Сэмми подошел ближе к брату Суну. Монах бубнил что-то себе под нос, но слова имели смысл. Он рассказывал о Человеке:

— Бидвел Дукань был не из добрых людей. И не из тех, кто легок в общении… даже поначалу. Он говорил, что был богат, но ничего нам не принес. Первые тридцать лет, в пору моей молодости, он трудился тяжелей нас всех. Не было для него работы слишком грязной или слишком тяжелой. Но он оставался резок на язык. Он всех передразнивал. Он мог просидеть рядом с пациентом последнюю ночь его жизни — а потом начинал над ним издеваться. — Брат Сун говорил в прошедшем времени, но спустя пару секунд Сэмми понял, что монах не пытается его ни в чем убедить. Сун даже не с собой болтал. Было похоже, что он готовит эпитафию человеку еще живому, которому вскоре суждена смерть. — Но годы шли. Как и от всех остальных, пользы от него становилось все меньше. Он рассказывал о своих врагах. О том, что они его убьют, если найдут. Он смеялся, когда мы обещали его укрыть. В конце концов от него осталась одна злоба, и та бессловесная.

Брат Сун остановился перед большой дверью. На ней разноцветными буквами было начертано бодрое: КОМНАТА СОЛНЦА.

— Дукань — тот, кто смотрит на закат. — Но двери монах не открыл. Он стоял, потупясь, загораживая путь, хотя и не до конца.

Сэмми начал было протискиваться мимо него. Потом остановился, сказав:

— Плата, о которой я упомянул, будет переведена на счета вашего ордена.

Старик даже не взглянул на него. Плюнул Сэмми на куртку, развернулся и побрел обратно по коридору, расталкивая констеблей.

Сэмми отвернулся и положил руку на механический замок двери.

— Сэр? — Это оказался комиссар городской службы безопасности. Полицейский бюрократ подошел совсем близко и говорил очень тихо. — Мм, мы не хотели бы сопровождать вас туда, сэр. Это вы должны будете сделать сами, силами своих людей.

О чем он?

— Я согласен, комиссар. Но почему вы не позволили мне их с собой привести?

— Это не я решал. Я думаю, они сочли констеблей более подходящим эскортом. — Коп отвел взгляд. — Послушайте, Капитан Флота, мы знаем, как Чжэн Хэ умеет лелеять обиды.

Сэмми кивнул, хотя это утверждение было справедливо скорей для цивилизаций-клиентов, чем для отдельных лиц. Коп наконец посмотрел ему в глаза.

— Ладно, мы с вами сотрудничали, мы замели все следы вашего поиска, привели вас… к цели. Но убирать его для вас мы не станем. Мы отвернемся, не станем вам мешать. И только. Мы его не тронем.

— А-а. — Сэмми попытался представить себе место в пантеоне высокоморальных героев, которого бы заслуживал этот человек. — О, комиссар, не мешать мне — все, что от вас требуется. Я обо всем сам позабочусь.

Коп резко кивнул, отступил на шаг и не пошел за Сэмми, когда тот открыл дверь в «Комнату Солнца».

Там было холодно, но застоявшийся воздух все же оказался лучше, чем в сыром вонючем коридоре. Сэмми начал спускаться по темной лестнице. Он все еще находился под крышей, но довольно условно. Когда-то здесь имелся выход на уровень улицы — наружу. Теперь его отгородили пластиковыми листами, создав нечто вроде затененного патио.

А что, если он вроде тех развалин в коридоре?

Существа напомнили ему людей, лишенных медицинской помощи, или жертв безумного экспериментатора. Разумы их отмирали по кусочкам. Такой исход он никогда не принимал в расчет, но сейчас…

Сэмми спустился на дно лестничной шахты. За углом мелькало что-то вроде дневного света. Он вытер губы тыльной стороной ладони и долго простоял в молчании.

Давай же.

Сэмми пошел дальше и оказался в просторной комнате. Она походила на парковку, перекрытую сверху полупрозрачными пластиковыми листами. Обогрева не было, в щели между листами задувал холодный ветер. Несколько плотно укутанных фигур сидели на стульях, расставленных по этому пространству, никуда в особенности не глядя: некоторые попросту уставились на серый камень внешней стены.

Все это Сэмми едва отметил для себя. В дальнем конце комнаты, где сквозь дыру или прозрачный участок крыши падала колонна солнечного света, сидел человек. Он был один. В центре светового пятна.

Сэмми медленно пересек помещение, не сводя глаз с залитой закатным золотом фигуры. Лицо человека несло черты расового сходства с высшими Семьями Чжэн Хэ, но Сэмми его таким не помнил. Не важно. Человек мог и лицо себе изменить. Кроме того, у Сэмми в кармане лежал ДНК-анализатор и образец подлинного ДНК-кода Человека.

Человек был укутан в одеяла и носил тяжелую вязаную шапку. Он не шевелился, но казалось, что он куда-то смотрит, глядя на закат. Это он. Уверенность пришла не от рациональных рассуждений: ее принесло накатившей эмоциональной волной. Может, неполный, но это именно он.

Сэмми взял разболтанный стул и сел, глядя на залитую светом фигуру. Миновала сотня секунд. Две сотни. Последние лучи солнца угасали. Человек пустым взором созерцал закат, но холодок на лице заставил его отреагировать. Он шевельнул головой, словно в поисках чего-то, и, казалось, заметил посетителя. Сэмми повернулся лицом к закату. Что-то мелькнуло в глазах другого: удивление, затем — воспоминания, образы из глубин памяти. Неожиданно руки Человека выскользнули из-под одеял и рванулись к лицу Сэмми, словно клешни.

— Ты!

— Да, сэр, это я.

Поиск, отнявший восемь столетий, был завершен.

Человек неловко поерзал в своем кресле на колесиках, поправляя одеяла. Помолчал немного, а когда наконец заговорил, слова его ударили Сэмми.

— Я знал, что твое… отродье не оставит меня в покое. Я финансировал этот гребаный культ Сюпера, но всегда понимал… что этого может оказаться недостаточно. — Он снова шевельнулся в кресле. В глазах его сверкнул незнакомый по прежним дням огонек. — И не надо мне тут рассказывать. Каждая Семья чуток вложилась. Может, даже каждый корабль Чжэн Хэ получил члена команды, чьей миссией было выслеживать меня.

Он понятия не имел, с каким размахом велись его поиски.

— Мы не желаем вам вреда, сэр.

Человек коротко хохотнул, но спорить не стал, хотя явно не поверил.

— Мне не повезло, что именно ты явился агентом на Трехземье. Ты оказался достаточно смышлен. Им следовало бы подыскать тебе должность получше, Сэмми. Тебе уже пора было бы стать Капитаном Флота или кем покруче, а не мальчиком-ассасином на побегушках. — Он снова поерзал, словно у него чесалось в заду.

Что там? Геморрой или рак? Господи, об заклад побьюсь, он сидит на пушке. Он все эти годы был начеку, а сейчас пушка упрятана в одеялах.

Сэмми отбросил осторожность и наклонился вперед. Человек бросил ему наживку. Ну ладно, быть может, иного выхода нет.

— И значит, нам наконец-то повезло, сэр. Я лично был уверен, что вы именно тут. Из-за В(ы)ключенной звезды.

Подозрительные движения под одеялами наконец унялись. Лицо Человека озарила хитрая усмешка.

— Она всего в пятидесяти световых годах отсюда, Сэмми. Ближайшая к Людскому Космосу астрофизическая загадка. И вы, безмозглые слабаки из Чжэн Хэ, туда даже не сунулись. Святая прибыль — вот все, что вас занимает. — Он примирительно взмахнул правой рукой, глубже уводя левую под одеяла. — Но, в конце-то концов, вся человеческая раса так устроена. Восемь тысяч лет мы смотрим на нее в телескопы, дважды отправляли туда занюханные зонды с времяпролетными миссиями — и только-то… Я полагал, что на таком близком расстоянии удастся организовать пилотируемый полет. Быть может, там что-нибудь найдется, думал я. А потом, когда я вернусь… — В глазах его снова сверкнул странный огонек. Невозможная мечта преследовала его так долго, что почти сожрала заживо. Сэмми понял, что Человек — не осколок себя былого, а просто безумен. Но если задолжал безумцу, долг все равно платежом красен.

Сэмми еще ближе придвинулся к нему.

— Вы могли бы организовать его. Насколько я понимаю, когда здесь пролетал звездолет, «Бидвел Дукань» как раз пребывал на пике популярности.

— Это Чжэн Хэ. Гребаная Чжэн Хэ! Я умыл руки, с вами покончено.

Левая рука его перестала шерудить под одеялами. Видимо, пушку он таки нашарил.

Сэмми протянул руку и слегка коснулся одеял над левой рукой Человека. Не насилие, а признание вины… и просьба уделить еще некоторое время.

— Фам, есть причина отправиться к В(ы)ключенной сейчас. Даже по стандартам Чжэн Хэ — веская.

— Э?

Сэмми не знал, в его прикосновении было дело или в словах, а может, в имени, которое так долго укрывала завеса молчания. Но старик ненадолго успокоился и внимательно прислушался.

— Три года назад, пока мы еще только плелись сюда, трехземельники приняли передачу откуда-то из окрестностей В(ы)ключенной звезды. Искровой радиопередатчик, технология, типичная для падшей цивилизации, которая полностью утратила былые знания и открывает их заново. Мы развернули собственные антенные массивы и проанализировали передачу. Похоже на ручную морзянку, но человеческие руки и рефлексы на такое бы никогда не сподобились.

У старика отвисла челюсть, потом рот закрылся, не издав ни звука.

— Не может быть, — проговорил он наконец почти беззвучно.

Сэмми не сдержал улыбки.

— Странно от вас такое слышать, сэр.

Снова молчание. Человек поник головой. Наконец:

— Джекпот. Я промахнулся всего на шестьдесят лет. И вы меня сюда загнали… а теперь получите все. — Рука его все еще пряталась в одеялах, но он нахохлился в кресле, удрученный видением собственного поражения.

— Сэр, некоторые из нас… — (Намного больше, чем некоторые), — решили вас найти. Вы очень постарались усложнить нам эту задачу, и по очень древним причинам поиски пришлось держать в тайне. Но мы не желали вам зла, никогда. Мы хотели отыскать вас и… — Возместить ущерб? Попросить прощения? Сэмми не мог этого сказать, да и не было в словах всей правды. Ведь, в конце концов, Человек ошибался. Ну, тогда к делам сегодняшним. — Вы оказали бы нам честь, присоединившись к экспедиции в систему В(ы)ключенной.

— Ни за что. Я больше не принадлежу Чжэн Хэ.

Сэмми всегда мониторил состояние своих кораблей. А прямо сейчас… Стоит попытаться.

— Я на Трехземье не один прилетел, сэр. У меня флот.

Подбородок старика едва заметно вздернулся.

— Флот? — По старой привычке заинтересовался. Рефлексы еще живы.

— Корабли на ближнем рейде, но прямо сейчас их должно быть видно из Лоусиндера. Не хотите ли взглянуть?

Старик лишь пожал плечами, но обе руки его выскользнули из-под одеял и застыли на коленях.

— Позвольте, я покажу вам.

Всего в нескольких метрах в пластиковой стене имелась грубо прорезанная дверь. Сэмми поднялся и осторожно перекатил туда кресло. Старик не противился.

Снаружи оказалось холодно, может, даже приморозило. Небо над крышами было залито закатными красками, но единственным напоминанием о дневном тепле осталась полужидкая ледяная грязь под ботинками. Он катил кресло перед собой через парковку, туда, откуда открывался наилучший вид в западном направлении. Старик с вялым интересом озирался. Интересно, когда он в последний раз выбирался наружу?

— Сэмми, ты никогда не задумывался, что на эту вечеринку пожалуют и другие?

— Сэр? — На парковке больше никого не было.

— Есть же и другие человеческие колонии, ближе нашего к В(ы)ключенной.

Ах, на эту вечеринку.

— Да, сэр. Мы постоянно обновляем сведения о них. — Три прекрасные планеты в тройной системе через несколько веков должны выйти из варварства. — Они сейчас называют себя «авральниками». Мы к ним ни разу не летали, сэр. Самое оптимистическое предположение: у них сейчас установилась тирания — высокотехнологичная, но крайне замкнутая, окукленная.

Старик фыркнул:

— Меня не волнует, насколько эти ублюдки замкнуты в себе. Там такое, что… мертвого поднимет. Захвати пушки, ракеты и ядерные боеголовки, Сэмми. Много, мно‑о‑ого ядерных зарядов.

— Будет сделано, сэр.

Сэмми искусным маневром выкатил кресло старика на край парковки. Через наглазники он видел, как медленно ползут по небу корабли его Флота — невооруженным взглядом их пока было не углядеть за ближними домами.

— Еще четыреста секунд, сэр, и вы увидите, как они поднимаются из-за крыш вон там. — Он указал нужное место.

Старик промолчал, но посмотрел куда-то вверх. Обычный воздушный трафик, челноки из лоусиндерского космопорта. В вечерних сумерках было еще довольно светло, но уже можно было различить до полудюжины спутников. На западе мигал красный огонек, и по ритму пульсаций было ясно, что существует он только в наглазниках Сэмми, а не в реальности. Маркер В(ы)ключенной звезды. Сэмми посмотрел туда. Даже ночью и вдали от света Лоусиндера В(ы)ключенную видно не будет. Но в небольшой телескоп она кажется сейчас обычной звездой класса G… все еще кажется. Через несколько лет она перестанет быть видна в любые приборы, кроме космических телескопных массивов. А когда Флот прибудет к ней, она будет уже два века как во тьме… и почти готова к возрождению.

Сэмми опустился на колено рядом с креслом, не обратив внимания на чвякнувшую и обдавшую его холодом слякоть.

— Позвольте, я вам опишу свои корабли, сэр.

Он перечислил тоннаж, спецификации, назвал владельцев — ну, большинство из них, о некоторых будет уместнее рассказать потом, когда у старика не окажется в руке пушки. Сэмми все время следил за его лицом. Старик, несомненно, воспринимал то, что ему говорили. Проклятия его звучали тихо и монотонно: к каждому произнесенному Сэмми имени он добавлял новое ругательство. Кроме последнего…

— Лизолет? Звучит почти как стрентманнианское имя.

— Да, сэр. Второй после меня человек на Флоте — стрентманнианка.

— Ага. — Кивок. — Они… они хорошие люди.

Сэмми улыбнулся про себя. Подготовка к отлету займет еще лет десять. За это время они приведут Человека в порядок физически. Достаточно долгий срок, чтобы смягчить его безумие. Сэмми погладил подлокотник кресла рядом с рукой старика. На этот раз мы тебя не бросим.

— А вот поднимается первый мой корабль, сэр. — Сэмми снова показал в небо. Секундой позже над краем крыши расцвела яркая звезда. Она медленно, величественно проследовала в зону сумерек — сияющее вечернее светило. Шесть секунд — и появился второй корабль. Еще шесть секунд, и возник третий. И еще один. И еще. И еще. Затем пауза, и наконец — тот, что был ярче остальных. Звездолеты Сэмми расположились на низкой орбите, в четырех тысячах километров над планетой. На таком расстоянии они казались всего-навсего светлыми точками, крохотными драгоценными камнями, нанизанными на незримую нить, протянувшуюся через все небо, с интервалом в полградуса. Зрелище впечатляло не более, чем низкоорбитальный полет внутрисистемных грузовиков или какие-нибудь местные конструкторские работы… если не знать, из какой дали эти светлые точки явились и как далеко способны в конце концов забраться. Сэмми услышал, как у старика перехватило дыхание. Он-то знал.

Двое глядели, как семь точек света медленно ползут по небу. Сэмми нарушил молчание.

— Видите вон то яркое пятнышко, на самом конце? — Подвеска в драгоценном ожерелье созвездия. — Он не уступает лучшим из когда-либо созданных кораблей. Это мой флагман, сэр, и зовется он… «Фам Нювен».

Часть первая

Сто шестьдесят лет спустя

1

Флот Чжэн Хэ подоспел к В(ы)ключенной первым. Это не имело значения. Последние пятьдесят лет полета они наблюдали плюмажи хвостовых факелов от двигателей флота авральников, который замедлялся, направляясь к той же цели.

Все они были тут странники, забравшиеся далеко от дома. Для торговцев из Чжэн Хэ ситуация не новая, хотя обычно встречи не бывали столь нежеланными и возможность торговли сохранялась. Здесь, однако, таилось сокровище, никому из них не принадлежавшее. Лежало во льдах, ожидая, пока его найдут и станут либо эксплуатировать, либо исследовать — смотря чья сторона победит. Вдалеке от друзей, вдалеке от привычного социального контекста, вдали от свидетелей. Ситуация, способная окупить любое предательство, и обеим сторонам это было известно. Чжэн Хэ и авральники, две экспедиции, дни напролет кружили друг около друга, выпытывая намерения и оценивая огневую мощь. Заключались и перезаключались соглашения, строились планы совместной высадки. Но торговцы прискорбно мало знали о подлинных возможностях авральников. Поэтому приглашение на обед, выдвинутое авральниками, одними было воспринято с облегчением, а другими — с тайным скрежетом зубовным.

Триксия Бонсол тронула его плечом и склонила голову так, чтоб он один ее слышал:

— Итак, Эзр? Еда на вкус нормальная. Может, они и не хотят нас отравить.

— Бдительность усыпляют, — проворчал он в ответ, стараясь не дать себя отвлечь ее прикосновением. Триксия Бонсол родилась на планете и входила в команду специалистов. Как и большинство трехземельников, она несколько сильнее доверяла людям, чем это было бы полезно, а Эзра любила поддразнивать обвинениями в «барыжной паранойе».

Взгляд Эзра скользил по столам. Капитан Флота Пак взял на банкет около сотни человек, но вооружены были немногие. Чжэн Хэ рассадили среди почти равного количества авральников. Он сам с Триксией сидели поодаль от капитанского стола. Эзр Винь, торговец-интерн, и Триксия Бонсол, лингвист-постдок. Он полагал, что соседи-авральники столь же низких рангов. Наилучшая оценка Чжэн Хэ повелевала считать общество авральников строго иерархичным, но явных ранговых отметин Эзр не углядел. Некоторые незнакомцы были словоохотливы, а незейский язык их был вполне понятен, не слишком отличаясь от стандартного для широкополосных передач варианта. Бледный, крепкого телосложения парень по левую руку от Эзра в продолжение трапезы вообще не закрывал рта. Ритсер Брюгель был кем-то вроде боевого программиста, хотя не понял этого термина, когда Эзр его при случае ввернул. Казалось, что Ритсера всецело занимают планы на следующие несколько лет.

— Так уже поступали раньше, вы в курсе? Выцепить их, пока у них еще нет технологий — или не успели восстановить, — говорил Брюгель, на время отстранясь от Эзра и обратив усилия на старого Фама Тринли. Брюгель вроде бы обманулся его почтенным возрастом, сочтя авторитетной персоной и не поняв, что старик в окружении молодежи едва ли успешен. Эзр ничего не имел против — у него появилась возможность скрытно понаблюдать за окружающими. Фама Тринли разговор, казалось, искренне порадовал. Он старался во всем перещеголять бледного блондина, как один боевой программист другого, и в ходе беседы такое выбалтывал, что Эзра аж передергивало.

Одно в авральниках хорошо: они не страдают технологическим кретинизмом. У них имелись быстроходные звездолеты на ионных прямоточных двигателях, что ставило их на высшую ступень технического развития. И это, кажется, не угасающее знание. Сигнальные системы и компьютеры у них не уступали аналогичным приборам Чжэн Хэ — Винь знал, что это обстоятельство тревожит службу безопасности капитана Пака сильнее любой другой черты скрытных авральников. Чжэн Хэ вобрала лучшие достижения золотых веков сотни цивилизаций, и в иных обстоятельствах компетентность авральников вызвала бы у нее искренний торговый энтузиазм.