— Я имею в виду не это, и ты прекрасно меня понимаешь.

— Тем не менее, нельзя не признать, что Хелмсли — такая добыча, которую одобрил бы даже мой отец. И это более чем удачная партия.

— Боюсь, ты не единственная леди в Лондоне, которая так считает. Наследник герцога — один из самых привлекательных холостяков в стране. Настанет день, когда он станет действующим герцогом Роксборо и одним из самых богатых англичан.

— Я же сказала, что он просто идеален. — Фиона просияла. — А сейчас мы просто должны убедить его, что я идеально подхожу для него.

— И у тебя есть идея, как это сделать?

— Увы, нет. — Фиона вздохнула. — Многие джентльмены не раз пытались убедить меня, чтобы я вышла за них замуж, но я никогда не оказывалась в положении, когда необходимо соблазнить кого-то и заставить его жениться… на мне. Правда, всегда есть возможность завлечь избранника в скандальную ситуацию, и тогда он вынужден будет жениться, чтобы сохранить свою и мою честь…

Оливер вскинул бровь:

— И ты способна пойти на это?

— К сожалению, нет: хоть я и отчаянная, но даже у меня существуют определенные принципы. Кроме того, мне придется потом жить с ним всю оставшуюся жизнь, и я предпочла бы избежать неудовольствия с его стороны, которое может спровоцировать вынужденная женитьба.

Оливер прищурился:

— Тут ты, возможно, права…

— Я рада, что ты одобряешь меня, хотя было бы гораздо проще, если бы я относилась к тому типу женщин, которые силой втягивают мужчину в нежеланный брак. — Фиона наклонила голову. — Надеюсь, вы с Хелмсли друзья? Ты можешь что-нибудь придумать, чтобы помочь мне?

— Придумать что-нибудь такое, что заставит старого друга жениться на женщине, которую он никогда не видел? Довольно серьезный вызов. — Оливер усмехнулся. — Впрочем, тут-то как раз и может прятаться ключ.

— Что ты имеешь в виду?

— Хелмсли родом из семьи, в которой женщины отличаются выдающимися волевыми качествами. — Он негромко хмыкнул. — Было время, когда я вообразил, что влюбился в его младшую сестру, а однажды Хелмсли сам совершенно определенно высказался о том, какую жену он хочет иметь. Спокойную, сдержанную, умеющую хорошо себя вести в обществе и так далее.

— О Господи!

— Однако в последние годы он пришел к выводу, что такой тип женщины утомит его до слез. Теперь Хелмсли хочет женщину умную, у которой есть свое мнение, и… — Оливер усмехнулся, — он хочет невесту с претензиями.

— С претензиями? Что ж, я попробую, — быстро сказала Фиона. — Собственное мнение у меня, безусловно, есть.

— В самом деле, женщина, которая бежит из Европы, лишь бы не выйти замуж за того, кого выбрал для нее отец, вполне способна заинтересовать Хелмсли.

— Вот и отлично.

Именно за такого мужчину Фиона всегда мечтала выйти замуж, хотя никогда не произносила этого вслух.

Теперь с помощью Оливера все должно было измениться.

— Как будем действовать: ты нас познакомишь или… — Фиона выжидательно посмотрела на кузена. — Я намерена быть честной с ним, поскольку брак — это навсегда и не следует начинать его с обмана.

— Я тоже считаю, что честность — наилучший способ действий, — кивнул Оливер. — Все прямо и открыто.

— Ну, может быть, не все…

В этот момент Фионе пришло на память несколько инцидентов, которые едва не завершились скандалом.

— Не все?

— Нельзя быть дерзким и полностью честным, — сказала Фиона с видом знатока. — Я не хочу, чтобы он знал все мои секреты. Не скажу, что у меня какие-то особые секреты, — быстро добавила она, — хотя полагаю, кто-то может так считать…

— Этого достаточно. — Оливер пожал плечами. — У меня нет желания знать больше, чем это необходимо. Просто дай мне заверения в том, что твои секреты не содержат информации, не позволяющей считать тебя респектабельной партией…

— Оливер! — Фиона бросила на кузена возмущенный взгляд. — Ну как ты можешь подумать такое?

— Мои извинения. — Оливер изобразил смущение. — Мы не виделись с тобой долгое время и пока друг друга не знаем по-настоящему. Ты обладаешь манерами и внешностью женщины, которая… гм… — Он покачал головой. — Я искренне сомневаюсь, что найдется много мужчин, которые не рискнут нарваться на скандал из-за тебя.

— Полагаю, это комплимент. — Фиона улыбнулась. — Джонатон Эффингтон тоже в их числе?

— Он в особенности. Ты именно тот тип женщины, который он ищет. — Оливер почесал в затылке. — А это должно быть весьма забавно!

— Меньше всего мне хотелось бы выглядеть забавной, — парировала Фиона. — Мне нужен муж, а не любитель клоунады. — Она вздохнула.

Но Джонатон Эффингтон был не просто то, что ей нужно, это была мечта ее жизни.

Глава 2

Четыре дня спустя

На рождественском балу в Эффингтон-Хаусе

— Как всегда, все организовано великолепно, Генри. — Джонатон Эффингтон искоса взглянул на дворецкого, который, как всегда в такой момент во время рождественского бала в Эффингтон-Хаусе, находился между зеркалом из венецианского стекла и пристенным столиком в нише коридора, ведущего в библиотеку. Как и каждый год, он держал в руках поднос с бутылкой изысканного шампанского и двумя бокалами.

— Благодарю, милорд, — сдержанно произнес Генри. Джонатон подавил улыбку. Генри Мэнсфилд был не более чем на десять лет старше Джонатона, но Джонатон оказался единственным членом семьи, который называл дворецкого по имени. Помимо этого единственного исключения, давно и по взаимному согласию принятого обоими, в остальном манера поведения Генри оставалась безупречно отточенной и совершенной, поскольку он был третьим Мэнсфилдом, который служил в Эффингтон-Хаусе герцогу Роксборо и семейству в качестве дворецкого, успешно заняв это положение несколько лет назад, когда его дядя, предыдущий дворецкий и тоже Мэнсфилд, ушел в отставку и отправился жить в деревню.

Джонатон снова сосредоточил внимание на своей внешности. В начале этого вечера он имел встречу в библиотеке с господином, который, как он надеялся, в ближайшем будущем станет его шурином. Встреча оказалась даже более приятной, чем он ожидал. Джонатон слегка поправил узел галстука.

— Как я выгляжу, Генри?

— Вы само совершенство, милорд, — немедленно ответил Генри.

Хелмсли засмеялся. Генри никогда не был излишне саркастичным, однако Джонатон понимал, что мог скрывать его тон. Когда они были моложе, Генри помогал Джонатону совершать различные отчаянные проделки, а иногда и уходить от неприятностей.

— Вряд ли стоит говорить о совершенстве, но выгляжу я вполне прилично. — Джонатон продолжил критически изучать свое отражение.

Не самый большой красавец, Хелмсли все же не считал себя непривлекательным и был вполне доволен своей внешностью. Женщины, похоже, также не находили изъянов в его внешности: им даже нравилось, что его непокорные густые волосы то и дело свешивались на лоб, вместо того чтобы послушно лежать на голове.

В конце концов он приветливо улыбнулся своему отражению. Черт побери, он выглядит эдаким обладающим приятной внешностью дьяволом во плоти, а это совсем недурно!

— Лишенный страсти, — вдруг сказал он вполголоса.

Бровь Генри слегка дрогнула.

— Прошу прощения, милорд?

— Нет, ничего, Генри, просто мысли вслух. — Улыбка на лице Джонатона погасла.

Он не стал бы признаваться в этом друзьям, но обвинения, которые они выдвинули против него на прошлой неделе относительно отсутствия чувств, весьма сильно задели его. Он пытался отмахнуться от них, отмести как абсурдные, однако надоедливые мысли снова и снова возвращались к нему, словно навязчивая мелодия, которая способна свести с ума.

Джонатон не мог не признаться себе, что друзья в чем-то правы. Временами он бывал влюблен, и даже неоднократно, и это не была та безграничная страсть, делающая человека смешным и заставляющая давать обещания, которые он не собирается давать.

Джонатон никогда не предлагал женщине больше, чем собирался; его отношения носили несколько поверхностный характер, и это было только на пользу и ему, и любой той леди, которая становилась предметом его интереса. И расставался он с ними всегда полюбовно.

К тому же Джонатон нисколько не сомневался, что если появится предмет его мечты, то появится и страсть, о которой говорили друзья. Однако сегодня его ждала в библиотеке старая знакомая леди Джудит Честер — миниатюрная белокурая вдовушка, имевшая заслуженную репутацию женщины, которая благосклонно принимает предлагаемые утехи и не испытывает ни малейшего желания повторно выйти замуж.

Джонатон тихонько хмыкнул. Это не первый вечер и не последний; тем не менее, никогда не знаешь, чего ожидать от Джудит, тем более в Рождественский сочельник.

Взяв с подноса Генри бокалы и бутылку, Джонатон двинулся в сторону библиотеки, но, сделав два шага, обернулся.

— Ну так как?

— О чем вы, милорд? — Лицо Генри оставалось бесстрастным.

— Жду твоего совета, Генри, твоего мудрого слова, традиционного рождественского монолога.

— Я бы не назвал это монологом, милорд. — Голос Генри не дрогнул.

— Так или иначе, но это такая же традиция, как и сам рождественский бал в Эффингтон-Хаусе или как поиски самой большой елки. — Джонатон кивком указал на библиотеку в дальнем конце коридора.

— Это в самом деле традиция, — мягко согласился Генри.

Когда Джонатон в первый раз шел на свидание в библиотеке во время рождественского бала, ему было всего семнадцать лет, а Генри служил в доме лакеем. Тем не менее он сумел снабдить Джонатона нужным вином и бокалами, а также посоветовал, как, с точки зрения более старшего и более опытного мужчины, вести себя с прекрасным полом.

— Будьте осторожны, милорд. — Дворецкий встретился взглядом с Джонатоном. — Помните, что женщины — создания непредсказуемые и склонны прочитать в словах джентльмена и в его действиях куда больше, чем он имеет в виду. И не теряйте головы, не позволяйте себе оказаться в компрометирующей позиции, чтобы какой-нибудь нежеланный гость, — Генри деликатно откашлялся, — не стал свидетелем ваших необдуманных поступков.

— Спасибо, Генри; теперь я полностью подготовлен. — Усмехнувшись, Джонатон хотел двинуться в сторону библиотеки, но не удержался и задал еще один вопрос: — Генри, ты когда-нибудь был влюблен?

— Влюблен? — Генри покачал головой. — Боюсь, что нет. Но я не исключаю такой возможности в будущем.

— Я тоже.

В этом месте обычный апломб Генри дал осечку.

— Сэр, должен ли я понимать, что леди Честер…

— Боже упаси, ни в коем случае, — поспешил заверить его Джонатон. — Она очаровательна и достаточно мила, но за пределами этого вечера интересуется мной не больше, чем я ее персоной.

— Однако же я не могу припомнить, чтобы вы с кем-либо встречались в библиотеке второй раз…

— Да, но… — Джонатону было трудно объяснить характер отношений, которые сложились у него с Джудит: он даже не был уверен в том, что сам полностью их понимает. На протяжении ряда лет они с Джудит были более чем друзья и в то же время менее чем любовники. Хотя они делили ложе не однажды, Джонатон не был окончательно уверен в том, что поступил правильно, пригласив Джудит присоединиться к нему этим вечером.

Впрочем, одно объяснение у него имелось: для него было проще и безопаснее оказаться в компании леди, которую он хорошо знал, чем затевать игры с дотоле неизвестной женщиной.

Генри продолжал смотреть на него спокойным изучающим взглядом, и от этого Джонатону вдруг стало не по себе. Его дворецкий всегда видел больше, чем хотелось хозяину.

— Мы с леди Честер слегка отвлечемся от бала — приятная интерлюдия, не более. — Голос Джонатона прозвучал довольно уверенно.

— Понимаю. Как всегда, милорд.

— Ну разумеется. — Джонатон поднял бокал, как это делают, произнося тост. — Как всегда. — Повернувшись, он зашагал по коридору, и постепенно его задумчивость сменилась мыслью о том, что очаровательная вдовушка уже поджидает его.

Джудит была идеальным выбором для этого вечера. Нет лучшего способа отметить то или иное событие бутылкой шампанского с красивой женщиной в объятиях, если она не ожидает ничего, кроме того, что он собирается ей дать.

А Джонатон в точности знал, чего хотел. Пусть друзья думают, что когда-нибудь он наконец найдет такую женщину, за которую будет сражаться, завоюет ее, потребует ее руку и сердце, да еще сделает это, продемонстрировав необузданную, никогда ранее не виданную страсть.

Впрочем, почему бы и нет… когда-нибудь, но только не сегодня!

Хелмсли, улыбаясь, толкнул дверь ногой и шагнул внутрь.

Библиотека представляла собой длинную просторную комнату, уставленную книжными шкафами, достигавшими потолка, с большим письменным столом напротив двери, камином в дальнем углу и диваном, который предусмотрительно располагался позади стола. Газовое освещение было неярким, и даже огонь в камине не мог разогнать тени, гнездившиеся повсюду. В самом темном углу Джонатон различил силуэт женщины.

— Здравствуй, Джудит! Прости за задержку. — Джонатон подошел к столу, поставил на него бокалы и ловко открыл шампанское. — Я намеревался появиться здесь раньше тебя.

— В самом деле? — Голос женщины прозвучал несколько хрипло, что показалось Джонатону весьма возбуждающим. Вечер может оказаться даже более приятным, чем он ожидал.

— О да, поверь. — Он наполнил два бокала. — Я хотел приветствовать тебя, уже наполнив бокалы. — Хелмсли обернулся, и вдруг слова застряли у него в горле.

Некое видение, определенно не Джудит, шагнуло из тени.

— И что же вам помешало?

Рука с бокалом застыла в воздухе.

— Вы не леди Честер!

— Нет? — Женщина ловко подхватила бокал и сделала глоток, а затем посмотрела на Джонатона невинным и в то же время весьма выразительным взглядом. — Вы уверены?

— Ни малейшего сомнения. — Джонатон скользнул по ней взглядом, и увиденное ему сразу понравилось.

Незнакомка была значительно выше Джудит, ее голову украшали густые, рыжеватого оттенка волосы. Джонатону всегда нравились рыжие волосы. Еще у нее были красивые, зеленого цвета глаза миндалевидной формы. Глубокий вырез декольте подчеркивал ее соблазнительные формы. Она действительно была видением, или, точнее, богиней, явившейся из юношеской мечты.

— Могу я спросить, что вы сделали с леди Честер?

— Что я с ней сделала? — Женщина непринужденно засмеялась, и ее смех Джонатону также понравился. — По-видимому, связала и затолкала в шкаф.

— Правда? Надеюсь, она получила от этого удовольствие; и все же я сомневаюсь, что она лежит связанная в шкафу. — Хелмсли с любопытством посмотрел на представшую его взору богиню. — Так что же с ней произошло?

— Ничего страшного, уверяю вас. Просто я уговорила ее позволить мне встретиться с вами в этом месте.

— Уговорили? Вы?

Женщина снова рассмеялась:

— Разумеется, нет: я никогда с ней не встречалась. Разговаривал лорд Норкрофт.

Джонатон прищурился:

— Норкрофт? Очень интересно. Но зачем Оливеру уговаривать леди Честер и подставлять вас вместо нее?

Незнакомка на мгновение нахмурилась, затем набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Потому что у меня есть для вас выгодное предложение.

— Да? — Хелмсли по-прежнему сохранял на лице любезную улыбку, но в его голове вдруг зародилось подозрение. — И какого рода это предложение?

— Его гораздо труднее произнести вслух, чем я думала. — Протеже Оливера мило наморщила носик, видимо, желая изобразить смущение.

Разумеется, Джонатон ничуть не поверил ей. Сделав глоток шампанского, он спокойно поинтересовался:

— Это деловое предложение?

Возможно ли, чтобы Оливер прислал ему какое-нибудь интересное предложение о капиталовложении в облике красивой женщины?

— Я бы не назвала его деловым, хотя, смею заметить, некоторые люди могут так считать, — негромко проговорила красавица.

— Стало быть, здесь есть что-то личное?

— Исключительно личное.

— Предложение личного характера? — Хелмсли засмеялся. — Это весьма похоже на предложение о браке.

— Именно об этом и идет речь. — Из груди незнакомки вырвался вздох облегчения. — Я вам очень благодарна, милорд, за помощь. Гораздо легче услышать это из ваших уст, чем произнести самой.

— Услышать? — Джонатон ошеломленно уставился на собеседницу. — Но, дорогая леди, я даже понятия не имею, о чем вы говорите…

— На самом деле все очень просто. Речь идет о брачном предложении. — Теперь женщина говорила, четко выговаривая слова, как если бы под сомнением были умственные способности ее слушателя. — О браке между вами и мной, то есть между нами.

— Между нами?

— Я вижу, что вы все еще не понимаете. — Незнакомка с сочувствием посмотрела на него. — Боюсь, это моя вина; я не слишком понятно объясняю, особенно в сложных случаях.

— Не слишком понятно? Но может быть, вы все же попытаетесь?

— О, конечно! — Она допила шампанское, поставила пустой бокал на стол и сделала глубокий вздох. — Господин Хелмсли… — Пауза. — Вы позволите называть вас Джонатон? Знаю, это слишком самонадеянно с моей стороны и не вполне прилично, но обсуждение такого рода требует, как бы это сказать… определенной интимности, которая может быть в других случаях принята за дурной тон.

— Дурной тон?

Женщина кивнула.

— Мне лишь остается надеяться на ваше понимание.

— Ну хорошо, Джонатон. А кто вы?

— О Господи, я совсем забыла представиться. — Она игриво засмеялась. — Понимаете, я никогда раньше не делала брачных предложений…

— Верю, мисс, что это непривычная практика для вас.

— Фэрчайлд. Фиона Фэрчайлд. — Она протянула руку. — Но вы должны называть меня Фиона.

— Сочту за честь. — Джонатон взял затянутую в перчатку руку и прикоснулся к ней губами. Фэрчайлд? Это смутно о чем-то ему напомнило, но о чем? Он не мог вспомнить наверняка.

— Итак, Фиона…

— Итак… — Приподняв голову, она задумчиво посмотрела на него. — Мне нравится, как это звучит: Джонатон и Фиона. Похоже, эти имена созданы друг для друга.

— Созданы друг для друга? — Хелмсли пожал плечами. Ему вовсе не нравилось это сочетание. А если учесть, что за этим просматривался брак…

Джонатон вовсе не был уверен в том, что ему следует продолжать игру, однако он не хотел сдаваться до того, как узнает, сможет ли выйти победителем из этой игры.

— Именно. — Фиона одарила его лучезарной улыбкой, отчего у Джонатона возникло странное ощущение под ложечкой. Ее слова были как бы заглушены шумом в ушах, и в этот момент для него не было ничего более значительного, чем ее улыбка и глаза. — Своего рода судьба, я полагаю.

— Что вы сказали?

— Поскольку вы до сих пор не женаты, это похоже на судьбу или провидение…

Джонатон прищурился:

— Почему?

— Потому что я идеально подхожу для вас. — Фиона снова улыбнулась той же сияющей улыбкой, однако Джонатон мужественно ее проигнорировал.

— Вы идеально подходите для меня?

— А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Простите, мисс Фэрчайлд, никто никогда раньше не предлагал мне вступить в брак…

— Разумеется, нет. — Фиона небрежно пожала плечами. — Полагаю, вы чувствуете себя так же неловко, как и я. — Она сделала паузу. — Итак, на чем я остановилась?

— Вы идеально подходите для меня.

— Ну да. — Она не мигая встретила его взгляд. — Ваша жена маркиза Хелмсли в один прекрасный день станет герцогиней Роксборо. Всю свою жизнь я разными способами готовилась к тому, чтобы занять именно такое положение. Моя мать — сестра графа, отец — младший сын маркиза. Я много путешествовала, говорю на нескольких языках, могу эффективно вести хозяйство. Поверьте, я великолепная хозяйка. — Фиона скромно сложила руки, но жест этот показался маркизу несколько театральным. — Словом, я идеальная кандидатка для вас.