…А вскоре мы все сидели в обеденном зале за большим дубовым столом. На стенах вперемешку с оружием висели оленьи и кабаньи головы. В громадном камине, забранном чугунной кованой решеткой, весело потрескивали дрова. Мы с Джеффри со здоровым аппетитом отдавали должное жареному мясу и сладкому испанскому вину, принесенному испуганной кухаркой. Барон был явно не в духе, да и какое настроение может быть у человека, руки которого связаны и заведены за спинку массивного стула? К тому же его ангельскую внешность портил синяк, быстро наливавшийся под левым глазом, засохшая кровь под носом и разбитые губы. В этих украшениях барон был виноват исключительно сам. Не успел он утвердиться на ногах, как попытался схватиться за кинжал, за что и поплатился.

Красотка Сью по большей части хмуро изучала поверхность стола, а в промежутках потягивала вино из кубка. Виновница переполоха, леди Эдит Милдред из Шэлфорда, выпившая пару кубков и приступившая к третьему, похоже, окончательно пришла в себя. Это нетрудно было понять по ее любопытным взглядам, которыми она буквально обшаривала нас. Священник, отказавшийся от вина наотрез, почему-то решил, что наступило благоприятное время для проповеди о грехах человеческих. Барон сначала пытался ругаться, но после того, как я показал ему кулак, только злобно скалился. В поместье де Фогга, если не считать его покойных телохранителей, было четверо слуг, вместе с кухаркой, которая прислуживала нам за столом. Одного слугу я поставил стоять на страже, а двое других были отправлены закапывать трупы наемников.

Не успел я утолить голод, как леди Эдит допила третий кубок и стала строить мне глазки, время от времени томно вздыхая. Теперь мне стало понятно, как эта ветреная девица оказалась здесь.

Ну, ты и шустрая деваха! Не успела в себя прийти, а уже… А впрочем, бог с тобой!

Вытерев жирные пальцы о ломоть хлеба, я налил себе вина и сделал несколько глотков. Затем посмотрел на барона:

— Сэр, вы ничего не желаете сказать в свое оправдание?

— Сначала скажи, кто ты, наемник?! Ведь простолюдин, напавший на дворянина, подлежит мучительной смерти на лобном месте! Тебя будут пытать, четвертовать!

— Да, я наемник, но не простолюдин, поэтому прекрати свои пустые угрозы. А теперь я хочу задать тебе вопрос. Как ты считаешь, знаток законов, что делают с дворянином, посягнувшим на честь благородной леди?

— Ты, гнусный пес, ворвался в мое поместье и убил моих людей! За это ты ответишь головой! Я приложу все силы, чтобы ты кончил свою грязную, никчемную жизнь…

— Вы так и не ответили на мой вопрос…

Сэр Юстас еще некоторое время пытался взять меня на горло, но уверенности в его голосе с каждой секундой становилось все меньше и меньше. Он прекрасно знал, что за похищение и насилие над благородной девицей ему грозит топор палача.

Я смотрел на его красивую внешность, которая вкупе с атлетически развитой фигурой оказывала на женщин такое же влияние, как гипнотизирующий взгляд удава на кролика, и думал:

«Куда, интересно, Господь Бог смотрел, когда давал этой грязной развратной душонке ангельскую внешность?»

— Так я все еще надеюсь услышать ответ на свой вопрос, барон!

— Это еще надо доказать! — буркнул хозяин поместья.

— Мы были этому свидетелями, да и священник подтвердит. Вы думаете, этих свидетельств суду будет мало? Да вас дважды, а то и трижды приговорят к смерти!

— Будьте вы все прокляты!

— Ваш грех, сэр Юстас, настолько очевиден всем и каждому, что если вы сейчас не остановитесь, то ваша душа может навеки…

— А что, святой отец? — перебил патетическую речь священника Джеффри. — Может, женить его? Остепенится, человеком станет.

Священник укоризненно посмотрел на моего телохранителя:

— Сначала он должен осознать свой порок и заклеймить его в своей душе, затем каяться и истово молиться, чтобы Господь Бог ниспослал ему свое прощение. И если такое произойдет… Гм! Тогда можно и женить на приличной девице…

— Вы глупцы! — завопил сэр Юстас. — Я пока не собираюсь ни на ком жениться!

Только я открыл рот для достойного ответа, как в зал с криком вбежал молодой парень, слуга сэра Юстаса, стоявший на страже:

— Сюда скачут какие-то люди!

Я поднялся из-за стола, следом за мной вскочил на ноги Джеффри.

Глава 6

Аббатство

— Ричард, все хотел тебя спросить…

— Говори, Конрад.

— Меня, так же как и любого другого человека, мучают сомнения.

— Сомнения подтачивают веру, и может случиться так, что ты останешься безоружным перед лицом врага. Говори.

— Я хотел бы знать, почему нам нельзя просто нести свет Божий людям, как делают другие ордена?

— Помнишь историю катаров, или хороших людей, как они себя называли?

— Да. Тогда мы, то есть, я хотел сказать, орден тамплиеров, поддержали их начинания. Правда, тайно.

— Где они теперь, эти катары? И чем закончил сам орден тамплиеров, который дал жизнь нашему обществу? Всех их облыжно обвинили в ереси, предали пыткам, а затем отправили на костер! И лишь то, что в свое время нашлось среди них несколько десятков трезвомыслящих людей, которые смогли правильно оценить происходящее и объединиться, дало не только жизнь новому обществу, но и возможность продолжать борьбу. Они уже тогда поняли, что Добро может укорениться на земле, только пройдя через очищение Злом. В этом горниле закалится, очистится и воссияет во славу Божью наша вера! Но бороться со Злом открытой рукой невозможно, Добро должно быть в латной перчатке! Мы не имеем права повторять ошибки прошлого, именно поэтому на жестокость отвечаем жестокостью, коварством — на коварство, ударом — на удар. Нести на конце копья свет Божий! Именно поэтому так звучит наш девиз!

— Я знаю все это, аббат. Но ты не разрешил всех моих сомнений, поэтому задам тебе еще вопрос: почему мы проиграли войну за Гроб Господень? Ведь мы воевали за истинную веру, несли свет животворящего креста людям! Почему Бог не поддержал нас в нашем начинании?

— Да потому, что это только мы несли веру — тамплиеры, госпитальеры, воины и священники! А где в это время были все остальные? Где были все эти короли с их армиями, их вассалы, знать, аббатства, купцы и ростовщики? Почему они жирели дома за нашими спинами, вместо того чтобы стоять с нами на поле битвы плечом к плечу?! Все они, имеющие как власть, так и богатства, почему они не помогли нам?! Воинами, оружием, деньгами! Это они оказались неугодными Богу, а не наша вера! — аббат замолчал, подбирая слова, которые достигли бы как ума, так и сердца Конрада. — Я думаю, что именно тогда у основателей нашего общества стали появляться мысли об ордене, который объединит все страны под единой властью. И ты, и я, мы все, делаем одно большое дело, пытаемся объединить под нашими знаменами рыцарей всей Европы и превратить их в несокрушимую силу, которая сметет с лица земли всех неверных и превратит наш мир в Царство Божье!

— А если Бог не примет наших жертв и усилий? Если окажется, что мы неверно понимали цель или шли не той дорогой?

— Тогда скажи мне, Конрад: наша мать-церковь сейчас идет нужной дорогой? Как тебе нравятся ее методы искоренения ереси?

— Не нравятся. Именно потому, что наши действия схожи, у меня возникают сомнения в них. Ведь шпионы, пытки и костры, используемые для вылавливания и уничтожения еретиков, мало чем отличаются от наших средств достижения цели.

— В этом мире ничтожно мало правды и справедливости, именно поэтому мы вынуждены так действовать. Проливаем кровь наших недругов, среди сильных мира сего ищем единомышленников, собираем земные сокровища, но при этом знаем, что не ради наших прихотей мы губим наши души, а во имя благой цели! Если меч не закалить, что с ним произойдет, Конрад, в первом же бою?

— Он сломается.

— Вот именно! Ни ты, ни я, мы не хотим, чтобы нас сломали в первом же бою! Нам надо отразить удары наших врагов и повергнуть их в прах, чтобы те, кто придет после нас, могли спокойно строить государство без границ, без лицемерных и лживых епископов, без жестоких и эгоистичных правителей, сидящих на тронах. Да, мы хотим завоевать весь мир, но не для себя, а для того, чтобы донести до всех и каждого истинную веру! После чего мы припадем к ногам Сына Божьего и скажем: возьми его и царствуй нам на радость!

— А как же мы?! Ведь для нас, творящих Зло даже во имя Добра, будет закрыто Царство Божье!

— Если я верю, что наше дело правое, Конрад, а оно правое, то я согласен пожертвовать всем. Здоровьем, жизнью… душой. Надо будет — буду пытать, надо будет — буду глотки спящим резать… Знаешь, Конрад, я скажу тебе то, что еще никому не говорил. И не подумай, это не богохульство и не отречение от веры нашей! Просто я осознаю, что мои прегрешения столь велики, что не отмолить их никакими молитвами и постами, а значит, гореть мне в аду веки вечные! Но не своими помыслами, а только своими деяниями я заслужил столь ужасную кару! Только вера в Царство Божье, которое когда-то наступит на земле, поддерживает меня! Именно поэтому мы будем рвать глотки врагов зубами, когда у нас затупятся ножи! Ты со мной, Конрад?!

— Да, Ричард. Я с тобой! И все же… я хотел бы тебя спросить еще об одном.

— Спрашивай. Разреши до конца свои сомнения.

— Разве ты сам не подвержен подобным сомнениям?

— Я человек, Конрад, а значит, подвержен сомнениям и соблазнам. Но когда они приходят ко мне, я задаю себе вопрос: если не мы, то кто? — Аббат помолчал, придавая тем самым вескость своим словам, затем продолжил: — Этот холодный и лживый мир прогнил насквозь и только в нашей власти, Конрад, построить новый мир, угодный Богу! Но сначала все мы, ты, я и другие, должны построить его в наших душах и научиться защищать его. Ты должен быть сильным, брат!

Я стоял на каменном крыльце и думал, что, помимо бешеного нрава, мне, похоже, передалась рыцарская честность Томаса Фовершэма, полученная им в наследство от его отца. По-другому никак нельзя было объяснить, зачем я ввязался в это дело. И вот стой теперь здесь и жди новых неприятностей.

Кто эти шесть вооруженных до зубов воинов, приближающихся к дому? Враги или нет?

Ответ на мой вопрос был дан могучим ревом, который исторг из себя скакавший во главе отряда всадник:

— Где леди Эдит?! Если невинной девице было причинено хоть малейшее насилие, я спалю это змеиное гнездо! Живо отвечайте, если хотите жить!

С облегчением выдохнув, я крикнул в ответ:

— Не волнуйтесь, сэр! С ней все хорошо! — Затем повернулся к телохранителю: — Джеффри, живо приведи сюда леди Эдит!

Всадники остановились, но руки с рукоятей мечей так и не убрали, да и глаза их по-прежнему смотрели жестко и настороженно. Судя по усам и бородам с проседью, по их кольчугам, тронутым ржавчиной, потускневшим изображениям на щитах и потертым ножнам мечей, это были солдаты-ветераны, служившие в дружине… папы леди Эдит.

В общем, я угадал все правильно, за исключением одного…

Не успела на крыльцо выбежать леди Эдит, как тот же воин, широкоплечий и грузный, взревел по-медвежьи:

— Дорогая дочь, ведь ты не разобьешь сердце своего отца, не дашь ему лечь в могилу обесчещенным! Я жду правды, моя Эдит!

— Дорогой отец, моей чести не был нанесен урон! И все благодаря этому славному рыцарю! — тут последовал плавный жест в мою сторону.

После этих слов я понял, что на помощь к дочери прискакал сам сэр Джон Милдред из Шэлфорда во главе своей дружины, несмотря на свой возраст и покалеченную руку. Его старая кольчуга была не раз пробита в боях — я это понял по заплатам из новых колец, а видавший виды щит был испещрен вмятинами и зарубками, как лицо самого рыцаря шрамами, зато его глаза смотрели молодо и дерзко. Смерив меня оценивающим взглядом, сэр Джон с помощью одного из своих воинов слез с лошади и крепко обнял дочь, подбежавшую к нему. После минуты нежных объятий рыцарь отстранил леди Эдит на расстояние вытянутой руки, придал себе свирепый вид и пророкотал:

— Я с тобой еще дома поговорю, девчонка!

Та виновато склонила голову, но по всему было видно, что сцена покаяния показная, так как на лице девушки не было даже тени страха, зато у ее отца глаза аж заблестели от удовольствия при проявлении дочкиной покорности. На фоне хрупкости фигуры его дочери сэр Джон напоминал мне матерого медведя, вставшего на задние лапы.

Когда спектакль под названием «Возвращение блудной девицы» подошел к концу, сэр Джон обратился ко мне:

— Сэр! Я хотел бы узнать имя человека, спасшего честь моей дочери!

Тут я подумал, что этот сэр Джон и мой «отец» принадлежат к одному поколению и, скорее всего, имеют одни и те же взгляды на жизнь, на честь и тому подобное. Значит, можно предсказать, какое отношение у него будет к сыну рыцаря, а вот как он отнесется к наемнику… Поэтому я не стал скрывать свое имя.

— Томас Фовершэм, сын барона Джона Фовершэма! — сказал я, спустившись с крыльца.

— Ха, парень! Я всегда знал, что яблоко от яблони недалеко падает! Томас, я ведь хорошо знаю твоего батюшку! Отличный боец! Мы с ним дважды воевали во Франции! Помню, был такой случай…

— Отец!

— Ох! Да-да, Эдит! Твой отец неуклюж и плохо воспитан, но зато знает, что такое честь! Сейчас это дьявольское отродье, посмевшее поднять руку на мою дочь, отведает остроту моего клинка!

Рыцарь выхватил меч и решительно зашагал к крыльцу. А когда я увидел, что за своим предводителем затопала тяжелыми сапогами дружина с оружием в руках, то понял, что сейчас произойдет.

Сначала он отомстит за честь своей дочери, убив барона, а потом отдаст приказ разграбить и поджечь поместье.

Подтверждение своих мыслей я нашел в больших испуганных глазах леди Эдит.

— Сэр Томас, пожалуйста! Прошу вас, не дайте моему отцу…

Тут ее глаза подернулись влагой, губки дрогнули — секунда, и девочка заплачет. Я не выдержал ее умоляющего взгляда и, придерживая у бедра меч, побежал догонять сэра Джона. Честно говоря, я не представлял, что можно сделать в подобной ситуации, да и вставать между этими вояками и бароном у меня не было ни малейшего желания.

Ворвался я в обеденный зал в тот самый момент, когда над бледным и съежившимся на стуле хозяином поместья навис отец леди Эдит со своим огромным мечом. Не знаю, собирался грозный рыцарь рубить барона или решил попугать его немного, но на его пути встал маленький сельский священник, закрывший своим телом сэра Юстаса. Рев негодующего от столь досадной помехи сэра Джона был такой силы, что даже пламя в камине заколебалось. Если двое воинов в это время стояли по бокам сэра Джона и бросали воинственные взгляды вокруг в поисках врага, то трое других принялись за грабеж. Пока двое солдат складывали в мешок серебряную посуду из буфета, третий сгреб с камина подсвечники и теперь подбирался к серебряному кувшину и кубкам на столе.

Ну и люди! Хозяин еще жив, а его дом уже грабят!

Пока я малость обалдевал, глядя на происходящее, в зал влетела леди Эдит и завопила прямо с порога:

— Отец! Отвези меня домой! Я не желаю находиться здесь!

Сэр Джон развернулся к ней, но меч не опустил:

— Девочка моя, я сейчас быстро убью подлого негодяя, покусившегося на твою честь, и мы сразу же уедем!

Эта сцена выглядела бы смешно, если бы не имела реального шанса закончиться пролитой кровью. Я в растерянности наблюдал за всем этим, и тут священник закричал мне:

— Сэр! Вы уже совершили один подвиг и спасли честь леди! Так совершите второй! Не дайте совершиться убийству!

«Вот подставил так подставил, святой отец», — подумал я, когда все воины сэра Джона воззрились на меня в ожидании моих действий. При этом вид у них был далеко не дружелюбный.

Я попытался сообразить, что можно сказать в сложившейся ситуации, но в голову абсолютно ничего не приходило, и я, окончательно уподобившись рыцарю этого времени, бросил руку на рукоять меча. Ни дать ни взять храбрый рыцарь в действии! Естественно, вслед за моим движением меч Джеффри с легким свистом покинул свои ножны. Не знаю, что произошло бы дальше, если бы не наша пленница Красотка Сью. Вскочив со стула, она подбежала к сэру Джону и упала перед ним на колени. Подобное действие заставило всех присутствующих замереть.

— Благородный сэр! Помогите бедной девушке!

Сэр Джон открыл рот, потом закрыл и почему-то посмотрел на меня.

Что ты на меня вылупился?! Хм! А впрочем… почему бы мне не воспользоваться ситуацией?

— Эта девушка находится под моей защитой, сэр!

Сэр Джон уже настолько отошел от удивления, что задал вполне логичный вопрос:

— Тогда почему, сэр Томас, она обращается ко мне, а не к вам?!

— Потому что моя судьба в ваших могучих руках, сэр Джон! — снова возопила девушка.

Старый рыцарь опять впал в ступор, а Красотка Сью продолжила ковать железо, пока оно горячо:

— Сэр! Я, конечно, девушка простая, даже глупая, раз поддалась на обещания сэра Юстаса! Но как я могла не поверить красивому мужчине, рыцарю и дворянину, который дал честное слово, что женится на мне?!

Если даже я оторопел от наглого вранья, то что тогда говорить о сэре Джоне. Его квадратные глаза и отпавшая до пола челюсть сказали все сами за себя. Не лучше выглядел и хозяин поместья, а может, даже и хуже. Наконец, барон сумел справиться с собой, и тишину прорезал его хриплый от волнения голос:

— Я не… знаю ее! Никогда не видел!! Богом…

Тут Красотка Сью вновь закричала:

— А я так верила ему! Так любила! Я подарила ему свою любовь! А-а-а!!!

— Э-э… Милая девушка… гм… успокойтесь, — сэр Джон был явно растерян. — Он, говорите, обещал на вас жениться?

— Да-а-а… — плаксиво протянула Красотка Сью и зарыдала.

Честно говоря, я уже не питал к ней особой злости. Осадок остался, но не более того, к тому же она была редкостной красавицей, а красота женщин иной раз вышибает мозги у мужчин почище пули.

— Собственно говоря, мы поэтому и оказались здесь, — теперь пришла моя очередь врать, при этом я старательно избегал взгляда священника. — Любовь. Что тут скажешь? Именно так. Из-за этой милой девушки… и ее безграничной любви.

— Сэр! — раздался голос священника. — Но как же так?!

К моему счастью, продолжить разоблачение священнику не дал взревевший сэр Юстас:

— Вы хотите меня запугать подобным образом?! Вы сборище тупиц! Да я скорее умру, чем возьму ее в жены, клянусь Господом Богом! Я ее знать не знаю! Вот вам мой ответ!!!

Следом за ним взревел ничего уже не понимающий и поэтому очень злой сэр Джон:

— Ты женишься на ней или умрешь!!!

Решив, что кашу маслом не испортишь, я тут же добавил:

— Сэр Юстас, ты подлый негодяй, соблазнивший невинную девушку! Ты пойдешь с ней под венец или сойдешь в могилу!

Мне даже самому понравилось, как я сказал. Прямо в духе Средневековья! После моих слов, подтвердивших мое единодушие с сэром Джоном, мир был восстановлен. Мечи вернулись в ножны. Затем дружинники сэра Джона вместе с Джеффри были выдворены из зала, а их хозяева сели вершить судьбу сэра Юстаса. Правда, до того, как мы сели за стол, Красотка Сью попросилась поговорить со мной наедине. Мы вышли в соседнюю комнату, и она упала передо мной на колени.

— Сэр! Я недостойна просить у вас хоть что-нибудь! Но то, что было, это было от безысходности! А сейчас у меня появился шанс выйти в люди! Пусть это подло, но и этот человек, за которого я хочу выйти замуж, ничем не лучше меня! Мы будем достойной парой, не так ли?!