Захотел бы сам Петруша учиться в Англии? Конечно нет, да и с какой стати человеку, у которого все есть, вообще хотеть учиться? Чтобы хотеть, надо знать, что это такое. А чтобы получить желаемое, надо не переусердствовать в хотении, поняла Ирина на собственном опыте.

Словом, Петруша двигался по жизни туда, куда его подталкивала мать, не совершая крупных ошибок, надежно подстрахованный ею. А теперь она могла отпустить его на волю и вернуться к самой себе. Она дарила ему свободу и возвращала свободу себе, не собираясь повторять ошибки матерей, которые только ближе к старости внезапно понимают: они в капкане у собственных детей!

Ирина быстро и решительно развернулась, обнаружив, что дошла до перекрестка, перебралась на другую сторону переулка и направилась обычной деловой походкой к кондитерской. Не на свидание пришла, черт побери, а на «стрелку»!

Перед входом мужчины уже не было. Сама не зная почему, Ирина огорчилась — неужели ушел?

А тебе-то что? — спросила она себя. Дождался кого надо и ушел. Может, его дама задержалась в туалете и он ждал. А не ее вовсе.

Ирина посмотрела на свои часы — швейцарские, приличные, но не самые дорогие. Она потянула на себя дверь и вошла. Охватив взглядом крошечный зальчик, в котором на редкость далеко друг от друга стояли круглые столы под дерево, увидела за одним из них мужчину. Она втянула воздух, поражаясь тому, как дернулось сердце. Да, перед входом стоял не он. Ирина поняла это сразу. И поняла еще одно: она пропала.

4

В темной комнатке с наглухо зашторенными окнами на маленьком экране плясали тени. Двое мужчин пристально всматривались в экран. Все, что происходило на нем, вызывало странные чувства — любопытство, возмущение, желание рассмотреть подробности, негодование, в том числе и на себя.

— Стоп, я пас! — мужчина с бритой головой поднял руку.

Щелчок пульта дистанционного управления — и провокационный экран погас.

— Слушай, я тоже перебрал, — покрутил головой рыжеватый парень с волосами, наезжающими на уши. — Как они могут это смотреть, да еще в компании?

— А в одиночку ты бы еще покрутил, а?

— Не-ет, спасибо. Конечно, всякое знание полезно, всякий опыт тоже. Если он не трагичен, — с какой-то особенной интонацией добавил рыжий. — Мы живем в социуме и должны знать о нем все.

— И пользоваться, — хрипло рассмеялся коллега.

— Слушай, твой голос… меня настораживает. Неужели и тебя от этого разбирает?

— Я был бы не до конца искренним с тобой, — я подчеркиваю: с тобой, если бы сказал, что крепок, как скала. Гормоны, дорогой, сидят в нас, они действуют на нас, провоцируют. Если бы этого не происходило, то ничего такого никто бы не смог продать. Тем более грести миллионы в твердой валюте.

— Да, даже валюта от этого твердеет.

— Звучит двусмысленно.

— Сам виноват, точнее, твое подсознание, которое никак не может вынырнуть из низких сфер.

— Пожалуй, я подумаю об этом на досуге, — ухмыльнулся бритоголовый.

— Слушай, Андрей, а ты не опоздаешь?

Мужчина взглянул на часы.

— Ух ты, а мы увлеклись. — Он быстро надел коричневую куртку из тонкой кожи, которая обтянула его широкие плечи, как перчатка, сунул в карман бумажник. — Девушка заждалась, наверное.

— Не думаю, — ухмыльнулся рыжий.

— Ты узнал что-то новенькое, Олег?

— Немного, но все, что я узнал, говорит только об одном: мадам — это маленький танк.

— Маленький танк называется танкеткой.

— Так было раньше. Сейчас появились новые модификации.

— Откуда невероятно тонкие познания?

— Я читаю не только «Энциклопедию для маленьких джентльменов» со своим наследником. У нас есть и энциклопедия танков.

— У него интерес проснулся или у тебя?

— Мы собираем библиотеку. Обо всем, чтобы не заблудиться в этой жизни. Нам тут едва не подсунули «Камасутру».

— В чайном магазине? Я видел чай с таким названием. — Андрей ехидно приподнял брови. — А вы хотели купить петушка на палочке?

— Ты смеешься. Мы остановились возле книжного развала в метро, мой малый уцепился за книжку про танки. Рядом лежала «Камасутра» в шикарной глянцевой обложке. Малый зацепил и ее, а продавщица помогла. Я пытаюсь объяснить, мол, мы собираем мальчику библиотеку. Сейчас нам, кроме сказок, могут пригодиться и танки. Но она, завидев живого клиента, да еще такого заинтересованного, пихает ему в нос эту книгу. «Вот, вот что надо для библиотеки. Здорово пригодится. Я скидку сделаю». Знаешь, — Олег покачал головой, — едва отбился. А потом пришлось с отпрыском возиться. Мы ушли со сказками и танком. Что я могу сказать про твою танкетку? Разруливай ее сам.

— Я понял. Уже лечу.

— Собери весь нектар, моя пчелка! Но смотри, чтобы не с тебя его собрали.

— Кончай издеваться, — ухмыльнулся Андрей и схватился за шею. В прошлые выходные он был у отца на даче, его пчелы покуражились над ним. Из-за этого, если честно, он и опоздал в аэропорт, не успел перехватить Свиридову с пакетом. Он гнал, но шея болела, он успокаивал себя: да куда она денется, эта Свиридова? Ночью-то? Одна? А она взяла и делась.

Андрей выскочил из подъезда и сел в «девятку». Взревев, машина сорвалась с места. Он умело протиснулся через все пробки и у входа в кафе оказался на пять минут раньше времени. Пронесся мимо мужика с газетой, едва не выбив ее из рук — тоже встал, раскрылился, чертыхнулся Андрей. Он влетел в пустое кафе и занял столик у окна.

Официантка с милой улыбкой принесла меню, и он уткнулся в него. Он не был большим знатоком пирожных и подумал, не дождаться ли Ирину Свиридову, не заставить ли ее делать мучительный выбор? Но отказался от этой мысли — совместный выбор сближает, а ему надо говорить с ней жестко, не разводить сироп. Она ошиблась, она виновата, она должна ответить — вот что он внушал себе.

Она виновата в том, что их дело, с которым они возятся уже несколько месяцев, оказалось под угрозой. Снова кончик нитки за которую они потянули, — да нет, они почти намотали ее на палец! — ускользнул. Они снова в той же точке, с которой не могут сдвинуться три месяца и восемь дней. Да, все ясно, все понятно. Все логически доказано — эти типы, вокруг которых они вьются, пересылают порнушку.

Ольга в Лондоне вошла в доверие к кому надо и смогла передать точно так, как он учил ее — найти самого нейтрального человека, которому и в голову не придет думать о том, что он везет на самом деле. Она нашла. Если честно, девочка не ошиблась в выборе. Она выбрала идеальное «дупло», идеального курьера. И если бы…

А что, если бы? Если бы ты сам не чесался от укуса и не думал, что ночью спят все, кроме тебя, то все было бы в порядке!

Да неужели? А если бы они оба с тем типом, который перехватил пакет, оказались перед Свиридовой? Ей что, пришлось бы выбирать? Или ему драться прилюдно?

Ох, нет, что-то они с Олегом недосмотрели. Но теперь поздно моделировать возможную ситуацию, надо выпутываться из реальной. Это все равно, что читать «Камасутру», не имея партнера для тренировки. Черт побери, да что это все мысли у него не в ту сторону?

Все из-за нее! Из-за Свиридовой! Ему надо постоянно про это помнить и не расслабляться.

Из-за нее! Колокольчик входной двери звякнул, возвещая о появлении еще одного посетителя. Он поднял голову от меню, услышав нежный звон. Из-за вот этой?

Она была тоненькая и невысокая. Светлые волосы коротко подстрижены, никакой, казалось бы, косметики, но из опыта прожитых лет Андрей знал: просто у нее очень дорогая косметика. Зеленоватый плащ расстегнут, под ним шотландская юбка и джемпер. Наряд больше подходит для воскресных выходов на выставку, чем в офис, заметил он. Черные туфли на небольшом каблучке, они, знал Андрей, называются лодочки. Ясно, она пришла.

Он захлопнул меню, хорошо запомнив, что пирожное, которое он выбрал, называется театральное. Очень подходящее для данного момента название. Ну, а чем не спектакль сейчас разыграется? Пьеса с ужимками и прыжками. Возможно — со ссорой. Но непременно с хэппи-эндом. Для себя, по крайней мере, он заказывает хэппи-энд. А иначе зачем было сюда приходить?

Их взгляды встретились, Андрей встал из-за стола.

— Ирина? Я не ошибаюсь?

— Да, Ирина, — коротко ответила она и кивнула, опускаясь на стул, который он предупредительно выдвинул. — Спасибо.

— Вы не против, если я закажу на свой вкус?

— Нет. Потому что сегодня все, как я понимаю, будет подчинено вашему вкусу.

Он хмыкнул. Однако! Судя по началу, мадам Свиридова тоже подготовилась. И тоже заказала хэппи-энд — для себя. По ее сценарию все должно быть примерно так: она ни в чем не виновата. А потерпевший — плачет.

— Я надеюсь, вы не опасаетесь за свое горло? Ведь вы в какой-то мере педагог?

— А вы полагаете, у меня будет повод раскричаться? — Она подняла на него зеленоватые глаза, в которых засветилось любопытство.

От столь неожиданного вопроса-предположения, Андрей не сразу нашелся, что сказать.

— Вам лучше знать, как именно влияет на вас джин с тоником, который я намерен вам предложить. — Он посмотрел на нее невинными глазами и пожал плечами, а она обратила внимание, как солнце заиграло на гладкой поверхности коричневой кожи его куртки.

— Вот как? — Она взглянула ему прямо в глаза. — Хорошо, так и быть, я не стану требовать от вас среди дня рюмку скотча. Это было бы неправильно. — Глаза улыбались, а лицо Ирины оставалось серьезным.

— Непедагогично, смею вас поправить, — нашелся он.

— Я не разрешаю вам меня поправлять! — Она упорствовала в достижении поставленной цели: ее слово должно быть последним в диалоге, о чем бы этот диалог они ни вели. Она давала ему установку.

Он это понял и тоже продолжал упорствовать:

— Разве у вас нет сегодня занятий?

Своим вопросом он невольно помог ей. Ее ответ был последним:

— Уже были.

Подошла официантка. Что ж, один ноль в пользу Ирины, пришлось признаться Андрею.

Девушка приняла заказ и отпорхнула от столика, оставив после себя приятный запах лимонной свежести и тепло-сладкий аромат корицы. Ноздри Ирины затрепетали.

— Приятный запах.

Он кивнул, соглашаясь.

— Итак, расскажите мне, как он выглядит. — Лицо Андрея стало совершенно серьезным.

— Неужели вы надеетесь вычислить мужчину обыкновенной, даже заурядной внешности в таком муравейнике, как Москва?

Какое банальное сравнение, поморщился он. У нее в голове сидят клише, решил Андрей и испытал что-то вроде сочувствия. Жаль, она начала ему казаться… оригинальной. А она такая же, как все. Что ж, подбодрил он себя, значит будет легче с ней разобраться.

— Так как он выглядит? — повторил Андрей и обратил к ней серьезно-равнодушное лицо.

Ирина уловила перемену — не в лице, но в тоне. В нем больше не было любопытства. Поначалу она отнесла замеченный ею интерес на счет конкурента, но теперь точно поняла — причиной была она. А если любопытство пропало, значит, она сказала что-то не то. Не совсем то. Или не так.

Ну ладно же!

— Одежда. Лицо. Волосы. Цвет волос. Ботинки. Руки. Все!

— Какой модели ваш компьютер? Кто обслуживает его? Давно ли вы меняли адрес электронной почты? Я думаю, в этом поле вы скорее нашли бы ответ, если бы поискали.

Да кто кого спрашивает, черт возьми? Андрей уставился на нее, а она сидела и смотрела прямо ему в глаза, ехидно улыбаясь. Скушал? — говорил ее взгляд.

Он чуть не засмеялся, столько радости в них было в ответ на его удивление. Андрей внезапно почувствовал, как внутри потеплело. Нет, он ее недооценил, эту Свиридову.

— Вы так считаете? — пробормотал он.

— Но мою фамилию Ольга передала по электронной почте. Номер рейса тоже. Если вы сочли самым лучшим способом послать информацию с «чайником»…

— Это на самом деле лучший способ. Вы ведь везете и не думаете о том, что везете. А откуда вы знаете, что этот способ мы между собой именно так называем?

— Читаю много, — фыркнула она, вспомнив любимую присказку Ларисы, та всегда так говорит, когда не хочет отвечать.

— И даже если бы вас стали проверять на детекторе лжи…

— Я вас умоляю! — Она всплеснула руками, и Андрей заметил, какие красивые у нее руки. Нет, они не были безжизненно-тонкими, ее пальцы, они не унизаны кольцами — всего одно кольцо на мизинце — какой-то желтоватый камешек в серебре.

— Простите за вопрос… Этот камень, — он кивнул на ее руку, — янтарь?

— Нет, — спокойно ответила она. — Это топаз.

— Но я думал, топаз…

— Дымчатый — другой, — на полуслове оборвала она его. — Это желтый топаз.

— Понял. Так когда-нибудь я узнаю, как он выглядит? Мой конкурент, если вам так угодно называть этого бандита.

— Простите? — Она вскинула брови. — Но разве вы не…

— Да, да, да! Если и вам угодно! — Андрей выкрикнул эти слова и замер, уставившись на нее. — Извините, ради бога, я сам не понимаю, с чего это я… — Он виновато пожал плечами, а кожаная куртка скрипнула, когда он поерзал, устраиваясь поплотнее на стуле.

Не понимает, усмехнулась про себя Ирина. Это хорошо. Она снова посмотрела ему прямо в лицо, находя ту точку, которую и хотела найти — между бровями. Он тотчас свел их вместе, словно желая прикрыться от ее взгляда.

Она отвернулась, уступая, и увидела, что официантка уже направляется к ним с подносом.

— О, как вовремя, — пробормотал Андрей, облегченно вздыхая.

Девушка поставила бокал перед Ириной, и та сразу ухватилась за голубую соломинку с розовой полоской на боку, потом перед Андреем, едва заметно улыбнувшись ему. Он ответил благодарным кивком.

— Ладно, слушайте. Если вам от этого легче — запоминайте: черная куртка, черный капюшон, темные волосы, круглое лицо. Рост под метр восемьдесят. Размер пятьдесят четвертый, не меньше. Ботинки черные. Джинсы темно-синие. Довольны?

— Не очень, — поморщился Андрей и засмеялся.

— Ну, что я вам говорила? Таких мужчин не пол-Москвы, а девяносто процентов.

— Вы говорите об этом как-то очень уж возмущенно. Вам не нравятся такие мужчины?

— Нисколько, — честно ответила Ирина.

— Поэтому вы своего сына отправили учиться за границу?

Она поставила бокал на стол и пристально посмотрела ему в лицо.

— И поэтому тоже.

Он подался через стол и тихо сказал:

— Я знаю про вас все. Даже то, за сколько вы купили эту шотландскую юбку. — Он выпрямился на стуле, наблюдая, как девушка из-за стойки несет им по маленькой тарелочке с шоколадными пирожными.

— Если вас интересует моя юбка, тогда знайте, я не успела вернуть налог в аэропорту.

Он еще больше подался к ней и ехидно бросил:

— Любовь к скотчу вообще очень расточительна.

Она опешила только на миг. Он знает, что она в беспошлинном магазине аэропорта купила литр шотландского «скотча»?

— Но цены в «дьюти фри» устраивают его поклонников. Пятьдесят процентов, знаете ли, скидка. Это кое-что.

Он расхохотался. Он хохотал до слез. Ну конечно, с ним творится что-то нервное, говорил он себе. Вероятно, он плохо спал в эту ночь и вот результат.

Официантка с милой улыбкой поставила тарелочки с пирожным перед ними и положила крошечные вилочки.

Ирина делала вид, что ей совершенно безразличен его смех. Ей тоже хотелось засмеяться от нервного напряжения. Но она не могла позволить себе расслабиться. Она быстро наклонилась к бокалу и втянула через соломинку немного джина с тоником. Колючая жидкость омыла пересохшее горло, и она подумала, что сладкий комочек из нежного шоколада с орехами теперь не застрянет в нем.

Когда он отсмеялся и наклонился над коктейлем, она выждала секунду, наблюдая, как поднимается светлая пузырящаяся влага по широкой соломинке, и стегнула его вопросом:

— Вы кто?

Он медленно поднял голову, вынул соломинку из напитка, потом засунул ее себе в рот и пристально оглядел ее лицо. Он уже пришел в себя, оценил противника и собрался.

— А вы ничего, Ирина Свиридова, — хмыкнул он.

— В каком смысле? — не уступила она и секунды.

— Мне нравится, как вы держитесь. Начнем с самого начала: на вашем месте любая дамочка пришла бы ко мне на свидание или с выводком подруг, чтобы оберечь себя от нападения крутых парней, или притащила бы с собой какого-нибудь мужика. Это точно.

— Я привыкла свои дела делать сама.

— Надо сказать, вы преуспели. Похвально.

— Ваша оценка меня не интересует, — бросила Ирина.

— Вы самодостаточная личность. Я уже понял это.

— Вы наблюдательны.

— А вы такая с тех пор, как развелись со Свиридовым? — голос прозвучал вкрадчиво.

Ирина молчала, испытующе глядя на мужчину напротив.

— Да. Вы правы, — призналась она, не желая лукавить. — А может быть, я поняла это, разведясь со Свиридовым.

— А Ольга молодец, она выбрала верного человека. — Андрей улыбнулся. — Хорошая девочка. Хороший сотрудник.

— Только не говорите мне, Андрей, что вы работаете на звукозаписывающую фирму. — Ирина скривила губы, слегка тронутые розовой естественного цвета помадой. Андрей отметил, что лишь очень дорогая помада не съедается быстро.

— Я на самом деле работаю на подобную фирму.

— Но в качестве кого?

— Это другой разговор.

— Мне кажется, я не буду слишком далека от истины, если предположу, что вы работаете в службе безопасности.

— Вы вольны думать, как вам угодно. Но мы с вами вместе должны напрячься и выудить хотя бы какие-то нестандартные черточки вашего ночного знакомца. Сосредоточьтесь, в машине вы видели что-то?

— Ничего. — Она в который раз пожала плечами. — Простите, я сниму плащ, здесь слишком тепло.

— Согласен. Вы не против, если я сниму куртку? — спросил Андрей, уже взявшись за верхнюю пуговицу.

— Нет.

Он стащил ее и небрежно накинул на спину соседнего пустого стула, не обращая внимания, что один рукав коснулся пола. Сейчас он смотрел только перед собой и любовался, с какой откровенностью тонкий темно-бордовый джемпер обрисовывает ее грудь. Красиво, отметил он про себя.

— Какая у него была машина? — Он заставил себя перевести взгляд на ее лицо.

— «Восьмерка». В свете фонарей она мне показалась серой. Не исключено, что просто немытая. Номер не помню, хотя у меня привычка запоминать.

— Привычка?

— Да, — кивнула она. — Было время, когда я тренировала память таким способом.

— Когда же это было?

— Давно, очень, я была подростком.

— Помогло?

— У меня хорошая память. Потом я научила этому сына. — Она улыбнулась иначе, как будто испытав легкую тоску об ушедшем времени.

— Может быть, номер и был грязный, чтобы вы случайно его не запомнили… — заметил Андрей.

Она пожала плечами.

— Он бросил пакет, который я ему отдала, на заднее сиденье машины, небрежно, словно в нем не могло быть ничего ценного, и мы поехали.

— О чем вы говорили?

— О пустяках. Я спросила, долго ли ему пришлось ждать. Он ответил, что дольше обычного. Что ему часто приходится приезжать к этому рейсу. Я спросила, а разве не Олег и Андрей встречают посылки? Он усмехнулся и сказал: они начальники, а он — мелкая сошка. Они приказывают, он исполняет.

— Понятно. — Андрей оживленно потер руки. — Одна хорошая новость уже есть.

Ирина подняла бровь.

— Неужели? И что же вы сумели уловить?