Разбивка на взводы прошла быстро и просто. Но меня капитан всё же «наказал». Отсчитывали слева направо, назначали командира и только чудом нас не разделили с мужиками. Мы после выгрузки находились в самом конце, вагон у нас был последним, поэтому, когда ту часть шеренги определили в подчинение подпоручику, я даже замер, так как больше людей не было.

— Прапорщик Воронцов, примите под командование отделение. Разрешаю набрать бойцов из взвода подпоручика Палочкина.

Вот это номер. Он меня при всех унизил, дав только отделение, при этом взвод этого самого подпоручика оказался самым большим по численности. Нас было сто двадцать человек, и легко можно было сделать четыре взвода, но капитан, гад, сделал по-своему. Оба прапорщика получили под командование по тридцать пять человек, оставшиеся пять десятков назначили к подпоручику. Из этих пятидесяти мне отдали десятерых, предложив взять тех, кого сам укажу, хоть в этом не нагадили. Но в то же время моё отделение осталось в подчинении подпоручика, а не стало самостоятельным.

— Прапорщик Воронцов! — я подошёл к капитану.

— Почему у вас и троих нижних чинов снаряжение и оружие в каких-то мешках? — Спрашивает, пренебрежительно оглядывая сверху донизу.

— Виноват, ваше высокоблагородие. Защитили оружие на время перевозки, морская вода сильно влияет на коррозию, ускоряет ее.

— Для того, чтобы оружие не ржавело, его нужно чистить! — поучительно заявил капитан. — Снять немедленно!

— Есть! — я развернулся и направился к своим бойцам. Те уже нехотя снимали чехлы с винтовками со своих спин.

— Ваше благородие, прицелы ставить? — вопросительно посмотрел на меня Старый.

— Нет, сейчас это лишнее, — качнул головой я, сам вынимая свою винтовку из чехла. Повесив её за плечо, аккуратно скатал сам чехол, он из брезента и не занимает много места. Одно плохо, винтовки у нас хорошо так смазаны, и сейчас мы здорово уделаем форму.

— Прапорщик Воронцов!

Блин, он задрал уже…

— Я!

— Предъявите оружие к осмотру!

Ну, и зачем тебе это, убогий?

Сняв с плеча винтовку, я сделал несколько шагов и на расстоянии двух метров от ротного остановился.

— Что это за оружие? Почему у вас неуставная винтовка?

— Это моё оружие, я объяснял вам свою специальность.

— Немедленно сдать и получить нормальное вооружение!

— Виноват, ваше высокоблагородие, не смогу этого сделать.

— Что? Почему, разрешите узнать? — А ехидства в голосе хоть отбавляй.

— Это моё личное оружие, как пистолет и кинжал. Оно наградное, и я имею право его носить! — выдал я.

— Что вам носить и чем пользоваться, не вам решать…

— Что тут происходит? — послышался властный окрик слева.

Повернув голову, увидел новых действующих лиц. Три старших офицера, во главе с генералом, это для меня много на сегодня.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! — отчеканил капитан, командир нашей роты. — Разрешите доложить…

— Докладывайте, — спокойно кивнул генерал. Выглядел его высокопревосходительство как на картинке. Седой, с такой же седой бородкой и усами, высокий, немного полноватый, но форма на нём сидела идеально. Трое остальных офицеров, что стояли за спиной генерала, находились в полковничьих званиях. Все как один в орденах и медалях, хороши павлины.

— При осмотре оружия у солдат вверенной мне стрелковой роты у некоторых нижних чинов обнаружено неуставное вооружение, даже лишнее.

— Что это значит? Прапорщик, объяснитесь! — это уже ко мне, но вовсе нестрого, а скорее из интереса.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! Разрешите доложить? — последовал кивок головой. — Оружие наградное, полученное лично от его превосходительства генерала Деникина. Там, где мы ранее служили, нам, это я и трое моих бойцов, не возбранялось пользоваться этим оружием.

— Ну, зная Антона Ивановича, могу понять, — кивнул вполне одобрительно генерал. — Просто так он бы не наградил. Покажите вашу винтовку.

Я сделал несколько шагов к генералу и, вытянув руки, предъявил свою «красавицу» к осмотру. В руки не давал, да и генерал видел, что смазки на винтовке очень много, поэтому он просто оглядел ее.

— «За мужество, смелость и честь. А. И. Деникин»! — прочитал дарственную табличку генерал. — Однако! Ваша фамилия, прапорщик?

— Воронцов, ваше высокопревосходительство!

— Сюда к нам, на чужбину, сведения приходят обрывистыми, но, как я слышал, в прошлом году под Луцком произошло что-то очень серьёзное, с участием его высокопревосходительства господина Деникина. Кажется, было совершено покушение, не так ли?

— Немного не точно, ваше высокопревосходительство, — продолжал тянуться я. — Австрийцы устроили налёт на штаб полка, где в этот момент с инспекцией находился его высокопревосходительство генерал Деникин. Так уж вышло, что нам, моей команде снайперов, удалось отбить господина генерала.

— Расскажите подробнее, прапорщик, давайте отойдём в сторону! — приглашающе поманил меня генерал, указывая рукой направление.

— Есть! — отчеканил я и пошёл за генералом. Мельком глянув на ротного, с удовольствием отметил его растерянность.

— Рассказывайте, прапорщик, мы очень ждём, — вновь приказал, нет, попросил генерал.

— После хорошего боя моя команда находилась на отдыхе, а так как мы подчинялись непосредственно штабу полка, то и находились поблизости. В какой-то момент меня вызвали к его превосходительству генералу Маркову…

— Так вы служили непосредственно у Сергея Леонидовича? — перебил меня генерал. Блин, до сих пор, кстати, не представился, даже не знаю, кто он.

— Так точно, имел такую возможность, ваше высокопревосходительство!

— Продолжайте.

— Его превосходительство вызвал меня и поставил задачу, попытаться перехватить вражеский отряд, дело происходило неподалеку. Получив приказ, вместе с отделением поспешил к возможному месту перехода врагом линии фронта. К моменту прибытия в указанном месте шёл бой, отделение приняло в нём участие. К сожалению, отряд противника, захвативший офицеров нашего штаба, успел перейти за ленточку…

— Ленточку? — не понял генерал (или вид сделал?).

— Линию фронта. Мною было принято решение на её пересечение…

— То есть? Вы лично принимали такое решение? — удивлённо спросил вдруг один из полковников свиты генерала.

— Так точно, ваше высокоблагородие, так уж вышло, никого из офицеров рядом на тот момент не было.

— Как же вы перешли линию фронта? Там же, наверное, заграждения и всё пристреляно?

— На этом участке фронта это место было очень удобным для перехода, именно поэтому и враг прошёл именно здесь. Узкая полоска, перекрыта лишь двумя пулемётами противника. Вместе с ротой нашей пехоты, державшей здесь оборону, отбили атаку противника, сумели подавить пулемётные расчеты и быстрым маневром на лошадях преодолели линию. Трое из нас получили лёгкие ранения, не повлиявшие на продолжение операции. Ввиду того, что полоска фронта в этом месте, как указал ранее, была узким и неудобным местом, войск у противника здесь оказалось немного. На полном ходу мы преодолели их позиции и углубились в лес.

— Не понял, зачем прошли дальше?

— Я посчитал, что вряд ли пленных такого ранга станут держать близко к передовой, не их уровень.

— Точно, молодец, прапорщик! — подбадривающе заявил генерал.

— Углубившись в лес, устроили снайперскую засаду на единственной дороге. Дальше, извините, ваше высокопревосходительство, нюансы.

— Ничего себе нюансы! Вы ведь смогли отбить Антона Ивановича, я знаю об этом!

— Так точно, смогли.

— Каким образом?

— Прошу простить мою наглость, ваше высокопревосходительство, вам известно о тактике снайперских команд, которые продвигает генерал Деникин?

— Слышал об этом, ещё в Петрограде, но насколько знаю, её пока не утвердили?

— Это очень плохо, что так долго решают важные проблемы, — посетовал я, — но сработала именно наша тактика. Мы вшестером уничтожили взвод противника, отбили господ офицеров и вернулись в расположение. Не подтверждают ли наши успехи правильность решения его высокопревосходительства о создании таких команд, как наша?

— Возможно, — задумчиво произнёс генерал, — возможно. Здесь, во Франции, немцы активно ведут такую войну. У нас и французов большие потери в офицерском составе, да и нижние чины страдают.

— Потому как их выбивают в первую очередь, ваше высокопревосходительство.

— Но это же нечестно! — вновь подал голос один из полковников.

— А война, простите, это вообще честно? Как бы подло это ни было, но оно приносит результат. Лично для меня на войне все способы хороши, если это позволяет победить врага.

— Спорное утверждение, но имеет место быть, — генерал был задумчив. — Кинжал у вас на поясе, прапорщик… Мне кажется, я его видел у Антона Ивановича?

— Так точно. Это личный подарок от его высокопревосходительства, — кивнул я и подтвердил слова генерала.

— Разрешите? — лёгкий жест рукой генерала недвусмысленно пояснял, что он хочет. Я протянул ему кинжал, отцепив вместе с ножнами, нельзя подавать лишь клинок. — «На добрую память, спасибо за жизнь»! — прочитал дарственную табличку генерал. Ха, у меня и на пистолете такая есть, только от генерала Маркова. Я вообще весь в именном оружии. — Многое видел в этой жизни. Признательность его высокопревосходительства показывает особое отношение к вашей персоне, прапорщик.