Виктор Шендерович

Среди гиен и другие повести

Среди гиен

Маленькая московская повесть

Это нельзя изменить, но это можно презирать.

Сенека

1

— Смотри, — сказал один из них.

— Ох, ни хера себе, — сказал другой.

— Я, мля, думал, почудилось.

— Ага…

Они сидели на углу Бронных, за правильным столиком на террасе. Кальян тоже был правильный, на дыне с кокосом, и через пару затяжек увиденное Чумаковым растворилось, ушло… Но снаружи раздался голос.

— Это ведь гиена, да?

— А? — Это ведь была гиена?

За соседним столиком сидела телка с лишними губами. Пластика не пришлась ей впору. Чумаков чуть не сказал это, но успел затормозить.

— Гиена.

— Прикольно, — сказала телка.

— Ну, — согласился Чумаков.

— В «Короле Льве» такие были.

— Ага.

Телка пригубила свой просекко, поставила бокал и протянула руку.

— Меня Лианой зовут.

— Очень приятно, — сказал Чумаков, соображая, приятно ему или нет. — Матвей.

Рука была ухоженная. И грудь вроде красивая, и ноги есть. Но лень возиться. Кальян лучше.

— Слышь. Откуда тут гиены? — спросил Гордей. Он не курил уже, а задумчиво смотрел перед собой. — Никогда не было.

— Кстати, да, — согласился Чумаков. — Это Гордей, — сказал он Лиане.

— Лиана, — сказала Лиана.

— Губы не удались, — сказал Гордей.

— Во дурак, — сказала Лиана.

Гордей заржал. Девица отвернулась. Потом повернулась и сказала громко:

— Идиот!

Из-за соседних столиков посмотрели.

— Ну ладно, все! — сказал Матвей Чумаков — им и ей, разом. Два раза он повторять не любил, такой был человек.

— Откуда гиены-то? — повторил Гордей конкретно.

— Че он говорит-то? — истерично крикнула девица, обращаясь к ресторану.

— Завел кто-то, — подумав, сказал Чумаков про гиену. — Вместо собаки.

— Херовая шутка. А сам где?

— Потерялась, — сказал Чумаков и понял, что сказал ерунду.

— Глобальное потепление, — сказал лысоватый со значком депутата на голубом костюме.

— И что?

— В каком смысле?

— Ну при чем тут.

— Потеплело, они и пришли.

— О-па!

Последнее относилось к гиене. Она прогулялась по Большой Бронной, вернулась и села через дорогу от ресторана, у дома, где жил Святослав Теофилович Рихтер. Ныне, задрав ногу, тварь тщательно вылизывала гениталии.

— Счастливая, — сказал Гордей. — Во как завелась.

Из ресторанного нутра вышли официанты и пара посетителей. Они рассматривали теперь эту картину — гиену, увлеченную процессом, остолбеневших прохожих и бритого детину-охранника: растопырив руки, тот сооружал обходной маршрут к джипу для своего босса, вышедшего некстати из итальянского ресторана «Академия», что напротив.

Босс был в пижамных полосатых брюках и при девице.

Из-за угла прямо на гиену выкатился маленький чел с айфоном — та коротко огрызнулась, вскочив. Чел взвизгнул, отпрянул и вместе со своей доской воткнулся в каменную грудь охранника.

Официант с зачесом под Рональдо рассмеялся. Лысоватый со значком, не отрываясь от зрелища, поднял руку и пальцем поманил кого-нибудь освежить бокал.

Гордей с Чумаковым курили по соседству и тоже смотрели.

— Не, ну прикинь, — сказал Гордей.

Гиен видели уже на Тишинке и Малой Дмитровке — деловыми подпрыгивающими походочками они трусили мимо притихших мамаш и офигевающих клерков.

В полиции начали звонить телефоны. Звонивших попросили не кричать, поинтересовались, есть ли трупы, и велели позвонить, когда будут.

В тот же день две твари зашли во двор Консерватории и легли в теньке за спиной у Петра Ильича. Было очень жарко, и одна, полежав, пошла на поиски воды. Войдя в «Кофеманию», гиена индифферентно выслушала человеческий крик, потрусила вглубь помещения и вылакала опрокинутую кем-то с перепугу литровую бутылку «Эвиан» с газом. Прислушалась к ощущениям, подняла хвост, ощутимо пернула и пошла на выход.

Ее товарка по Брему ближе к выходным облюбовала зачем-то парфюмерный бутик в Столешниковом. (Странный выбор для животного, согласен, но я же не этолог, я только рассказываю, как было.)

Когда гиена пропахла шанелью, а посетители гиеной, менеджмент сделал попытку поговорить с полицией, услышал все то же самое — и погнал тварь своими силами. Здоровенная самка, подпитанная электрошокером, с визгом выскочила вон и скуля поскакала по Петровке, через двойную сплошную, в сторону прокуратуры, под гудение машин и крики человеков.

Утром в бутик пришли из Следственного комитета. Старший следователь Порев был костист, мословат и лицо имел треугольное. Были опрошены сотрудники и изъят электрошокер, с менеджера Кузьминой взята подписка о невыезде.

Охранника Янбаева пришедшие увезли с собой, и больше о нем никто не слышал примерно с месяц, да и потом ничего хорошего.

На осторожный вопрос Кузьминой, откуда в Следственном комитете узнали про гиену, старший следователь Порев ответил «от верблюда» и визгливо захохотал.

Поджарые африканские собаки потихоньку осваивались в городе, а по ночам заполняли Москву, предпочитая престижные районы в пределах Садового кольца: пруды, бульвары, элитные кластеры… Передвигались небольшими плотными группами, и один остроумный господин на Пречистенке, проводив взглядом отряд крупных тварей, смешно пошутил, что это похоже на патруль.

Бодрый пятнистый молодняк заигрывал с прохожими, покусывая иногда вполне ощутимо, но обижаться на детей было бы странно. Впрочем, когда у старой актрисы Кузовой в Брюсовом переулке африканские гости затеребили, играючи, насмерть собачку пекинес, общественность среагировала немедленно. По ТВЦ даже рассказали об этом неприятном случае и напомнили: собак надо выгуливать на поводке! Что за правовой нигилизм?

Ночной плач и хохот гиен не добавляли сна ни счастливым обитателям Патриарших прудов, ни славным жителям Сретенки, а впрочем, добавили им немало толерантности — лежа в темноте с открытыми глазами, москвичи размышляли теперь о сложных отношениях природы и цивилизации…

Иногда твари забывали уйти под утро и, пованивая, продолжали валяться всем прайдом поперек тротуаров. Люди обходили их с осторожностью, боясь потревожить покой животных.

Некстати потревоженная гиена могла цапнуть всерьез, и это знали уже все.

Однажды полиция приехала на вызов, потому что тварь таки укусила спросонья дизайнера Петю Штапуро. А кроме гиен и ментов, все в городе знали, что Петя сидит на заказах из администрации. Он так и сказал: вы наведите обо мне справки-то. Полиция навела справки и приехала, хотя трупа еще не было.

Приехавшие попросили Петю описать гиену.

Петя в ответ поинтересовался, не омудели ли они часом. Как можно описать гиену? Старлей полиции внимательно посмотрел Штапуре в глаза и попросил следить за речью, пообещав в следующий раз применить табельное оружие.

Поняв, что старлей не в теме, Петя поставил раздраженный вопрос в более общем плане. Он спросил: что за херня происходит? почему гиены в городе?

В ответ полицейский предложил обращаться с этим вопросом в мэрию, с чем и уехал, предупредив, что дело об укусе — чистый висяк, потому что гиены все на одно лицо и фиг кого опросишь, а у нас правовое государство и презумпция невиновности.

В мэрию про африканскую напасть написали, конечно, многие — и всем писавшим в установленный срок пришли ответы с благодарностью за внимание к проблемам городского благоустройства и рекламой велопроката и каршеринга.

Собаки тем временем переместились всем прайдом на Садовое кольцо, облюбовав километр от дома Чехова до Триумфальной — и город, давно ползавший в пробках, парализовало наконец долгожданным круглосуточным венозным цветом.

Зная мстительный характер гиен, не все водители отваживались им сигналить, — а впрочем, на непрерывный гуд мускулистые твари отвечали завидным спокойствием. Поднимались далеко не с первого раза, уходили нехотя, огрызаясь и запоминая номера…

Потом по одной гиене все-таки фиганули из травматики, и прайд стала охранять Нацгвардия — и к траурному автомобильному вою над вставшим Садовым кольцом добавился приятный ментовской баритон, напоминавший о необходимости соблюдать порядок.

Оттуда же, из бронированных машин, гиен кормили.

В общем, все было организовано неплохо.

Иногда, конечно, случались накладки. Так, однажды на ночь глядя в районе улицы 1905 года гиены загрызли насмерть гастарбайтера Турсунбекова Алишера Рустамовича, 1983 года рождения, но, по счастью, родственников у него в Москве не было, и обошлось без резонанса.

Хуже, к сожалению, получилось с Подсосенковой Еленой Петровной, 1957 года рождения, которая в субботу поехала с мужем из своего Орехова-Борисова в кинотеатр «Ролан» смотреть девятый фильм Тарантино. Как будто нельзя было найти кинотеатр поближе!

На Чистых прудах за ними увязалась небольшая группа молодняка, чисто поиграть в Африку. Подсосенков-муж пнул одну — он вообще собак не любил. По яйцам попал этой твари и рассмеялся… А у памятника казахскому просветителю Абаю смотрит: сидят поперек бульвара восемь гиен.