— Безнадежно, — махнул рукой кансиллье́р [Одна из высших (наряду с гере́нцием, супре́мом и тессо́рием) государственных должностей.] Ариго́.

— Безнадежно, — услышал Алан собственный голос. — Но он дерется, а не ждет, когда это сделает кто-то другой.

— Его проигрыш — меньшее из зол, — согласился и Придд. — Бастард победит полукровку, только и всего.

Алан с трудом подавил желание посоветовать маршалу самому преломить копье. Не хватало, чтобы Люди Чести принялись оскорблять друг друга на глазах у короля. Странная вещь, мгновение назад Окделл думал так же, как и Придд, а теперь решил после боя подойти к кэналлийцу и при всех пожать ему руку. Если Алва, разумеется, останется жив.

— Чем бы ни закончился поединок, — твердо сказал Эрнани, — герцог Алва получит Полуночную Цепь [Знак воинской доблести — серебряная цепь, украшенная сапфирами.].

— Это будет справедливо, ваше величество, — согласился кансилльер. — Немногие рискнут собственной честью, чтобы спасти честь королевства. Признаться, я думал, что вызов примет герцог Придд. Он выиграл три турнира подряд…

— Тому, кто привык выигрывать, проиграть особенно нелегко, — задумчиво произнес король, и это было правдой. Эктор Придд умрет, но не пожертвует славой первого меча Талигойи. — О, бойцы заняли свои места. — Голос Эрнани дрогнул. — Да пребудет над Алвой Слава!

«Да пребудет над Алвой Слава…» Как же переживает Эрнани, если позабыл о том, что обращение к Четверым и всему данному Ими почитается ересью и оскорблением Создателя.

— Крылья Славы поднимут достойного, — с вызовом подхватил Шарль Эпинэ.

— Так и будет [Ритуальная фраза, имеющая древние корни.], — наклонил голову король. Остальные промолчали, глядя на разговаривающих о чем-то всадников.

С Королевской башни открывался отличный вид на вытоптанное осаждающими ржаное поле, ставшее ристалищем, но соперники были слишком далеко, чтобы слышать их разговор. К счастью, герольды Бездомного Короля не замедлили оповестить осажденных, что Франциск Оллар предложил своему противнику биться до тех пор, пока оба желают и могут продолжать бой. Бастард торжественно поклялся щадить жизнь раненого или иным образом покалеченного соперника, Рамиро Алва дал слово поступить так же. Услышав это, Эктор Придд презрительно усмехнулся, пробудив в Алане симпатию к кэналлийцу. Повелитель Скал в последнее мгновенье сдержал рвущуюся с языка отповедь, однако унять Шарло Эпинэ было не легче, чем разъяренных жеребцов с его герба.

— Мне показалось, маршал, или вы в самом деле улыбнулись. Чему?

— Тому, как наш полукровка бережет собственную шкуру.

— Закатные твари! Чтобы сохранить свою голову, у него был куда более надежный способ — последовать нашему примеру и остаться на стенах.

— Прекратите, господа, — хмуро бросил Эрнани, — они начинают.

2

Кэналлиец нацелился в щит Оллара, но Алан заметил, что наконечник копья несколько раз слегка дернулся. Дрогнула рука? Поединок может оказаться смертельным для одного, если не для обоих. Копья боевые, это вам не турнир, когда рыцари целят тупым наконечником в шлем или щит, а судьи с умным видом оценивают их мастерство. Впрочем, на турнирах тоже калечат и убивают, здесь же любой удачный удар тем более может стать смертельным. Идет война, и главное — победить, не важно как, хотя бастард обещал щадить раненого соперника, а слово свое он обычно держит. Опустил копье. Метит в ногу? Хочет обмануть, в самое последнее мгновение переменив цель? Такое не каждому под силу, но это излюбленный трюк Бездомного. Ему нравится издеваться, смерть защитника Эрнани сейчас бастарду без надобности, а вот проигрыш, причем очевидный… Позор рыцаря — позор короля.

Ага, ублюдок все-таки поднял копье! Решил не рисоваться попусту — целит в голову… Значит, все-таки убьет.

— Кэналлийцу конец. — В голосе Придда особой печали не было.

— Замолчите, маршал! — бросил король, вцепившись в подлокотники кресла.

Всадников разделяло не больше локтя, когда конь южанина прянул чуть в сторону. Удар бастарда пропал втуне, а копье Рамиро скользнуло по щиту противника вниз. Лошади пронеслись мимо друг друга, замедлили шаг, остановились. Алва поднял копье и уверенным движением развернул своего белого; с ним все было в полном порядке, а вот Франциск Оллар неуклюже завалился на бок и выпал из седла.

— Святой Адриан [Святой Адриан (в миру Чезаре Марикья́ре) — воин и полководец, основатель ордена Славы.]! — Прозванный Иноходцем Эпинэ никогда не отличался сдержанностью, а при виде валяющегося в пыли Бездомного Короля вообще чуть в пляс не пустился.

— Полукровке повезло, — презрительно бросил Эктор Придд, — он промазал, копье сорвалось и случайно угодило в…

— Маршал, — перебил Шарло, — кому вы хотите победы? Сдается мне, что бастарду!

Родич был прав — Придд не рискнул принять вызов, тем самым признав, что марагонец сильнее, а значит победитель бастарда становился и победителем Спрута.

— Эктор, вы ошибаетесь. — Спокойный голос графа фок Варзов остановил назревающую ссору. Граф Михаэль был немолод, но когда-то его слава гремела на всю Талигойю. — Это не случайность, а расчет, причем великолепный. Алва с самого начала собрался спе́шить бастарда и исполнил свой замысел отменно. Эти двое владеют копьем одинаково хорошо, но кэналлиец куда лучший наездник. И, позволю себе заметить, он смелее.

— Смелее? — Придд пытался быть ироничным, но его досада и злость были слишком очевидны.

— Погодите, — подался вперед король, — они еще не закончили.

Вряд ли Франциск, обещая щадить противника, думал, что заботится о собственной персоне, но вышло именно так. Рамиро Алва не забыл об обмене любезностями, по крайней мере, он не воспользовался беспомощностью соперника, хотя легко мог приставить копье к его горлу, а соскочил с коня и остановился в паре шагов от пытающегося подняться Оллара.

— Достойно, — одобрительно пробормотал Михаэль.

— Но неразумно, — не согласился кансилльер. — Бастард силен, как бык.

— «Львы созданы для того, чтобы ломать спины быкам», — в серых глазах Эрнани мелькнула лукавинка, — по крайней мере, святой Адриан полагал именно так. А бык-то поднимается… Что ж, посмотрим…

Бездомный Король и впрямь встал и принял из рук подбежавшего оруженосца щит. Он был готов к бою.

— После такого падения у него голова должна раскалываться, — высказал надежду молодой Арсен Савинья́к.

— Голова не знаю, а вот нога… Ублюдок ранен.

— Скорее, просто ушиб.

— Не сомневаюсь, Эктор, вам бы хотелось именно этого.

— Кровь не разглядеть — далеко!

— Ушиб или рана, но хромает он сильно.

Убедившись, что соперник намерен продолжить поединок, кэналлиец бросился вперед. Град быстрых ударов вынудил бастарда уйти в глухую оборону. Пару раз он попытался огрызнуться, но как-то вяло, и Алан счел, что Оллар все-таки ранен, причем серьезно. В бедро? Если так, он рискует истечь кровью.

— Сейчас Алва его «раскроет». — В Михаэле явно проснулся испытанный турнирный судья. — Я буду не я, если кэналлиец станет тянуть время.

— А зачем ему теперь спешить? — усомнился Ариго. — Риск, причем бессмысленный.

— Алва проворен, как кошка, и ему нравится рисковать.

— Бастард слабеет, — буркнул так и не убежденный кансилльер. — Вот и ждал бы!

В ответ фок Варзов слегка развел руками. Дескать, ты бы ждал, только ты не Рамиро.

Многоопытный рыцарь оказался прав — про южан не зря говорят, что они рождаются сумасшедшими. Алан рисковать при таком раскладе не стал бы, а кэналлиец… Вот он вроде бы промедлил, открылся, давая противнику шанс, и тут же рванулся вперед, на волосок разминувшись с отчаянным встречным ударом марагонца.

Удар по краю черно-белого щита, быстрый шаг в сторону и дальше — под левую руку охромевшего Оллара. Тот пытается развернуться вслед противнику, но раненая нога подводит, и Бездомный Король тяжело валится наземь, лишаясь последней возможности сопротивляться. Развязка была молниеносной, но Окделл успел увидеть, как кэналлиец, оказавшись над побежденным, картинным жестом приставляет к его горлу меч.

— Разрубленный Змей! — Других слов у Эктора Придда не нашлось.

Прочие и вовсе потеряли дар речи и могли лишь смотреть, как Рамиро Алва без посторонней помощи садится на коня и, не оглядываясь на суетящихся вокруг раненого свитских, шагом возвращается к Полуденной башне. Вся схватка заняла от силы несколько минут.

— Лучше б он его добил, — пробормотал кансилльер.

— Алва сражался за честь Талигойи. — Голос Эрнани был ледяным. — Оговоренные условия нарушать нельзя.

— Почему он согласился на эти условия? — буркнул Придд. — Следовало настоять на смертельном поединке!

— Вот вы бы и настояли! — вновь вскинулся на дыбы Эпинэ. — Полчаса назад мы загодя мирились с позором, сейчас нам мало славы — подавай убийство!

— Мы с кансилльером прежде всего думаем о государстве. Если Франциск Оллар умрет, его люди разбегутся, как крысы. Алва держал жизнь бастарда в своих руках и отпустил его. Это весьма похоже на измену.

— Алва — Человек Чести, — оборвал маршала король. — Вы подали бы ему руку, запятнай он себя убийством?

Ответить Придд не успел. Победитель, как был в доспехах, поднялся на смотровую площадку и склонился перед сюзереном. Королевский оруженосец торопливо снял с кэналлийца шлем. Алва тяжело дышал, иссиня-черные волосы слиплись, на смуглой щеке кровоточила ссадина. Алана неприятно резанула улыбка на точеном лице — тридцатипятилетний Рамиро казался не столько услужившим своему государю рыцарем, сколько гордым совершенной каверзой мальчишкой.