майор. И тут же оборвал не в меру разболтавшегося подчиненного: — Помолчи немного, ладно? Не до разговоров.

Этьен обиженно заткнулся, а предоставленный своим мыслям Шарль снова отмотал запись на самое начало.

Коренев выглядел импозантно — хороший костюм, модная обувь, кожаный портфель в левой руке выглядели довольно органично, и не оставляли ощущения того, что это седло на корове, как говорят русские. Из общего ансамбля выбивались, разве что короткая стрижка и очень уж массивная фигура. В принципе, к здоровым, наглым и страшно уверенным в себе выходцам из бывшего Советского Союза в Европе привыкли уже давно, но этот экземпляр отличался от них так же, как современный парашют от эскизов Леонардо. И это внушало опасения.

Включив паузу, майор вгляделся в лицо расплачивающегося с таксистом парня и вздохнул: во внешности этой машины для убийства не было ничего угрожающего.

Вообще. Ну, разве что габариты. Встреть такого на улице, единственное, о чем можно было подумать, так это о том, что парнишка перезанимался бодибилдингом.

Или он — какой-нибудь бич бой, специалист по охмурению одиноких скучающих богатых женщин. Хотя для целей, для которых он создавался, такой типаж выглядел более чем странно — чем руководствовались кураторы проекта, принимая на вооружение такого вот громилу, Шарлю было непонятно — по его мнению, убийца должен был быть, прежде всего, незаметным. А, значит, среднего роста и среднего телосложения… Впрочем, как формулировалось тактико-техническое задание, майор не знал, и допускал, что этого монстра могли создавать для решения каких-нибудь очень специфических задач, требующих именно такого типажа.

— Ладно, скоро все прояснится… — подумал он, откинулся на спинку сидения и достал из чехла телефон.

— Алло, Рауль? Что там с водителем?

— Машина из Италии, господин майор! Водитель утверждает, что посадил пассажира в Милане, на Corso Sempione, около дома 39. Объект был один, без багажа, и сразу попросил привезти его по этому адресу. Расплачивался наличными. В пути ни с кем не разговаривал, я имею в виду по телефону. С водителем, кстати, тоже. Нигде не останавливался. Маршрут следования я записал. Лейтенант Барду отправлен в Милан — попробует просмотреть записи камер наблюдения в этом районе. Машина обработана, пальчики сняты. Найдено несколько типов волос — я отправил их в лабораторию.

Кстати, таксиста, наверное, можно отпускать?

— Ну, если все процедуры завершены — то да. Спасибо, лейтенант.

— Рад стараться, господин майор…

Кириллов позвонил часа через четыре. В восемь сорок девять вечера. И, коротко сообщив, что интересующее Шарля лицо уже у него в гостях, назначил встречу в десять утра следующего дня.

На сон удалось выделить целых пять часов — требовалось переварить весь объем собранной подчиненными информации, сделать выводы, связаться с коллегами из Италии и добиться возможности просматривать записи с камер наблюдения не только на улицах Милана, но и в миланском аэропорту. Шанс на то, что Коренев прибыл в Евросоюз не один, был, и упускать возможность обнаружить его друзей майор не собирался. В общем, в девять пятьдесят восемь утра следующего дня он выбрался из неприметной «Ауди» А-4 прямо перед воротами особняка Кириллова, и, осмотрев себя в зеркальных стеклах автомобиля, двинулся к распахнутой охранником двери.

Кириллов и Коренев, почему-то в спортивных костюмах, прогуливались возле бассейна, и о чем-то негромко беседовали. Увидев гостя, они неторопливо двинулись навстречу, и через мгновение Шарль понял, что такое попасть в тиски — рукопожатие господина Коренева оказалось чем-то запредельным, и на то, чтобы после него продолжать улыбаться, понадобилось здорово напрячься.

— Здравствуйте, господин Шарль! — в глазах гостя Кириллова не было ни тени радости. — Насколько я понял своего друга, вы горели желанием со мной поговорить?

Простите, что не откликнулся на вашу просьбу сразу — на то были серьезные причины. Но в настоящий момент у меня есть немного времени, и я готов побеседовать на интересующие вас темы.

Его французский был бесподобен. Не знай майор совершенно точно, что перед ним русский, он бы никогда не поверил, что говорит не с уроженцем Парижа. Акцент, сленг, идиомы — все было просто идеально. Вернее, так, как должен был говорить образованный, но живущий в реальном обществе носитель языка.

— Ваш французский — просто изумителен! — двигаясь к сервированному на троих столику, майор не преминул это отметить. — Знаете, старая советская школа — это что-то! Институт военных переводчиков, наверное? Впрочем, можете не отвечать — это не тот вопрос, который меня волнует. Просто я поражен…

— Благодарю… — усевшись в кресло, без улыбки ответил Коренев и, скрестив пальцы, вопросительно уставился на майора.

— Ну, не буду ходить вокруг да около — позволил себе русскую фразу Шарль. — Но некоторое лирическое отступление все-таки позволю. Итак, как вы понимаете, мы стараемся отслеживать все, что творится в исследовательских лабораториях нашего великого восточного соседа. Вероятный противник и все такое. Некоторое время назад мои коллеги наткнулись на следы некоего проекта, результат которого в вашем лице в настоящее время сидит передо мной. Естественно, мы попытались найти все, что можно, по этой тематике, и, к моему глубочайшему прискорбию, были вынуждены признать, что полученной информации недостаточно, чтобы повторить фантастический успех ваших ученых. Позвольте мне не заострять внимание на том, что конкретно нам удалось нарыть — это все-таки государственная тайна, — но кое-что я сказать должен: запись вашего тестового боя с какими-то уголовниками наши специалисты изучали не один месяц. И пришли к единодушному выводу — двигаться ТАК нормальный человек не в состоянии. Естественно, высказывались мнения, что это монтаж, но экспертиза подтвердила, что запись не редактировалась. Так что мы пришли к выводу, что в России появилась новая сила. Так называемый суперсолдат.

Сказать, что это порадовало мое начальство — значит солгать вам в лицо: такое оружие радовать не может. И наша служба начала рыть землю, делая все для того, чтобы суперсолдат появился во Франции и, по возможности, пропал в России. Увы, воз и ныне там. Следов лаборатории не обнаружено, информации, позволяющей создать экземпляр, подобный вам — тоже. Надо ли говорить, что работа продолжается?

— Не стоит, понятно и так… — буркнул Коренев, и сделал хороший глоток апельсинового сока.

— В общем, как вы понимаете, средства на это мы не жалеем, и, рано или поздно, добьемся желаемого — у вас, в России, сегодня можно купить все. От подводной лодки и до атомной бомбы. Просто надо понять, кому за них заплатить. Мы пока не поняли.

— Мне платить бесполезно… — пожал плечами суперсолдат.

— Я это знаю. О вас и вашем характере информации хватает. И я не собираюсь это делать. Все, сказанное до этого момента было не более чем введением. А теперь, если позволите, я перейду к делу.

— Будьте так любезны, переходите… — не пытаясь изображать радость, заявил Коренев и криво усмехнулся.

— Историю с гибелью семьи тренера по Иай-до вам уже рассказали? — посмотрев на не находящего себе места Кириллова, поинтересовался майор.

— В общих чертах.

— Тогда я не буду заострять ваше внимание на деталях. Суть в следующем. Этот господин — опасность, которую служба безопасности первого лица государства предотвратить не в состоянии. Не хватит скорости реакции. А полностью изолировать Объект номер один от общения с публикой мы не можем. Поэтому я и попробовал воспользоваться своей дружбой с господином Кирилловым и попытался попросить у вас помощи. В решении этой конкретной проблемы. Ведь, если я не ошибаюсь, в настоящий момент вы не работаете на свое правительство?

— Вы не ошибаетесь. — Коренев испытующе посмотрел на Шарля, потом покосился на сидящего рядом Кириллова и произнес: — В общем, то, что осталось за кадром, тоже понятно — де факто вы «проигнорировали» появление моего сына на территории Евросоюза, не создали мне проблем, связанных с его вызволением, и рассчитываете на мою благодарность. Наличие у вас такта… или хороших аналитиков делает вам честь. Как, кстати, и то, что жизнь моего друга на территории вашего государства пока не использована как рычаг давления на меня. Однако я прекрасно понимаю, что все это — лишь голый расчет. Вы связаны по рукам и ногам целесообразностью.

— Здорово, что вы это понимаете… — не стал отпираться майор. Пока разговор не выходил за рамки схемы, построенной психологами. — И, тем не менее, я бы хотел подчеркнуть, что пришел сюда с добром, и за помощью…

— Ладно, не буду зря сотрясать воздух. Как вы понимаете, много времени я вам уделить не могу — некоторый период жизни я вынужден был провести вдали от семьи, и успел здорово соскучиться по жене и сыну. Откровенно говоря, хотелось бы принять участие в воспитании последнего. Кроме того, работать на французское правительство — это не совсем то, чем бы я хотел заниматься. Поэтому я сразу озвучу свои требования. Итак, первое: при любом раскладе я помогаю вам не более чем один месяц. То есть, если за этот срок покушения, которого вы боитесь, так и не случится, я все равно уеду домой. В связи с этим вашей службе надо будет поднапрячься и придумать ситуацию, которая сможет спровоцировать этого вашего самурая на действие. Если это условие не принимается, дальнейший разговор не состоится…

— Устраивает! — заметив сомнение, возникшее в глазах собеседника, Шарль пожал плечами и, подумав, добавил: — Полномочия для решения такого вопроса у меня есть.

Возможностей для маневра вы мне не даете. Значит, мы должны отталкиваться от того, что вас устроит.

— Понятно, убедили. Далее, я не хочу, чтобы в процессе работы на вас меня терроризировали ваши ученые, психологи и тому подобная шелупень. Этот вопрос тоже не обсуждается. И третье — я бы хотел, чтобы вы уяснили: я не бизнесмен и не юрист. Поэтому, вместо того, чтобы расписывать многостраничный договор и месяцами утрясать каждый пункт, предупреждаю — воспринимайте мое согласие помочь с защитой вашего президента согласно духу, а не букве закона, вернее, в данном случае, договора. Надеюсь, суть сказанного понятна? То есть если вы потом скажете мне, что отсутствие аппаратуры, «случайно» установленной под моей кроватью, не оговаривалась нашим соглашением, то я сочту вас нарушившим свое слово. И просто уйду. Или не просто — это уже по ситуации.

— А вы отличный переговорщик! — не скрывая уважения к собеседнику, хохотнул майор. — Пожалуй, мы с вами сработаемся… Да, я согласен. Только есть несколько нюансов. Первый — согласно специфике работы камер в местах, где бывает президент, более чем достаточно. Естественно, выключать их ради того, чтобы вы не попали в объектив, мы не будем. И не изучать этот материал тоже не обещаем…

— Ну, на это я и не надеялся… — слегка потеплев лицом, улыбнулся суперсолдат.

— Изучайте на здоровье. Камер не должно быть в моей комнате или квартире, где я буду проживать.

— Идет! Хотя, откровенно говоря, мне бы хотелось посмотреть на ваши тренировки… — позволил себе усмехнуться майор. — Если ваш сын умудрился поразить расследовавших дело экспертов, то вы должны быть еще интереснее…

— Вам остается только облизываться… — Коренев не принял шуточного тона. — Я же не золотая рыбка в аквариуме?

— Эх, если бы вы знали, насколько золотая… — сокрушенно вздохнул Шарль, и, видя, как напрягся Коренев, тут же замахал руками: — Камер не будет. Обещаю.

— Отлично.

— Кстати, не в качестве причины, способной изменить наши договоренности, а так, от чистого сердца — вы можете пригласить сюда вашу семью, и не расставаться весь период пребывания в Париже.

— Вы удивитесь, но я бы предпочел не давать вам таких козырей. Хотя вы один раз и смогли найти силы отказаться от захвата моего сына… — криво усмехнулся Коренев и пристально посмотрел на майора. — Согласитесь, что мои сомнения вполне обоснованы?

— В логике вам не откажешь… — не стал отпираться офицер. — Мнения моих боссов могут измениться, а, значит, есть гипотетическая опасность того, что мы вдруг захотим что-то переиграть. Не волнуйтесь — она только гипотетическая! Просто соблазн велик… не более того…

— Ладно, будем считать, что мы договорились. — Коренев кивнул замершему возле дома пареньку, и тот мгновенно исчез. — А теперь вы не будете против, если мы позавтракаем?

— Я имел возможность оценить кухню господина Кириллова, и с удовольствием отведаю русских яств.

— Вот и отлично. А все то, что вы мне хотели показать, можно будет посмотреть по дороге… — Коренев кивнул на дипломат майора, покоящийся на свободном кресле, и вздохнул: — Терпеть не могу думать на пустой желудок… В голову приходят только образы вкусных и здоровых блюд. Нет, вру — не здоровых, а здоровенных…

Приятного аппетита, господа!

Глава 8. Вовка

Возвращаться в Милхин было немного грустно. Шагнув в портал и открыв привычно зажмуренные глаза, я оглянулся по сторонам и тяжело вздохнул: за время моего отсутствия на площади ничего не изменилось. Несмотря на поздний час, возле Дворца Правосудия так же толпился народ, ожидающий рассмотрения своего дела; рядом с началом Купеческой улицы восседала пара попрошаек, все еще ожидающих милостыни от какого-нибудь припозднившегося пешехода; а от Монетного переулка, видимо, получив сообщение об огоньках над Плитой Возмездия, в нашу сторону двигался патруль.

— Ну, что стоим? Кого ждем? — поинтересовалась возникшая рядом Беата. — О, а вот и комитет по торжественной встрече! Черт, как я рада! Надеюсь, у повара Митриха сегодня отгула не было?

— Опять проголодалась? — усмехнулся я, и, нахмурившись, посмотрел в глаза жены.

— Ты уверена, что в нашей семейке не ожидается пополнения?

— Ну, как тебе сказать? — вздохнула она. — Еще на той неделе такая уверенность была, а сейчас есть определенные сомнения…

— Ты серьезно? — я слегка испугался. — И нахрена ты тогда со мной поперлась?

— Отпускать тебя одного как-то стремно… ты же у меня еще ма-а-аленький, глупенький, и обязательно найдешь приключения на свой задний фасад… А так будешь под присмотром…

— Беата! Ты серьезно?

— Еще как! Боюсь я за тебя, дорогой! — хихикнула она. — Знаешь, как много в Большом мире опасностей? Глазом моргнуть не успею, как тебя кто-нибудь захомутает…

— Я что, похож на лошадь? — «возмутился» я.

— Ну, вот так, как ты стоишь — нет. А если поставить на четвереньки, нацепить седло, приспособить вместо хвоста старое полотенце, то, пожалуй, сойдешь… — наклонив голову на плечо и прищурившись, сообщила мне моя благоверная. — Только вот, боюсь, шенкелей тебе давать нельзя — сдохнешь от хохота. Хотя… мне нравится тебя щекотать…

— Беата!!! — кинув взгляд на давящегося от смеха Угги, я подскочил к жене и вцепился в рукав ее куртки.

Однако высказать все, что я о ней думаю, мне не удалось — эта несносная особа, надув губки, горько вздохнула и пробормотала:

— Угги, смотри, как этот хам обращается с матерью своего будущего ребенка!

Абсолютно асоциальная личность! Скажи, как я могла выйти за него замуж? Отдать лучшие годы жизни какому-то грубому невеже, когда вокруг мириады воспитанных молодых парней, готовых с утра и до утра носить меня на руках? Где были мои мозги?

— Рад приветствовать Вас на земле Симинорской Империи, господа! — устав слушать нашу перепалку, подал голос командир патруля. — Согласно указанию самого императора Митриха Тринадцатого, Мыслителя, да длятся его годы вечно, при Вашем появлении мы обязаны немедленно проводить вас во дворец!

— Сопротивляться мы не будем! — постаравшись задвинуть подальше мысли о возможном наследнике, я кивнул ребятам и поправил заброшенный на одно плечо рюкзак. — Веди, Сусанин!

Черная вспышка, свидетельствующая о закрытии портала, резанула по глазам — Маныш, дождавшись, пока к нам перейдет де Коннэ, видимо, с утра забывший сняться с ручника, вырубил свой ГМР.

— Как здоровье глубокоуважаемого императора? — ехидно посмотрев на меня, поинтересовалась у сопровождающего нас офицера Хвостик. — Надеюсь, за время нашего отсутствия он не простужался?

— Митрих Тринадцатый пребывает в добром здравии, чего и вам желаю… — церемонно ответил воин.

— Блин, твои слова б, да Богу в уши… эдак дней пятнадцать назад… — вспомнив наши «приключения» в долине Серого Песка, пробормотала Беата. — А то, пока он был в слаке, я чуть мужа не потеряла… Нет, я бы, конечно, нашла его по-любому, но муж в состоянии конструктора «Сделай сам» меня как-то не очень вдохновляет…

Как реагировать на речь моей супруги, в которой две трети слов были на незнакомом ему языке, офицер не знал, поэтому благоразумно промолчал. А вот Арти зачем-то решил продолжить тему, которая меня, как бы так помягче выразиться, слегка нервировала:

— А что, глядишь, и собрала бы что-нибудь посовременнее. Тебе эта рухлядь не надоела?

— Как ни странно, пока нет… Он у меня, как диван: старенький, пыльный, скрипит, когда ложишься, но, черт возьми, уютный и родной… Нет, пожалуй, ему рано на свалку истории…

— Ну, спасибо… — буркнул я, мрачно вспоминая свое состояние в момент, когда меня запихивали в регенератор — на мне, в буквальном смысле, не было живого места, и, в общем, собственное тело с переломанными костями в тот момент вызвало у меня ассоциацию с мешком бочонков от игры в лото.

— Пожалуйста! Расти большой! — хихикнула супруга. — Кстати, что-то наш статус-то здесь слегка поувял…

— В смысле? — спросил де Коннэ.

— Хде транспорт? Я, может, привыкла передвигаться исключительно на чем-нибудь эксклюзивном…

— Потерпи немного! Обычную лошадь тебе подогнать не решились, и сейчас заканчивают седлать сиреневого ослика… — буркнул я.

— Сиреневых ослов не бывает! — подал голос Угги.

— А ты что, не в курсе, что бывает БЕЛАЯ сирень? — заржал Арти, а вслед за ним захихикали и ближайшие к нам стражники.

— Извините, господа! Посыльный убежал во дворец сразу же, как мне доложили об огоньках над Плитой Возмездия. Я не знаю, почему его и лошадей до сих пор нет…

— Фигня, братан! Мы иногда не прочь и прогуляться… — успокоил его я. — Кстати, судя по конскому топоту, ваш паренек все-таки решил вернуться…

— Эх, какая засада… — сокрушенно вздохнула Беата, оглядев вылетевших из-за угла лошадей. — А сиреневого ослика-то не пригнали… И как я теперь жить-то буду?

Митрих Тринадцатый, он же Митя, сиял, как прожектор перестройки. Дождавшись, пока прислуга закончит накрывать на стол, он разогнал всю эту шайку-лейку к чертовой матери, и, лично разливая вино в наши кубки, взахлеб рассказывал о новой политической обстановке на границах его империи. В общем, после косметического вмешательства Олега и моей жены Гошшар сел на симпатичную розовую попочку и старался даже не квакать. Хватало внутренних проблем. Как доносила разведка, борьба за освободившийся престол шла нешуточная — кроме принцев, его возжелали несколько пользующихся уважением в армии военачальников, пара министров и какой-то лже-король, собравший небольшое войско и двигающийся с ним на столицу. В том, что последний — самозванец, у Митриха сомнений не было — в нового Завоевателя не верили даже присягнувшие ему отбросы. Просто шансов дорваться до власти, или хотя бы основательно пограбить погрязшее в междоусобицах государство в рядах сильного войска было больше, чем в одиночку.