— Ах, так ты его заметил, — она закрутила крышку на флаконе с жидкостью и потянулась за пластырем. — Каким цветом оно было написано?
— Зеленым. Нет, не зеленым, — нахмурился я. — Фиолетовым. Я точно не знаю…
— Но ты смог его прочитать, ведь так? Легко и просто?
Хм, к чему она клонит? Ее беспокоит мое зрение, или она хочет убедиться, что я умею читать?
— Я запомнил его дословно, — заявил я. — «Требуется помощник. Любовь к животным обязательна. Должен быть Подходящим Человеком. Обращаться к миссис Линд, ферма Вормстолл. Ждем тех, кто не страдает герпето… герпетофобией». Вы и есть миссис Линд?
— Да, это я. А ты знаешь, кто такой герпетофоб?
— Нет, — признался я.
— Человек, который боится рептилий и чешуи. У тебя ведь с этим нет проблем, правда?
Я пытался сделать вид, будто понимаю, о чем она говорит.
— Чешуя меня не пугает, — осторожно ответил я. — И дикие животные меня очень интересуют.
— Какие дикие животные? — миссис Линд обернула пластырь вокруг моего пальца. — Пушистые и мягкие малыши? Или другие?
Я подумал о касатке в дельфинарии и о ротвейлере Тайсоне.
— Другие, — решительно заявил я.
Миссис Линд закрыла коробочку со средствами для оказания первой помощи и откинулась на спинку стула, перебирая пальцами бусы.
— Полагаю, у тебя есть имя?
Я кивнул:
— Джордж.
Она вдруг нахмурилась.
— Надеюсь, не в честь того самого святого?
— Святой Георгий — нормальный парень! — мне вдруг очень захотелось за него заступиться. — Наверное. Это ведь он убил дракона, да?
Святой Георгий был хорошим, а дракон плохим — это каждый знает.
Миссис Линд фыркнула.
— Не вижу ничего святого в том, чтобы скакать верхом по стране и истреблять редких животных.
— Но драконы пожирали людей. Кто-то должен был их убить!
— Ты так думаешь? — миссис Линд снова бросила на меня пронзительный взгляд. — Что у тебя сегодня было на обед, Джордж?
— Э… пастуший пирог. — После маминых овощных экспериментов даже школьные обеды казались праздником.
— Пастуший пирог делается из овцы. Так что ты съел овцу, Джордж. Полагаю, ты был голоден, не так ли?
— Да, — с неохотой признался я. — Это была не целая овца…
— Полагаю, тот дракон тоже был голоден, — прервала меня миссис Линд. — Чтобы ты знал: у него были детеныши — голодные детеныши, — которые ждали свой обед.
Я раскрыл рот и снова его захлопнул. Мне стало неловко. Настоящих драконов не существует. Все эти истории про святого Георгия — лишь выдумка, не так ли?
— Если честно, — сказал я, — меня назвали в честь дедушки.
Ее взгляд смягчился.
— Ну, в этом нет ничего плохого! — проведя руками по полям шляпы, между обглоданной сливой и кожурой банана она нащупала упаковку мятных леденцов и предложила один мне. — Знаешь, не каждый смог бы прочесть это объявление. Чернила, которыми оно написано, немного… необычные. Должно быть, ты и есть тот самый человек, которого я ищу, — улыбнулась она. — Подходящий Человек.
Да! Мне не терпелось увидеть лицо Фрэнк, когда я ей об этом расскажу.
— Буду стараться, — пообещал я. — Когда мне приступить?
— В Подходящее Время, — ответила миссис Линд. — Ты сам узнаешь, когда оно наступит.
3
Такое не случается в фильмах или книгах, но бывает в реальной жизни: в самое Неподходящее Время ты вдруг понимаешь, что хочешь в туалет. Особенно, если съел остатки брокколи и жареные бобы.
— Вверх по лестнице. Поверни направо, далее — по коридору, — ответила миссис Линд, когда я спросил, где находится туалет. — Вторая дверь налево. Мне пора выйти и покормить уток. Им не нравится, когда их заставляют ждать, — обсасывая во рту мятный леденец, она поправила шляпу и подхватила корзину. — Иди скорее.
Оставив сэра Криспина привязанным к перилам, я поднялся на второй этаж по простой деревянной лестнице.
Наверху смотреть было особо не на что — все двери в коридоре оказались заперты. Я нашел ванную комнату и закрылся тяжелым железным ключом. На стене висела картина с изображением недовольной пожилой леди в черном платье. Я узнал ее из уроков истории — королева Виктория. Она умерла очень давно, более сотни лет назад. Видимо, в этой комнате с тех пор ничего не изменилось. Ванная на ножках с оцарапанным днищем была наполнена мутной зеленой водой. Туалет выглядел как музейный экспонат — чтобы смыть, нужно было поднять руку и потянуть за цепь. Рядом с унитазом, на низком столике, стояла стеклянная емкость с маленькими рыбками, которые плавали туда-сюда сквозь отверстия, напоминающие глазницы человеческого черепа.
Я сел и спустил джинсы к щиколоткам. Королева Виктория не сводила с меня глаз, и это немного смущало. Повернувшись, я стал смотреть на черных, серебристых и золотых рыбок, которые то появлялись, то исчезали в пустых глазницах черепа. Интересно, каково это, когда рыбки виляют хвостиками там, где должны быть твои глаза? Вдруг я почувствовал, как по голой коже поползло что-то холодное и влажное… Оно было прямо подо мной! Я замер, сердце бешено заколотилось. На чем, на чем, на ЧЕМ я сидел?
Из-под колена, как змейка, вынырнула длинная скользкая щупальца, потом еще одна. Они направлялись к моей…
Я спрыгнул с унитаза со скоростью вылетающей из бутылки пробки. Бесполезно звать на помощь в запертой комнате, когда ключ есть только у тебя. Одной рукой я пытался натянуть джинсы, другой — нащупывал замок, как вдруг прямо над головой раздался глухой стук, будто что-то упало или приземлилось на крышу.
Я перебрал в голове все возможные варианты. Метеорит из космоса? Космический корабль инопланетян? Или голубь? Папа любил рассказывать историю о том, как однажды на вечеринке мертвый голубь упал с неба прямо в барбекю.
Затем кто-то громко и грубо выругался, чего папины голуби точно не делали. Окно было открыто, и на улице послышался шорох ветвей. Затем появился мальчик.
Он сел на подоконник. Мальчик был ровесником Фрэнк: голубоглазый, стройный, с угрюмым выражением лица, с ветками во взъерошенных черных волосах и крылатым черепом на футболке. День выдался теплым, но он был одет в тяжелую куртку с капюшоном на несколько размеров больше нужного. Под мышкой незнакомец держал статую кошки в полный рост, с этикеткой вокруг шеи.
Похоже, увидев как я дергаю за дверную ручку и пытаюсь одновременно застегнуть молнию на джинсах, он совсем не удивился.
— У тебя есть ручка? — спросил он.
Потеряв дар речи, я лишь покачал головой. Мальчик нахмурился. Порывшись в карманах, он достал обглоданный карандаш и нацарапал им что-то на этикетке.
— Улица Рододендронов, тридцать два. По крайней мере, именно там я его и нашел. Кто знает, откуда он пришел? С кошками никогда не угадаешь.
Свесив ноги с подоконника, мальчик поставил кошку и посмотрел на меня. Его голубые глаза странно светились, и я заметил, что он не моргает.
— Что с тобой? — спросил он.
Мне с трудом удалось застегнуть джинсы, но руки до сих пор дрожали.
— Там! — я указал на туалет. — Там что-то есть! У него… — я вытянул руки, покачивая ими вверх-вниз. Вряд ли я правдоподобно изобразил осьминога, но мальчик меня понял.
— Ах это, — сказал он. — Оно живет в ванной комнате и все время вылезает наружу. Нужно быть с ним построже, — он взял туалетный ершик. — Хватит тут лазить, — приказал он. — Ты уже наигрался. Теперь возвращайся на место.
Опустив ершик в унитаз, мальчик стал крутить его, наматывая щупальца, как спагетти. Он поднял ершик, но существо отказывалось уходить. Присосавшись свободными щупальцами к стенкам унитаза, оно держалось изо всех сил, плотно закрыв глаза.
— Глупый головоногий! — пробормотал мальчик.
Зажав в одной руке туалетный ершик, другой рукой он потянулся к емкости с рыбками. Не успел я и глазом моргнуть, как он выхватил оттуда рыбку и, держа ее за хвост, стал размахивать ею над унитазом.
Затем мальчик коротко и резко свистнул. Существо раскрыло бледные глаза с нависшими веками и сфокусировало взгляд на рыбке.
— Ну же, — он поднял рыбку выше, — чего же ты ждешь?
Существо сдалось. Выбравшись из туалета, оно обернулось вокруг ершика. Мальчик вытянул его из унитаза и перекинул в ванну, оно шлепнулось в воду, как сгусток серого студня. Он бросил осьминогу рыбку, тот поймал ее одним щупальцем и положил в рот-клювик, после чего с обиженным видом отодвинулся под кран.
— Что это? — спросил я. Тело существа размером и формой напоминало большое манго. Я пересчитал щупальца — восемь. Вспомнив их прикосновение к голой коже, я вздрогнул. — Это осьминог?
— Морское чудовище, или кракен. Он всего лишь малыш, но скоро уже не будет помещаться в ванну. Ровно через год он станет больше садового сарая. Разумеется, это не предел, и кракен будет еще расти. Ближайшие сто лет.
— Сто лет? — я смотрел на чудище, вытаращив глаза, а оно смотрело на меня. — Каким же он тогда станет?
— Ты когда-нибудь бывал на острове Уайт?
— Однажды, — кивнул я. — На каникулах.
— Ну вот, примерно таким он и станет, — прислонившись к раковине и опустив руки в карманы, мальчик внимательно смотрел на меня. — А кто ты такой?
— Я? Я… гм-м… я пришел по объявлению о работе.