Виктор Северов

Штормовые стражи

Особые благодарности:

Сергею Олеговичу Зиганшину

Василию Антонову aka Верволъф

Боброву Михаилу Григорьевичу aka КоТ Гомель

за неоценимую помощь в работе

Пролог

Септ-Клементе, Калифорния, США, 2016 г.

Зарево над ночным Сент-Клементе окрашивало небо в багровые тона, воздух рвал вой полицейских сирен. Без остановки грохотали выстрелы, время от времени гремели редкие взрывы — национальная гвардия заканчивала зачистку центра.

Я осторожно наблюдал за обстановкой, присев сбоку от выбитого взрывной волной окна и положив автомат цевьём на подоконник.

В паре метров от меня двенадцатилетняя девочка, что-то напевая себе под нос, старательно соединяла проводками бруски пластиковой взрывчатки, распиханные по карманам разгрузки находящегося без сознания нацгвардейца.

Недлинные русые волосы, заплетённые в два смешных хвостика; пусть уже изрядно замаранная, но аккуратная форма местной школы. Казалось бы — обычная маленькая девчушка…

Чьё детство, как и нормальная жизнь всех местных жителей, закончилось позавчера.

Кто в этом виноват? Уж точно не я. Пусть я и бросил первую искру, но пламя раздул кто-то другой.

— Кха… кха… Я… — оглушённый электрошокером нацгвардеец пришёл в себя. — Где я? Что… Что происходит?

— Привет, мистер! — добродушно улыбнулась девочка. — Вы находитесь в доме четыре по Роуз-авеню. А происходит здесь подготовка к нападению на войска карателей. В данный момент я соединяю бруски взрывчатки С4, как меня научил Алекс…

— Что за… Да кто вы… Да кто вы вообще такие?!

— Меня зовут Эвелин, мистер, — вежливо представилась девочка, не прекращая своего занятия. — А вон там у окна с винтовкой сидит Алекс.

— А ну немедленно отпустила меня, сопля, иначе я тебя…

Улыбка Эвелин стала чуть виноватой. Она достала электрошокер и коротко ткнула им в шею нацгвардейца, от чего тот захрипел и задёргался.

— Ты труп, дрянь… — немного отдышавшись, сиплым голосом произнёс пленник — Я убью и тебя, и всех…

— Так уже, мистер, — охотно поведала девочка. — Позавчера ваши друзья-каратели убили на площади папу. Вчера ваш патруль расстрелял маму.

…А сегодня я убил двух уродов, которые тащили её к себе в фургон.

Даже в темноте было видно, что нацгвардеец побелел как полотно и его начала бить крупная дрожь.

— П-послушай, девочка… — тон его голоса резко изменился. — Т-ты, отпусти меня, о'кей? Славная хорошая девочка… А я…

Эвелин снова с улыбкой ткнула пленника шокером в шею.

— Вы что — ещё не поняли, мистер? Я теперь никого из вас не отпущу. Алекс научил, что с вами можно делать — с погаными янки, как вас называл мистер Уокер. Мистер Уокер говорил, что вы когда-то всех нас предали и продали. Я раньше не понимала о чём он, а вот теперь поняла. Моя мама говорила, что это глупости, но это неправда, я теперь знаю. — Девочка наклонилась к уху нацгвардейца и перешла на шёпот, не прекращая улыбаться: — А ещё моя мама говорила, что если тебе плохо или больно, то нужно улыбнуться и станет легче. И вот это — правда. И знаете что, мистер? Я ведь теперь всегда буду улыбаться.

Вдалеке послышался шум моторов.

— Иви, заканчивай, — произнёс я.

Девочка соединила последние проводки, встала и отряхнулась.

— Готово, Алекс.

Я отошёл от окна и быстро проверил, как эта девчушка справилась с задачей. А справилась она на удивление замечательно — никогда бы не подумал, что двенадцатилетняя школьница может так хорошо разбираться в электротехнике…

— И где ты только такому научилась, Иви? — произнёс я, вздёргивая нацгвардейца на ноги и подтаскивая к окну.

— А я свой первый гаджет ещё в первом классе собрала, — охотно сообщила девочка. — И потом в разных конкурсах участвовала и призы брала. Куклы никогда не любила, а вот конструктор собрать или там ещё что-нибудь — завсегда. Я раньше всякие модельки и забавные игрушки собирала, но теперь-то знаю, что лучше бомбы делать. Бомбами можно убивать янки, а это так круто.

Три дня назад мне стало всё равно. И с тех пор это чувство не проходило — мне было плевать абсолютно на всё. Но даже сейчас я бы не хотел знать, что сдвинулось в голове этой маленькой девчушки — это меня по-настоящему пугало… Первые полчаса после того, как я её подобрал, она была, можно сказать, «нормальной» — находилась в ступоре, смотрела пустым взглядом в никуда, молчала и не выказывала ни единой эмоции. Зато потом… Потом она была прежней — такой, какой была ещё неделю назад. Нет, она не сошла с ума, но…

И вот сидит себе эта Эвелин, улыбается, что-то тихонько напевает, что-нибудь рассказывает, но ты знаешь — у неё убили всю семью, сожгли дом и отобрали прежнюю мирную жизнь.

И она ведь это прекрасно понимает и осознаёт.

Что же она сейчас видит перед собой — что за сон, мир или фантазию? Может быть, там всё происходит невзаправду, или она никого не теряла? Или, может быть, там у неё есть миссия получше, чем одна сплошная слепая месть? Что за мир она создала в своей голове, заснув наяву в окружающем кошмаре, и какими тенями подсознания населила его?..

Я подтащил нацгвардейца к разбитому окну и развернул к себе лицом.

— Что… Что ты задумал? Н-не надо, парень… — нервно сглотнул человек, который ещё несколько часов, весело хохоча, вместе со своими товарищами стрелял по мирным жителям, которых просто взяли и объявили вне закона.

Не знаете, насколько весело ехать в «Хамви» по улице и палить по домам из крупнокалиберного пулемёта? Вот и я не знаю. А этот мистер знает. Я знаю — ему это понравилось.

Но и мне тоже сейчас кое-что понравится.

— Да так! — Я выпустил его из захвата и сделал шаг назад. — Кто нам мешал, тот нам и поможет.

Я со всей силы пнул нацгвардейца в живот, и он с воплем вылетел из окна второго этажа, рухнув на спину прямо на дороге.

Я надел на голову армейскую каску, поправил на себе трофейную нацгвардейскую форму и взял ракетницу. Прицелился в кучу мусора недалеко от лежащего на дороге нацгвардейца и выстрелил в неё из сигнального пистолета, подавая сигнал — рацией пользоваться было нельзя. Эфир вовсю глушили, а те частоты, что не глушили — плотно прослушивались федералами.

…Колонна из двух бронемашин нацгвардии остановилась в полусотне метров от меня. Я в трофейной форме сидел около кучи горящего тряпья и с выкинутым мной пять минут назад из окна гвардейцем.

Конечно, учитывая, как федеральные войска сейчас действуют, риск получить очередь из пулемёта без всяких разговоров была крайне велика. Но как я заметил, если в людей в гражданской одежде нацгвардейцы стреляли часто и охотно, то вот людей в военной или полувоенной форме сначала хотя бы наскоро допрашивали, чтобы не зацепить своих. Как я выяснил из допросов пленных — в Сент-Клементе введена одна-единственная 37-я бригада национальной гвардии из Мичигана.

Ослепляющий столб света от установленного на броневике прожектора мазнул по мне, заставляя отвернуться.

— Руки вверх! — прогрохотало из мегафона. — Бросить оружие! Назовите себя!

— Не стреляйте! — выкрикнул я, медленно поднимая автомат над головой. — Я — рядовой Грей из второй роты третьего батальона! Со мной капрал Фернандес — он ранен, ему нужна помощь!

— Оставайтесь на месте!

Броневики медленно двинулись вперёд, остановившись во второй раз уже всего в паре метров от меня. Задняя дверца головной машины распахнулась и оттуда высыпалось с десяток нацгвардейцев.

— Третий батальон должен был закончить здесь зачистку ещё час назад! — произнёс, по-видимому, командир карателей, подходя ко мне. — Какого хрена вы тут застряли, рядовой?

— Виноват, сэр! Нарвались на засаду! Я вытащил своего капрала, но не знаю, выжил ли ещё кто-нибудь из отделения…

— Ладно, проехали. Грузите раненого, парни. Дженкинс, Грин, с отделениями — ко мне! Рядовой, покажете им, где нарвались на засаду — поищем ещё наших.

— Да тут недалеко, сэр… — Я повёл рукой вправо и, краем глаза увидев, что вокруг бессознательного нацгвардейца столпилось достаточное количество народа, сунул левую руку в карман.

Прыгнул вперёд — прямо перед капотом броневика, а сам нажал кнопку на пульте дистанционного управления.

Взрывная волна разметала нацгвардейцев, как шар для боулинга кегли, разве что шар не рвёт их в клочья. А вот рассованные вместе с брусками взрывчатки по карманам разгрузки гвозди человеческие тела рвут запросто.

Осколки с визгом отрикошетили от брони машины, уши заложило наглухо, но я быстро вскочил на ноги и высунулся из-за капота, сняв короткой очередью двоих противников.

В тот же момент из заднего броневика высыпались ещё нацгвардейцы, но тут позади него из переулка выкатился жёлтый школьный автобус, из выбитых окон которого раздались десятки выстрелов из самого разного оружия — от полицейских револьверов и охотничьих дробовиков до винтовок и автоматов.

В считаные минуты всё было кончено и главное — два броневика были захвачены неповреждёнными. С предыдущим патрулём получилось неважно — первая машина въехала в дом и оказалась погребена под его обломками, а второй в десантный отсек забросили бутылку с зажигательной смесью и спалили к чёртовой матери.