То, что неуместно в обычный день, позволительно на ярмарке. Элина приметила среди медных ложек, подсвечников да старых заржавленных замков книгу в обгорелом переплете и, выпустив ладонь Ленлина, подбежала поглядеть.

Книга была старая, хотя она недолго пробыла в огне, успела существенно пострадать, обложка оказалась совсем испорчена и недоставало кусков страниц. Ленлин подошел следом и заглянул через плечо девушки.

— Ты интересуешься книгами? Что это? Роман? Или баллады?

— Это история Круга, — пояснила Элина. — Или что-то похожее. Ох, как же долго я книг в руках не держала… Погоди, дай хотя бы полистаю.

— Так если тебе хочется, можно купить. Придем в «Большую кружку», и листай, сколько угодно.

— Она, наверное, дорогая…

Элина накануне отобрала у спутника кошелек с мелочью, потому что сочла блондина чересчур легкомысленным, чтобы доверить ему деньги. Тот не возражал — он и в самом деле относился к наличности очень легко, тратил, не задумываясь, сколько бы ни оказалось под рукой.

Из лавки вышел хозяин. Улыбнулся.

— Желаете приобрести книгу? Странный выбор для красивой девы. Возможно, вас заинтересуют серьги с бирюзой? И колечко подберем подходящее. Тогда лучше зайти внутрь, почтенные, — мужчина указал свое заведение. — А здесь у меня только эти странные безделушки.

— Не нужны мне серьги, — отрезала Элина, — и вообще, я думала полистать… разве нельзя просто глянуть?

— Мы желаем купить книгу, — твердо сказал Ленлин. Должно быть, ему захотелось порадовать девушку. — Сколько хотите за нее?

Ювелир испустил тяжелый вздох.

— Она выглядит скверно, но вещь дорогая, старинная. Написана вскоре после низвержения Повелителя Тьмы, сейчас таких не сыскать, за ними Орден охотится. Здесь собраны все пророчества, которые…

— А страниц не хватает, — перебила Элина, — и обгорела вся!

— Вот и предлагал серьги, они будут в полном порядке, не обгорелые. — Ювелир попытался улыбнуться. — Зайдем в лавку, я покажу настоящий товар.

— Мы хотим это, — повторил Ленлин. При чудовищном легкомыслии он умел быть упрямым.

— Я не набиваю цену, — продавец вздохнул, — но это вещь для любителя, для того, кто понимает. Я выменял ее в обители. Монахи переписали и, разумеется, обгоревшие места дополнили так, как считали верным. А здесь — истина! Обгорелая, изодранная, зато не подмененная монахами. Я прочел и…

— Истина? Истина — это то, чему верят люди! — возразил блондин. — Если монахи переписали, значит, истина теперь такая, как они сделали.

— Ты что же говоришь? — Элина сделала круглые глаза.

— То и говорю. Вот я сочиняю песни, народ слушает, верит и признает истиной то, что спел, ясно?

Элина фыркнула:

— Это не истина, а чушь!

Ювелир был с ней согласен:

— Вот поэтому я и ценю дорого такую книгу, в которой…

— Назовите сумму, почтенный! — потребовал поэт.

— Шесть рейкеров. Я же говорил, вещь для того, кто знает ей цену.

— Шесть так шесть, — Ленлин тряхнул кудрями.

Девушка потянула его за рукав: «У нас столько нет!»

— Нет, так будут!

Блондин проворно расшнуровал лютню и развернулся — теперь он стоял спиной к лавке и столу перед ней, а лицом — к прохожим.

Жил да был Кубай-разбойник,
Парень молодой,
Разменял седьмой десяток
Прошлого весной!


У него была дружина —
Сорок молодцов!
Кто безрукий, кто безногий,
Кто вполне здоров!

Тут же собралась толпа зевак, люди смеялись над злоключениями разбойничьей дружины, потом стали прихлопывать в такт. Ленлин, не прерывая пения, оглянулся и кивнул спутнице. Та схватила со стола расписную миску и стала обходить слушателей, в миску полетели монеты.

Людей собиралось все больше, солнце поднималось все выше, стало жарко… Ленлин взмок, но пел и пел. Наконец окликнул Элину, та продемонстрировала миску, которую теперь с трудом держала обеими руками — тяжелую, полную монет. Поэт поклонился публике и, выпрямившись, отбросил влажные от пота пряди со лба.

— Спасибо вам, добрые люди! Нам с подружкой немного не хватало, а вы нас выручили! Не знаю, есть ли здесь шесть рейкеров…

— Пусть будет пять с половиной! — махнул рукой ювелир. Он улыбался, ему понравилась песня. — А откуда эта история про разбойников? Я вроде читал, но не припомню…

— Не читал ты, — возразил Ленлин, — я только что сочинил! Ты думал, что помнишь, как читал, а я сочинил только-только! И теперь это истина, как если бы ты вычитал в книжке, ясно? — Потом обернулся к девушке: — И тебе — ясно? Истина, это то, что я спою, и то, чему поверят. Вот если кто-то, к примеру, станет говорить, что Корди не герой и что он не избавляет Круг от чудовищ, ты не поверишь! Потому что в песнях он герой! А что не так, как в песне, — не истина!

* * *

Капитан Ройнгард ехал среди боевых порядков. Справа и слева маршировали колонны солдат, они несли длинные лестницы. Еще дальше двигались арбалетчики. За Лордом двигался отряд кавалерии. Капитан морщился под забралом. Конечно, бюргеры Айхерна — не идеальные противники, они допустили немыслимое количество просчетов, но и сам-то Ройнгард — тоже хорош. К примеру, башню можно было снабдить удобным подъемом, сделать задний фас пологим и на нем устроить широкую лестницу с перилами. Тогда конструкция получила бы большую устойчивость, а пехотинцам не потребовалось бы столько лестниц.

Впрочем, это уже не имело значения, дело шло к концу. Разумеется, если бы городским ополчением руководил опытный воин, он бы многое смог бы предпринять. Пока что на стенах лишь сорок солдат Железной Руки, их можно перебить или отбросить, загнать обратно в башню. Окажись Ройнгард на месте начальника в Айхерне, знал бы, что делать! Против бойцов из осадной башни он бы выставил большой отряд стрелков, пусть даже неопытных ополченцев с дрянными охотничьими луками — зато их было бы много. Пусть бы смело наступали, не считаясь с потерями, они могли подступить к воротам, взобраться на крыши близлежащих домов. Одновременно под прикрытием стрелков атаковать с обеих сторон по гребню стены, и еще: раскрыть ворота, отправить солдат с большими топорами, чтобы рубили колеса штурмовой машины, ворвались на первый этаж… У них было бы несколько минут до подхода основных сил Лорда Тьмы, но и того хватило бы, если взяться за дело как следует.

Когда выяснилось, что ворота завалены камнями и бревнами, Капитан удивился — горожане сами лишили себя свободы маневра. Да и стрелков они против авангарда штурмующих так и не послали, площадка перед воротами была забита ополченцами в тяжелом вооружении, ожидавшими атаки сквозь ворота. Словом, солдаты в коричневом спокойно приблизились к стенам, приставили лестницы и взошли на стены, которые никто не пытался отстоять. Увидев, как люди Лорда Тьмы без помех поднимаются на парапет, горожане и вовсе оставили подступы к воротам, отступили по улицам вглубь. Те, кто должен был защищать бастион, бежали с остальными.

Люди Ройнгарда выломали двери, заняли помещения над порталом, затем спустились вниз и расчистили проем ворот. Несколько минут ушло на то, чтобы сбить старинный замок, не позволявший вытащить засов — и вот уже Капитан Ройнгард въехал в ворота Айхерна. Теперь он встал во главе солдат, и отряды двинулись по улицам, расходящимся от южных ворот. Окна в домах были закрыты ставнями, стояла тишина. Солдаты Железной Руки ожидали, что вот-вот распахнутся ставни, покажутся стрелки, а толпа горожан атакует малочисленных захватчиков со всех сторон… но нет, айхернцы отступили либо заперлись, укрылись в подвалах. Наконец на улице, ведущей к ратуше, там, где начинался пологий подъем, Лорду встретились вооруженные люди. Молодые горожане из лучших семей и солдаты стражи поспешно сооружали баррикаду. Капитан повел своих в атаку, и спустя несколько минут все было кончено. Последние защитники старинного города разбежались.

По приказу Капитана выломали двери нескольких домов — так и есть, жители прятались в дальних помещениях. Айхернцам недоставало решительности, они не собрались ни драться, ни сбежать… Центр города встретил завоевателей молчаливой покорностью. Капитан поднял забрало, его лицо, будто отлитое из металла, не выражало никаких эмоций. Лорд и впрямь не испытывал ни радости, ни разочарования. Было разве что немного грустно: игра окончена. Ройнгард не сомневался в результате, его интересовал процесс, а теперь все завершилось… Напрасно он пугал горожан, страх не вдохнул бодрости и воли к сопротивлению в эти вялые сердца. Похоже, дух города умер вместе с королевской властью — давным-давно.

В ратуше собрался городской Совет. Лорд Тьмы вступил под своды, и каждый шаг металлических подошв по плитам пола отдавался гулким эхом.

Старики в красивых одеждах поклонились Капитану и попросили проявить милость к завоеванному городу. Лорд несколько минут разглядывал жалобные гримасы старцев. Потом изрек:

— Отныне город Айхерн принадлежит мне. Вы все — слуги, забудьте о том, что среди вас есть первые и последние, перед властью Лорда все равны. Мои приказы исполняются без обсуждений и с огромным старанием.

Синдики поняли, что казней и разрушений, похоже, не будет — Лорд Тьмы не исполнит своих страшных обещаний. Старики стали кланяться и наперебой уверять нового владыку в покорности, они клялись, что станут верно служить.

— Хорошо, — буркнул Ройнгард. — Через час получите подробные инструкции. Я хочу, чтобы городские стены были уничтожены, срыты до основания. Рвы будут засыпаны, а на Королевском холме ваши каменщики начнут строительство нового замка. Чертежи у них появятся через три дня, а пока что пусть расчищают место…

Гремя латами, прибежал солдат.

— Мой Лорд! На окраинах идут бои!

Ройнгард подошел к окну — в отдалении вставали столбы дыма. К серому небу, навстречу мелким капелькам серой влаги, неторопливо опускающимся на землю, взмывали серые клубы дыма.

Старики-синдики, волнуясь, залепетали, что они не велели сопротивляться великому Лорду, что с солдатами Железной Руки дерутся бунтовщики и смутьяны.

— Это не наши, не наши… — твердили они.

Ройнгард брезгливо поморщился и кивнул:

— Я вижу. Вижу, что не ваши.

Сопротивление воины Лорда Тьмы встретили лишь в бедных кварталах, где жили отбросы общества — люди, не внесенные в цеховые списки. Воры, проститутки, попрошайки, поденщики и мелкие торговцы, которые не платили податей. Эти никогда не чувствовали себя полноправными членами общины и привыкли полагаться на собственные силы. Жители трущоб сопротивлялись завоевателям точно так же, как воспротивились бы любому чужаку, который вступает на их территорию — городской страже, судебному приставу, сборщику податей… Но их сопротивление уже ничего не могло изменить — Айхерн покорился Лорду.

* * *

Как только поэт с Элиной выбрались из толпы, девушка тут же уткнулась в книгу. Ленлин поглядывал искоса, ждал, пока ей надоест читать. Потом попытался заговорить. Девушка отвечала коротко, односложно, чаще всего — просто: «Угу!» Наконец блондин не сдержался и заявил:

— Послушай-ка, может, хватит?

— М-м?

— Ну что это такое, ты хотя бы разок на меня поглядела. В конце концов, я пел, старался, сочинил целую песню… про разбойников этих дурацких. И все для тебя, чтобы эту книгу заполучить!

— Спасибо. — Девушка опустила книгу. — Честно сказать, мне очень хотелось купить. Прежде я много читала…

— Я представляю! Вон как вцепилась!

— Да, как будто домой вернулась. У нас дома всегда было много книг. Папа работал переписчиком, платили мало, вот он и приносил, чтобы по вечерам продолжить. Я ему помогала, всегда что-то переписывала. В основном счета и договора на аренду, но бывало, заказывали старые книги, вроде этой. И как увидела на прилавке…

Ленлин приободрился — вот, уже разговор завязывается…

— А ты откуда? Где жила?

— На севере, в Коммоне. Был такой город.

— Был?

— Был… теперь нет. Холод наступал, лето сделалось совсем коротким… то есть я-то плохо помню, что было раньше, мне казалось — всегда стояли холода, но старшие рассказывали, да и здесь вижу: тепло. В Раамперле тепло, будто летом, а у нас в это время уже холодные дожди, по утрам на лужах ледяная корка, повсюду грязь, сырость. Из-за этого сперва было много работы для папы, потому что записи быстро гнили, приходили в негодность… потом стало не до книг. Господа, кто владел землей, стали беднеть — они ведь жили урожаем, ну а из-за холодов совсем ничего не успевало вызреть, продукты дорожали, к нам потянулись купцы. Книги быстро упали в цене, арендных договоров уже не заключали…

— Я слышал, это из-за Ведьмы Севера, — вставил Ленлин.

— Папа говорил, что наступление холодов началось раньше, даже до Повелителя.

— Да ну, откуда он мог знать?

— Из книг, — буркнула девушка и снова уткнулась в страницы.

Ленлин скорчил недовольную гримасу — такого еще не бывало, чтобы ему предпочли книгу! Элина — странная девушка, он сразу понял… странная, но очень привлекательная. Блондин задумался, как бы завладеть вниманием спутницы, но так ничего и не решил. Он никогда не ухаживал за девушками специально, обычно оказывалось достаточно песен. В «Большой кружке» они поднялись в комнату. Ленлин огляделся — ничего особенного, все комнаты в странноприимных заведениях похожи, будто близнецы. Кровать была одна… Элина тут же влезла на нее, подобрала ноги и перевернула страницу. Поэт подсел на краешек. Девушка не обращала на него внимания, она увлеченно читала, пристроив книгу на коленях. Блондин придвинулся поближе, потом осторожно положил ладонь Элине на плечо, опустил ниже… Та, не прерывая чтения, ткнула парня локтем — неожиданно сильно. Ленлин кубарем покатился на пол.

— Ты чего? — буркнул он, садясь и оглядывая свой инструмент: не повредил ли? — А если бы лютню сломала? Лютня-то ни при чем…

— Угу.

— Послушай, если я тебе не нравлюсь, так и скажи.

— Ладно.

— Чего — ладно?

— Как только ты меня спросишь, нравишься ли ты мне, я так и скажу… Вот, смотри, здесь тоже написано: «…в правление короля Лиудольха Четвертого лето сократилось еще более…» Это значит — задолго до Повелителя! Двадцать лет, а то и тридцать до него!

Элина оторвалась от чтения и поглядела на парня, который по-прежнему сидел на полу с лютней на коленях.

— Ленлин, послушай, мы ведь друзья, верно? Корди спас мне жизнь и сказал, чтобы я разыскала поэта по имени Ленлин. Больше он мне ничего насчет тебя не говорил. И больше ничего я тебе не…

— Да я так просто…

— Ну, если «просто», то давай договоримся: ты хороший парень, но твои песни мне не нравятся. И вообще, мы вместе разыскиваем Корди, а больше ничего вместе мы не делаем. Хорошо?

— Это скучно. — Ленлин медленно поднялся и отряхнул одежду. — Но я согласен.

— Ладно. Так ты понял, что холода начались до того, как появился Повелитель, до того, как он сделал Анелу Лордом Тьмы, до того, как она с другими заточила его под Серым Камнем? Это правда, потому что так записано в книгах.

— А люди верят, что холода — из-за Ведьмы Севера, — упрямо буркнул Ленлин. Если девушка не позволяет большего, то хотя бы поболтать. — Правда — это то, во что верят! Книг никто теперь не читает, а говорят всегда много! Я же тебе доказал, с песней про разбойника! Купец, который продал книгу, был уверен, что читал то, что услышал от меня — впервые услышал! И всегда так будет! Люди забудут, что написано в книгах!

— А вот и нет, — Элина не была любительницей поболтать, но тут речь зашла о том, что она считала важным. — Посуди, сколько лет прошло, а я сегодня читаю о том, что было до Повелителя! А твои песни помнят, пока ты их сам же и поешь!

— Вот и нет! Мои песни запомнят люди!

— Ах да, конечно! — Элина скорчила гримасу и передразнила:

В домике под колесом
Очень весело живем!

— Ну, это… — Ленлин смутился. — Это же просто так…

— Вот! — с жаром продолжила Элина. — Просто так, на минутку! То, что в книгах, то навеки, навсегда! Пусть не все будут читать, но найдется один, кто прочтет, другие послушают… хоть через сто лет, хоть через двести!.. Послушай, а давай я запишу твои песни? Сделаем книгу, а? Нет, правда, ты будешь мне говорить, а я запишу… что? Сомневаешься? У меня очень хороший почерк, не беспокойся. Хочешь, прямо сейчас и начнем? Купим пергамент, чернил…

— Давай завтра, — решил Ленлин. — Вечером я опять спою, заработаем на чернила…

* * *

Большой зал, где Феттах надеялся застать чужака, находился выше, туда вели переходы, которые описывали замысловатые петли и изгибались в разных плоскостях… Лорд представил, как повсюду будут встречаться искалеченные тела подданных, маленьких верных вассалов, представил самодовольную ухмылку чужака, в груди зашевелился темный колючий ком. Чужак умрет!

Повелитель Зверей засопел и решительно направился к залу. Волчата недоуменно поглядели на хозяина, потом затрусили следом. Май — первым. Феттах будто воочию увидел, как храбрый дурачок с никчемным мечом бросится первым на пришельца — и первым умрет. Бесполезно умрет, бестолково, а ведь малыш занятный. Жаль лишаться такого. Нужно отправить его… куда бы?

— Май! — строгим голосом позвал Повелитель Зверей.

Мальчик замер.

— Май, я иду в большой зал. А ты проверь этот уровень до конца. Не спеши, будь осторожен. Когда закончишь, приходи наверх. Ты понял?

— Без меня-у… вр-рага — без меня-у-у?..

— Не мяукай, как домашняя кошка, а исполняй приказ.

Волчата залились визгливым смехом. Сравнение с домашней кошкой в их кругу считалось оскорблением и насмешкой. Май ощерился на приятелей, попытался зарычать — из человеческого горла вырвались булькающие переливы. Потом понуро отправился в темный ход. Феттах недолго глядел ему вслед, чтобы убедиться: упрямый малец, в самом деле, не будет красться следом. Потом Лорд махнул рукой стае и размашисто зашагал к галереям, ведущим вверх.

Коридор вынырнул из тени гигантских стволов, стало светлей — над головой теперь был не дощатый настил, который служит полом уровню, расположенному выше. Этот переход изгибался вокруг одного из дубов, и покрывали его кое-как уложенные ветки. Уже окончательно стемнело, но взошла луна, и серебряный свет лился сквозь прорехи, ложился на переплетение ветвей и изрубленные тела вассалов Лорда Тьмы — чужак проходил по этому коридору.

Феттах поднялся уровнем выше и заметил, что волчата насторожились — они задирают морды и принюхиваются. Лорд остановился и тоже втянул воздух. Обоняние у него было, конечно, куда слабее, чем у молодых хищников, но запах гари Феттах ощутил. Чужак собирается поджечь дворец? Но если займется лес, ему тоже не уйти, пожар настигнет. Лорд двинулся быстрее, волчата, повизгивая, просили не спешить.

Пришелец ждал в зале, но он не развалился в любимом кресле Феттаха — кресло было опрокинуто и изломано. Чужак разжег огонь в камине и, устроившись рядом, читал книгу, принесенную из подвала. Зверям огонь не нравится, но зимой Феттаху иногда хотелось посидеть у очага.

Когда на пороге появился Лорд Тьмы, человек не изменил позу, только бросил быстрый взгляд и снова уткнулся в книгу.

— Ты кто такой? — прогремел Феттах так, что волчата попятились, поджимая хвосты. — Как посмел убить моих зверей?