Попытки разобраться в этой странности не находили понимания у горожан. А посланник данов, усмехнувшись, пояснил, что подобное положение во всех уральских городах. Жители всю жизнь поддерживают тесную связь со своим родом, соответственно ведут себя так, чтобы не опозорить своих родных, что считается тяжким грехом. Даже в чужом городке или селении уралец никогда не поступит против совести или закона, по Уральской правде, род за него в ответе. Пьянство уральцы считают болезнью, а не удалью, таких больных по решению рода отправляют в дальние селения, одних либо с семьёй, туда, где невозможно найти вино или брагу. Преступники, в зависимости от содеянного, либо получают возможность искупить вину, либо ссылаются на рудники, пока не выплатят виру. В любом случае, в столице и крупных городах проживать они больше не смогут. Больных, потерявших семью детей, калек размещают в монастырях, что содержат за свой счёт роды, богатые семьи и храмы. Для тех, кто потерял работу или ничего не умеет, находят мастеров для обучения либо подбирают работу. В любом уральском городе либо в других странах, где есть уральские представители, уралец, попавший в беду, всегда найдёт помощь у священника либо уральского старейшины. Для этих целей в каждом селении выделяется из налогов определённая сумма. А бездельники-чужаки, вне зависимости от наличия средств, в любом уральском городе не смогут протянуть долго, законы царства не позволяют бездельникам жить в селениях, с количеством жителей более тысячи человек. Неработающим уральцам, даже самым богатым, разрешено проживание исключительно в своих имениях, либо в небольших селениях.

При таком порядке в уральских городах араб потерял надежду на существование людей, нарушающих царские запреты, направив все усилия на предстоящую встречу с министром. Убедить его продать халифату пушки, ружья стало идефикс Юсуфа. Но чаяния посланника халифа не оправдались, граф Сысоев внимательно выслушал его пламенную речь, вежливо поинтересовался, как приняли араба в столице, после утвердительного ответа рекомендовал прийти через неделю, когда его просьба будет рассмотрена правительством. Эту неделю южанин не находил себе места, обошёл все оружейные лавки Уральска, побывал во всех книжных магазинах. Пытался попасть в оружейные мастерские, но даже частники никого не пускали в сборочные цеха. Завёл знакомство со служилыми казарами, подарив атаману-полусотнику довольно редкий кинжал настоящего багдадского мастера. Но сдерживал себя от каких-либо конкретных предложений, в ожидании аудиенции у министра.

Однако его ожиданиям не суждено сбыться, граф Сысоев, очень вежливо приняв посланника халифа, спокойно разъяснил причину отказа.

— К сожалению, сударь, — размеренно прохаживался министр по кабинету, — халифат ведёт войну с Византией и Персией, с этими странами Уральское царство связано мирными договорами и соглашениями поставки оружия, как раз тех самых пушек, о продаже которых вы просили. Именно поэтому уральцы не будут продавать оружие противникам упомянутых государств.

— Но, позвольте, два года на границе с Персией и Византией спокойно, — искренне удивился араб, — халифат ни с кем не воюет.

— Увы, неделю назад армия базилевса перешла границу халифата, а три дня назад персы атаковали ваши пограничные селения. — Министр не удержался от укола: — Газават, или священная война против неверных начинается с поражений халифата. Хотя, об этом последние дни сообщают во всех новостях, что по радио, что по визору. Простите, вы же не знаете уральского языка. Тогда предлагаю зайти в кабинет номер 123 на первом этаже, там вам выделят переводчика. Он с удовольствием перескажет все последние известия из Малой Азии. Сейчас я туда позвоню.

Недоверчивый Юсуф не поверил ни единому слову переводчика, подробно перечислившему захваченные ромеями и персами селения, считая это наветами иблиса. В консервативном уме араба не укладывалась возможность передачи сообщений и даже изображений на тысячи вёрст за секунды и минуты. Пока переводчик не сводил недоверчивого араба в телецентр, где продемонстрировал свежие теленовости, переданные из захваченных ромеями селений. Ромейский язык Юсуф понимал и лично выслушал интервью дух ромейских военачальников, хвастливо перечислявших свои достижения прямо в телекамеру. Всё оказалось больше чем правдой, халифат терпел поражение на всех фронтах, потеряв за неделю огромные пограничные территории.

Чего только стоил пятиминутный показ длинной колонны военнопленных арабов, медленно бредущих к порту, откуда их отвезут на рабский рынок Константинополя?! Самое обидное, что араб узнал очертания порта, где был несколько месяцев назад, направляясь в Уральск. Сомнений в правдивости репортажа и рассказов переводчика не осталось. Тем важнее оказалась задача, поставленная халифом посланнику. Понимая, что пушки ему незаметно из Уральского царства не вывезти, даже если он и украдёт орудие где-либо, араб решил остановиться на варианте приобретения ружей с патронами. И приложил все свои силы и возможности в этом направлении.

Глава вторая

Сознание возвращалось к нему рывками, сначала появилось ощущение неудобства и опасности, затем ударила боль в спину, да так, что он забыл обо всём. Рефлекторно избавляясь от сводящих в судорогу спазмов, организм сам проделал необходимые процедуры снятия болевого шока. Мозг освободился от давления и позволил человеку вспомнить, вернее, осознать себя. Белов открыл глаза, уставившись в травинки перед самым носом. Он лежал на животе, на подстилке из ткани, кругом, куда хватало возможности взглянуть, расстилалась бескрайняя степь. Осторожно, прислушиваясь к боли в спине, он посмотрел налево, с юга нависали горные гряды.

«Алтай, — пришло на память название горной цепи, — надо подниматься, могут добить окончательно. Проклятые шаманы, они опять захватили меня в плен? Где же Хорг, жива ли она?»

Мужчина осторожно пошевелил руками и попытался перевернуться на спину, спина отозвалась резкой болью, но сесть ему удалось. Сразу тепло потекло ручейком по лопаткам, разошлись раны. Белов не стал ложиться обратно, лишь выпрямил спину, мысленно сращивая повреждённые ткани. От усилия потемнело в глазах, но он удержался в сознании, с облегчением понял, что раны закрылись. Преодолевая головокружение, открыл глаза и осмотрелся по-настоящему. В двадцати метрах от него Хорг собирала травы, повернувшись к нему спиной, выглядела она вполне здоровой. В паре вёрст на восток виднелось стадо сайгаков, к югу играли сурки, опасности присутствия других людей он не чувствовал. Зато мужчина почувствовал голод и рукой потянулся к лежащей рядом «Сайге», за ствол карабина зацепилась лента патронташа, он был полон.

«Будем жить, — вторая рука прошлась по поясу, проверяя наличие револьверов, всё на месте, — надо сваливать отсюда».

— Хорг, — негромко позвал он девушку, — подойди ко мне, рассказывай.

— Немедленно ляг, у тебя четыре раны на спине, — хурга подбежала к мужу, со страхом осматривая бинты на спине. — Ты лежишь второй день, стрелы я удалила, но крови вытекло много.

— Где мы? — эта мысль занимала бывшего царя больше всего. — Где наши враги?

— Мне удалось перекинуть нас в будущее, — порозовела от гордости жена, — но на какое время, не могу сказать. Всё наше имущество и кони остались в прошлом, мы сохранили только одежду и оружие, которое было в руках и на поясе.

— Хорошо, что мы попали не в зиму, хотя здесь уже осень, — уралец встал с помощью жены и направился к месту сражения, осмотреть следы засады, напавшей на них.

Осмотр ничего не дал, способностей Белова не хватило для обнаружения каких-либо следов пребывания конного отряда в логу. Более того, судя по сусличьим норам, густо усеявшим склон, всадники здесь не появлялись лет пять, не меньше.

— Ты точно забросила нас в будущее, а не в прошлое? — задумчиво посмотрел на жену уралец.

— В прошлое я не умею прыгать, — обняла мужа улыбающаяся Хорг. — Мы спаслись, родной мой, мы спаслись. Значит, богиня была права, мы будем жить долго, у нас будут дети.

— Принеси воды, — Белов лёг на живот, обессиленный напряжением последних пяти минут, — есть хочу безумно.

Рано утром следующего дня по выпавшей росе супруги двинулись в путь. Опасаясь за спину мужа, Хорг навьючила на себя весь немудрёный груз из карабина, пары револьверов, вещевого мешка с походными мелочами. Белов смирился с этим, стараясь ускорить заживление полученных ран. Судя по описанию жены и собственным ощущениям, уральцу очередной раз повезло, все четыре стрелы были с простыми костяными наконечниками и ранения оказались непроникающими. Две стрелы скользнули по рёбрам, вызвали сильное кровотечение, но раны были неопасными. Третья стрела попала в ягодичную мышцу, причинив неудобства для сидения, не более того. Последняя стрела скользнула по правой лопатке и прошла под ключицей, сильно расцарапав задетые кости. Эта рана оказалась самой опасной, едва не задела верхушку лёгкого. Она и причиняла основное беспокойство уральцу при движении, несмотря на повязку, прижавшую правую руку к груди.