Виктор Бурцев и Андрей Чернецов
Святой остров
Все события, происходящие в романе, вымышлены. Любое сходство с реально существующими людьми, местностями, сооружениями — случайно.
Авторы
Над Ахиллом, чтимым на острове Белом, Сына богини Фетиды, Пелееву отрасль, Ахилла, Остров сей Понта святой в лоне своем бережет. В древности на острове никто не жил из мирского люда.
Аристотель
Глава первая
В ДОРОГУ
— Ваша почта, миледи!
— Хорошо, Седрик, хорошо…
Сидевшая за письменным столом голубоглазая девушка досадливо покачала головой.
— Оставьте где обычно.
В ответ послышался негромкий, но полный искренней грусти вздох.
— Седрик! — Девушка вновь тряхнула густыми русыми волосами. — Можете не намекать, завтракать я все равно не буду!
Вздох повторился, но спорить дворецкий, естественно, не стал. Если дворецкие начнут пререкаться даже по такому важному, можно сказать, жизненно необходимому делу, как второй завтрак, тогда и вправду конец света настанет. А если и не всего света, то старой доброй Британии точно.
Конец света, как считал достойный Седрик, и так на самом пороге. И в самом деле! К чему включать телевизор, если можно просто посмотреть по сторонам? Имение лордов МакДугал, где служили все его предки, оплот и, можно смело сказать, символ страны, Дом поистине с Большой Буквы — и кому все досталось? И даже не станешь кивать на скупающих британские поместья австралийских нуворишей и этих, прости Господи, «новых русских»! Хозяйка-то, пошли ей все тот же Господь всяческого здоровья, настоящая, чистых кровей. Но…
Обдумывать это «но» дворецкий предпочел в одиночестве — как и обычно. С молодой хозяйкой не поспоришь! Оно и к лучшему, ибо хоть в этом леди — точный сколок со своих грозных предков. Какая-никакая, а традиция!
Дверь, хоть и смазанная совсем недавно, еле слышно скрипнула. Сидевшая за столом девушка еле заметно улыбнулась. Старого верного Седрика с его вторым завтраком не переделаешь. Впрочем, ее тоже.
В это утро леди Элизабет МакДугал ни с кем не хотелось общаться, причем по целым двум причинам. Во-первых, просто не хотелось. Во-вторых, дел накопилось просто невпроворот. В том числе среди них было самое страшное и неподъемное — составление налоговой декларации. Проще всего было поручить весь этот ужас семейному адвокату и забыть, как дурной сон. В иное время она так бы и поступила — но не теперь, и опять-таки по двум причинам. Прежде всего требовалось всенепременно занять себя чем-то рутинным и нудным, дабы не поддаться миссис Скуке, не дававшей девушке покоя всю последнюю неделю или даже полторы. А кроме того, финансовая пропасть, к которой семья МакДугал бодро шествовала весь последний век, на этот раз обозначилась совсем рядом. Впрочем, денег в доме не хватало всегда, с этим Элизабет давно смирилась, а вот миссис Скука… Да, это серьезно!
Чтобы отвлечься, Бетси запланировала на это утро целую уйму дел и даже набросала их список на салфетке. Для начала навести порядок в библиотеке и приступить наконец к составлению электронного каталога всех этих пыльных кладезей премудрости. Картотека, составленная еще дедом, изрядно устарела и к тому же тоже покрылась таким слоем пыли, что страшно прикоснуться. Вот и приходится искать нужную книгу по нескольку часов. И это в век компьютеров, на пороге нового тысячелетия! А в перспективе можно подумать и о переводе самых ценных экземпляров в электронный формат, ведь некоторым книгам и рукописям уже перевалило за триста, а то и четыреста лет. И начать следует, конечно, с коллекции первого лорда МакДугал — Роберта, прославившегося своими подвигами во время подавления восстания сипаев в Индии.
Девушка поискала глазами старый портрет. Вот он, герой, великая семейная легенда! Орел и Британский Лев в одном лице! Она вновь усмехнулась. Орел-то он орел, но греб все, как какая-нибудь курица — исключительно к себе. Полковник Роберт МакДугал уже тогда предвидел, сколько можно будет выручить на аукционе древностей за санскритскую рукопись XVI или XVII века, и потому без зазрения совести конфисковывал все мало-мальски примечательное в библиотеках индийских раджей, им же и обвиненных в пособничестве мятежникам. Впрочем, не только рукописи интересовали бравого полковника. Недаром этого героя до сих пор вспоминают в благодарной Индии! В последнем леди МакДугал имела счастье убедиться лично, причем не так уж и давно.
Итак, библиотека. Но кроме этого, Бетси давно уже хотела привести в порядок свои записи, касающиеся последних экспедиций. Дело тоже нужное, особенно когда накапливается груда разных бумаг, бумаженций, просто обрывков, исчерканных карандашом. А еще маленький альбом с рисунками, и другой, покрупнее, в котором уцелели всего три листа… Кое-что пригодится для статей и для будущей монографии, а кое-что требуется просто выбросить. Выбросить — и забыть. За ненадобностью. Увы, не только в архиве, но и в ее жизни такого накопилось слишком много…
…Единственная дочь вестфальского барона Генриха фон Эссенхауза и истинно британской леди Эмили МакДугал появилась в тысяча девятьсот шестьдесят девятом, в самый разгар «сексуальной революции» и бунтов хиппи. Ветер Эпохи ворвался даже в ее детскую, где у колыбели молодые родители вели отчаянный спор о том, как назвать наследницу. Мать хотела, чтобы девочке дали «настоящее», то есть английское имя. Барон, чей отец сложил голову под Тобруком, яростно махал в воздухе тевтонскими кулаками, но в конце концов был вынужден смириться, рассудив, что по-немецки «Элизабет» звучит вполне пристойно — «Эльза». Так он и называл дочь, когда поблизости не было супруги. Разочарованный Ветер Эпохи выпорхнул в окошко и помчался по своим делам дальше, а для маленькой Элизабет-Эльзы началась обычная жизнь. Обычная, конечно же, для таких, как она, чьи имена вписывают в Готский альманах и чьи родители не успели еще растратить достояние предков. Правда, ее прадед по линии отца сколотил капитал на поставках в прусскую армию, а предки по материнской линии нажились в британских колониях, но в таких кругах «это» полагалось не вспоминать. Достаточно того, что семья живет «как должно», что отцовский замок красуется на берегу Рейна, а особняк МакДугалов украшает графство Перт. Приемы, высшее общество, скачки, «роллс-ройс» у подъезда…
Первая трещина расколола семью, когда Элизабет исполнилось семь. Тогда она думала, что все дело в школе, куда ее собирались отдать, и очень удивлялась, отчего папа впервые в жизни кричит на маму, а та не спорит, как обычно, а плачет. Не все ли равно, где учиться, в Германии или в Англии? Тем более девочка вовсе не торопилась покидать родной дом и куда-то ехать. Почему бы не учиться прямо здесь, в соседней деревенской школе, ведь по-немецки она говорила ничуть не хуже, чем по-английски и французски!
Пришлось. Мать увезла Эльзу в Великобританию. Правда, не в Англию, как думала девочка, а в Шотландию, ибо графство Перт, как выяснилось, находится именно там. С тех пор отца она видела всего несколько раз, да и письма от него приходили исключительно к очередному Рождеству. Уже очень скоро маленькая леди МакДугал поняла, что ее мама плакала отнюдь не из-за педагогических проблем.
Когда после совершеннолетия Элизабет-Эльза приняла британское подданство, фон Эссенхауз не стал возражать.
Он даже прислал деньги на ее первую экспедицию, посоветовав, однако, найти более достойное занятие для молодой девушки, чем археология — а заодно и альпинизм, которым Бетси в это время всерьез увлеклась. На этом он счел отцовские обязанности завершенными и переписку прекратил. Правда, его сестра, тетя Германгильда, не забыла о родственнице и как-то нагрянула в гости, собираясь ни много ни мало выдать наследницу фон Эссенхаузов замуж — разумеется, в Германии и, само собой, за какого-то графа или даже курфюрста. Но к тому времени истинную британскую леди МакДугал волновали совсем иные заботы. Тетю Германгильду чуть не хватил удар, ибо она искренне считала, что археология — это просто иное название сатанизма…
Бетси горько вздохнула. Тетя Германгильда, земля ей пухом, может успокоиться в своем арийском раю. Археологом ее непутевая племянница так и не стала. Разве что «черным», но между ним и «нормальным» археологом такая же разница, как между обращением «милостивый государь» и просто «государь». Осквсрнительница Могил не может считаться ученым — даже если Элизабет в жизни не осквернила ни одной могилы. Ее высокоумных коллег такие детали не интересовали…
Итак, налоги… Леди МакДугал с силой провела по лицу ладонью и поглядела на пустой листок декларации с откровенной ненавистью. То, что семья на грани разорения, девушке было давно уже известно. И выкручиваться придется ей самой. Отцовских денег не увидеть, а после того, как заболела мать и ее пришлось поместить в клинику на окраине Эдинбурга, даже посоветоваться стало не с кем. Не с английскими же родственниками, разорившимися еще во времена Кромвеля! А кроме того, декларация — это не просто напоминание о грядущем, это еще и все та же скука, много часов скуки. Очень много часов…
«Нет уж, это не по мне! — Девушка решительно отодвинула бумаги. — Погляжу завтра… А еще лучше пусть потрудятся адвокаты. За что я им, в конце концов, деньги плачу?»
На душе сразу стало легче. Пункт первый из списка дел можно было смело вычеркнуть и приступить к пункту второму. И начать, конечно же… Бетси оглянулась. Ну, хотя бы с той кучи папок и журналов в углу. Еще неделю назад Седрик принес все это добро сюда и с тех пор каждое утро ворчит, что место всему этому «архиву» исключительно на свалке.
На свалке? Почему бы и нет? Но сначала следует поглядеть.
Мисс МакДугал положила на стол то, что было сверху, — стопку старых журналов. Конец тридцатых — сороковые… Ого, это уже не рухлядь, это антиквариат! Недавно Седрик обнаружил эту подборку в толстой картонной папке на подоконнике в гостевой комнате. Поначалу девушка никак не могла взять в толк, откуда все это взялось, но затем все-таки вспомнила. Эти бесценные реликвии притащил с собой ее дядюшка Арчибальд МакДугал, гостивший в Перте на Рождество. И не просто притащил, дабы камин растопить, а настоятельно потребовал приобщить к семейному архиву.
…Ох, еще и в архиве порядок наводить! Два года не заглядывала!
Элизабет до сих пор содрогалась, вспоминая о жуткой неделе, когда престарелый родственник, похожий на кэрролловского Шалтая-Болтая, буквально пытал ее воспоминаниями о своей бурной военной молодости, о службе в Индии (Ну еще бы! МакДугал — и не был в Индии!), а затем в оккупационных частях в Германии. Переслушать все истории дядюшки Арчи было просто невозможно и, более того, опасно для рассудка и жизни. А тут еще эти журналы…
В подборке глянцевого старья на первый взгляд не было никакой системы. На второй и на третий взгляд — тоже. Просто старые иллюстрированные журналы. Впрочем, не просто — почти на каждой обложке красовалась полуголая фея с зовущим взглядом. Да, почтенный дядюшка Арчи тогда еще не был столь почтенным. Молодой лейтенант (или уже капитан, но тоже молодой) не тратил времени зря…
«Мужчина! Что с него взять?» — философски рассудила Бетси.
Да, какая-то система в этой подборке все-таки просматривалась. Судя по всему, дядюшке Арчи нравились знойные брюнетки с роскошными формами. В одну, танцовщицу кордебалета, он даже влюбился, когда в 1945 году провел, как он изволил выразиться, «три безумные недели отпуска в послевоенном Париже».
«О-ля-ля! — закатывал глаза „Шалтай-Болтай». — „О-ля-ля!» — это я по-французски. Да. Она говорила только по-французски. Плохо. Да. Но ничего! Не главное. Да! Истинный парадиз! Да. Деньги кончились совсем, и она уехала с каким-то новозеландцем. Да!»
А на этой обложке красотки почему-то нет. Ага! Это же «Тайм» за июнь 1940-го, посвященный приходу к власти Черчилля. Ну конечно! Все старшее поколение МакДугалов буквально благоговело перед памятью великого премьер-министра. Про Черчилля дядюшка был готов рассуждать еще охотнее, чем про кордебалет.
«Если бы в 1947 году сэр Уинстон был у руля, — говаривал он, жадно глотая коллекционный „Мартель“, — „У руля“ — это я выражаюсь фигурально, да. У руля державы, Элизабет! Да! Наша Британия никогда бы не докатилась до такого позора. Потерять Индию! А все этот мямля Эттли, мягкотелый либералишка. Да. И еще агент Москвы! Столица Москвы — Россия. Да! Нет! Не важно. Из-за либералишек мы проиграли холодную войну. Да. И у меня издохла Хорда. Хорда — это моя кобыла. Да. Ее угробил наш полковой коновал. Он наверняка был лейбористом. Да. Нельзя верить лейбористам. Да…»
Бетси скривилась. Об издохшей в Дели кобыле дядя вспоминал чуть ли не чаще, чем о Великом Уинстоне. Дядина жена подала на развод после того, как полковник однажды ночью назвал ее Хордой. Вначале она подумала, что это имя горничной…
А вот этот журнал вышел… Так-так, 1948 год. На обложке фотография Махатмы Ганди в траурной рамке. Через все лицо индийского борца за независимость рукой не иначе как все того же дядюшки Арчи написано: «Поделом!» Неудивительно, ведь полковник МакДугал считал Ганди своим личным врагом и всегда жалел, что не его рука покарала «эту желтую обезьяну в очках». Ну, с этим ясно. А это кто?
…С обложки старого журнала на Бетси смотрел молодой мужчина лет тридцати. Продолговатое лицо с чуть тяжелой нижней челюстью, высокий лоб с небольшими залысинами, темные волосы, набриолиненные по моде конца тридцатых, зачесаны назад. Тонкие губы, тронутые печальной усмешкой. И глаза — умные, усталые… Странное дело, «журнальный» парень сильно смахивал на… На Хэмфри Богарта, ее любимого киноактера! Но ведь это не Богарт, хотя и похож, очень похож! Ну-ка поглядим…
Парня с картинки звали, как выяснилось, Дэмпси Мелоун. Он оказался (надо же такому статься!) не только почти копией Богарта, но и коллегой леди МакДугал, то есть самым настоящим археологом. Именно настоящим, а не ученым занудой, боящимся сделать лишний удар киркой без соответствующего разрешения. Бетси решительно сдула пыль с журнала. Читаем? Читаем!
…В статье, помещенной на четвертой странице, сообщалось, что мистер Мелоун прославился в 1941 г. тем, что во время переворота в Ираке, инспирированного нацистами, сумел эвакуировать наиболее ценные экспонаты из Багдадского археологического музея. Среди спасенных шедевров были сокровища вавилонских царей, полный текст «Песни о Гильгамеше», выполненный не на глиняных, а на золотых табличках, два гигантских серебряных шеду — крылатых быка с человеческими головами, корона ассирийского царя Саргона Древнего…
Девушка мечтательно вздохнула. Корона Саргона Древнего! Найти бы хоть что-то подобное!
Гитлеровцы, как сообщал автор статьи, безуспешно охотились за спрятанными сокровищами. Их особенно интересовали таблички с поэмой о Гильгамеше, ни разу до того не публиковавшиеся и практически не изученные. Что там хотели найти немцы, непонятно, не иначе очередные доказательства своего арийского происхождения. Не удалось. Сокровища по-прежнему (то есть в том далеком 1948-м) таятся где-то в горах, дожидаясь, пока в Ираке наконец нормализуется обстановка и их можно будет возвратить в столичный музей.
Итак, мистер Дэмпси Мелоун прибыл в Берлин, чтобы помочь военным разобраться с кое-какими историческими материалами, захваченными в одном из секретных нацистских архивов, кажется, имеющих отношение к организации «Дойче Анненербе».
Журнал был датирован февралем 1948 года. Интересно, сумел ли мистер Дэмпси вернуться в Ирак?
Девушка всмотрелась в лицо археолога. Красивый парень, обаятельный. Вот только эта печаль в глазах… Отчего, почему? Что он спрятал там, в иракских горах? Что с ним сталось, ведь ни в одном учебнике об этом ничего нет. Бетси готова была поклясться, что ей не попадались материалы ни о полном тексте «Эпоса о Гильгамеше», ни о деятельности Мелоуна вообще. А историю археологии она знала неплохо…
«Нет, положительно здесь скрывается какая-то тайна, — решила она, пряча журнал в ящик стола. — И немалая. Хорошо бы у дядюшки Арчи все поразузнать. Ради этого можно вытерпеть и пару его бесконечных историй. А не пригласить ли милейшего родственника провести в Перте Пасху?»
Девушка уже потянулась было к телефонной трубке, как вдруг пальцы наткнулись на серебряный поднос с почтой. Там оказалось несколько конвертов и пять или шесть открыток. Кажется, обычная ерунда: поздравления родственников и коллег с приближающейся Пасхой, открытка от однокурсницы… А это что?
Странные совпадения продолжались. Открытка была надписана лично ее дядюшкой, отставным полковником Арчибальдом МакДугалом.
Милейшая племянница! — гласили ровные, как строй шотландских стрелков, буквы. — Поздравляю тебя с Праздником Крови и Тела Господня, желаю здравствовать и жить столь же долго, как зажился на этом свете я, кстати, напоминаю тебе о папке со старыми журналами, не выбрасывай их, Творца ради, для тебя это старый, никчемушный хлам, но для меня это память сердца, как говорил Шатобриан, Шатобриан — это француз, потому, если ты не сочтешь возможным пристроить папку в Семейном Архиве, не сочти за труд в ближайшее время отослать ее в Лондон, в гостиницу «Метрополь», куда я собираюсь приехать на Пасху. Искренне любящий тебя дядя Арчи, отставной полковник Королевских Вооруженных Сил, эсквайр.
«Три фразы, — подсчитала девушка. — Для дядюшки что-то многовато. Стареет, не иначе… А удачно вышло! Ну, что еще там пишут?»
В конвертах, как и ожидалось, оказались счета и все те же поздравления. Одно из них — и тоже вполне предсказуемо — от ее давнего соученика и приятеля Гора Енски, с которым они так тесно сошлись во время экспедиции Элизабет в Индию. Молодой человек интересовался, не собирается ли мисс МакДугал посетить на праздники столицу. В этом случае предлагался совместный поход в Ковент-Гарден с последующим приземлением в ресторане.
Бетси повертела письмо в руках и невольно скривилась. Гор Енски, как всегда, в своем репертуаре. Пригласить молодую девушку в оперный театр! Нет бы на концерт Стинга или в крайнем случае Элтона Джона. Последнего Бетси, правда, изрядно недолюбливала из-за его нетрадиционной сексуальной ориентации. Однако Элтон все лучше, чем «Набукко» Верди, которого они слушали с Гором во время новогоднего приезда девушки в столицу.
Гор ухаживал за Бетси классически, по всем правилам, хотя и не особо надеясь на положительные результаты осады. Девушка давно уже определилась: Енски-младший из тех, кого называют хорошими друзьями, не больше. Несколько совместных экспериментов в постели еще более укрепили уверенность в правильности такого вывода. И вообще атлетически сложенные голубоглазые блондины не в ее вкусе. От таких, как показывал личный опыт леди МакДугал, одни неприятности и разочарования. Так что придется парню слушать Верди в одиночестве. Ничего, главное, что музыка хороша!
Кажется, с письмами закончено. Впрочем, нет, еще одно. Знакомый фирменный конверт, пропитанный запахом неведомых восточных благовоний, знакомый адрес фешенебельного дома в Лондоне. И знакомое имя — Айвен Джункоффски. Элизабет закусила губу. Значит, все-таки написал!
