— Тогда и я останусь с тобой. — Отец нахмурился, поиграл желваками и отвернулся к окну. — Извини, не хотел об этом. Но надо, чтобы ты знала…

— Пап… я теперь взрослая девочка и отлично понимаю — иногда получается не так, как мы хотим.

— Ты его… разлюбила? — напрямую спросил отец, и это было лучше, чем осторожные заходы издалека.

— Нет. Ни на грамм. Но сегодня мне сказали, что началось все с приворота. Бросил один… друг, чтобы крепче меня привязать. И Дэсу это тоже объяснили. Вот и жду, пока он разберется, что чувствует на самом деле.

— Томка… бедный мой детеныш… — Папа шагнул ко мне, обнял, погладил по волосам. — Как это паршиво, когда ничем не можешь помочь.

— Ладно, я сильная, — сквозь слезы улыбнулась я. — Но ты вроде хотел что-то объяснить? Но если больно, то не нужно, потом когда-нибудь.

— Нужно, — горько усмехнулся он, — и, наверное, мне самому тоже. Короче, так — мы разошлись. И ребенка не будет.

— Черт, — охнула я, представив, что же могло случиться, раз жизнь повернулась такой страшной стороной, и не смогла больше произнести ни слова.

— Я сам виноват — уперся, когда они со Светой пристали с этим памятником. Пусть бы себе стоял, кто бы его увидел. Но тогда мне казалось это предательством. А она настаивала, вдруг обвинила меня в жадности… Света там выбрала глыбу мрамора и скульптуру.

— Черт, — повторила я, только теперь сообразив, что речь идет о памятнике мне.

— Я, дурак, с чего-то решил, что она мне поверит, — снова отвернувшись к окну, процедил отец, — и рассказал ей все. И твои рисунки показал. А она пригласила психиатра. Я его выставил. Тогда мы поссорились в первый раз. Ну о чем бы я стал с ним говорить, этим самодовольным типом? А через несколько дней она сказала, что плохо себя чувствует, и легла в больницу.

Папа молчал долго. Я не торопила, мне уже все и так было ясно — практичная мексиканка вовсе не желала иметь ребенка от сумасшедшего. А вдруг еще ему передастся?

— Хуже всего, что она все рассказала Свете. И когда я вернулся домой, меня не взяли на прежнюю работу, попросили принести кучу справок от врачей…

И это я тоже понимала. Проявить такую «заботу» вполне в духе Светы.

— Пап… я не могла раньше. Наш мир подойдет близко только через месяц, на два дня. А надолго подходит осенью. Я тебе обещаю: мы сходим к ним, к обеим. У меня где-то завалялся тазик драгоценных камней… Клянусь — все на себя повешу, пусть потом три года локти грызут.

— Да не нужно, — вдруг облегченно улыбнулся отец, — это было почти полгода назад, я уже в норме. Лишь бы у тебя все хорошо было.

— Зейр Георгий… — У входа в эркер стояла Хенна и смотрела на меня как-то смущенно. — Тесса, ты не против, если я покажу твоему отцу остров?

Черт, охнула я про себя, разглядев, что эргесса принарядилась в новое платье. Вот почему он так торопился мне все объяснить! Это же просто замечательно!

— Нет, очень даже не против. — Я взяла ее под руку, протянув вторую отцу. — Но я считаю, что будет неправильно трепать такое красивое платье по камням острова.

И едва ничего не подозревающий папа взял меня за руку, перенесла нас во дворец повелителей. В тот самый парадный зал, где когда-то приставал ко мне бывший мэр Липена.

— По-моему, в таком наряде нужно гулять по дворцу, — сообщила я и отпустила их руки. — Когда захотите вернуться, позовешь.

— Таресса?! — Незнакомый воин радостно смотрел на меня. — Я сейчас сообщу, что вы прибыли.

— Не нужно, — остановила его, — я уже ухожу. Пришла на минутку, привела отца, Хенна хочет показать ему дворец. А Кантилару передай привет, я прибегу через день или два, у меня есть идея.

— Не говори про идею, — лукаво хихикнула Хенна, — он от этого слова поднимает весь дворец по тревоге.

— Ладно, это я тебе еще припомню, — так же шутливо пообещала я и спешно вернулась назад.

Отлично помню, как умеют бегать эти блондины.

В моей спальне было по-прежнему тихо и уютно, доносился запах Дишиного пирога, синело за стеклами балкона весеннее море… а в душе плескалась боль. Я еще раз попросила дракошу тайком открыть мне экранчик на Дэса, внимательно рассмотрела его плотно сжатые губы, прищуренные глаза… Сейчас он как никогда походил на того эрга, что так язвительно обещал мне когда-то порку на конюшне.

Но теперь я точно знала, означать это может только одно: Дэсгард не желает, чтобы кто-то лез в его чувства, и потому нацепил свою старую маску.

И кстати, о чувствах… Я попросила дракошу еще раз пробежать максимально близко от мужа и открыть экран так, чтобы я все слышала, видела и ощущала.

Напрасно он старался, мой металлический питомец. Никаких эмоций. Зато я заметила в соседней комнате Неджериза и его супругу. Они о чем-то договаривались с Вандерсом и, судя по услышанному мною обрывку разговора, как раз прощались.

Идея возникла мгновенно. Я точно знала, что другого места, кроме бывшего дома Гайтолы, у них нет, и приказала дракошам, важно гулявшим по крепости, сообщить мне, когда влюбленные дедушка с бабушкой доберутся до своего крыльца.

Конечно, я отлично понимала: очень некорректно мешать им в такой знаменательный день, но успокаивала свою совесть тем, что постараюсь занять как можно меньше времени. Всего минутку или две.

И едва дракоша сообщил, что они поднимаются по ступенькам, спокойно перенеслась в холл. Очень удачно, надо сказать, перенеслась. Мои способности чувствовать миры все чаще корректировали точку выхода так, чтобы я не оказалась в шкафу или печи. Вот и теперь меня чуть дернуло в сторону, и большой котел, наполненный каким-то веществом, вроде древесной смолы, лишь чуть задел ногу.

— Таресса! — Возмущенный рык бывшего магистра раздался уже в следующую секунду, а вслед за ним и он сам ворвался в холл и начал энергично махать руками. — Когда ты наконец усвоишь, что в жилище мага нельзя врываться без предупреждения?

— А когда ты усвоишь, что уже живешь не на Саргаше, а в цитадели? Белые маги, между прочим, не ставят ловушки по всем углам, — неуступчиво отбрила я и перешла к делу. — Но я на пару минут, у меня важная проблема.

— Белые маги потому долго и не живут, — чуть пренебрежительно фыркнул он, но скосил взгляд на спутницу и поправился: — Я к тому, что некоторая предосторожность никому не помешает.

— Вон Викторис у нас осторожный, но я пришла совсем за другим. Кроме тебя, мне помочь некому.

— Да? А Джаф и Ленди? — подозрительно прищурился он. — Неужели они слабее меня?

— Так это они все и заварили! — Я смотрела, как, повинуясь движениям его рук, из кучи мебели выбираются кресла и столик, и чувствовала, что еще немного — и заплачу.

Женщина уверенно опустилась в кресло и указала мне на соседнее. Едва я устроилась рядом, внимательно уставилась мне в лицо:

— Может, ты расскажешь нам все поподробнее? Как мне сказали, мы теперь родственники?

— Да… Вы нам бабушка. Только боюсь, что ненадолго. — Я все-таки не удержалась и всхлипнула. — Джаф сейчас сказал, что это был приворот.

— Что — приворот? — недоуменно смотрел маг.

— Наша любовь была от приворота! Джаф и бросил, чтобы я не сбежала, а осталась в этом мире…

— Анли, я тебе говорил, что считаю Тарессу очень сообразительной и смелой девушкой? — подозрительно кротко спросил Неджериз у жены, и тут же грозно рыкнул: — Забудь! Она самая обыкновенная истеричка, раз распускает тут нюни, вместо того чтобы подумать головой.

— Ты неправ, дорогой, — мягко улыбнулась она мужу, — и неправ в главном. Даже самая смелая и догадливая девушка бессильна перед самым важным в ее жизни вопросом: как выяснить, насколько сильно любит ее избранник.

— Только если она не магесса и не связана с мужем ритуалом крови, — не согласился маг.

— Но он закрыл все щиты! — возмутилась я. — Мне не слышно даже отголосков его чувств.

— И ты не догадываешься, почему он это сделал? — Маг разглядывал меня насмешливо, как завзятую лгунью.

— Неджериз, а ведь ты тоже казался мне сообразительным! Ну скажи сам, зачем бы я пришла к тебе задавать такой вопрос, если бы знала ответ? Я потому и подумала про тебя, что ты ментал более сильный, чем он. Хотела предложить: я спрячусь, а ты на секунду снимешь с него щиты.

— И потом он насмерть обидится на тебя и больше никогда не станет разговаривать с нами, — убежденно заявил маг. — Но ты не ответила на мой вопрос. Кто повесил на тебя такие мощные щиты, что твоих чувств не слышу даже я? Причем и следов заклинания не могу определить, хотя копаюсь в твоей ауре с первой секунды, как ты начала кругами ходить вокруг меня.

— Дед, а ты не противоречишь сам себе? Моих чувств он, видите ли, не слышит, а ауру как-то рассмотрел!

— У меня свои секреты. А аура у ходящих особая — не такая, как у магов, но и не как у простых людей. А твоя отличается от других ходящих.

— Давайте оставим исследования на другой день, — кротко перебила его Анли, — сейчас важнее выяснить, нет ли у нее амулета или чего-то подобного.

— Есть, — сразу вспомнила я и моментально стащила с шеи цепочку с дракошей.

— Гархи немытые… — с состраданием глянул на меня маг и изумленно уставился на камень. — Но это же… артефакт Вандерса? Что ты с ним сделала?

— Это не я… Дракоша испугался там, в пещере, и спрятался в камень.

— Недж, ей нужно помочь. — Магесса уже держала в своих руках мои пальцы и успокаивающе поглаживала. — Нужно придумать, как снять с него щиты хоть на мгновение.

— Она и сама может, смышленая, — ворчливо фыркнул маг и вернул мне амулет. — Надень. Придется Вану смириться с потерей.

— Мне его Леорбиус отдал, — вспомнила я, — это их артефакт. А придумать я уже пыталась, больше ничего в голову не пришло.

— Потому что ты пытаешься придумать что-то сложное, — вздохнул Неджериз. — Ну почему у вас, у женщин, не хватает смелости сделать все просто и честно?

— Как это? — заинтересовались мы обе.

— Просто встретиться и спросить.

— Неджериз! Я же его знаю, он благородный! Скажет, что любит, и будет потом мучиться всю жизнь. И я буду мучиться — это же каторга, все время думать, что со мной живут из жалости. Не хочу.

— Значит, сядь и напиши ему письмо. Предложи встретиться, — решительно заявил маг, — и договорись, что тоже снимешь амулет, как только он сбросит все щиты. Иначе будешь страдать еще не один день и терзать Дэса.

— Ты прав, — подумав, признала я. — Иногда самый простой способ вернее всего. Спасибо.

И махом перенеслась назад в башню. Посмотрела через экран на Дэса, принимавшего в ковен очередную партию новичков, порадовалась за него и села писать письмо. А через полчаса поняла, что это намного труднее, чем гонять через пустыню табун лошадей. Да я первые несколько слов переставляла десять раз, пока решила, что для заголовка этого делового письма хватит и короткого «привет, Дэс». Но на этом все и застопорилось. Ну не получались у меня сухие деловые предложения, как ни старалась. Признания получались, картинки тоже. И маленький портрет Дэса, и набросок, где он, девушка с длинной косой и малыш на пухленьких, кривеньких еще ножках идут по пляжу. И еще несколько похожих сюжетов, но только не строгое и полное достоинства предложение сбросить маски.

Шум внизу, в гостиной, отвлек меня от бесплодного бумагомарания, и я с облегчением сгребла листы в кучу. Сначала хотела бросить в камин, но не нашла спичек и пошла посмотреть, кто там так шумит.

— Таресса! — Напарник обрушился на меня как ураган. Схватил, закружил, не слушая ни просьб, ни приказов отпустить немедленно.

И Алентина стояла рядом и вместо того, чтобы помочь подруге, заливисто хохотала.

— Как вы вовремя пришли, — довольная физиономия Диши светилась на пороге кухни, — пироги поспели.

— Мы не за пирогами, — отмахнулся Терезис. — Мы пришли попросить отправить нас к Найку. А то у него там работы куча. И еще сказать спасибо — мне рассказали, как ты меня спасала.

— Тер! Не нужно про это, ты же знаешь, я не могла тебя там бросить. И Дэс первым прыгнул, но его сфера не пустила. Она первая присутствие злодея почувствовала. Ну, давайте, я вас быстренько отправлю, а то у меня тоже дел полно.

Во дворце барона было тихо и как-то по-особому чисто. Сразу ясно, что магией убирали. Со двора слышались команды, там маршировали под командованием Найка новобранцы в форме солдат Полуденного царства. Разумеется, уйти сразу я не смогла, Найкарт и Зигерс не простили бы такого. Пока я с ними здоровалась, выслушивала поздравления и рассказывала новости, которых они еще не получили с шара, выяснилось, что нужно срочно перевести несколько солдат в герцогство, чтобы приставить сопровождение к обозу. Близилась весна, а семян для посева в баронстве не было, и Зигерс решил закупить их у самого себя.

На переброску мне потребовалось несколько минут, но гораздо дольше стражники собирали свои дорожные мешки. На обратном пути я перенесла груженную корзинами с рыбой платформу, в которую превратился один из вызванных дракош, и нескольких строгих служанок, которым предстояло наводить порядок в бывшем баронском дворце. Только после этого мне удалось улизнуть из покинутого мира, клятвенно пообещав братьям прийти на следующий день.

Возвращалась я в свою спальню, твердо решив во время мотаний по баронству сегодня же покончить с выяснением личных проблем. Слишком мешало мне тяжелое чувство неизвестности сосредоточиться, и даже простые переходы длились чуть дольше обычного.

Вернув себя на привычное место, в угол между письменным столом и диваном, я распахнула глаза… и обмерла. Это была она, моя любимая комната — и в то же время не она. Всюду стояли букеты весенних цветов — примул, тюльпанов, нарциссов, сирени… Под потолком кружились крупные эфемерные бабочки, а потолок, занавеси и полог над постелью были усеяны разноцветными огоньками.

Посередине комнаты стоял Дэс, и от него исходил такой мощный поток самых различных эмоций, что я вмиг захлебнулась в них, как в омуте. Тут было все: капля вины и немножко обиды, толика раскаяния и букет надежд, отзвук смертельной тоски и горечь боли. Но самым главным, что связывало все это богатство в упоительный напиток, была любовь — нежная и горячая, живая и жадная, необъятная, как океан.

— Дэс… — блаженно прошептала я, сдернула с шеи амулет и торопливо забросила его в ящик стола.

— Таресса… — потрясенно распахнув глаза, эхом отозвался муж и шагнул навстречу. — Спасибо, любимая, за письмо. Сам я никак не мог придумать…

— За письмо? — не поняла я и только теперь разглядела, что стены увешаны моими набросками, вставленными в дорогие рамки и украшенные яркими светлячками. — Но я не дописала…

— Допишем вместе, — шепнул он, стискивая меня в объятиях.

Разумеется, я и не подумала спорить.