Однако тащить всю связку до самого замка я не собирался, и примерно через лигу оставил за кустами лошадку, шедшую до этого последней. И в следующий час регулярно отвязывал по одному животному и отгонял в сторонку. Пряча за валунами, кустами, или выворотнями. Разумеется, не из вредности, а просто не желая, чтобы они последовали за нами. Там, где свободно проеду я, сверяясь с давно заученными приметами, лошадь может оступиться и попасть в трясину.

Еще через час я добрался до лужка, уставленного первыми стожками и зародами и спешился. Привязал коня возле ивы, неподалеку от расчищенного селянами спуска к ручью, и побежал к дороге, накинув иллюзорный кокон сельского парнишки. Ни у кого из встречных путников такой облик не вызовет никаких подозрений, все они уверены, что деревенские подростки целыми днями гуляют с корзинками по лесу и купаются в речке.

А обитателей деревни в разгар сенокоса на улицах не встретишь, все там, где закладывается благополучие семьи на грядущую зиму. Будет сенцо — будут и молоко, сливки, творог, сыр и многие прочие вкусные продукты. Ну и серебрушки, конечно, хорошая коровка и семью кормит и доход дает.

Пробежав по луговым тропкам к окраине Вишняков, соседней с замком деревни, я со всеми предосторожностями прокрался к небольшой, потемневшей от времени избушке. Но внутрь вошел не сразу, сначала тщательно проверил все тайные сторожки и невинные ловушки. Вроде слоя густой глины под рогожкой, лежащей у ступенек узкого крылечка. Её и захочешь — не обойдешь, оставишь пусть и нечеткие, но заметные отпечатки.

Но хотя для нежданных и незваных гостей на двери повешен огромный амбарный замок, красноречиво намекающий что хозяйки нет дома, далеко не все из них достаточно сообразительны. Да и недоверчивых тоже хватает. Я сам видел, как один из половых, служащий в единственном сельском трактире, подергав замок, заглядывал в мутные стекла крохотных оконцев и громко взывал:

— Тетушка Ари, ты дома?

К счастью, сейчас у моего законного логова никого не было, и следы не казались опасными. Да и были порядком подсохшими.

Судя по всему, мое долгое отсутствие как обычно никого в деревне не взволновало. Я намеренно приучил соседей к своим длительным походам за редкими травами, и потому никто никогда не бросался на мои поиски.

Со вздохом облегчения сменив в пустующем сеннике облик, прихватил охапку подсохших трав и направился в избушку. Там я хранил особые вещицы, из тех, которые не требуются в повседневной жизни, но могут пригодиться в час испытаний. И очень скоро, снарядившись и заполнив торбочку редкими травами и настоями, которые обычно скупал герцогский лекарь, я уверенно топал в сторону замка.

Дорога была почти пустынна, для гостей, приезжающих к ужину, еще рановато, а для торговцев, устроивших на привратной площади рынок, поздно. Почти все они старались распродать товар до обеда и вернуться домой или в трактир. Лишь садовница Луша сидела у корзины с букетиками полевых и садовых цветочков, да помощник трактирщика, толстый Фрим протирал белой тряпицей пивные кружки. Его бочка, в которую вечером впрягут тихую рыжую лошадку была заботливо накрыта толстой кошмой, перекисшее пиво не тот продукт, за которое мучимые жаждой стражники скажут спасибо.

Впрочем, стражников поблизости не было, и ворота оказались закрыты. Проклятая гиена, из-за нее замок вторую луну живет на осадном положении. Даже смешно иногда становится… когда вспомнится, как беспечно тут всё было распахнуто при Гарл е. А теперь стража бдительно следит, чтобы за ворота не проник никто чужой.

И обиднее всего, что не пускать в замок саму Грету никак нельзя. Получив корону Хирд сгоряча назначил ее фрейлиной. Вопреки всем правилам… тем самым опрометчиво ставя мадмуазель в особое положение.

А теперь и сам локти кусает, но сделать ничего не может, если не хочет уронить авторитет еще ниже. Серьезные правители не имеют права менять свои х решения по три раза на день, подобно пустоголовым ветреницам.

— Тетушка Ари, зайдешь? — справился с привратной башни сержант Пинкс.

— Могу и не заходить, — равнодушно буркнул в ответ, — если вы пошлете кого-нибудь за лекарем. Себриусу зачем-то потребовался первоцвет.

— Дак он давно отцвел… — проявил свою осведомленность один из молодых стражей.

— Умник, — похвалил я так же невозмутимо, — беру тебя в ученики. И для начала открою страшную тайну, нарвать цветов Себриус и сам может. Но нужно знать места, где они целебнее всего, выбрать для сбора точное время и правильно развесить травы на просушку. Чтобы через три декады получить душистый ингредиент, а не сено.

Парень сразу скис, а его сослуживцы выдавили бледные усмешки, свидетельствующие о их поголовном неведении о подобных тонкостях ремесла травознаев.

Однако калитку открыли беспрекословно и пропустили меня в широкий замковый двор безо всяких проволочек. Но пока я шел к крыльцу старинного дворца, дружно прожигали мне спину бдительными взглядами.

А на крыльце меня ожидал первый сюрприз. Капитан тайной службы герцога господин Густав Роуг собственной персоной. Живой, здоровый и совершенно невредимый.

И по обыкновению настороженный и хмурый.

— Что в сумке? — не удостоив меня даже мимолетным приветствием, сухо осведомился он.

— Травы и настои, — ответил ему так же хмуро.

Добротой и приветливостью тетушка Ари, четыре года назад купившая в деревне самую неприглядную хатенку, никогда не страдала.

— Покажи.

— Прямо здесь? — осведомился я с прежним равнодушием.

— В караулке, — помедлив, процедил он и распахнул дверь.

Неторопливо пройдя внутрь, не забывая слегка шаркать ногами, как большинство людей, привыкших прощупывать незнакомую тропу, остановился, ожидая дальнейших указаний.

Откуда мне знать, где тут у них караулка? Тетушку Ари туда никогда не приглашали.

— Налево… — просверлил меня недовольным взглядом капитан, а я вдруг ощутил непонятное пока, но отчетливое напряжение.

И оно все нарастало, как тяжкая тревожность надвигающейся грозы. Что-то в происходящем было неправильно… неестественно… и сформировать внятное объяснение пока не получалось даже мысленно. Но я к этому и не стремился.

Да и не видел смысла.

Не в моих привычках при малейшем намеке на опасность начинать метаться с выпученными от страха глазами, рыдать и задавать тупые до невозможности вопросы. Мне вполне хватило интуитивного осознания непонятной пока угрозы, чтобы вмиг кардинально поменять планы.

Тем более Густава теперь спасать не нужно, он подозрительно бодр и спокоен для телохранителя, у которого до сих пор не вернулся хозяин, уехавший на утреннюю прогулку.

— Ставь сюда, — приказал капитан, указывая на стол, и по кривой, мрачной усмешке я вдруг понял, что сейчас моим травам придёт конец.

Не то чтобы мне было их жаль, сам я, разумеется, ничего не собирал и не варил, покупал у коллеги в Дерле. Ну разве что охапку мяты или зверобоя в суму для прикрытия мог бросить. Но истинную цену правильно собранным травам отлично знал, и вовсе не ту, какую платит целитель.

А ту, что станет спасением от боли или кровотечения какому-нибудь из бравых парней, что недавно пытались посмеяться над старой травницей. Ведь протыкают они друг друга и ломают руки-ноги с печальным постоянством.

— Касаться трав никому не дозволяю, пока не получу оплату, — сообщил я твердо, готовясь драться за каждый пучок чистотела, — потому как неумелые руки силу травы могут вполовину скостить. Смотрите из моих рук, доблестный господин.

— Показывай… — недовольно процедил он и я ловко выложил на стол свои припасы, называя каждую траву и каждое зелье.

А потом сунул под нос Густаву пустую суму, издевательски хихикая про себя. Все остальное давно спрятано на мне, под двумя слоями кокона.

Так уж вышло, что с одним я не расстаюсь никогда с того момента, как попал в медвежью берлогу. А второй создаю в таких вот случаях, и он может быть намного больше и сильнее меня. Но к сожалению, ни на гран меньше, бегать по стенкам мухой не может никто. Кроме сказочных принцев, и злодеев.

— А в карманах? — Закончив тщательное изучение флаконов и баночек уставился на меня человек, которого еще час назад я искренне уважал и собирался спасать, рискуя жизнью.

А теперь презирал так же истово, уже ясно осознав, что он просто тянет время. И значит откуда-то узнал о моих секретах и продал меня с потрохами.

Но думать, как он достал хранившуюся в строжайшей тайне информацию, и почему так поступает, я буду позже, когда уйду из замка.

А сейчас мне пора с ним расстаться и сделать напоследок подарок старшему брату… на память.

Почувствовав, как кто-то внезапно обхватил его со спины, и дерзкие сильные лапы мгновенно лишили возможности сопротивления, крепко опутав и примотав к телу руки, Густав несказанно изумился. Он явно не подозревал, что бывают адапты, которые могут вытянуть из кокона дополнительную пару рук и незаметно просунуть их под столом.

Глаза капитана широко распахнулись от потрясения, рот приоткрылся, готовясь испустить возмущенный крик или позвать на помощь. Но на губы предателя мгновенно легла еще одна призрачная лапа, не позволяя издать и звука.