ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Молли почувствовала, как краска приливает к лицу, но все-таки выговорила эти слова. Получилось если не слишком соблазнительно или небрежно-красиво, но зато внятно. Темные глаза Алека стали практически черными.

— Ты делаешь мне предложение? — сказал он хриплым голосом.

— Да. — В ожидании ответа Молли вцепилась в край стола.

— Я выставил бы себя полным идиотом, если бы отверг подобное предложение. Но в этом отеле, боюсь, цены за номер…

— Я оплачу номер.

— Нет.

— Послушай меня. — Молли потянулась и схватила его за руку. Теперь, ступив на этот путь, она не свернет. Молли ни разу в жизни не хватала мужчину за руку, но, судя по тому, как Алек сжал в ответ ее пальцы, она поступила правильно. — Номер в отеле — лучшее решение в данной ситуации. И никто ничего не узнает.

Алек стиснул ее руку меж своих ладоней.

— Молли, я чувствую себя жиголо. Поверь, я в восторге от твоего предложения, но получится, что ты платишь мне за секс.

— Да ничего подобного! — Молли была потрясена тем, как властно и нежно Алек сжал ее ладони, но она не позволит, чтобы его «эго» помешало ее планам. — Я всего лишь оплачу номер, чтобы мы могли остаться наедине.

— Никакой разницы.

Молли понимала, что если она выложит деньги из своего кармана, то определенным образом получит больше власти в сложившейся ситуации. Для — как ее назвал Бенджамин? — осторожного интроверта власть была большим шагом вперед. А владение ситуацией позволит ей легче вытащить на поверхность сексуальную авантюристку, спрятанную глубоко в душе.

Но сначала надо переубедить Алека. Молли решила действовать с ним как с героем какой-нибудь из своих книг, а именно предоставить ему новую информацию.

— Я должна кое-что рассказать тебе.

— Давай. — Алек сказал это небрежным тоном, но пульс у него бился как сумасшедший.

— Джош ошибся. Я не снимаюсь в порнофильмах. Я вообще не снимаюсь в кино.

Алек крепче сжал ее ладонь.

— С твоей внешностью это странно.

— Спасибо, но внешность обманчива. Ситуация, можно сказать, прямо противоположная. У меня не так уж много опыта.

Алек слегка улыбнулся.

— Ничего страшного.

— И обычно я гораздо сдержаннее с мужчинами.

Алек ослабил хватку — ровно настолько, чтобы погладить ладонь Молли большим пальцем.

— Я так и думал, но если Джош что-то возьмет в голову, то может убедить в своей правоте кого угодно.

— Мне кажется, я так и не достигла своей… своей вершины в том, что касается секса. Но по-моему, в подходящей обстановке, с подходящим партнером я смогу раскрыться.

Алек сглотнул, не отводя глаз от лица Молли. Она продолжала:

— Мне всегда представлялся именно номер гостиницы, убежище от всего мира, где есть только мы, и неважно, кто мы такие.

— Как сейчас?.. — Голос Алека стал хриплым от сдерживаемых эмоций.

— Совершенно верно. Алек, я думала о тебе все это время. Несколько часов в номере этого отеля с таким мужчиной, как ты, — моя давнишняя фантазия.

Алек нервно вздохнул.

— Это серьезное заявление. А что, если я разочарую тебя?

— Меня больше волнует опасение, что я могу разочаровать тебя.

— Такого не может быть.

— Видишь ли… — она помедлила, — возможно, я ошибаюсь на свой счет. Возможно, я не смогу расслабиться и отпустить тормоза.

— А ты вообще испытываешь… э-э…

— Да, с этим все в порядке. — Но каждый раз Молли понимала, что ее ощущения могут и должны быть глубже, ярче. — Но я никогда не чувствовала, что во мне все переворачивается.

Алек выдохнул.

— Ну вот, теперь ты привела в смятение меня. Я не могу пообещать тебе подобный результат.

— Я и не прошу. — Молли трепетала в предвкушении. — Я прошу всего лишь попробовать.

Алек смотрел в глаза Молли, напоминая себе о необходимости дышать. Она хочет его, но перспектива была настолько же привлекательной, насколько устрашающей: а вдруг что-то не заладится? С другой стороны, Алек был рад, что Молли не снимается в пресловутых фильмах. Сознание того, что она стремится раскрыть свою сексуальность, было не в пример приятнее, чем мысль о том, что она зарабатывает на жизнь созданием на экране откровенно чувственных образов. Молли нужна его помощь, а Алек не мог отказать ей в подобной просьбе.

— Ладно. Я готов попробовать.

Щеки Молли порозовели, в уголках рта дрогнула улыбка.

— Отлично.

— Только при условии, что ты позволишь мне рассчитаться за обед.

— Это глупо.

— Не для меня. — Он также оплатит свою долю за номер, и если для этого ему придется потратить часть денег, отложенных на учебу в следующем году, то черт с ними.

— Хорошо. Тогда, пока ты ждешь счет, я пойду закажу номер.

Алек кивнул и выпустил руку Молли.

— Я скоро, — сказала она, подхватила сумочку и вышла из кафе.

Алек попросил счет и заодно поинтересовался, есть ли поблизости цветочный магазин. Он решил купить для Молли алую розу. После долгого, глубокого поцелуя он возьмет розу, положит ее… куда-нибудь и начнет медленно раздевать Молли. Хотя, может статься, она разденется и ляжет в кровать до того, как он вернется из цветочного магазина и аптеки. И еще вопрос: а сможет ли он при виде обнаженной Молли контролировать свои мысли, чувства и поступки? Эта женщина волновала его слишком сильно, и больше всего Алек боялся выставить себя перед ней дураком — или ничтожеством…

Он едва не подскочил, услышав голос Молли у себя над плечом:

— Я взяла ключи.

Алек отодвинул стул и поднялся на ноги.

— Что дальше?

— Не нужно, чтобы кто-то видел, как я передаю один из них тебе.

— Тогда подожди, пока мы выйдем из кафе. — Он указал на остатки еды. — Может, ты хочешь взять что-нибудь с собой?

Молли посмотрела на тарелки.

— Ты знаешь, возможно, так и стоит сделать. Мы наверняка проголодаемся… после.

От этих слов голова у Алека пошла кругом, и все благоразумные мысли о контроле испарились в мгновение ока.

— О, Молли, — только и сказал он.

Тут появилась официантка; они оплатили счет, дождались, пока по их просьбе сэндвичи уложили в пластиковую коробку, и вышли в вестибюль.

— Ну, жду тебя наверху. — Молли сунула ключ за бортик коробки. — До скорой встречи.

Первоначально Молли намеревалась посредством страстного свидания с Алеком улучшить свою книгу. Но каким-то образом в процессе улаживания деталей ее мотивация поменялась. Теперь она хотела этого не только ради книги, но и ради себя.

Хотя она никогда не была частью голливудской богемы, но втайне завидовала их свободе и раскованности. И вот ей представился шанс побезумствовать без оглядки на папарацци. Она знала, что с сексуальностью у нее все в порядке, и верила: Алек именно тот мужчина, который сможет доказать ее правоту.

Но это еще не означало, что, пока Молли поднималась на лифте на девятый этаж, ее не трясло от волнения. От волнения и неуверенности. Но вот она стоит с ключом в руке перед дверью в новый мир. Правда, сейчас ей хотелось бежать отсюда куда глаза глядят, но тогда она пропустит прекрасную возможность стать той женщиной, которая жила на страницах ее рукописи, женщиной, которой было нужно нечто большее, чем обычный скучный секс.

И если Молли не последует собственному плану, то, вероятно, до конца жизни так и будет писать «милые страшилки» для Даны Кайл. Хуже того, она останется в неведении — удовольствовавшись только собственным воображением — о том, каков Алек в постели. Возможно, она больше не встретит мужчину, который так распалял бы ее чувства. Алек вдохновил ее на написание целой книги — а ведь между ними вообще ничего не было! Молли подумала, что после того, как они один раз проведут вместе ночь, она будет строчить романы без передышки.

Девушка выпрямила спину, вставила ключ-карточку в щель, подождала, пока замигал зеленый огонек, и открыла дверь. Номер был обставлен мебелью темного дерева в псевдоантичном стиле. На роскошной кровати под балдахином покоился пышный матрас — его поверхность находилась как раз на уровне бедер. Конечно, Молли пришло на ум несколько способов использовать это обстоятельство, и пульс у нее сразу участился. Повернувшись к двери, она защелкнула предохранитель, но потом поняла, что так Алек не сможет войти, и вернула язычок на прежнее место.

Желудок у нее несколько раз дернулся, когда она осознала, что Алек появится в любую минуту, а комната выглядит слишком строго для сцены грядущих чувственных безумств. Молли быстро подошла к кровати и откинула покрывало. Так лучше. Потом задернула шторы и включила лампу в противоположном от постели углу. Света стало достаточно, чтобы оставить место воображению.

Молли сбросила туфли, приподняла юбку и сняла колготки.

Господи, она дрожит как лист! Надо глубже дышать. Молли принялась так усиленно втягивать воздух в легкие, что скоро ощутила легкое головокружение. Стоп, так не пойдет.

Думай, Молли, думай. Что еще? Снять все и лечь в постель? Нет, она хочет узнать, насколько умело у Алека получается раздевать женщину. Мужчина ее мечты управлялся с пуговицами и молниями с элегантной небрежностью, давая при этом понять, что настолько сгорает от желания, что предпочел бы сорвать с партнерши одежду.

Однако в списке ее фантазий числилась и та, в которой партнер был настолько нетерпелив, что пуговицы разлетались по всему полу. Она представляла его стон, пока он добирался до цели своих желаний, даже слышала треск тонкой материи, разрываемой дрожащими от желания руками. К несчастью, Молли не могла покинуть отель в наряде, превращенном в лохмотья, а иного у нее под рукой не было. Значит, придется побеспокоиться, чтобы Алек не повредил ее костюм в приступе страсти.

Молли подошла к зеркалу — шелковый жакет должен оставаться застегнутым на все пуговицы, но под ним на Молли был надет жутко скучный бюстгальтер. Она размышляла о нем с тех пор, как ей пришла в голову идея соблазнить Алека. Утром, взяв эту деталь туалета из ящика, Молли думала только о собственном комфорте. Она собиралась провести большую часть дня в поезде, а не в объятиях Алека. Молли расстегнула жакет — контраст между черным шелком костюма и этим лифчиком был ужасен. Ну и ладно, значит, к черту лифчик. Молли побежала в ванную — она не хотела, чтобы Алек застал ее во время подготовки, — меньше чем через минуту вернулась и запихнула бюстгальтер в сумочку. Теперь в зеркале отражалась босоногая женщина в черной шелковой юбке и наполовину расстегнутом жакете. Когда Молли двигалась, в вырезе была видна только ложбинка меж грудей — тонкий, но откровенный намек.

Но ее волосы были уложены слишком тщательно. Молли запустила в них пальцы и слегка взъерошила. Хорошо. Она посмотрела в зеркало и слегка изогнула спину. Потом надула губы и похлопала ресницами. Совсем неплохо. Если бы у нее хватило духу проделать что-то подобное перед камерой, из нее все-таки могла бы получиться актриса. Молли улыбнулась собственному отражению и замурлыкала.

И в этот момент щелкнул дверной замок.

Молли отскочила от зеркала и судорожно пригладила волосы. Кем она себя возомнила? Она застегнула жакет на все пуговицы и принялась лихорадочно искать туфли.

Она как раз надела одну и прыгала по комнате в поисках другой, когда Алек появился на пороге — в одной руке коробка с сэндвичами, в другой — алая роза. Неужели она пригласила его провести этот день с ней в постели? Молли просто не могла поверить собственной смелости!

И вот он стоит здесь, надеясь — как она сама ему намекнула — проникнуть под ее добропорядочную внешнюю оболочку и обнаружить под ней сексуальную кошечку. О чем только она думала?

Комната внезапно начала кружиться. Все еще с туфлей в руке, Молли на ощупь отступила к кровати, понимая, что ей не хватает воздуха.

— Молли?

— О, Алек… Мне кажется… я сейчас упаду в обморок.

Алек пинком захлопнул дверь и побежал к Молли, по пути уронив на пол и коробку и розу. Он усадил ее на матрас и принялся приводить в чувство.

— Так, опусти голову между колен. — И он пригнул голову Молли вниз. Ее волосы были на ощупь еще более похожими на шелк, чем он представлял себе в мечтах, но сейчас его мысли были заняты другим. Первым делом надо не дать ей упасть в обморок. — Дыши как можно глубже.

Молли судорожно хватала ртом воздух.

— Через нос, чтобы кислород быстрее дошел до мозга.

— А… ты-то откуда… знаешь?

— Два семестра подготовки к медицинскому колледжу. — Алек прислушался к ее дыханию и стал успокаиваться, когда оно постепенно выровнялось. — Все в порядке.

— Да… я знаю. Просто… не могу поверить, что такое случилось.

Плечи Молли затряслись.

— Молли, не плачь. — Алек погладил ее волосы. — Все мы время от времени впадаем в панику. Этого не надо стыдиться.

— Я и не плачу. — Молли подняла голову, и Алек понял, что она смеется.

— Надеюсь, у тебя не истерика, — забеспокоился он.

— Возможно.

— Наверно, тебе лучше выпить воды. — Алек сделал движение, чтобы направиться в ванную.

Молли положила руку ему на плечо, удерживая на месте.

— Все нормально. Я в порядке.

— Ты уверена?

— Просто… — Молли снова начала хихикать.

— Что?

— Просто я никак не ждала, что между моих колен окажется моя голова.

В ушах у Алека зашумело, и сердце бешено заколотилось. А Молли улыбалась ему, и ее щеки были румянее роз.

Алек застонал и приник к ее губам, послав все свои благоразумные планы к чертям. Наконец-то он целовал Молли, а большего от жизни и не требовалось. Губы Молли были как вишневое вино — сладкие, сочные. Он хотел немедленно раздеть ее и опрокинуть на кровать.

Да и Молли, похоже, хотела того же. Она запустила пальцы в его волосы и позволила завладеть своим ртом, чего никогда бы не допустила женщина, не настроенная на серьезное продолжение.

Алек принялся раздевать ее, но тут же возникли две проблемы: он находился под неудобным углом, а пуговицы на жакете Молли были квадратными. Алек подумал, что того, кто придумал квадратные пуговицы, надо застрелить на месте. Молли стала помогать ему, но их пальцы так тряслись, что в процессе одна пуговица отлетела и покатилась по полу.

Алек тут же отстранился, почувствовав себя жутко неуклюжим.

— Молли, я не хотел…

— Да какая разница? — Тяжело дыша, она умудрилась расстегнуть еще две пуговицы. — И какому идиоту пришла в голову идея квадратных пуговиц?

— Такому, который не интересуется сексом.

— Точно. — Молли наконец-то протолкнула последнюю пуговицу в петлю и с торжеством посмотрела на Алека. — Ну вот!

Когда отвороты жакета разошлись в стороны, Алек ожидал увидеть под ними какое-нибудь кружевное белье, и ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, что там нет ничего подобного. Только нежная кремовая кожа и волнующие полутени. Он судорожно глотнул.

— Ты не…

— Нет.

Молли раскинула руки и смотрела на Алека; на ее щеках полыхал румянец. У Алека свело мускулы от желания.

Он никак не мог сосредоточиться на чем-то ином, кроме открывшейся перед ним картины.

— Ты невероятная. Потрясающая. И полная сюрпризов.

— Спасибо. — Ее зеленые глаза сияли. — И если тебе интересно, жакет уже расстегнут.

Голос Алека стал глухим от предвкушения.

— Да, мне интересно. В высшей степени интересно.

Алек задрожал, представляя, как сейчас его ладони скользнут под гладкую ткань жакета. Потом он вспомнил о розе и понял, что другого подходящего момента использовать ее уже не представится. Поначалу Алек хотел вручить ее Молли в манере Джеймса Бонда, но теперь ему рисовалась иная, более заманчивая перспектива.

— Я… э-э… принес тебе розу. — Он протянул руку и поднял цветок с пола.

— Как мило. — Молли сделала движение, что бы взять розу.

— Подожди. Не шевелись.

На лице Молли отразилось удивление, но потом она снова опустила руки на кровать.

— Так?

— Да. А теперь… позволь мне соблазнить тебя.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Молли решила дать Алеку немного поспать. Они вообще могли бы остаться в номере на всю ночь и продолжить это восхитительное сексуальное приключение. Но теперь, пока Алек дремал рядом с ней и восторги секса немного улеглись, в голову Молли снова полезли неприятные подробности утреннего разговора с Бенджамином. Возможно, агент сам не знал, о чем говорит, да и на писательских курсах ей твердили, что любой критик судит субъективно.

Бенджамин видел в ней писателя-детективщика, который не способен сочинить горячую историю. Возможно, он читал ее новый роман, руководствуясь системой оценок, совершенно не годившейся для этого текста. Молли должна сама перечитать книгу еще раз. Если она по-прежнему будет ей нравиться, то стоит искать нового агента, а не сексуальных авантюр.

Но Молли не жалела об этом дне. И в душе благодарила Бенджамина за то, что его замечания придали ей храбрости сделать Алеку предложение.

Итак, рукопись у нее под рукой, а Алек крепко спит. Молли выскользнула из его объятий и ступила на пол. Потом, поскольку она еще не окончательно превратилась в раскованную, неистовую соблазнительницу, вынула из шкафа халат и надела. Взяла рукопись, села в кресло, обтянутое белым и синим бархатом, и взглянула на титульный лист. «История в Мануа». Наверно, этому названию не хватает изюминки. Оно чем-то похоже на названия детективов. Может, заменить на что-то более откровенное? Например, «Тропическая жара». Молли схватила ручку, лежавшую на телефонном столике, и написала новое название. Упоминание о тропиках каким-то образом волновало, возбуждало, оно вызовет у читателя представление о первобытных инстинктах… как те, которые просыпались в ней, когда рядом был Алек.

Молли открыла первую страницу, но после десяти минут чтения со вздохом откинулась на спинку кресла. Она искренне верила, что книга хороша, но теперь не была в этом уверена. Критические замечания Бенджамина то и дело всплывали в ее памяти. Возможно, он и прав. Возможно, текст создает впечатление, что его писал интроверт-детективщик, меньше всего в жизни склонный к риску.

Проклятье. Ей очень хотелось, чтобы Бенджамин ошибался, но первая эротическая сцена и в самом деле казалась… натянутой, неестественной. Или нет? Молли закрыла глаза, вспоминая слова, звуки, ощущения прошедшего дня. Вот от них ее бросило в жар, а от этого…

— Молли?

Она открыла глаза и обнаружила Алека, который стоял перед ней в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Молли была так поглощена мыслями о своей книге, что не заметила не только то, как Алек вылез из постели, но и что он успел побывать в ванной.

Смешно, что он тоже решил как-то прикрыть свою наготу. Интересно, может, Алеку такое эротическое приключение так же внове, как и ей?

— Чем занимаешься? — спросил он.

Молли бросила взгляд на рукопись. Она пообещала Алеку рассказать о встрече с Бенджамином по пути домой, по глупости решив, что дело выгорит, но все обернулось иначе. И открыть Алеку страхи, связанные с творчеством, труднее, чем лечь с ним в постель.

Правда, ей не обязательно давать ему прямой ответ. Она может сказать, что это проект, над которым она работает в данное время, добавить еще пару неопределенных фраз и спрятать рукопись в сумку. Или напротив, рассказать чуть больше, чем намеревалась сначала.

Взвешивая доводы в пользу обоих решений, Молли внимательно посмотрела на Алека. Она сделала ему откровенное предложение воплотить их сексуальные фантазии в номере этого отеля. Когда они выйдут отсюда, Алек будет знать о ней гораздо больше других людей. Будет знать интимные подробности. Но только писатель может понять, что тайны творчества бывают пострашнее тайн секса.