— Хорошо, добрый брат, — согласился рыцарь, — говорите, что требуется сделать?

— В город идет бродячий рифмоплет, блондин. С ним, вероятно, девица. Сейчас они южней города, у границы владений Прекрасного Принца. Певец — еретик, но важно другое, они хорошо знакомы с собирателем. Их нужно схватить, но по возможности тихо. Шума допустить нельзя. И нельзя допустить, чтобы блондин спокойно вошел в город и сеял свои еретические мысли.

— Так, может, его тихонько того… — начал, было, оруженосец Бремека.

Ловчий погрозил парню кулаком. Конечно, Бремек поднялся в орденской иерархии не в последнюю очередь потому, что не гнушался действовать решительно, когда требовалось «тихонько того». Но сейчас блондин был нужен живым. Он хорошо знает собирателя — очень важный свидетель. Кто доставит его в Дом Света, окажет Ордену великую услугу.

— Нет, — медленно произнес Бремек, тщательно подбирая слова. — Ты что? Мы же слуги Света, а не разбойники! Брать певца надо тихо, значит, не в Раамперле, а по дороге. Добрый брат Дорчик, отберите с полдюжины братьев понадежней. Таких, кому можно доверять. Вместе с моими людьми будет довольно, чтобы сделать все как надо. И носилки мне. В носилках, кстати, и в Раамперль певца принесем. Посадим в мешок и спрячем, никто не заметит.

— Хорошо, — кивнул Дорчик. — Но, добрый брат, ответственность вы берете на себя. Нас здесь не слишком любят… как вы убедились на собственной шкуре. Если народ увидит, что мы хватаем невинных на улице…

— На дороге! — перебил Бремек. — Именно на дороге, не на улице. И так, чтобы никто не увидел!

— Тогда я иду нанять носилки, а Кервину велю отправляться по тракту, высматривать певца с девкой.

— Зачем это? Кервин слишком молод, чтобы…

— Зато глаз у него острый и нога легкая, — отрезал Дорчик, сердито шмыгая красным носом. — А знать он ничего и не будет, пусть стережет наших… гм, гостей. Скажем ему, что эти двое — важные свидетели, этого довольно.

Дорчик еще раз показал норов. Вытребовал, чтобы ловчий при свидетелях повторил, что ответственность в случае чего полностью ложится на него, Бремека. Добившись этого заявления, повернул все по-своему.

Бремеку ничего не оставалось, как проглотить досаду и согласиться. Он не считал возможным спорить, ибо без содействия красноносого рыцаря мог не справиться с делом. Проклятое увечье!

* * *

Отряд воинов Ордена неторопливо следовал к Айхерну. Братья продвигались медленно, часто высылая разъезды и выбирая дороги, проходящие между полей и голых равнин. Известно, что Капитан Ройнгард мастер устраивать засады.

Магистр Воттвульк, которого добрейший послал к осажденному городу, был человек спокойный и осмотрительный. Притом он был подвержен внезапным приступам гнева, сам знал об этой своей особенности и старательно сдерживал вспыльчивый нрав. Именно потому, что Воттвульк помнил, что способен взорваться и натворить глупостей — именно потому и не было в Ордене воина более осторожного и хладнокровного, чем он.

Магистр не собирался рисковать вверенными ему двумя сотнями латников, предпочитая действовать осторожно. Обвинения в трусости магистра не страшили, такие упреки орденские братья получали постоянно, дело привычное.

Добрый Воттвульк вел колонну короткими переходами, засветло останавливал и велел разводить лагерные костры. Молодые братья рвались в бой, Воттвульк объяснял: Капитан никуда не денется. Не в его обычае бросать незаконченным дело, к которому наверняка готовился несколько лет.

К исходу второго дня пути на дорогах не осталось путников, идущих в том же направлении, что и войско братства. Теперь воины в белом видели на тракте только встречных, люди бежали от нашествия, купцы вывозили товары. Еще сутками позже, дороги вовсе опустели, а на четвертый день на горизонте показались дымы. Где-то на северо-западе горело большое пламя, да не в одном месте, в нескольких. Опытные братья объясняли молодежи, что до Айхерна далеко, а пожары означают, что Ройнгард рассылает отряды фуражиров. Война — такое дело, нет-нет да и загорится что-нибудь. Дым вовсе не означает, что округу жгут нарочно.

Белые воины свернули к ближайшему замку. Поместье было укреплено и готово к обороне, а крестьяне укрылись за стенами. Сервы под охраной вооруженной челяди свозили в замок сено — там, внутри, скотина, которую согнали со всей округи, нуждается в фураже.

Хозяин не слишком обрадовался, увидев людей Ордена. Он участвовал в побоище под стенами Айхерна и был уверен, что Лорда не одолеть. Зато братьев нужно было кормить, а их кони нуждались в фураже. Поскольку время военное — союзников следует снабжать необходимыми припасами.

Разумеется, Воттвульк и не рассчитывал справиться с Железной Рукой собственными силами, магистр хотел собрать под свои знамена окрестных сеньоров и согласовать действия с осажденными. Совместными усилиями он рассчитывал если не разбить войско Ройнгарда, то хотя бы вынудить снять осаду. Едва заслышав об этом, владелец усадьбы тут же заявил, что фураж и прочие припасы орденским даст, а сам с ними не пойдет. Взбучка, которую Железная Рука устроил местным господам, нагнала на них страху.

Орденские воины переночевали поблизости от усадьбы. Потом прошли по заброшенной пустынной деревне. С десяток псов, которых хозяева бросили на произвол судьбы, сперва облаяли колонну, потом долго бежали следом и, повизгивая, вертелись едва ли не под самыми копытами лошадей, заглядывая снизу в глаза братьев — будто просили взять с собой. У соседней усадьбы история повторилась. Здесь хозяина не было, он погиб под Айхерном. Вдова встретила Воттвулька сердито и даже потребовала денег за провиант и фураж — дескать, она теперь без мужа, ей грозит нищета, и каждый шульд на счету. Магистр оглядел добротные стены усадьбы, богатое платье скорбной вдовушки… пожал плечами и повел колонну к Айхерну.

На закате братья остановились на ночлег у брошенного хутора. Вернулись разъезды и доложили: они обнаружены. Всадники в коричневом не стали приближаться, но наверняка увидели приметные белые плащи. Стало быть, Ройнгард знает о прибытии воинов Ордена.

Наутро магистр велел сниматься с лагеря и двинулся северней, обходя город по длинной дуге. Повсюду встречалось одно и то же — мелкие усадьбы были брошены, а те, что имели укрепления, приготовились к обороне. Встретились братьям и пожарища. Иногда среди развалин попадались мертвецы. Воттвульк велел предать их земле. Для живых он не мог сделать ничего, оставалось разве что позаботиться о павших.

Маневрируя и часто переходя с одного тракта на другой, войско Ордена медленно приближалось к Айхерну. Однако обмануть Капитана не удалось — в конце концов, Воттвульку встретился отряд в коричневых плащах. Вражеских всадников насчитывалось едва ли восемь десятков, но среди них был Железная Рука, и воины в белом отступили, не приняв боя. Воттвульк кружил около Айхерна, не решаясь приблизиться. Ройнгард во главе небольшого отряда время от времени оказывался поблизости, но магистр всегда предпочитал отступление. Пробиться к городу он не мог, да и не видел смысла — что с того, если в городе (где и так находится ополчение — несколько тысяч вооруженных мужчин) гарнизон увеличится на две сотни человек?

Осада не была плотной, проникнуть в Айхерн и выйти из него было вполне возможно. Несколько горожан как-то явились в орденский стан — благодарили Орден, который не бросил их в беде. Воттвульк заверил, что останется у Айхерна, покуда осада не закончится. Дескать, он отвлекает часть сил Капитана, но ничем иным помочь пока не может — сеньоры края не хотят вставать под знамя Ордена, а у магистра собственных людей недостаточно. Но добрые братья не покинут город, останутся до конца осады… Чем именно завершится осада — магистр не стал уточнять.

Послы вздыхали и не требовали большего. Они помнили, как закончилась битва у южных ворот, испытывали благодарность и чувство вины перед памятью воинов из айхернского представительства Ордена, которые сгинули, но спасли сотни жизней… Горожане не надеялись, что вновь прибывшие братья сумеют противостоять Лорду Тьмы более успешно.

* * *

После того как брат Дорчик уточнил условия сотрудничества и настоял на собственных прерогативах, он показал себя расторопным и внимательным организатором, чем снова удивил Бремека. Только теперь ловчий задумался, какие же мотивы движут добрым братом? Из подслушанных разговоров охотник понял, что Астус, в самом деле, рассчитывает получить пост в Доме Света, а носатый Дорчик станет начальником здесь, в Раамперле. Вот он и показывает всем, что не уступит полномочий никому — даже посланнику капитула.

Пока Бремек размышлял, дело двигалось: юного Кервина отправили на дорогу, снабдив приметами Ленлина со спутницей; шестеро опытных братьев вооружились и приготовили веревки, кляпы, мешки и прочее; не забыли и о Бремеке, для него наняли не носилки, а легкую повозку, крытую, с сиденьями. Ловчий наблюдал за приготовлениями — придраться не к чему, Дорчик, в самом деле, предусмотрел все.

Около двух часов пополудни прискакал Кервин: парочка странников, в точности соответствующая описанию, показалась на дороге.

— Именно, как было сказано: блондин в дурацком камзоле с ленточками, — доложил юный воин, — и девушка с ним…

Кервин замялся, потом закончил:

— Очень хорошая девушка… Только схватить их не выйдет.

— Почему же? — поинтересовался Дорчик. — Что не так?

— Блондин играет на лютне и поет. Они идут с караваном, купцы им позволили в телегу сесть. Да и к тому же…

— Ладно, — махнул рукой Дорчик, — на месте решим.

Бремеку помогли взобраться в телегу, на козлы сел оруженосец, другой ехал верхом с людьми Дорчика.

Кервин несколько раз пытался объяснить, что у братьев ничего не выйдет, паренька не слушали. Конвой снарядился и двинулся по тесным улицам к южному тракту. Ехали неспешно, чтобы не привлекать внимания раамперльцев.

За городом Дорчик оглядывал придорожные кусты и на всякий случай подыскивал место для засады. Путников на дороге было довольно много, однако вполне возможно подгадать удачный момент, чтобы управиться с делом без свидетелей.

Через час он поинтересовался у Кервина:

— Ну, где твои бродяги?

— Должно быть, скоро встретим, добрый брат, — буркнул юноша. Он обиделся, когда к его словам отнеслись без внимания. — Не пропустите, издалека будет видно. И слышно.

В голосе Кервина Бремеку почудилось злорадство… И в самом деле, слышно оказалось издалека — Ленлин пел. Он сидел в телеге поверх поклажи, горланил куплеты и играл на лютне, не попадая в лад, когда повозка тряслась на ухабах. Элина устроилась позади, спиной к певцу и страдальчески морщилась, девушке не нравилась песня — но только ей одной. Девушка глядела на лошадку Корди, которая бежала следом и часто шевелила ушами, Элине казалось, что животное разделяет ее неприязнь к пению.

За повозкой шагала толпа, катили возы и ехали всадники — целая процессия пристроилась, чтобы послушать пение Ленлина. Здесь, на тракте, верили в гибель Алхоя, в приход героя, в счастливое будущее. В дороге куда легче поверить во всякую блажь. Дорога — это не «здесь» и не «там», дорога — это «между». По прибытии на место можно с чистой совестью позабыть все, чему легко верилось в пути. А в дороге — люди верили! Элина мяла в руках злополучный красный халат, ей уже надоело демонстрировать трофеи, но путники, вновь присоединившиеся к шествию, едва слышали, что можно поглядеть на одеяние Прекрасного Принца, в котором злодей принял смерть, — тут же проталкивались поближе и просили показать красный халат. Так что девушка перестала прятать одежку — все равно сейчас появится очередной желающий поглядеть.

Дорчик окинул взглядом длинную процессию, подъехал к карете Бремека и, склонившись к оконцу, прохрипел:

— А ведь и впрямь ничего не выйдет… придется ехать следом, глядеть издали. Наверное, в городе представится случай. Скажем, ночью.

— После того как их увидит весь Раамперль? — скептически осведомился Бремек. — Если они исчезнут, многим покажется подозрительным. Люди удивятся.

— Поудивляются и забудут, — отрезал Дорчик, шмыгая носом. — Еще лучше, все решат, что это были шаромыжники, обманщики. Наплели невесть чего, да и скрылись.

Ловчий не ответил, откинулся на спинку сиденья и вздохнул.

— Ну, так что? — окликнул снаружи Дорчик.

— Вы посулили, что возьмете их на дороге! На дороге, без свидетелей! Я снимаю с себя ответственность, — буркнул охотник. — Но если у вас выйдет, можете не сомневаться, Дом Света оценит вашу расторопность.

Воины Ордена пристроились к шествию, а Кервин, которому понравилась Элина, поехал по обочине рядом с телегой. Ленлин принялся в очередной раз рассказывать о подвигах Корди, перемежая куплеты с обычным пересказом — в тех местах, где еще не успел срифмовать как следует. Он пел, Элина показывала красный халат с сапогами… так и въехали в пригороды. Слух о гибели Лорда Алхоя здесь быстро разошелся. Охочие до сплетен жители окраин мигом разнесли весть, многократно преувеличив — как это обычно и бывает в подобных случаях.

Радостную новость передавали из уст в уста, кто верил, кто нет… а вот Ойрик сразу решил: правда. Он уже второй день ожидал каравана из Красного Замка, даже на окраину выходил поглядеть — не покажутся ли красные кафтаны? Но люди Прекрасного Принца не появлялись… хотя обычно бывали на редкость пунктуальны. Теперь стала очевидна причина. Ойрик дернул за рукав Пегого и указал на закрытую повозку, которая неотступно катила за Ленлином и девушкой:

— Гляди. Гляди внимательно!

— Чего глядеть-то?

— Вон, повозка серая, гляди, кто из нее зыркает.

— Ох… — Пегий узнал орденского, которого он так славно отходил башмаками.

— Видишь, как глазищами крутит туда и сюда?

— Ищет, кто его приголубил. Смекаешь? На ноги пока встать не может, в тележке катается, а уже искать начал. Ладно, пойдем, у меня нынче много дел.

Ойрик, в самом деле, спешил в невольничьи ряды — как только станет известно, что с рынка исчез оптовый покупатель, цена на молоденьких девиц упадет. Старик хотел поскорей избавиться от этого товара.

Осадные работы под прикрытием арбалетчиков и катапульт продвигались споро и быстро. Горожане боялись предпринять какие-либо активные контрмеры — в Айхерне после поражения вмиг вспомнили зловещие слухи о талантах Капитана Ройнгарда. Теперь обороняющиеся возлагали надежды на близкую распутицу, а не на собственное оружие, однако в этом году проклятая Ведьма Севера не спешила слать дожди и холода.

Тем временем люди Лорда Тьмы придвинули крытые галереи к стенам, теперь защитники из страха перед арбалетчиками вовсе перестали высовываться из-за бруствера. Оружейники Айхерна отыскали старые чертежи и по ним соорудили несколько небольших катапульт. Машины расположили на бастионах подле южных ворот и начали ответный обстрел.

На снаряды пошли камни с вершины Королевского холма и обломки заброшенных зданий, этого добра в Айхерне хватало. На службе у Железной Руки состояли опытные вояки, поднаторевшие в обращении с техникой, да и конструкция катапульт Ройнгарда наверняка была более совершенная, чем в городе, так что серьезно помешать осадным работам айхернские машины не могли. Тем не менее, однажды камнем разбило перекрытие защитной галереи, другой снаряд обрушился среди рабочих, возводящих штурмовую башню. Оба случая вызвали в городе ликование, нашлись очевидцы, уверявшие, что видели собственными глазами раздавленного арбалетчика среди обломков галереи. Но перекрытие было восстановлено, а башня в лагере Железной Руки продолжала расти. Вот уже был собран каркас третьего этажа — там балки выглядели менее массивными, чем в нижних ярусах, рассчитанных выдерживать вес всей конструкции. Горожане видели, что на строительную площадку сносят шкуры быков, которыми предстояло обтянуть готовую конструкцию…

А осень все не наступала. Тучи проносились над башнями и высокими кровлями, ветер рвал и терзал мутные пелены, черные волокна в небесах складывались в фантастические фигуры, которые тут же растворялись и перетекали друг в друга… а дождя не было — того самого дождя, который ежегодно проклинали и о котором теперь мечтали люди в осажденном городе.

Отряд Воттвулька кружил около Айхерна и не предпринимал ничего, Железная Рука искал встречи с солдатами Ордена, те отступали, не принимая боя. Конечно, если бы Лорду захотелось, он сумел бы навязать воинам Ордена битву, либо заставил бы покинуть окрестности города… но, вероятно, Капитана забавляла эта игра в кошки-мышки. Ройнгард развлекался, пока плотники готовили технику.

Тем временем третий этаж осадной башни стал одеваться досками. Горожане с тревогой наблюдали сквозь бойницы, какие материалы и приспособления сносят на строительную площадку. Некоторые утверждали, что заметили цепи и бревно с окованным сталью концом. Работы продолжались и ночью — при свете костров и факелов, поэтому многое происходило под покровом темноты и осталось незамеченным со стен.

Бюргеры на площадях тренировались управляться с мечом и щитом. Многие стремились навесить на себя как можно больше металла, покупали тяжелые кольчуги, шлемы с массивными гребнями, здоровенные мечи — такие тяжелые, что после трех-четырех ударов неопытный вояка чувствовал усталость… зато присутствие огромного количества металла на теле давало иллюзию уверенности.

Оружие и доспехи дорожали в Айхерне даже быстрей, чем продовольствие, однако оружейники не радовались прибылям. К тому же у них вышли припасы. Подмастерьев кузнечного цеха теперь частенько можно было застать на Королевском холме, они разыскивали на развалинах старый металл — гвозди, клинья, обломки оконных рам… выдирали заржавленные петли из трухлявых дверных косяков.

Каждый день — верней, каждую ночь — город покидали беглецы. Им не препятствовали, городской Совет запретил выносить из Айхерна продовольствие, а на серебро, золото и всевозможные ценности запрет не распространялся. Кому было что спасать — спешили покинуть обреченный город. Вокруг Айхерна кружили конные разъезды людей Лорда Тьмы. Иногда со стен горожане видели схваченных ими земляков, но многим наверняка удалось скрыться. Это вдохновило новых беглецов…

Наконец строительство осадной башни было завершено. Четыре этажа, нижние собраны из мощных дубовых балок, передний фас, обращенный к городским воротам, снабжен створками размером с небольшие ворота. Третий этаж располагался на уровне бруствера и также имел двустворчатый вход, но поменьше, в рост человека, а верхняя площадка — широкая, с дощатыми бортами, оборудована бойницами для стрелков. Когда башня приблизится к стенам, этот уровень будет возвышаться над защитниками. Над всем — четырехскатная кровля с флагом Лорда Тьмы Капитана Ройнгарда.

Мастера Железной Руки начали обивать стены бычьими шкурами, и жители догадались — завтра штурм.

* * *

К замку Феттаха Корди приблизился перед рассветом. Лучшее время — хищники возвращаются в логова, а травоядные спят — чутко спят, прядая ушами, вздрагивая при каждом новом звуке и даже в забытьи втягивая сырой лесной воздух чувствительными ноздрями. Неподалеку от лесного дома Лорда протекал ручей, его берега были вытоптаны и разбиты в полужидкую грязь лапами четвероногих подданных Повелителя Зверей. Часть пути Корди проделал по руслу — журчание потока заглушало звук шагов, а влажный ветерок, сопровождающий быструю воду, растворял запах человека. Между ручьем и темной громадой строения расстилалась широкая поляна. В сером сумеречном свете она казалась сотканной из тумана, но под стенами лежала густая тень. Здесь не было смысла таиться и прятаться — если из дома наблюдают, то на поляне скрыться невозможно.