— Так как же у тебя оказалось мое фото?

Я сказала правду. Ну, почти правду.

— Я искала тебя на «Фейсбуке» после того вечера в ресторане. Хотела поблагодарить за то, что спас меня и украсил вечер.

— Ты послала мне сообщение?

— Нет, так и не послала. Мне показалось, это… как-то странно, будто я за тобой слежу, и я передумала.

— Но фотография тебе так приглянулась, что ты решила ее сохранить?

— Я хотела поместить страницу в избранное на случай, если я передумаю и все-таки напишу тебе, но вместо этого я сохранила аватар. — Я почувствовала, как краснею. Я всегда плохо врала. Мама говорила, что меня легче прочесть, чем открытую книгу.

К моему удивлению, Чейз кивнул, но я не ждала, что он так просто от меня отстанет.

— Ты занимаешься в этом спортзале? Раньше тебя здесь не видел.

— Нет, Брайант занимается. Он меня пригласил. У меня был ужасный день, и я собиралась залить стресс вином, а он пригласил вместо этого сводить меня в зал на тренировку.

— Говорю тебе, он олух! Определенно, я бы предложил какие-то другие способы борьбы со стрессом на месте Брэндона.

— Брайанта.

— Не важно.

— И что бы ты предложил?

— Ничего. — Он сменил тему. — А почему у тебя был такой уж плохой день?

— Из-за двух собеседований. На первом мне отказали раньше, чем я зашла в кабинет, а на втором, стоило припарковаться у здания.

— Ты без работы?

— Пока работаю, но только до следующей пятницы. Наверное, не самое умное решение написать заявление об увольнении в нынешней экономической ситуации до того, как я нашла новую работу.

— А чем занимаешься?

— Маркетингом. Я директор по маркетингу косметической фирмы «Фреш Лук».

— Мир тесен. Я дружу со Скоттом Эйкманом, президентом этой фирмы. Мы иногда вместе играем в гольф.

— В маленьком городке на восемь с половиной миллионов жителей мой фальшивый школьный бойфренд, по совместительству некровный родственник, играет в гольф с главой моей компании? Странно.

Чейз засмеялся.

— Скотт на следующий год уходит на пенсию.

— Ага. Переезжает с концами во Флориду. Наверное, компания перейдет к его двум сыновьям. — Брр. Дерек. Я бы предпочла, чтобы он переезжал во Флориду. Или в Сибирь.

Мы с Чейзом так и стояли перед дверью, ведущей в бассейн. Какой-то парень постучал по стеклу и поболтал банкой «Доктора Пеппера».

Чейз поднял в ответ оба больших пальца вверх, а потом объяснил:

— Мы поспорили. Я надрал ему задницу по количеству кругов. Это мой приз.

Я выгнула бровь.

— «Доктор Пеппер»?

— Вкуснятина. Не критикуй, а то я не принесу его на следующий семейный пикник.

Прошла еще минута, его приятель снова постучал по стеклянной двери. В этот раз он помахал Чейзу рукой, словно бы говоря: «Братан, ну что ты там застрял, елки-палки?!»

Чейз кивнул.

— Мне пора бежать. У нас деловой обед через полчаса, и мне нужно принять душ.

Я пыталась скрыть разочарование.

— Ну, приятно было столкнуться с тобой, кузен.

На миг наши взгляды встретились. И снова, как тогда после ужина в ресторане, Чейз смотрел так, будто хотел что-то сказать, но вместо этого глянул через плечо туда, где плавал Брайант, затем притянул меня к себе в объятия, намотал мой хвостик на кулак так, что голова откинулась, и я смотрела на него снизу вверх.

Его взгляд впился мне в губы, а потом он поцеловал меня в лоб.

— Пока, кузина.

Он сделал несколько шагов в сторону раздевалки, а потом остановился и повернулся:

— Слушай, у меня есть одна приятельница, она очень крутой спец по подбору персонала. Почему бы мне не познакомить вас? Может, она тебе подкинет вакансию?

— Конечно, с удовольствием! А то мне самой как-то не везет. Спасибо!

Я протянула ему мобильник, он вбил в контакты свой номер, а потом отправил себе сообщение с моего телефона, чтобы мы обменялись контактами, а потом ушел. Я тут же начала скучать. Шансы натолкнуться на него во второй раз в этом огромном городе, наверное, сравнимы с шансами, что в тебя попадет молния.

Не прошло и недели, как я выяснила, что порой молния ударяет дважды в одно и то же место.

Глава третья

Чейз — семь лет назад

Я смотрел на огромных размеров лицо Пейтон, жадно глотая воду из бутылки. Рекламный щит закрывал стену восьмиэтажки на угловом здании напротив моего нового офиса.

— Хватит уже утолять жажду, возвращайся к работе. — Пейтон в натуральную величину вошла ко мне в кабинет, бросила на диван гитару в чехле и подошла к окну. — Поверить не могу, что плакат такой огромный. Ты сказал мне, что это будет обычный рекламный щит, а тут полотнище во всю стену дома. Крошечная щербинка между передними зубами теперь в метр шириной.

— А мне нравится эта щербинка.

— А я ее терпеть не могу. Режиссер вчера сообщил, что мне надо от нее избавиться и похудеть на пять килограммов. — Она подняла руку ко рту. — Нужно пластинку, винир или что-то в этом роде.

— Не надо ничего делать, этот режиссер просто полудурок с полным отсутствием вкуса.

Она вздохнула:

— Я не получила роль.

— Видишь? А я что говорю? У него нет вкуса.

— Ты пристрастен, поскольку я с тобой сплю.

— Неа. — Я притянул ее к себе. — Я высидел до конца этой гребаной оперы на прошлой неделе, поскольку ты со мной спишь. Но я говорю тебе, что ты отличный музыкант, поскольку я был на всех твоих концертах еще с колледжа, даже когда тебя не видно было в оркестровой яме. С тех пор, как ты начала играть, я видел все твои внебродвейские шоу.

— Не просто вне-, а вне-вне… [Так называют крошечные нью-йоркские театры с количеством мест меньше ста.]

— Разве термин «внебродвейский» не включает в себя все, что идет не на Бродвее?

— О нет, внебродвейские постановки — это небольшие спектакли на Манхэттене для менее чем пятисот зрителей. А вневнебродвейские — это шоу типа того, что я устраивала в кофейне в Вилладж.

— Но у тебя отлично вышло.

Пейтон скептически взглянула на меня.

— И кого я играла?

— Сексуальную цыпочку.

— Я играла мать, умирающую от туберкулеза. Ты все время просидел, уткнувшись в кроссворд.

Ах, речь про ту пьесу.

— Наверное, я что-то упустил. В защиту могу сказать, что я отгадывал пошлейший кроссворд с загадками. Вопрос звучал так: «то холодный, то горячий, то висячий, то стоячий», три буквы, посередине «у». Я долго ломал голову, можно ли писать в кроссворде нехорошие слова, а потом до меня дошло, что это «душ»!

— Ты такой извращенец.

Я быстро чмокнул ее.

— Куда пойдем на ужин, Щербинка?

Она прикрыла рот, но улыбнулась.

— Не называй меня так. Можно было пойти в тайский. Как насчет того маленького ресторанчика в Челси, куда мы ходили в прошлом месяце?

— Хорошая идея. — Я в последний раз взглянул на новый рекламный щит, выключил свет и закрыл дверь в офис.

На улице я повернул налево, чтобы дойти до ближайшей станции метро, но Пейтон устремилась направо.

— Можно мы сядем на третью ветку на Бродвее, а не поедем по обычному маршруту? — спросила она. — Хочу заскочить в Литтл-Ист.

— Разумеется.

Пейтон еще в колледже начала волонтерить, раздавая еду нуждающимся или работая в ночлежке. Мне нравилось, что она с таким жаром помогает другим. Но в этом месте бывали грубые бродяги. Пару раз в неделю происходили драки. Я пытался обсуждать с ней вопросы личной безопасности. К несчастью, волонтерская деятельность была одной из немногих областей, в отношении которых Пейтон была непоколебима.

Когда ей было пять или шесть, ее отец-неудачник бросил мать с Пейтон и еще двумя детьми. Мама с трудом сводила концы с концами, даже когда они с мужем работали оба, теперь, живя только на свою зарплату, приходилось выбирать между едой и арендной платой. Она выбрала арендную плату, а это значило, что они стали завсегдатаями местных «пищевых банков» несколько лет, пока все не наладилось.

Один из постоянных посетителей ночлежки сидел перед дверью, когда мы добрались туда.

— Привет, Эдди, — поздоровалась Пейтон.

Я уже встречал этого парня раньше. Ему было, наверное, всего чуть за сорок, но на улице быстро стареют. Он мало говорил, но казался довольно безвредным. Пейтон с ним связывали особые отношения, с ней Эдди общался куда больше, чем с остальными.

— Что с головой? — Я наклонился, осторожно соблюдая дистанцию, поскольку знал, что это необходимо. У виска Эдди запеклась кровь.

— Что случилось, Эдди? — спросила Пейтон.

Он пожал плечами:

— Мальчишки.

В последнее время участились случаи, когда подростки нападали по ночам на бездомных на улицах. Эдди не нравилось спать в ночлежках, поскольку они почти всегда были забиты под завязку, а он не терпел, когда к нему подходили слишком близко.

— На Сорок первой улице открылась новая ночлежка. Проезжал там недавно. Может, она еще не слишком переполнена, поскольку совсем новая, да и на улице тепло.

— Ага. — Для меня лишь односложные ответы.

— Мне кажется, стоит обратиться в полицию, Эдди, — сказала Пейтон.

Несмотря на все то время, что Пейтон провела в подобных заведениях, она так и не поняла главного. Бездомные не обращаются в полицию. При виде полицейских они поворачивают в другую сторону.

Эдди сердито покачал головой и подтянул колени к груди.