Виктор Кузнецов, Ирина Тюняева

Сабля гетмана Мазепы

С наступлением ночи заметно похолодало. В низинах скапливался лиловый туман, с реки тянуло сыростью, где-то выла собака. Впереди спящим великаном темнел лес.

Сергей подергал Ксюшу за рукав и негромко спросил:

— Готова?

Двенадцатилетняя девчушка утвердительно кивнула.

— Слушай меня внимательно. Как только тебя позову, беги. Беги так, будто за тобой гонится стая голодных собак. Поняла?

— Поняла.

В темноте переполненные страхом глаза дочери казались огромными.

Сергей повернулся ко Льву Дмитриевичу Ярошу, грузному мужчине лет шестидесяти.

— Вы — за ней.

Надел рюкзак, погладил дочку по разлохматившимся волосам и уверенно произнес:

— Все будет хорошо.

«Все будет хорошо», — так говорила Аня, если требовалось кого-то подбодрить. И когда они, Сергей Соколов с женой Анной и пятилетней дочкой Оксаной, тащились по нескончаемому перрону, груженные многочисленными баулами с подарками, Сергей был твердо в этом уверен. Анна долго готовилась, рыскала по магазинам в поисках презентов для многочисленной родни, терзала мужа, требуя одобрения. Это сейчас он понимает — боялась Анюта, как примут родственнички ее мужа-москаля, и заранее пыталась задобрить подарками. Вот ведь смешно — слыша, как он воркует с Анной на суржике, ласково называет ее Ганнусей, друзья в Днепропетровске окрестили его Хохлом. На вопрос «кто может реанимировать разбитую в хлам тачку?» отвечали: Серега-Хохол. А здесь, на территории Конфедерации, в достославном «мисте Лемберге», он москаль. Клятый москаль. Да еще с различными оттенками — от равнодушно-пренебрежительного до угрожающего. Он вроде мову выучил — благо учительница под боком, — да только менталитетом москальским от него за версту прет. Хотя какой он москаль? Родился в Донецке, в самом сердце Украины, тогда еще Украинской ССР. Хотел, как отец, ремонтировать автомобили. А еще мечтал о машине, «Жигуле»-копейке.

— Вырастешь — подарю, — любил повторять отец.

И не успел.

Сергей достал из рюкзака кусачки, перекусил колючку, отогнул концы проволоки и приглушенно позвал:

— Ксюша!

Послышались мелкие шаги; через мгновение Сергей уже обнимал дочь.

Следом за девочкой, помогая себе руками, по травянистому склону съехал на пятой точке профессор Ярош, чуть не сбив Сергея с ног.

— Осторожнее, — шикнул на него Соколов. — А ты у меня настоящий герой, — шепотом похвалил он девочку.

Через дыру Ксюша осторожно перебралась на противоположную сторону ограждения; то же самое попытался сделать Ярош, но зацепился рукавом за один из свернутых в спираль шипов.

— Давайте, давайте, — раздраженно поторопил его Сергей.

Лев Дмитриевич нервно дергал проволоку, пытаясь освободиться, но лишь сильнее увязал в ней. Видя, что самостоятельно профессор не справится, Соколов придержал его рукой.

— Что вы дергаетесь, как муха в паутине!

Ученый послушно замер. Сергей перекусил несколько державших профессора проволок, передал ему рюкзаки и полез сам. Но едва он просунул голову, колючие железные барашки с хрустом врезались в одежду — проделанная в колючке брешь оказалась недостаточно просторной.

— Гадство, — ругнулся Соколов, пытаясь их отодрать.

Внезапно в небо взвилась ракета, осветив заграждение мертвым и каким-то нереальным светом. Прятаться больше не было нужды. Словно продирающийся сквозь собачью свору медведь, Сергей рванул вперед, и куски куртки повисли на проволоке грязно-бурыми флажками.

— За мной! — он выпрямился в полный рост и, держа Ксюшу за руку, побежал к спасительному лесу. Сзади, шумно дыша, семенил профессор.

Вспыхнули прожекторы, взревела сирена. От неожиданности девочка споткнулась, и если бы не отцовская рука, в которую Ксюша вцепилась, как клещ, непременно упала. Сергей, не останавливаясь, подхватил дочь на руки. «Та-та-та», — застрекотал пулемет на вышке, кашляя и захлебываясь раскаленным свинцом. Конусы света шарили по земле, вой сирены заставлял сердце биться сильнее. Сто метров до кромки леса показались бесконечностью.

Опомнился Сергей, лишь когда по лицу больно хлестнули ветки деревьев. Остановился, опустил девочку на землю, потрогал саднившую щеку. Пытаясь восстановить дыхание, он оперся спиной о дерево и сделал несколько глубоких вдохов. Пахнет… только запах совсем другой. Не такой, как раньше. Тяжелый запах ила, плесени и еще чего-то непонятного. Поискал глазами профессора — тот стоял неподалеку, упираясь руками в колени и громко дыша.

— Запах смерти, — просипел Ярош.

Пулемет для приличия стрекотнул еще пару раз и замолчал. Часовой мог легко расстрелять нарушителей границы, но не стал этого делать. Возможно, его остановил ребенок, которого нес на руках один из людей, а может быть, их спасло везение.

И впредь надеяться на удачу было неблагоразумно: бродить по Ничьей Земле ночью, да еще с ребенком, равноценно самоубийству. Поэтому Сергей решил в лес не углубляться, а заночевать прямо тут, у приграничной полосы. В темное время суток патруль преследовать не станет. Утром — возможно, но только не сейчас.

Он вытащил из рюкзака спальник и разложил его на траве. Отдышавшись, Ярош сделал то же самое.

— Профессор, а вы куда пристраиваетесь? — Соколов с удивлением посмотрел на Льва Дмитриевича.

— Так опасности же нет.

— Сейчас нет, а через полчаса возьмет да появится. А мы тут тепленькие — подходи, бери нас голыми руками.

— Намекаете, чтобы я подежурил?

— Не намекаю, а требую.

Ярош недовольно вздохнул, но как бы ему ни хотелось отдохнуть, спутник прав — спать лучше по очереди.

— Хорошо, только через два часа я вас разбужу, — предупредил он Сергея, однако тот его уже не слушал, всецело поглощенный дочерью — в темноте девочка не могла разобраться со спальным мешком.

Наконец Ксюша залезла внутрь, немного поворочалась, устраиваясь поудобнее.

— Хочу есть, — сообщила она отцу.

Сергей вытащил кусок хлеба с салом и протянул его Ксюше. Сам сел рядом, прислонившись спиной к шершавому стволу.

Утолив голод, девочка лежала тихо. Сергей чувствовал — не спит. Сердцем понимал, что надо поговорить с ней, попытаться успокоить, но нужные слова не приходили.

Вскоре усталость взяла свое — дыхание дочери выровнялось. Сергей закрыл глаза и забылся чутким беспокойным сном.

Глава 1

«Нет ничего прекраснее солнечного майского утра, — размышлял, возвращаясь со смены, Сергей Соколов. — Когда воздух упоительно свеж и прозрачен, когда его хочется пить, словно колодезную воду. Нет, даже не пить, а купаться в нем, черпать полные пригоршни и плескать в лицо». Сеанс самовнушения не удался — сколько ни представляй солнечное погожее утро, действительность сильнее воображения.

Под порывом мокрого ветра Соколов поежился, поднял воротник и зашлепал по мутным лужам. Обошел стороной обширную лужу, побалансировал на полусгнившей доске, переброшенной через канаву, и вышел на широкую проселочную дорогу. Справа дорогу подпирал высоченный зеленый забор, на котором грязно-желтой краской было выведено: «Маринка дает всем», слева лежали заброшенные поля, где раньше выращивали капусту. Теперь сельскохозяйственные угодья поросли сорняком, об их полезном прошлом напоминали разве что потемневшие таблички с названием предприятия, которому когда-то принадлежала земля.

Сергей смахнул с лица капли дождя, надвинул на глаза кепку и зашагал быстрее. Склады, на которых он работал сторожем, находились за городской чертой. Далековато, конечно, но ничего лучше найти не удалось. Даже эту работу он получил, потому что другие соискатели отказались ввиду мизерности зарплаты.

Влажный порыв ветра чуть не сорвал с головы кепку; Сергей придержал ее рукой и нырнул в узкий проход между двух заборов, огораживающих частные дома. Он знал: через сто метров дорога резко свернет вправо, и здесь можно немного срезать. Проход вывел к автобусной остановке, где Сергей увидел такое, что заставило его сперва замедлить шаг, а вскоре и вовсе остановиться. С одинаковой вероятностью на этой проселочной грунтовке можно было обнаружить подводную лодку или космический корабль.

Это был «Бентли». Настоящий английский «Бентли» восхитительного ультрамаринового цвета. И не просто «Бентли», а искусно тюнингованный. Наметанный взгляд моментально отметил аккуратные спойлеры — передний и задний, боковые юбки и огромные колесные арки, под которыми наверняка скрываются двадцатидюймовые диски с бриллиантовой огранкой. Единственным недостатком синей птицы было спущенное колесо. Рядом с «Бентли» переминалась с ноги на ногу девушка. Щупленькая, невысокого роста, в бежевом плащике, она напоминала Сергею подростка.

Первой мыслью было пройти мимо: зачем ему еще и чужие проблемы? Своих предостаточно. Но Соколов не прошел. Может, пресловутое шоферское братство помешало, о котором так любил говорить отец: ты помог — тебе помогли, ты предупредил о засаде гаишников — тебя предупредили. А, может, до головокружения захотелось прикоснуться к ослепительной ультрамариновой красоте, вдохнуть запах кожи в салоне.

К тому же, увидев Сергея, девушка шагнула ему навстречу, в ее глазах загорелась надежда, и Соколов понял, что теперь точно не оставит в беде горе-водителя. Вблизи девушка оказалась очень даже ничего: темноволосая и кареглазая — настоящая польская панночка. Она поправила слипшиеся от дождя волосы и спросила: