Глаза Марго озорно заблестели от предвкушения удовольствия, и это поразило меня. Но мысль о том, что можно будет исследовать дом, пусть даже ограничившись верхним этажом, настолько воодушевила меня, что я забыла свое удивление по поводу неожиданного ребячества Марго. В конце концов, она всегда была непредсказуема, да и потом, не так уж ей много лет.

- Это такая глупая игра, - недовольно проворчала Мария. - Интересно, почему Марго так нравится в нее играть? Полагаю, отгадывать загадки и ребусы гораздо пристойнее. Интересно, куда она пойдет? Мы ее никогда не находим. И всегда прячется именно она.

- Возможно, на этот раз с помощью Минеллы мы ее найдем, - предположила Сибилла.

Мы вышли из классной комнаты на лестничную площадку. Мария отворила одну дверь, Сибилла - другую. Я пошла вслед за Сибиллой. Судя по обстановке, это была спальня, и я догадалась, что именно здесь спят Мария и Сибилла. В противоположных концах комнаты стояли две кровати под балдахинами, отодвинутые как можно дальше друг от друга.

Я вернулась на лестничную площадку. Марии там не было, и меня охватило непреодолимое желание самостоятельно обследовать дом. Я снова зашла в солярий. Теперь, когда я была здесь одна, он показался мне другим. Так всегда бывает в больших домах, они меняются, когда в них находятся люди. Как будто оживают, становятся одушевленными.

Как мне хотелось побродить по дому, осмотреть его! Как мне хотелось узнать все, что происходит в нем сейчас и что случалось раньше.

Вероятно, Марго поняла бы меня. Но сестры Деррингем не поймут ни за что. Они просто решат, что на дочку учительницы так подействовала обстановка.

Меня не интересовали детские игры Марго. Было очевидно, что в солярии девушки нет. Ей просто негде было бы здесь спрятаться.

Услышав в коридоре голос Марии, я быстро пересекла комнату. В глубине солярия я увидела еще одну дверь и, открыв ее, прошла дальше. Передо мной оказалась винтовая лестница. Поддавшись внезапному порыву, я стала спускаться по ней. Лестница долго кружила и кружила и наконец закончилась. Я попала в другую часть дома. Здесь коридор был значительно шире. На окнах висели тяжелые бархатные шторы. Я выглянула в окно и, увидев лужайку с солнечными часами, поняла, что нахожусь в фасадной части дома.

В коридор выходило несколько дверей. Я очень осторожно приоткрыла одну из них. Плотно задернутые шторы не пропускали солнечный свет, и моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку. Тут я разглядела в шезлонге спящую женщину. Это была графиня, мать Марго. Я поспешно, но очень тихо затворила дверь. А если бы графиня не спала и заметила меня! Я попала бы в очень неловкое положение. Моя мать была бы шокирована и огорчена, а меня бы никогда больше не пригласили в Деррингем-Мэнор. Возможно, меня и так больше не пригласят - ведь сейчас это произошло впервые. Весьма вероятно, что это будет мое единственное посещение особняка. Значит, выпавший мне шанс надо использовать сполна.

Мама частенько говорила, что если я настроюсь совершить поступок, приличие которого находится под вопросом, то всегда найду ему оправдание. Какое оправдание можно найти этому самовольному шатанию по дому… высматриванию… по-другому и не скажешь? Джоэлу Деррингему было понятно, что мне понравился дом. И он наверняка не стал бы возражать. И сэр Джон тоже. А у меня, вероятно, это единственная возможность, и другой уже не будет.

Я пошла по коридору. Тут, к своей радости, я заметила, что одна из дверей слегка приоткрыта. Толкнув ее, я осторожно заглянула в комнату. Она была очень похожа на ту, где в шезлонге лежала графиня, только в этой стояла кровать под балдахином, закрытая роскошными занавесями. Я смогла разглядеть прекрасные гобелены, украшающие стены.

Не в силах устоять, я на цыпочках прокралась внутрь.

И тут мое сердце едва не выпрыгнуло из груди от ужаса, ибо я услышала, как за моей спиной закрылась дверь. Еще никогда в жизни я не испытывала такого страха. Кто-то закрыл дверь. Мое положение было невыносимо неприличным. Обычно в таких случаях я быстро нахожу оправдания и, как правило, выбираюсь из затруднительных ситуаций, но на этот раз я по-настоящему перепугалась. Мы только что говорили о сверхъестественном, и мне показалось, что я ощущаю его присутствие.

Тут чей- то голос за моей спиной сказал по-английски с акцентом:

- Добрый день. Рад с вами познакомиться.

Я быстро обернулась. Граф Дьявол стоял у двери, сложив на груди руки; его глаза - очень темные, почти черные - сверлили меня, рот кривился в усмешке, которую я не могла назвать иначе как дьявольской и которая удивительно гармонировала со всем его обликом.

- Простите, - выдавила я из себя. - Кажется, я вошла без приглашения.

- Вы кого-то ищете? - поинтересовался он. - Догадываюсь, что не мою жену, так как вы, заглянув в ее комнату, отправились дальше. Возможно, вы ищете меня?

Я поняла, что комнаты смежные, и граф находился в той, куда я только что заглянула и где увидела спящую графиню. После этого граф, несомненно, быстро перешел в свою комнату и приоткрыл дверь, чтобы заманить меня, а потом поймать в ловушку.

- Нет-нет, - сказала я. - Это игра. Марго спряталась.

Граф кивнул.

- Вероятно, вам следует присесть.

- Нет, благодарю. Мне не следовало заходить сюда. Я должна была оставаться наверху.

Я смело направилась к двери, но граф не двинулся с места, и я остановилась, глядя на него беспомощно, но в то же время заинтригованно, пытаясь догадаться, что у него на уме. А он шагнул вперед и взял меня за руку.

- Вы не должны уходить так быстро, - сказал граф. - Раз уж вы пришли ко мне, то должны побыть здесь некоторое время.

Он пристально изучал меня, и его испытующий взгляд смущал.

- Полагаю, мне следует уйти, - как можно беззаботнее постаралась произнести я. - Меня хватятся.

- Но ведь прячется Марго. Ее еще не нашли. Дом большой, в нем есть где спрятаться.

- И все же меня хватятся. Ведь мы… только на верхнем этаже… - Я глупо умолкла. Выдала себя с головой.

Граф торжествующе засмеялся.

- Тогда что же вы делаете здесь, мадемуазель?

- Я первый раз в этом доме. И… заблудилась.

- И пытались отыскать дорогу, заглядывая в комнаты?

Я молчала. Граф подвел меня к окну и силой усадил рядом с собой. Я оказалась совсем рядом с ним, ощутила тонкий запах сандалового дерева, исходящий от его одежды, разглядела на мизинце его правой руки большой перстень в виде гербового щита.

- Вам неплохо бы представиться, - сказал граф.

- Я Минелла Мэддокс.

- Минелла Мэддокс, - повторил он, - Тогда я вас знаю. Вы - дочь учительницы.

- Да. Но, надеюсь, вы никому не скажете, что я приходила сюда?

Граф мрачно кивнул.

- Значит, вы ослушались приказа…

- Я заблудилась, - стояла я на своем. - Мне бы не хотелось, чтобы все узнали о моей глупости.

- Значит, вы просите меня о любезности?

- Я просто предложила вам не упоминать о столь малозначительном пустяке.

- Для меня это вовсе не малозначительно, мадемуазель.

- Не понимаю вас, мсье граф.

- Значит, вы знаете, кто я такой?

- Вас знают все в округе.

- Любопытно, а что известно обо мне лично вам?

- Только то, что вы отец Марго, живете во Франции и время от времени приезжаете в Деррингем.

- Моя дочь рассказывала обо мне, не так ли?

- Иногда.

- Она рассказывала вам о моих многочисленных… как это сказать?…

- Пороках, вы это имели в виду? Если хотите, можно перейти на французский…

- Вижу, вы уже составили обо мне мнение. Я - грешник, который говорит на вашем языке хуже, чем вы - на моем.

Он говорил по-французски очень быстро - в надежде, полагаю, что я не пойму, но мои познания в этом языке были весьма основательны и страх покинул меня, более того, хотя я и понимала, что нахожусь в неловком положении, а граф - не настолько благородный человек, чтобы помочь мне из него выбраться, я не могла подавить охватившее меня возбуждение. Я ответила по-французски, что, как мне кажется, я назвала именно то слово, которое он имел в виду, но если он подразумевал что-то другое, то стоит только сказать это по-французски, и я, несомненно, пойму.

- Вижу, - отозвался он, не замедляя темпа речи, - что вы весьма энергичная молодая леди. Теперь давайте проясним следующее. Вы ищете мою дочь Маргариту, которую зовете Марго. Она прячется на верхнем этаже. Вы знаете это, однако ищете ее здесь, внизу. Ах, мадемуазель, не Маргариту вы ищете, а удовлетворяете собственное любопытство. Ну же, сознавайтесь. - Он грозно нахмурился, явно рассчитывая вселить в меня ужас. - Я не люблю, когда мне говорят неправду.

- Ну что ж, - сказала я, полная решимости не позволить ему запугать себя, - это мое первое посещение особняка, и я готова признаться, что испытываю некоторое любопытство.

- Естественное, совершенно естественное. У вас очень красивые волосы, мадемуазель. Я бы сказал, цвета спелой кукурузы, такие золотистые… Вы согласны?

- Вы изволите мне льстить.

Протянув руку, граф поймал прядь моих волос, которые мама тщательно завила и перевязала сзади голубой лентой в тон платью.

Мне стало не по себе, и все же возбуждение не проходило. Граф потянул меня за волосы, и я вынуждена была нагнуться к нему. Мне было видно его лицо, тень под светящимися темными глазами, густые и в то же время изящно очерченные брови. Никогда прежде я не встречала такой поразительной внешности.

- А теперь, - нарушила я молчание, - мне пора идти.

- Вы пришли, потому что это было угодно вам, - напомнил мне граф, - а посему, на мой взгляд, с вашей стороны будет весьма любезно уйти тогда, когда это будет угодно мне.

- Раз уж мы заговорили о любезности, вы не задержите меня против моей воли.

- Но мы говорили о любезности, которую вы должны мне. Помните, я вам ничего не должен. Вы пришли ко мне без приглашения. О, мадемуазель, заглянуть ко мне в спальню! Подсматривать! Стыдитесь!

Глаза его озорно блестели. Я вспомнила рассказы Марго о непредсказуемости отца. Пока что он веселится, но вскоре его настроение, возможно, изменится.

Выдернув свои волосы из его руки, я встала и произнесла:

- Приношу извинения за свое любопытство. Мое поведение было совершенно неприличным. Вы вольны поступить, как вам будет угодно. Если хотите, расскажите обо всем сэру Джону…

- Благодарю за ваше позволение, - отозвался граф. Он стоял совсем близко и вдруг, к моему ужасу, обхватил меня руками и привлек к себе. Затем приподнял за подбородок мое лицо. - Когда грешишь, - продолжал он, - нужно платить за грехи. Вот какую плату я прошу.

Взяв в свои ладони мое лицо, он поцеловал меня в губы - и не один раз, а несколько. Я похолодела от ужаса. Никогда прежде меня так не целовали. Вырвавшись из его объятий, я ринулась прочь.

Над всеми моими мыслями преобладала одна - граф поступил со мной как со служанкой. Какой кошмар! Однако во всем была виновата я сама.

Шатаясь, я вышла из комнаты. Найдя винтовую лестницу, начала подниматься, но тут вдруг услышала позади себя шум. На мгновение мне показалось, что это граф погнался за мной; при этой мысли я оцепенела от ужаса.

- Что вы здесь делаете, Минель? - раздался голос Марго. Я обернулась. Щеки девушки пылали, глаза весело блестели.

- Где вы были? - поинтересовалась я.

- А где были вы - Она приложила палец к губам. - Пойдемте. Наверх.

Мы стали подниматься по лестнице. Наверху Марго обернулась ко мне и рассмеялась. Мы вместе прошли в солярий. Мария и Сибилла были уже там.

- Минель нашла меня, - сказала Марго.

- Где? - спросила Сибилла.

- Думаете, я скажу? - засмеялась Марго. - Возможно, я снова решу там спрятаться.

Так это началось. Граф узнал о моем существовании, а я, конечно же, не могла быстро забыть о нем. Весь день была не в силах выкинуть его из головы. Пока мы сидели в солярии и играли в отгадывания, я постоянно ждала, что граф вот-вот войдет и разоблачит меня. Затем я решила, что он, вероятно, расскажет все сэру Джону. Но неуютнее всего я чувствовала себя, вспоминая, как граф целовал меня. Зачем он это сделал?

Мама неустанно твердила мне, что я должна хранить целомудрие и достойно выйти замуж. Она хотела наилучшей для меня партии. Как-то раз она заметила, что подойдет врач, но единственный знакомый врач оставался холостым вот уже пятьдесят пять лет и едва ли собирался обзавестись женой; но даже если бы он решился и предложил эту честь мне, я бы отказалась.

- Мы находимся между двух миров, - говорила мама, имея в виду то, что простые селяне гораздо ниже нас по общественному положению, а обитатели Большого Дома - намного выше. Именно поэтому она так хотела оставить мне в наследство процветающее учебное заведение. Хотя, должна сказать, мысль провести остаток своих дней, обучая потомство благородных господ, приезжающих в Деррингем-Мэнор, не слишком радовала меня.

Именно граф заставил мои мысли направиться в это русло. Я подумала, что он не посмел бы так целовать молодую девушку из хорошей семьи, и гнев захлестнул меня. Хотя… Не посмел бы? Конечно же, посмел бы. Он посмеет сделать все, что ему заблагорассудится. Да, разумеется, граф был сильно разгневан. И имел все основания рассказать сэру Джону, как я заглядывала в его спальню. Однако вместо этого он поступил со мной как… как с кем? Откуда мне знать? Мне известно одно: узнай об этом моя мама, она ужаснулась бы.

Мама с нетерпением дожидалась моего возвращения.

- Ты выглядишь взволнованной, - нежно отчитала она меня. Ей хотелось бы, чтобы я выглядела совершенно спокойной, словно чаепитие в Деррингем-Мэноре - рядовое событие в моей жизни. - Тебе понравилось? Что там было?

Я рассказала, что подавали к чаю и во что были одеты девушки.

- Сибилла была за хозяйку, - сказала я. - Затем мы играли.

- Во что? - допытывалась мама.

- О, в детские игры: прятки, а потом в отгадывания городов и рек.

Мама кивнула. Затем нахмурилась. Мое платье определенно не соответствовало такому случаю.

- Надо будет достать тебе новое платье, - сказала она. - Какое-нибудь красивое. Например, бархатное.

- Но, мама, где я буду его носить?

- Как знать? Возможно, тебя пригласят еще.

- Сомневаюсь. Такой чести достаточно удостоиться один раз в жизни.

Должно быть, в моих словах прозвучала горечь, ибо мама сразу как-то сникла и опечалилась, и я пожалела о том, что сказала. Подошла к ней и обняла.

- Не огорчайся, мама, - попросила я. - Мы ведь счастливы здесь, правда? И в школе дела обстоят хорошо. - Тут я вспомнила то, о чем совершенно забыла. - Да, мама, когда я шла к ним в дом, то встретила Джоэла Деррингема.

Мама просияла.

- Что же ты сразу мне не сказала? - упрекнула она меня.

- Я забыла.

- Забыла… о встрече с Джоэлом Деррингемом! Со временем он станет сэром Джоэлом. И все это будет принадлежать ему. Как ты с ним встретилась?

Я рассказала, повторив наш разговор слово в слово.

- Похоже, он просто очарователен, - сказала она.

- Да - и он так похож на сэра Джона. И он очень веселый. Можно сказать: это сэр Джон… тридцать лет назад.

- Несомненно, он вел себя с тобой очень мило.

- Да, вежливее просто нельзя.

Я почувствовала, что в голове у матери зреют планы.

Сэр Джон зашел в школу через два дня, и так как это было воскресенье, занятий не было. Мы с мамой только что отобедали и сидели за столом, как это частенько бывало по воскресеньям, когда мы засиживались чуть ли не до трех часов, обсуждая занятия на следующую неделю.

Вообще- то моя мать -самая обычная, довольно приземленная женщина, однако в сердечных вопросах она становится романтически мечтательной, словно юная девушка. Я знала, что мать вбила себе в голову, будто отныне меня станут часто приглашать в особняк и там я познакомлюсь с кем-либо - возможно, с представителем не самого высшего класса, но, по крайней мере, он сможет предложить мне больше того, на что я смогу рассчитывать, если проведу всю жизнь в школе. Прежде мама полагала, что я должна получить самое лучшее образование, чтобы обеспечить себе будущее, работая учительницей. Теперь же ее мысли заполняли гораздо более смелые мечты, а поскольку мама привыкла преуспевать во всех своих начинаниях, мечты ее не знали границ.

В окно нашей маленькой столовой мать увидела, как сэр Джон привязывает коня к металлической скобе, установленной специально для этой цели. Я похолодела. Первое, что пришло в голову, - злобный граф решил все же донести на меня. Ведь я оставила его так поспешно, ясно дав понять, что осуждаю его поведение. Вероятно, он мне отомстил.

- О, это сэр Джон, - сказала мама. - Интересно…

Я словно со стороны услышала собственный голос:

- Наверное, новая ученица.

Сэра Джона провели в гостиную, и я с облегчением увидела, что он улыбается, как всегда, благожелательно.

- Добрый день, миссис Мэддокс… и Минелла. У леди Деррингем к вам просьба. Сегодня у нас музыкальный вечер и ужин, и нам не хватает одного гостя. Графиня Фонтэн-Делиб не покидает своей комнаты, а без нее нас будет тринадцать. Вы ведь знаете, существует поверье, что тринадцать - несчастливое число, и некоторым гостям, возможно, будет не по себе. Вот и я подумал, что, возможно, смогу убедить вас позволить своей дочери составить нам компанию.

Это настолько соответствовало тем мечтам, которым моя мать предавалась в течение последних двух дней, что она приняла это предложение так спокойно, словно оно было совершенно естественной вещью.

- Ну конечно же, она составит вам компанию.

- Но, мама, - возразила я, - у меня же нет подходящего платья.

Сэр Джон рассмеялся.

- Леди Деррингем предвидела, что этот вопрос возникнет. Девочки что-нибудь одолжат вам. Это легко уладить. - Он обернулся ко мне. - Приходите в Мэнор после обеда. Сможете выбрать подходящее платье, и портниха подгонит его под вашу фигуру. С вашей стороны, миссис Мэддокс, очень мило уступить нам свою дочь. - Сэр Джон улыбнулся мне. - Увидимся позже.

Когда он ушел, мать стиснула меня в объятиях.

- Я пожелала, чтобы это произошло! - воскликнула она. - Твой отец всегда говорил, что стоит мне очень сильно чего-нибудь захотеть, и это обязательно произойдет, потому что моя вера настолько крепка, что просто сотворит это.

- Мне не очень-то хочется выставляться напоказ в одолженных перьях.

- Чепуха. Никто не узнает.

- Сибилла и Мария узнают, и Мария при первой же возможности напомнит мне, что я всего лишь замена.

- Ну и что? Лишь бы она не стала напоминать об этом всем остальным.

- Мама, почему ты так возбуждена?

- Это именно то, на что я всегда надеялась.

- Ты хотела, чтобы с графиней случилось несчастье?

- Возможно.

- Для того, чтобы твоя дочь смогла пойти на бал!

- Это не бал! - в ужасе воскликнула она. - Для бала сначала надо будет раздобыть соответствующее платье.

- Просто я образно выразилась.

- Как правильно я поступила, дав тебе надлежащее образование! Ты разбираешься в музыке не хуже всех, кто будет там присутствовать. Думаю, тебе следует сделать высокую прическу - чтобы выгодно подчеркнуть цвет волос.