— Да-да, знаю. — Найджел вздохнул. — Мы предназначены друг для друга.

— Именно. А теперь отойдите, я ухожу.

Найджел отступил от двери и взялся за ручку, чтобы открыть ее.

— Пожалуйста, минутку.

Импульсивным движением Фелисити схватила его за лацканы сюртука, притянула к себе и прижалась губами к его губам. Поцелуй был достаточно долгим. Наконец Фелисити отступила назад.

— Не так приятно, как в прошлый раз. — Она похлопала его по лацканам. — Но того стоило.

Фелисити повернулась к двери, но Найджел схватил ее за руку и притянул к себе.

Теперь он прижался губами к ее губам, и Фелисити отдалась полному наслаждению поцелуем.

Это было точно желанием. Странным сильным томлением, охватывавшим ее, даже когда Найджел всего лишь касался ее руки. Это желание удержало ее в объятиях Найджела, когда их губы соприкоснулись, когда его тело прижалось к ее телу. Все здравомыслие улетучилось, ей нужен был лишь он и все, что с этим было связано.

Найджел оторвался от губ Фелисити и вздохнул:

— Разве я не говорил, что такое больше не повторится?

— Не помню. — Фелисити слабо улыбнулась. — Я забываю обо всем, когда вы меня целуете. — Фелисити наклонилась к нему: — Возможно, мою память восстановит еще один поцелуй?

Найджел перевел взгляд на ее губы. Мгновение ей казалось, что Найджел и впрямь поцелует ее снова. Однако он отступил.

— Вы одержали легкую победу, Фелисити, но уверяю вас — игра далеко не окончена.

— Мой дорогой мистер Кавендиш, — Фелисити одарила его самой невинной улыбкой, — очень надеюсь, что нет.

Возможно, это самая большая глупость, которую он совершил в своей жизни.

Как это все произошло? Сначала он взглянул на балкон Фелисити, потом совершил гораздо большие глупости, но сейчас он не мог вспомнить ни одной. Любой умный человек заморочил бы Фелисити голову, убедил бы ее вернуть портрет. Разумеется, разумный человек не впутался бы в такую историю. Даже при сложившихся обстоятельствах он достаточно сообразителен, чтобы понять: пребывать в ее обществе ему нужно меньше всего. Чем больше он находился рядом с этой женщиной, тем сильнее она была ему нужна. Она уже нравилась ему, очень нравилась. Если не принимать во внимание всю эту неприятную историю с ее желанием выйти за него замуж, в этой женщине не было ничего, что могло бы вызвать неприязнь. Она была умной, занимательной собеседницей, а также восприимчивым человеком. Однако приязнь и вожделение — опасное сочетание. Ему были известны собственные слабости, а Фелисити Мелвилл переместилась в начало списка самых желанных для него женщин. Совершенно ясно, если он сейчас не изгонит ее из своей жизни, то станет жертвой собственных желаний и любой скандал, в который он был вовлечен в прошлом, померкнет при сравнении с последствиями этого шага.

Он тихо подошел к шпалерам, которые вели к балкону Фелисити. Она была дома вот уже несколько часов и сейчас уж точно крепко спала. И все же ждать было нельзя. Скоро наступит рассвет. Темноту освещал лишь слабый свет звезд. Делать было нечего. Если он не вернет портрет дяди сегодня, то завтра неизбежно окажется на пути к браку.

Кроме того, Найджел хотел вернуть портрет на место, пока его не хватился отец. Теперь он начал изучать семейные дела и сблизился с отцом. Ему бы не хотелось огорчать старика.

Найджел крепко уцепился за шпалеры и начал подниматься на балкон. Неужели столь ужасно жениться на Фелисити? В голове возник непрошеный вопрос. Обладать этими поразительными глазами? До конца дней своих? Нет, конечно, нет. Она может найти кого-нибудь другого.

Он почувствовал сожаление и отмахнулся от неприятных мыслей.

Найджел добрался до балкона и перелез через перила. Слава Богу, одна из створчатых дверей ее комнаты оказалась приоткрытой. Осторожно открыв дверь пошире, Найджел проскользнул внутрь и замер. Глаза должны привыкнуть к темноте.

Фелисити говорила, что положит портрет у постели. Он не видел ее комнату, когда был здесь в прошлый раз, но предполагал, что кровать должна находится в дальнем конце комнаты.

Найджел медленно пересек комнату, слегка наклонившись и вытянув руки перед собой. Он не отважился зажечь лампу. Кто знает, что сделает Фелисити, если обнаружит его здесь?

Нога за что-то зацепилась. Найджел понял, это телескоп. Он успел его подхватить и вздохнул с облегчением. Одно препятствие преодолено, но кто знает, сколько их еще может быть.

— Не советую вам делать следующий шаг, — прозвучал в ночной тишине голос Фелисити. — У меня пистолет, а вас прекрасно видно при свете от балкона. Вам здорово достанется, если я выстрелю. Я отлично стреляю.

Найджел остановился и застонал.

— И почему это меня не удивляет?!

Вспыхнула спичка, Фелисити зажгла лампу на столе у кровати.

— Найджел? Что вы тут делаете?

Найджел не ответил на ее вопрос, вместо этого он задал свой:

— Но ведь на самом деле у вас нет пистолета, да?

— Разумеется, есть. Я держу его в ящике стола у кровати. Минуту назад он был у меня в руке. Он где-то здесь. — Она нагнулась над кроватью и принялась копаться в постели. Длинная ночная сорочка неприлично облегала ее формы. Найджел тяжело сглотнул и попытался не обращать внимания на то, как ткань ласкала ее. — Вот он. — Фелисити подняла большой пистолет. — Я же говорила, что у меня он есть.

Найджел фыркнул.

— Это дуэльный пистолет. Да еще и старый. И он может выстрелить только один раз.

Фелисити улыбнулась:

— Мне и нужен только один выстрел.

— А почему вы держите его в ящике у кровати?

— Это после неприятного инцидента в Италии. — Она пожала плечами. — Едва ли стоит об этом упоминать. Никогда не знаешь, кто может перелезть через балкон посреди ночи.

— Уже почти рассвет, — возразил Найджел.

— Сомневаюсь, что скорый рассвет придает вашему появлению статус визита, приличествующего в обществе. Зачем вы здесь?

Найджелу не нравилось, что Фелисити небрежно размахивала пистолетом. Эта штука могла выстрелить.

— Может, опустите его?

— Зачем? А вдруг вы пришли меня изнасиловать? Тогда пистолет мне понадобится.

Найджел не смог скрыть надменную улыбку.

— Уверяю, это вовсе не входит в мои планы.

Она озорно улыбнулась:

— Вы уверены?

— Более чем. Хотя… швырнуть вас на эту постель, чтобы заняться с вами любовью… Подарить вам наслаждение… Я не смею мечтать об этом, Фелисити.

Глаза ее были широко распахнуты, она смотрела на Найджела, открыв рот.

— А я думала, вы пришли за портретом.

Найджел расстроенно вздохнул:

— Да, вы не ошиблись.

Обойдя Найджела, Фелисити направилась к балкону, в сторону от кровати.

— Портрет я вам не отдам. Он мой. Если же вы попытаетесь забрать его у меня силой… — она подняла пистолет, — я буду вынуждена вас остановить.

— Я никогда не применяю силу против женщин.

— Да? Очень мило, вы меня успокоили.

— А где портрет?

— Не волнуйтесь, в надежном месте. Должно быть, он нужен вам очень сильно, раз вы рискнули пробраться ко мне в комнату в этот час?

— Понимаете, я уже говорил, эта вещь не моя и спорить на нее я не имел права. Это портрет моего дяди. Отец и он были очень близки. Дядя умер молодым, и портрет много значит для моего отца. За последние несколько недель мы с отцом сблизились. Мне бы очень не хотелось, чтобы он узнал о моем глупом поступке. Мой образ жизни и так сильно огорчал отца. Пари, которое мы заключили, более чем глупое. Неправильно было просить вас покинуть Лондон. Я запаниковал, узнав о вашем желании выйти за меня замуж. Единственное, что удалось придумать ради своего спасения, — избавиться от вас. Это был поступок труса. То, на что я попросил поспорить вас, равнялось ставке на портрет. Будь я отцом сына, совершившего такой проступок, я был бы разочарован его действиями и суждениями.

— Понятно, — тихо ответила Фелисити. — Значит, тут уже ничего не сделаешь, так?

— Что вы имеете в виду?

— Я о портрете. Вы можете его забрать.

— Фелисити! — Найджел испытал прямо-таки волну облегчения и шагнул к ней. — Я все возмещу вам. Исполню любое ваше желание!

Фелисити долго смотрела на него и молчала.

— Неужели мысль о браке со мной вам так невыносима?

— Дело не в вас. По-моему, я совершенно ясно выразился насчет моих чувств к вам.

— Да-да. — Она взмахнула пистолетом. — Вы хотите спать со мной, но не как с женой.

— И вам придется смириться с тем, что иначе не будет. И мне придется смириться. Я не позволю вам свести меня с ума.

Фелисити помолчала.

— А если иначе?

— Что иначе?

— Все будет иначе. Что, если я захочу переспать с вами, не имея намерения вступить в брак? — Она заглянула ему в глаза. — Что тогда?

Найджел покачал головой:

— Этого я не допущу.

— Почему?

— Потому что ваша жизнь потерпит крах. Вы желаете брака и всего, что с ним связано. Однажды я буду готов для брака, но не теперь.

— А если бы я была замужем? А что, если бы я собиралась выйти замуж… Скажем, за лорда Норкрофта. Завтра. Тогда вы согласились бы переспать со мной?

— Нет! — Он был шокирован. — Поверить не могу, что вы способны на такое.

— А я не могу поверить, что вы такую возможность упустите. Моральные принципы не мешают вам спать с замужними дамами. Вы сами говорили, что брачные клятвы нарушали не вы. А вот если бы я была замужем за Норкрофтом…

— Он один из моих старинных друзей. Я никогда…

— Значит, дело не во мне? Видит Бог, раньше вы не колебались, если речь шла о замужней женщине. Можете забрать портрет. В этом случае и во всем, что касается наших отношений, можете объявить себя победителем.

— Что?

— Я капитулирую. Я отступаю. — Она решительно повела плечом. — Я нашла мужчину, с которым могла бы провести остаток жизни. Это тот самый мужчина, что предназначен мне судьбой, но я не могу получить его, и если я ему не нужна, тогда мне вообще никто не нужен. Вы хотите, чтобы я ушла из вашей жизни, и я вам в этом помогу.

— Фелисити!

— Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы с этого момента избегать встреч с вами. Возможно, я все же уеду из Лондона. Поеду в деревню, буду жить среди полей и лесов, любуясь звездами. Сосредоточусь на работе. Возможно, даже сама открою комету-другую.

— Фелисити, вам вовсе не обязательно…

— Нет, обязательно. Понимаете, Найджел, вы признались, что я вам нужна, так вот, вы нужны мне столь же сильно. Я привыкла любить вас всей душой. Я полюбила вас с того момента, как вы появились на садовой стене. Наши частые встречи в последнее время будут лишь напоминать, что вы никогда не станете моим. — Она глубоко вздохнула. — Несколько минут назад вы спрашивали, что я хочу вместо портрета. Вы сказали: «Чего бы вы ни пожелали».

— Да? Я так сказал?

— Мне хотелось бы… Мне хотелось бы никогда не знакомиться с вами.

— Фелисити…

— Вам пора.

По голосу стало понятно, что она расстроена. Что он натворил? Это была не та Фелисити, какую он знал.

— Думаю, вы уйдете тем же путем, что и пришли. Поторопитесь, пока солнце не взошло. Я пришлю портрет в Кавендиш-Хаус утром.

— Я не могу, не могу вас так оставить.

— А как вы могли бы меня оставить? В толпе на балу? На тропинке в саду? После танца для двоих?

— Не знаю.

— Найджел, идите, пожалуйста. Просто уходите.

Он направился к балкону и остановился.

— Значит, это прощание? Можно мне вас поцеловать?

— Зачем?

— Потому что мне будет вас не хватать. Потому что, несмотря на отвращение к браку, несмотря на отказ воспользоваться вами, мне будет не хватать тех мгновений, когда я обнимал вас.

Фелисити долго не отводила взгляда от его глаз, и Найджел осознал, что больше никогда не утонет в этих глазах.

— Ну хорошо. — Она подошла и подставила лицо. — Поцелуйте меня, Найджел. И постарайтесь запомнить этот поцелуй, потому что больше никогда…

— Фелисити, — мягко проговорил Найджел.

Поцелуй его был нежным и сладким. Прощальный поцелуй. Он ощутил желание, более сильное из-за невозможности осуществить его. Он обнял Фелисити и крепко прижал к себе. Жар ее тела сквозь тонкую ткань охватил его, воспламенил страсть и согрел душу. Как можно было быть таким дураком? Из глубины ее горла вырвался тихий стон, она жадно ответила на поцелуй. Если не отпустить ее сейчас же, будет слишком поздно. Тогда он не отпустит Фелисити никогда. Он отнесет ее на постель, и все будет кончено. Ну разве это было бы не великолепно? Свободная рука обняла его за шею, губы раскрылись ему навстречу.

Найджел смутно осознал, что другая рука Фелисити все еще держит пистолет.

В тот момент, когда он подумал об этом, пистолет выскользнул из ее руки.

Глава 9

Отцу по-настоящему нужен мужчина, способный сделать его дочь счастливой. А если мужчина не таков, то нужна хорошо стреляющая дочь.

Уильям, граф Данбери

Как только прогремел выстрел, Фелисити поняла, насколько ситуация ужасна с точки зрения стороннего наблюдателя. Следующее, о чем она подумала, так это о том, что с судьбой не поспоришь.

Был шанс, что выстрел не услышат. Он прозвучал вовсе не громко, чуть громче хлопка. К сожалению, пуля угодила в длинную жардиньерку, предмет особой гордости Фелисити. Жардиньерка разлетелась на куски, произведя нечто вроде взрыва. Этого Фелисити никак предположить не могла.

Найджел отпрыгнул, как будто подстрелили его или взорвалась сама Фелисити, зацепился за телескоп, потерял равновесие и повалился назад. Фелисити протянула руку, чтобы удержать его, но опоздала. Он упал с грохотом, разбив створчатые двери, пролетел по инерции балкон и вылетел через перила. Фелисити с ужасом наблюдала за происходящим, а потом поступила так, как могла бы поступить молодая женщина, видя, что любовь всей ее жизни падает, возможно, разбивается насмерть. Она закричала.

В следующее мгновение дверь спальни с шумом распахнулась, и в комнату вбежали отец и мать.

— Ради всего святого, что здесь происходит?

Отец сразу приметил пистолет на полу, разбитую жардиньерку и сломанную балконную дверь.

— Фелисити…

— Отец, это Найджел. — Фелисити подбежала к балкону и выглянула за перила. — Найджел! Ты меня слышишь? Как ты?

— Найджел?! — Отец повысил голос и встал рядом. — Ради всего святого, кто такой этот Найджел?

— Понятия не имею, — отозвалась мать и поторопилась встать с другой стороны дочери. — Но он жив.

— Найджел Кавендиш, отец. Я очень надеюсь, что он ничего себе не сломал.

Фелисити перегнулась через перила, но было слишком темно, чтобы что-нибудь увидеть.

— Найджел.

— Найджел Кавендиш? — возвысил голос отец. — Тот самый Найджел Кавендиш?

— Подозреваю, что именно он. — В голосе матери прозвучала нотка любопытства. — Это ответ на один вопрос.

— Никакой это не ответ! — возмутился отец. — Найджел Кавендиш! — Он произнес имя Найджела так, будто ощутил пренеприятный вкус.

— Да, отец, Найджел Кавендиш, — резко заметила Фелисити. — Тот самый Найджел Кавендиш, и, возможно, в этот самый миг он испускает последний вздох!

Снизу раздался стон. Фелисити снова перегнулась через перила.

— Как ты себя чувствуешь?

— Найджел Кавендиш, — пробормотал отец. — Я сейчас же пошлю кого-нибудь помочь ему.

Мать повернулась и направилась из комнаты.

— Думаю, из-за шума уже никто не спит.

— Найджел… — Сердце Фелисити сжалось от страха. Даже если он жив, он, возможно, серьезно пострадал. — Скажи хоть что-нибудь.

Снизу донесся слабый голос Найджела:

— Этот чертов куст с шипами…

— Кусты! Да, конечно, я и забыла о кустах. Слава Богу, Найджел, что ты упал на них, — отозвалась Фелисити. — Кусты смягчили падение.

Найджел застонал.

— Полагаю, я не ранен серьезно, но помощью воспользовался бы. Я словно в ловушке. Шипы, знаете ли.

— Шипы — самое меньшее, что должно вас беспокоить, мистер Кавендиш, — прозвучал в ночи разъяренный голос отца.

Найджел помолчал, потом снизу донесся его голос:

— Лорд Данбери, я полагаю?

— Очевидно, это не все, что вы полагаете, — резко заметил отец Фелисити.

Фелисити поморщилась. Она редко слышала, чтобы отец говорил таким тоном.

— Бедный Найджел, — пробормотала она.

Вероятно, ему придется иметь дело не только с синяками и царапинами, придется иметь дело и с отцом. Она заметила под балконом какое-то движение и поняла: помощь подоспела. Нужно было подойти к Найджелу и увидеть самой, насколько серьезно он пострадал. Выпрямившись, она отвернулась от перил и шагнула в комнату.

Отец преградил ей дорогу.

— Полагаю, всему этому есть рациональное объяснение.

Она уверенно кивнула:

— Совершенно верно.

Он заговорил, тщательно подбирая слова:

— Ты можешь объяснить его присутствие в твоей комнате посреди ночи…

— Сейчас рассвет, — подсказала Фелисити.

— Откуда следует вопрос: сколько времени он пребывал в твоей комнате? — возвысил голос отец. — Только дурак полезет к леди в спальню перед самым рассветом.

— Он не очень хорошо соображал, — промямлила Фелисити.

Отец некоторое время вглядывался в нее.

— Фелисити, я не ожидал от тебя подобного поведения. Я и представить себе не мог, что ты свяжешься с мужчиной, у которого такая репутация, как у Кавендиша. Я думал, у тебя есть голова на плечах.

— Есть. Отец, учтите, я не забиралась к нему в комнату. И вам следует знать, что его не приглашали.

— Что ж, тогда дело другое. Тогда это будет не более чем ложный шаг в глазах общества. Не более значительный, чем если бы он приехал на бал, приглашение на который не получал, — с сарказмом заметил отец.

— Ах, мы просто можем забыть об этом происшествии. Ведь можем? — с надеждой поинтересовалась Фелисити.

— Нет, совершенно не можем! — взорвался отец. — Мужчина, особенно с такой репутацией, как у Кавендиша, найден в комнате молодой женщины в глухую ночь…

— Вообще-то его не находили в моей комнате…

Отец сжал губы.

— Тогда позволь изложить это по-другому. Мужчина найден в кустах под балконом молодой женщины, потому что упал с балкона…

— Это точнее, — тихо заметила Фелисити.

— …должен понести ответственность. Его следует наказать.

Фелисити фыркнула.

— Я предпочла бы не думать о себе как о наказании.

— Ты что, сошла с ума? Вне всякого сомнения, все слуги в доме уже проснулись. К утру об этом происшествии узнает каждый слуга во всех окрестных домах. К вечеру новость облетит город. Мужчина упал с балкона женщины после того, как раздался выстрел, да о таком происшествии сплетники только мечтают. Присовокупить к этому карлика с обезьяной — вот вам и материал для создания легенды!

Фелисити смущенно нахмурилась:

— Карлик и обезьяна?

— Это несущественно. — Отец отмахнулся от вопроса, и Фелисити еще раз поняла, что у нее гораздо более уравновешенные родители, чем ей хотелось.

— Фелисити! Твоя репутация будет изодрана в клочья. Все надежды на хорошую партию растают как дым. Твое будущее разрушено.

— Значит, я скомпрометирована?

— Не знаю, — огрызнулся отец. — А ты сама-то как скажешь, скомпрометирована?

— Разумеется, нет, — возмутилась Фелисити. — В прямом значении этого слова — нет. Не случилось ничего предосудительного.

— Должно быть, этому стоит порадоваться, хотя в нашем мире это едва ли имеет значение. Видимость действия разрушительна в той же самой мере, что и само действие. Прежде чем действовать дальше, хочу узнать, испытываешь ли ты по отношению к этому мужчине какие-либо чувства.

Она не стала отводить взгляда.

— Да, отец, испытываю.

— Понятно. — Он направился к двери. — Я сейчас же поговорю с мистером Кавендишем. Надеюсь, он не слишком пострадал, и мы сможем сыграть свадьбу немедленно.

— Я пойду с тобой.