Сопли продолжали течь ручьем, платочки заканчивались.

— Тело эмоций.

— Верно. Тело эмоций. Что означает, эмоции, а точнее их перекос — то, что мы называем «стрессом», — напрямую воздействуют на работоспособность внутренних органов, так?

Ух ты, как вывернул — ловко и гладко!

— Так.

— А сегодня ты сопливишь!

— И что?

Я взглянула на ставшее вновь довольным лицо исподлобья.

— А то, что я добился своего — намеренно вызвал у тебя насморк с помощью воздействия на эмоции.

Прежде чем ответить, я несколько секунд растерянно хлопала ресницами — он вызвал? Он?! Вот этот вредный человек на экране — противный Дрейк? Намеренно? Да если это действительно он, я не то, что торт, я ему… У-у-у!!!

На этот раз из моих ушей повалил пар.


— Эмоциональный перекос ведет к болезни, Ди. Всегда. Ибо эмоциональный перекос — стресс — и есть блокировка нормальной работы какого-либо из каналов, что впоследствии проявляется на физическом уровне. И разве тебе не любопытно, какая именно из эмоций приводит к появлению насморка?

Любопытно?

Я сидела, набычившись. Руки крестом на груди, брови нахмурены, губы поджаты — а-ля вид «не знаю и знать не хочу!» насупленного ребенка.

Нет, оказывается, все это время Дрейк намеренно измывался надо мной? Заставлял читать «ужасы» китайской медицины, ставил эксперименты на моем — МОЕМ — физическом теле, а после ликовал, что у меня потек нос?

Да это не человек — это просто… просто монстр какой-то! А я все это время пыталась оправдать его поведение разыгравшимся величием — наивная.

— Обида.

— Что?

— Нос всегда течет исключительно от обиды.

— Нет у меня никакой обиды.

— Нету?

— Нету! — тявкнула я очень даже обиженно.

— Есть. Если быть точным, это «оскорбленная обида» — именно этот термин подходит сюда лучше всего. Разве ты вчера не обиделась на Тайру и отсутствие от нее звонка? Разве не подумала: «ну почему она хотя бы не предупредила?». Разве не расстроилась от того, что я порекомендовал такую сложную книгу и дал всего день на ее прочтение? Разве не вернулась со вчерашнего занятия домой с ощущением того, что тебя все оставили и на тридцатый уровень не пускают?

Он «зрил» в корень. Всегда в него «зрил». А мне теперь не хотелось говорить, хотелось только молчать. Не всегда приятно, когда тебя видят насквозь, и тем более неприятно, когда уличают в таком вот «перекосе эмоций».

— Ди…

Тишина.

— Ди…

Очередной шмыг носом. А проклятый насморк, оказывается, меня еще и сдал.

— Ди…

— Лучше бы просто меня обнял.

Я чувствовала себя ребенком, которого давно не гладили — не прижимали к груди, не грели, не ласкали добрым словом.

Следующая фраза прозвучала настолько мягко, насколько это вообще возможно в исполнении Начальника.

— Я еще не раз тебя обниму, глупая. Много раз обниму — у нас впереди жизнь. Но то, что ты сегодня поймешь, изменит все. Просто поверь мне.

Текли сопли, клокотало внутри расстройство; светился на стене экран.

— Так ты подумала вчера схожим образом, правда?

Подумала. И не только вчера. И именно так, как он описал. Вот только до сих пор не верилось, что обычные мысли, пусть и грустные, вызвали то, что я наблюдала уже не первый час, — протекший, словно водопроводный кран, нос.

— Я обиделась — и у меня начался насморк?

— Да.

— Так просто?

— Это не просто. Одна из эмоций зашкалила, вышла за пределы допустимого колебания, и ты увидела, как твое тело силится тебе помочь — выводит наружу избыток блокирующей энергии для того, чтобы восстановить работу канала. Проще говоря, болеет.

— То есть болезнь — это помощь тела при эмоциональном перекосе?

— Сложно поверить, увы, но это так. Тело не может иным способом вывести перехлестнувшую через край негативную энергию, и поэтому делает это собственными методами — выводит ее, как в данном случае, через слизистые.

Не верилось. Вот хоть убей — не верилось. Да, конечно, стрессы влияют на физическое состояние, но чтобы вот так прямо?

Дрейк же, видя, что я погрузилась в размышления, принялся пояснять.

— Обида — это эмоция, которая возникает от мыслей «да как вы могли?/как вы смели?», — и ее легко по этому признаку отыскать. Когда ты думаешь: «как смела Тайра так со мной поступить? Почему просто не могла предупредить?» или «как Дрейк мог мне отказать, когда знал, что мне хочется его увидеть?» — в общем, «Как вы смели так со мной обойтись, когда я к вам со всей душой…», — происходит одно и то же — начинается насморк. Всегда.

— То есть все, у кого насморк, — обиженные люди?

— Да.

Я невесело усмехнулась.

— А почему у меня не разболелось горло?

— Потому что в нем не застряло злое невысказанное вслух мнение.

— В смысле, я не подумала: «какие вы все сволочи?»

— Как вариант.

Да, такого я действительно не подумала.

— А если бы подумала и промолчала?

— Так многие молчат, не желая показаться плохими. А потом у них болит горло.

— А температура?

— Единственная возможность тела пережечь накопленную злобу.

Ах, вот, оказывается, почему у меня не поднялась температура, — я недостаточно сильно разозлилась.

Я покачала головой.

— Что же получается — за каждым заболеванием стоит эмоция?

— Назовем ее стрессом.

— Для каждого-каждого?

— Абсолютно. Хочешь проверить, что все так, как я говорю?

— А это возможно?

— Да, возможно. Вот теперь мы и перейдем к домашнему заданию — тебе ведь надоел насморк?

Я кивнула — удивленно и одновременно расстроено: а кому бы он не надоел?

— Тогда слушай меня внимательно.

* * *

Он дал очень странное задание.

Совсем странное — простить себя.

Объяснил, что для человека, не являющегося ни «энергосущностью», ни неким продвинутым в плане физического и ментального развития созданием, это единственный способ избавиться от энергетического блока — да, именно так: «простить» собственный стресс.

Звучало неправдоподобно — слишком просто и сложно одновременно.

Сказал: «Сделай это. Именно так, как я описал». И запретил покупать спрей.

— Купишь «после». Если понадобится.

И потому я шла не в аптеку, а домой. Удивленная, раздрызганная и подавленная — иногда Дрейк учил жестко, даже жестоко, но он учил исключительно на пользу, и я знала об этом. Доверяла ему, хоть иногда и обижалась. Совсем как теперь.

Взять и раскопать человека изнутри — разве это приятно? Препарировать все его комплексы на живую, разворошить и вывернуть на поверхность тайные и не всегда добрые мысли — кому такое в удовольствие? Что-что, а к категории мазохистов я никогда не принадлежала.

Но этот урок следовало пройти. Сложный. Один из многих.


Всю дорогу, пока брела по аллеям, пока входила в дом, пока поднималась в спальню, я думала об одном и том же — почему «прощение»? Почему именно оно? Не визуализация того, как из тебя уходит негативная энергия, не ментальное освобождение «закупорившейся» зоны, не привычного вида практика «смени убеждение», а именно прощение? Почему оно вообще должно сработать, если это всего лишь слово?

Или не слово, но непонятный мне процесс?

Мишу я в комнату не впустила, чтобы не мешал, — захлопнула дверь перед его обиженной мордой, приставила подушку к спинке, забралась на кровать с ногами, взглянула на часы — 14:12. Что ж, если очередной эксперимент не принесет результатов, пойду в аптеку.

«Купишь, если не поможет».

Итак, с чего он просил начать? В воображении гладким потоком полились прозвучавшие на занятии слова:

— Все происходит в три этапа, Ди, и выполнены они должны быть последовательно. Требуется освободить три узла. Первый: простить человека, всколыхнувшего в тебе стресс, ибо этот человек не нанес тебе обиды — ее себе нанесла ты сама. Второй: простить непосредственно себя за то, что не сумела отреагировать адекватно. Третий: попросить прощения у собственного тела за то, что поместила в него то, что нанесло системе дисбаланс. Пока все ясно?

— Ясно. То есть сначала я должна простить Тайру, на которую обиделась?

— Да. Потому что тебя обидела не Тайра, а отсутствие звонка, то есть чье-либо действие. Вот только люди ежесекундно совершают миллионы действий, и, если твоя реакция каждый раз будет неадекватной, тело очень быстро сдаст. Посему — причина насморка, увы, ты, а не Тайра. Прости подругу и попроси у нее прощения.

Что ж, первый этап ясен.

Я попыталась вздохнуть, в очередной раз ощутила, как сильно заложен нос, достала из тумбочки платки и высморкалась. После этого вызвала в памяти образ подруги, какое-то время смотрела на него, затем мысленно заговорила:

— Привет, Тайра, — мой голос звучал робко и неуверенно даже в собственной голове, но знакомые зеленоватые глаза смотрели доброжелательно. Говорить с ней? С ее образом? Звучало глупо. Я чувствовала себя так, будто пыталась мастурбировать, теребя не за «то самое», а за большой палец левой руки, и еще почему-то ожидаю результатов. Но был ли выбор? Нет. — Я хотела перед тобой извиниться. Я зря обиделась, понимаешь? Ты не позвонила, не сказала, что уезжаешь, а я ждала, волновалась, где ты есть. Но это не ты, не твои действия — это я волновалась. Потому что испытывала неуверенность и страх, потому что твои действия показали, что они — неуверенность и страх — во мне есть. Поэтому я не виню тебя и хочу сказать, что я прощаю тебя за то, что ты всколыхнула во мне обиду, — в том нет твоей вины. И прости, что в силу стресса я отреагировала неадекватно, ладно? Пусть даже ты и не видела этого в реальности. Прости.