«Сюда!» — раздаётся в моей голове. Я испуганно распахиваю глаза и успеваю слева увидеть серебрящиеся в лучах солнца иглы кото-ежа. Ну, сюда, значит, сюда.

Подобрав плащ, бегу босыми ногами по шерстяной ковровой дорожке грязно-коричневого цвета. Наверное, это теплее, чем если бы я бежала просто по голому камню, но всё равно приятного мало.

На каждой развилке вижу скрывающийся смешной хвостик Редъярда и без сомнений бегу за ним. Наверное, будь я здесь на экскурсии, я бы с удовольствием рассмотрела гобелены на стенах и каменные скульптуры. Но, боюсь, сейчас подобная потеря времени может оказаться для меня фатальной.

Кото-ёж забавно, совсем как маленький котёнок, перепрыгивая по ступенькам, начинает спускаться по винтовой лестнице, как раз в тот момент, когда сзади слышится голос ледяного.

— Перекрыть все выезды из города! — раздаёт он чёткие приказы. — Осматривать каждый обоз! Если её упустите, всех караульных сошлю на границу к хаосу.

Караульных, конечно, жалко, но своя шкура дороже. Спускаюсь по лестнице по выщербленным, до безумия холодным ступенькам. Ступни леденеют, я их плохо чувствую.

Чем ниже спускаюсь, тем меньше света, поэтому тем медленнее я иду. Ступеньки нахожу вообще на ощупь, да и голова от постоянного движения по спирали кружится невозможно.

В итоге практически носом впечатываюсь в закрытую шершавую дверь. Темень такая, что хоть глаз коли. Страшно: вдруг тут где-то в темноте мыши или крысы. Эта мысль заставляет меня ускориться, я ладонями нащупываю кольцо на двери. Похоже, это ручка. Тяну на себя, и мне по глазам бьёт ослепительный белый свет, а лицо опаляет морозный воздух.

— Осмотреть все выходы из замка — кто найдёт что-то подозрительное, немедленно докладывать мне! — снова заставляет учащаться мое сердцебиение строгий громоподобный голос ледяного.

Я замерла в шоке. Как так? Он же только что был наверху? Я так долго спускалась? Или тут есть какая-нибудь магия телепортации?

Поняла, что ничего не знаю об этом мире, и тут может быть что угодно. Говорил же ледяной про мага, и щупальца я прекрасно чувствовала.

— Ну что ты встала, давай бегом, а то он как раз в эту сторону идёт! — буркнул кото-ёж, отряхиваясь от снега и скрываясь за большим сугробом.

С холодного камня шагаю на снег, и он тут же обжигает ступню. Отморожу же, если не найду обувь. И кому я тут безногая нужна буду? Стоило всё же где-то поискать сапоги.

Сжимаю зубы, натягиваю капюшон пониже и бегу по снежной тропинке туда, где скрылся Редъярд. Плащ заметает мои следы. Ну хоть в чём-то хорошо, что он большой и длинный.

Кото-ёж ныряет в какую-то служебную постройку. Я следую за ним и успеваю закрыть дверь как раз перед тем, как рядом раздаётся хруст снега под сапогами. Я не могу достоверно знать, потому что не вижу, но чувствую, что это именно ледяной. Прячусь за дверью на случай, если он решит заглянуть. Но он просто проходит мимо, в окне мелькает его статная фигура, и скрывается за домом.

Выдыхаю и медленно сползаю по стене, чтобы обнаружить себя рядом с мирно сопящим на полу мужчиной.

Когда я влетела в домик, была настолько увлечена, что сразу не почувствовала кислый амбре, висящий в воздухе. Закрываю нос плащом, радуясь, что его аромат может перебить вонь, встаю и собираюсь уже, наконец, покинуть это провонявшее помещение. Делаю шаг к двери, но мужчина громко всхрапывает и своей лапищей крепко хватает меня за лодыжку.

— О, вот и ты пришла, любовь моя.

Глава 6. Побег

Я замираю, ощущая прикосновение холодных мозолистых пальцев. Дёргаю ногу в попытках высвободиться, но хватка мужика слишком крепкая. Да что ж это за ерунда-то такая? Лапают тут все подряд.

Ожидаю, что же дальше будет делать этот пьяный храпун, но он… спит! Блин, если он так схватил меня во сне, то что же будет, если он проснётся?

Тихо приседаю и по одному начинаю отгибать его пальцы. На третьем он снова громко всхрапывает и окончательно отпускает мою ногу, переворачиваясь на другой бок.

— Ну и вали отсюда, карга старая! — почти неразборчиво бормочет он.

Допустим, я не старая карга, но точно отсюда свалю! Тут меня осеняет гениальная мысль. Ну как, гениальная. Если получится, то я буду в выигрыше, а если нет, то не уверена, что не окажусь в очередной отвратительной ситуации.

Как так можно было напиться, чтобы заснуть даже не на лавке, не на столе, а на полу?! На цыпочках отхожу в угол, где стоят огромные сапоги. Понимаю, что утону в них выше, чем по колено, а как держаться на ноге они будут вообще не представляю. Но лучше так, чем босиком ноги отмораживать.

Ныряю в сапоги, покачиваюсь и задеваю стоящую на столе кружку. Она с грохотом падает на пол. Я в ужасе пялюсь на мужика. Пальцы холодеют, тело будто окаменело. Пропала!

Он начинает медленно ворочаться — явно просыпается. Меня будто подбрасывает с пола. Игнорируя боль в спине и брезгливость, ныряю ногами в сапоги. Еле-еле переставляю ноги и пробираюсь к выходу.

За мной хлопает дверь, а внутри раздаётся:

— Ах ты ж горгулий помёт! — рык становится громче и невнятнее. — Какой орочий ублюдок это сделал?

Не хочу знать, о чём он сейчас. О беспорядке или о сапогах. Старательно поднимая ноги и придерживая плащ бегу подальше от этого домика, прячась за сугробами от проходящих мимо людей.

Наконец окончательно выдыхаюсь и прислоняюсь к почти незанесённой стене какой-то постройки. С обеих сторон меня закрывают большие сугробы, спереди — крепостная стена.

Тяжело дышу. Холодный воздух заполняет лёгкие. Будь я дома, единственное, о чём бы я сейчас думала — это как потом не свалиться с температурой. Сейчас же всё, чего мне хочется — это затеряться в толпе и скрыться от этого ледяного с его проверками.

— Всё в телегу загрузил? — слышится за домом осипший мужской голос. — Тогда я кружку выпью и в дорогу.

— Я с тобой. Никуда от нас эти горшки не укатят, — закашлявшись, подхватывает идею второй.

Звучат удаляющиеся шаги, и наступает тишина. В ней где-то слышатся командные выкрики военных, карканье ворон и скрип какого-то механизма.

Я выбираюсь из своего укрытия и обхожу постройку. С обратной стороны перед деревянными дверями стоит телега, запряжённая лошадью и накрытая плотным материалом.

Лошадь нервно приминает снег копытами, но с места не сходит. Я оглядываюсь и откидываю полог. Горшки. Обычные пустые глиняные горшки.

— Ну, что ты раздумываешь? — опять решает вставить своё веское слово кото-ёж. — Полезай скорее и накрывайся, если хочешь выбраться из крепости.

— Они всё равно проверяют все телеги и обозы, — с сомнением поджимаю губы. — Найдут же.

— А это, хозяйка, уже моя забота, — кивает своей милой мордочкой Редъярд.

Я забираюсь в телегу, пытаясь поместиться между горшками, которые больно давят на ушибленную спину. Как могу, расправляю поверх себя полог и замираю.

— Плащ подбери, — недовольно бухтит кото-ёж. — Увидят же, больно он приметный.

Я покрепче заворачиваюсь в плащ и снова утыкаюсь в него, чтобы перебить горьковатый прогорклый запах от некоторых горшков. Слышатся приближающиеся голоса, потом шаги. Мужики проверяют крепления, подтягивают полог и залезают на телегу.

Звучит тихий хлопок поводьев, лошадь фыркает, колёса начинают скрипеть. Меня немного потряхивает на неровностях снежно-ледяной дороги. Да уж, не доросли они ещё до асфальтированных дорог и амортизаторов.

Пальцами до боли сжимаю плащ, ладошки потеют. Судя по тому, что голоса военных становится всё громче, мы подъезжаем к воротам. Зажмуриваюсь, когда мы останавливаемся.

— Горшки везём, — оповещает сиплый.

— Приказ князя досматривать всех, — равнодушно отвечает охранник.

Его твёрдые шаги приближаются к телеге.

— Да на кой тебе мои горшки? — сипит мужик. — Вон тех, что с наёмными рабочими проверяй.

— Пренебрегаешь моими приказами? — я содрогаюсь от этого голоса, а сердце подскакивает к самому горлу и мешает дышать.

При появлении ледяного все замирают. Даже лошадь перестает фыркать. Князь подходит к телеге (его шаги я уже точно ни с чем не спутаю) и резко откидывает полог.

Я открываю глаза. Холодный строгий взгляд пронзительных голубых глаз зачаровывает. Высокая, широкоплечая фигура князя в светлом мундире возвышается надо мной грозной скалой. Он смотрит прямо на меня, но только хмурится, будто… не видит? Но чем дольше он рассматривает, тем глубже становится складка между его бровей. Он вытягивает руку вперёд, вот-вот коснётся меня.

— Сир! — слышится голос с крепостной стены. — Там у восточных ворот девушку нашли, велели вам передать.

Князь небрежно отшвыривает угол полога и, даже не посмотрев на других, уходит. Полог закрывают снова, охранники командуют: «Проезжай!», — и телега, поскрипывая, выкатывается из ворот.

Сразу становится ещё холоднее. Я дую на ладони и тихо шмыгаю в надежде, что меня не услышат, но мужики увлечены разговорами о тварях хаоса, которые всё ближе подбираются к замку.

Телега, покачиваясь, катится по дороге. Полог всё сильнее продувается ветром, даже плащ перестаёт спасать, я начинаю дрожать. Надежда, что эта дорога ненадолго тает с каждой минутой. Я потихоньку начинаю засыпать.