Виктория Дал

Дикарь и леди

Глава 1

Линкольншир, 1847год

Марисса снова услышала страстный стон этого мужчины. Затем послышался его шумный выдох, и она, почувствовав на щеке его горячее дыхание, повернула голову и уставилась на стену.

Комната тут же закружилась у нее перед глазами. О Господи, с ней явно что-то не в порядке! К счастью, головокружение вскоре почти прошло. Хотя, наверное, она все-таки слишком много выпила…

После бесконечно долгого лета, в течение которого Марисса Йорк притворялась, будто ищет в Лондоне мужа, она наконец-то решила побаловать себя ночью запретным удовольствием. Действительно, почему бы не побаловать себя? Ведь это был первый домашний пикник по случаю начала охотничьего сезона. Все остальные собирались от души повеселиться, и она, Марисса, также надеялась поразвлечься. Но из этого, к сожалению, ничего не получилось. Сначала ее не очень-то деликатно тискали, а потом — еще и эти ужасные вздохи и шумное хрюканье… Какой неприятный мужчина! Вероятно, именно поэтому девушкам приказывают оставаться невинными до свадьбы. Ведь потом, после окончательного закрепления брачных отношений, уже нет обратной дороги, — пусть даже молодая жена очень разочарована…

— О, моя любовь… — пробормотал ей в ухо Питер Уайт. — О, моя обожаемая Марисса! Это было прекрасно… Изумительно!

— Изумительно?

— О да!

Она поерзала под ним и проворчала:

— Вы не могли бы… подняться?

— Да-да, конечно. Прошу прощения.

Он приподнялся на локтях, и это уменьшило давление на ее грудь. Но зато его бедра еще крепче к ней прижались, и в результате там, внизу… там сделалось все еще отвратительнее — между ног ужасно захлюпало.

— Мистер Уайт, вы не могли бы подняться?

Он лукаво ухмыльнулся:

— А тебе не кажется, что теперь уже глупо называть меня мистером Уайтом?

— Нет, не кажется.

— Что ж, дорогая, когда мы поженимся, ты будешь называть меня по имени. По крайней мере я очень на это надеюсь.

— Вы о чем, мистер Уайт? — Марисса взглянула на негр с удивлением. — О чем вы говорите?

Он наклонился и поцеловал ее (она тут же утерла губы тыльной стороной ладони), затем, снова ухмыльнувшись, сообщил:

— Я сегодня же поговорю с твоим братом. Теперь понимаешь о чем я?

— Вы не сделаете этого! — прокричала Марисса. — Немедленно слезайте с меня! Мне ужасно все это надоело!

Наконец этот упрямый болван, кажется, понял, что она отнюдь не собирается благодарить его за то, что он ублажил ее. Он приподнялся — и тем самым влил в нее еще одну порцию отвратительной хлюпающей массы.

— О Господи, слезай же поскорее, идиот! — в отчаянии завопила Марисса.

— Дорогая, что ты говоришь?..

Он уставился на нее в изумлении.

Внезапно послышались чьи-то шаги — кто-то быстро, шел по коридору. Марисса вздрогнула и с силой оттолкнула Уайта.

— Слезайте же, — прошипела она.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и Марисса затаила дыхание. К счастью, в комнате было темно, и если бы этот идиот затаился…

Тут Питер Уайт откашлялся и пробормотал:

— Не могли бы вы закрыть двери? Нам требуется уединение.

Тут мужчина, стоявший в дверях, переступил порог, и Марисса узнала своего брата.

— Что здесь происходит? — послышался его голос.

И тотчас же дверь распахнулась настежь, так что теперь свет из коридора заливал почти всю комнату. По спине Мариссы пробежали мурашки, и она в ужасе прошептала:

— О нет, нет, нет…

— Марисса Анна Йорк, ты здесь?! — проревел ее брат.

И тотчас же бросился к ее случайному любовнику.

В следующее мгновение тени двух мужчин слились воедино, превратившись в одну огромную тень, задвигавшуюся в дальнем углу комнаты. А потом зазвенели вазы и раздался грохот — похоже, стол ударился о стену.

— Остановитесь! — крикнула Марисса, надеясь, что ее крик положит конец потасовке.

И еще больше ей хотелось остановить время, вернее — повернуть его вспять. Ах, если бы она могла вернуться на полчаса назад, когда допила последний стакан вина и, ужасно сглупив, позволила мистеру Уайту увести ее в эту комнату…

Ей очень хотелось соскочить с кровати и незаметно проскользнуть в свою комнату, однако она решила, что это было бы непростительной трусостью. Поднявшись на ноги и одернув юбки, Марисса шагнула к брату и громко сказала:

— Эдвард, перестань! Пожалуйста!

— Мерзкая скотина! — заорал ее брат.

И она тотчас же услышала несколько глухих ударов — вероятно, Эдвард молотил кулаками своего противника.

Прошло еще несколько минут и воцарилась тишина — слышалось только шумное дыхание мужчин. Сообразив, что драка закончилась, Марисса с дрожью в голосе спросила:

— Эдвард, все в порядке?

Послышались шаги — одна из теней направилась к ней. Марисса вскрикнула и невольно отпрянула, хотя и была уверена, что брат никогда ее не ударит — что бы она ни сделала. Но сейчас все было слишком уж необычно — сейчас он походил на призрака, надвигавшегося на нее из темноты. «К тому же очень может быть, что это вовсе не брат, а мистер Уайт», — промелькнуло у Мариссы.

— Это ты, Эдвард? — спросила она, отступив еще на шаг.

Тут мужчина приблизился к ней, и она поняла, что это действительно Эдвард; причем лицо его было искажено гневом. Брат чиркнул спичкой и зажег лампу, стоявшую на столике у кровати. И тотчас же вся комната озарилась ярким светом — так что теперь можно было рассмотреть и самый дальний угол комнаты, где минуту назад происходила потасовка. И теперь Марисса прекрасно видела: мистер Уайт вовсе не лежал без сознания, а сидел на полу, прижав ладонь к глазу. И ей вдруг ужасно захотелось ударить его по физиономии и добавить ему синяков. «Но легче злиться на него, чем на себя», — со вздохом подумала девушка. Ведь было совершенно ясно, что в первую очередь именно она, Марисса, во всем виновата…

И тут она вдруг заметила еще одного мужчину, стоявшего в дверях. А в следующую секунду узнала своего кузена Гарри.

— Черт возьми, что здесь происходит? — проворчал Гарри.

И тотчас же стало ясно, что все гораздо хуже, чем ей, Мариссе, казалось. Ведь очень может быть, что не только брат с кузеном догадались о происходящем в этой комнате. И если так… О Господи!..

Обхватив плечи руками, Марисса пробормотала:

— Видишь ли, Гарри, просто так получилось… Я очень сожалею, что ты это увидел.

— Но ты, Гарри, это увидел, не так ли?! — рявкнул Эдвард.

Внезапно рядом с Гарри появилась горничная, нервно теребившая свой фартук. Эдвард же, взглянув на кузена, тихо сказал:

— Гарри, пожалуйста, подожди меня в кабинете. И закрой дверь.

Марисса прекрасно понимала: действовать в такой ситуации следовало очень осторожно, так как ее родственники никогда не отличались хладнокровием. Да и она в общем-то тоже. В конце концов, именно ее импульсивность и необузданность стали причиной столь неприятной ситуации. Следовательно, сейчас ей нужно было действовать с предельной осторожностью. И как можно тщательнее подбирать слова.

В смущении откашлявшись, Марисса пробормотала:

— Эдвард, я очень сожалею… Очевидно, я действовала… немного легкомысленно. Но мне хотелось бы верить, что вы с Гарри…

— Не беспокойтесь, мы с ней непременно поженимся — перебил сидевший на полу мистер Уайт.

Эдвард тут же закивал:

— Да-да, это уж само собой.

Марисса поморщилась и громко заявила:

— Нет, ни в коем случае!

На несколько секунд воцарилась тишина. Затем мистер Уайт приподнялся и тихо сказал:

— Если вы дадите мне несколько минут, чтобы привести себя в порядок, барон Йорк, я встречусь с вами в вашем…

— Нет, ни в коем случае! — закричала Марисса. — Никакой встречи не будет! У меня нет ни малейшего намерения выходить замуж за мистера Уайта! Абсолютно никакого!

Эдвард повернулся к ней и с упреком в голосе проговорил:

— Неужели ты хочешь сказать, что развлекалась с этим мужчиной без всякой надежды на брак?

— Да, именно это я и хочу сказать. Но если бы я хорошенько подумала, то ни за что бы не пошла с ним сюда. Он ужасно неприятный… И я не выйду за него ни за что на свете.

Эдвард покосился на мистера Уайта:

— Он принуждал тебя к этому. Марисса?

— Нет-нет. — Она покачала головой. — Просто он… не оправдал даже самых скромных надежд.

Барон с удивлением взглянул на сестру:

— Самых скромных надежд? Но что ты можешь знать о…

— Послушайте же меня! — перебил мистер Уайт. — Я со всей ответственностью заявляю: мы с ней поженимся в ближайшее же время. Да, как можно быстрее. Скажите, барон Йорк, у вас есть возможность получить разрешение на венчание без церковного оглашения?

— Нет, нет, нет! — в отчаянии прокричала Марисса. — Я не выйду за него замуж! Я ведь уже сказала об этом!

Тут из коридора донеслись негромкие женские голоса. И тут же мистер Уайт приблизился к Мариссе и, положив руку ей на плечо, счастливо проговорил:

— При всем моем уважении к вам, мисс Йорк, должен заявить: вам придется выйти за меня замуж, так как у вас просто нет выбора.

— Нет выбора? — Она уставилась на него в изумлении. — Что вы имеете в виду?

— Я лишил вас девичьей чести, дорогая. И горничные уже болтают об этом в коридоре. Все слышите? Так что ты моя, дорогая.

— Нет, не ваша! — Марисса сбросила с плеча его руку. — Не ваша, понятно?!

Эдвард же нахмурился и проворчал:

— А что касается наших слуг, мистер Уайт, то мы сами о них позаботимся.

— Да, разумеется. И их разговоры не будут иметь никакого смысла после того, как мы с мисс Йорк обвенчаемся. Я, конечно же, понимаю, что она сейчас очень расстроена… Так что давайте, барон, обсудим все наедине, по-мужски. А ваша сестра в данный момент не способна мыслить здраво.

Марисса, не удержавшись, в гневе прокричала:

— Ошибаетесь, я мыслю вполне здраво! И мне совершенно ясно, что я скорее уйду в монастырь, чем выйду за вас замуж! Я ни за что не соглашусь страдать ночами от вашего хрюканья и пыхтенья, мистер Уайт! А сейчас я хотела бы поговорить с моим братом наедине, если вы не возражаете.

Эдвард в изумлении уставился на сестру. Уайт же побагровел и проворчал:

— Я обладал тобой, юная леди, и ты непременно выйдешь за меня замуж, понятно?

И тут Марисса вдруг поняла, что он имел в виду, когда в первый раз запустил руку ей под юбку. «Наконец-то ты моя», — заявил тогда этот негодяй. Она-то в тот момент решила, что он имел в виду… временное обладание. Ах, ей следовало бы быть умнее. Ведь он уже дважды делал ей предложение.

Эдвард пристально взглянул на гостя и сказал:

— Мне сейчас нужно поговорить с сестрой. Пожалуйста, подожди меня в кабинете, Уайт.

Тот поморщился и пробурчал:

— Ты не должен ей потворствовать, Йорк. Она сделала свой выбор, когда улеглась передо мной на этом диване, вот так-то! И я не позволю ей теперь отпираться!

При этих словах Питера Уайта Марисса в ярости сжала кулаки. Сейчас она уже ничего перед собой не видела, кроме лица этого негодяя. Теперь один глаз у него заплыл, и Марисса прикидывала, как бы половчее его ударить, чтобы и другой глаз стал таким же.

— Говоришь, что не позволишь мне отпираться? — процедила она сквозь зубы. — Но я ведь уже дважды отказала тебе, сказала, что не стану твоей женой!

Он с насмешливой улыбкой ответил:

— Если так, то тебе следовало вовремя остановить меня. Однако ты этого не сделала. Так что теперь мы поженимся. У тебя нет выбора.

— Вот что, Уайт!.. — прорычал Эдвард. — Мариссе уже двадцать два года! И теперь её нельзя принуждать!

Гость снова улыбнулся:

— Но она, возможно, забеременела от меня. И ты, как глава семейства, обязан позаботиться о ней. Ведь когда разлетятся слухи о том, что…

Уайт умолк, так как Эдвард, сделав еще один шаг, приблизился к нему почти вплотную.

— Говоришь, слухи? Каким же образом они разлетятся, эти слухи?

— Ведь в твоем доме, барон, сейчас множество гостей. Наверняка кто-то из них узнает о том, что произошло в этой комнате. Да и ваш с Мариссой кузен видел это собственными глазами, верно? Ты ведь не хочешь услышать разговоры о том, что твоя сестра — шлюха? — закончил Уайт с торжествующей улыбкой.

— Негодяй… — прошептала Марисса. — Ты заранее все это задумал.

Эдвард стремительно вскинул руку и ухватил мистера Уайта за галстук.

— Ты и в самом деле все это, запланировал?

— Но я же… Я намерен жениться на ней, — пробормотал Уайт. — Она должна понять, что для нее это — большая честь. А моя бабушка…

Уайт снова умолк, так как Марисса громко рассмеялась — она уже слышала россказни о славных деяниях предков этого мерзавца.

И почти тотчас же Эдвард размахнулся и ударил Уайта в челюсть. Тот вскрикнул, отступил на шаги, не удержавшись, рухнул на задницу, схватившись обеими руками за подбородок.

— Вон из моего дома! — прорычал Эдвард.

— Но вы же… не всерьез… — пролепетал мистер Уайт.

— Вон! Немедленно!

Уайт покачал головой:

— Нет-нет, я люблю ее…

Эдвард решительно указал на дверь:

— Убирайся из моего дома! А если кому-нибудь расскажешь о произошедшем, то я непременно найду тебя и убью.

Гость поднялся с пола и внимательно посмотрел на барона — казалось, он пытался понять, способен ли тот совершить убийство. И было очевидно, что Уайт очень в этом сомневался. Да и Марисса — тоже. Она прекрасно знала: Эдвард вспыльчив, но быстро остывает. Его считали наиболее сдержанным и благоразумным в семье Йорков. И если мистер Уайт сейчас быстренько уйдет, то, вероятно, ничего страшного с ним не случится. Если только…

Словно прочитав мысли сестры, Эдвард с усмешкой добавил:

— А если я не смогу до тебя добраться, то это обязательно сделает мой брат Эйдан. Ему очень нравится охота за такими, как ты.

«А вот это — совеем другое дело», — подумала Марисса. Она невольно поежилась при мысли о том, что Эйдан узнает о произошедшем.

Питер Уайт фыркнул и передернул плечами. Осторожно потрогав свою челюсть, пробормотал:

— Глупости все это… Просто вы оба сейчас расстроены. Я, конечно, уйду, но через несколько дней вернусь. Я люблю тебя, Марисса.

— Бьюсь об заклад, что тебя больше всего привлекают мои деньги, — проворчала Марисса.

Проигнорировав ее слова, мистер Уайт поспешно вышел из комнаты.

И в тот же миг Марисса почувствовала, что ей ужасно неловко наедине с братом. Да, ей было очень стыдно, и она не знала, что сказать, не знала, как объяснить свой поступок.

— Я… сожалею, — прошептала Марисса, судорожно сглотнув; только это она и смогла сказать.

— Но как же так?.. — со вздохом пробормотал ее брат. — Как ты решилась на это?..

— Поверь, я очень сожалею! Я не должна была!.. Но мне было так скучно… И я выпила слишком много вина… К тому же я ни разу еще не была хоть чуточку влюблена. Наверное, меня подвело любопытство, понимаешь?

Эдвард снова вздохнул:

— Ах, Рисса, что же ты наделала?

— Я совершила ужасную глупость. Я прекрасно это знаю. Но клянусь, Уайт не был таким до того, как это случилось. Он мне даже нравился, пока не произошло… это.

Брат промолчал. Однако изменился в лице — на лбу его залегли глубокие складки.

— Что с тобой, Эдвард? — прошептала Марисса.

Барон по-прежнему молчал. Наконец тихо сказал:

— Рисса, я не стану заставлять тебя выходить за него замуж. Потому что Уайт — редкостная скотина. Однако… — Он сжал ее руку. — Однако теперь ты должна выйти хоть за кого-то.

— Что?! — Марисса рывком высвободила руку. — Но почему?!

Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошла их мать. Взглянув на детей, она тяжело вздохнула и тихим голосом проговорила:

— Что здесь произошло? Похоже… что-то ужасное…

Марисса гут же покачала головой:

— Нет-нет, ничего не случилось. У нас все замечательно.

Эдвард закрыл за матерью дверь и, нахмурившись, проворчал:

— Не так уж все замечательно… Напротив, все очень даже скверно.

Вдовствующая баронесса прижала руки к груди.

— Ах, но что же случилось?! Опять Эйдан что-то натворил?! О Боже, что произошло с моим славным мальчиком?..

— Нет, не Эйдан. — Барон в очередной раз вздохну. — На сей раз — Марисса! Она скомпрометирована!

Баронесса громко ахнула, однако ничего не сказала — словно лишилась дара речи, Марисса же, густо покраснев, пробормотала:

— Ах, зачем ты об этом сказал?

Строго взглянув на сестру, Эдвард подвел мать к креслу, где та тотчас же упала в обморок — весьма грациозно, как обычно (мать только так падала в обморок).

Эдвард выпрямился и пробурчал:

— Она наверняка все поймет, если мы устроим свадьбу слишком уж поспешно, и следовательно…

— Но я вовсе не собираюсь замуж! — перебила Марисса. — Для этого нет никаких причин.

— Дорогая, не глупи. Из того, чему я оказался свидетелем, абсолютно ясно: ты вполне можешь забеременеть. И следовательно, мы должны немедленно найти тебе мужа.

— Но это — сущий вздор! — в отчаянии прокричала Марисса.

И тотчас же поняла, что все гораздо сложнее, чем ей совсем недавно казалось. Увы, прежде она совсем не задумывалась о подобных вещах. И знала о беременности только из обрывков тех разговоров, что ей иногда удавалось услышать. И вот теперь…

— Ах, Эдвард, я не думала… Ведь это у меня впервые. Неужели такое возможно?

Брат поморщился и снова вздохнул — в который уже раз!

— Рисса, я предпочел бы, чтобы ты обратилась ко мне с такими вопросами до того, как все это произошло. Так вот, имей в виду: всякое возможно.

— О нет!.. — простонала Марисса.

— И поэтому, — продолжал брат, — ты обязательно выйдешь замуж. Либо за этого негодяя, либо за кого-то другого. И имей в виду: свадьба поможет развеять всяческие слухи и отвлечет сплетников от разговоров о преждевременных родах. К тому же, моя дорогая… Знаешь, мне кажется, тебе некогда будет скучать, когда ты выйдешь замуж. И следовательно, ты будешь делать меньше глупостей от скуки.

— Но я… — Марисса стиснула зубы и сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться. — Но я не хочу покидать этот дом. Мой дом здесь, понятно?!

Эдвард потупился и тихо сказал:

— Да, конечно. Я знаю об этом, дорогая. Поверь, я очень не хочу, чтобы ты уезжала отсюда. Клянусь, мы непременно найдем кого-нибудь, кто будет привозить тебя домой, когда тебе захочется. Кого-нибудь… послушного.

— Да уж, конечно. А кто другой женится на опозоренной женщине?! Кто признает незаконнорожденного?! Только какой-нибудь очень послушный. Или подкаблучник.

— Зачем ты, Марисса?..

Тут пожилая баронесса театрально застонала, и глаза ее приоткрылись; было совершенноочевидно, что обморок ее переходит в следующую фазу. Марисса покосилась на мать, затем снова взглянула на брата. Она вынуждена была признать, что его аргументы очень весомы. Ведь если Питер Уайт расскажет о случившемся… И если она… действительно забеременеет… тогда выбора, конечно, не будет. Но если все-таки не расскажет? И если она все же не забеременела?..

Стараясь не смотреть на брата, Марисса спросила:

— Эдвард, ведь потребуется время, чтобы найти согласного и приемлемого кандидата, верно? Достойные мужчины… Они ведь не стоят в очереди у нашего дома, правда? И вообще, кому нужна опозоренная женщина?

Барон откашлялся и пробормотал:

— Гм… уж если на то пошло…

— Нет-нет, не беспокойся, — перебила Марисса. — Я точно знаю: Гарри ни одной живой душе не проболтается. И о возможных последствиях мы узнаем только недели через две. Так что если хочешь устроить помолвку, давай заранее приготовимся к этому, а потом… Потом мы забудем обо всем этом, если выяснится, что я все-таки не беременна. Согласен?!