— Да, госпожа Элеанора.

— Она совсем молоденькая…

— Очень молоденькая, господин.

— Кажется, королева Франции — почти ребенок, а эта, значит, еще моложе.

— Моложе на два года, господин.

Ричард кивнул и наконец отпустил гонца, чтобы тот мог освежиться после путешествия. Потом прочел поэму.

Она была великолепна. Казалось, стихи принадлежат перу зрелого мастера; поразительно, как удалось тринадцатилетней (или, кажется, она еще младше) девочке так живописно описать приключения рыцаря и с невероятной точностью описать землю, которую она никогда не видела! Необыкновенная девица, можно сказать — выдающаяся. Ричард представил себе ученую девицу, день и ночь корпящую над книгами.

Надо написать письмо с благодарностью и похвалить ее талант. Талант! Для девицы ее возраста подобные стихи о крае, где она никогда не бывала, — не просто талантливы, они почти гениальны.

Он снова послал за гонцом, и когда тот пришел, Ричард спросил:

— Расскажи мне о леди Элеаноре. Она хороша собой?

— Утверждают, что она — самая красивая из сестер, а я сомневаюсь, можно ли во всей Франции сыскать таких красавиц.

— Неужели? — поразился Ричард.

— Это так, сударь. Ее называют Элеанора Прекрасная. Хотя ее сестры тоже весьма хороши собой.

— Эта леди оказала мне большую честь. Я желал бы лично поблагодарить ее. Скачи назад в Ле-Бо и передай графу Прованскому, что я буду проезжать через его владения и почту за честь нанести ему визит.

— Граф будет очень рад, господин, можете не сомневаться.

— Тогда отдохни и отправляйся назад. Я не заставлю себя ждать.

* * *

Увидев возвращающегося посыльного, Элеанора поспешила к нему.

— Что сказал граф Корнуэлльский, когда прочел послание? — волнуясь, спросила она.

— Он выразил желание приехать сюда и лично поблагодарить вас.

Окрыленная Элеанора не медля ни секунды помчалась разыскивать Ромео.

Ромео беседовал с ее отцом, но Элеанора решила, что нет смысла тянуть, и с порога выпалила то, что сказал гонец.

— Граф Корнуэлльский! — воскликнул граф. — Мы должны принять его как подобает. Но с чего вдруг он вздумал сюда приезжать?

Элеанора взглянула на Ромео, и тот сказал:

— Госпожа Элеанора послала графу свою поэму. Кажется, поэма ему понравилась, ведь она повествует о его земле.

Граф недоверчиво переводил взгляд с дочери на Ромео.

— Это было сделано по моему совету, — быстро добавил де Вильнев. — Не вижу причин, почему бы графу Корнуэлльскому (кстати, гостящему неподалеку) не узнать о талантах госпожи Элеаноры?

Граф издал короткий смешок.

— Мой дорогой Ромео, это снова ваши козни?

Ромео широко открыл глаза и ответил:

— Но это же так естественно. Поэма о Корнуэлле. Граф Корнуэлльский находится по соседству. Я уверен, ему было приятно. Думаю, мадам, он сам вам расскажет, какие из ваших описаний оказались наиболее удачными.

Элеанора посмотрела на него, потом — на отца. Граф казался слегка смущенным. Конечно, подумала она, Ричард — не Генрих, но он его брат, к тому же скоро вернется в Англию. Почему не попробовать? По своей натуре Элеанора всегда предпочитала действовать — пусть даже странным и непривычным образом, — а не сидеть сложа руки.

— Надо срочно сообщить графине, — заторопился граф. — Необходимо как следует встретить брата короля Англии.

* * * Очаровательный ребенок, думал Ричард. Именно ребенок, несмотря на всю ее самоуверенность. И, уж конечно, Элеанора Прекрасная! Поэму Ричард вначале намеревался лишь проглядеть, но неожиданно увлекся и даже растрогался. Девица, оказывается, столь же красива, сколь и умна.

В душе Ричарда вновь поднялось раздражение против собственного брака. Клянусь глазами Господа, твердил он себе, будь я свободен, я просил бы ее руки.

В честь брата английского короля устроили пир в парадном зале; гость был так очарован дочерью графа, что попросил представить его остальным девицам.

Элеанора, Санча и Беатриса являли собой пленительное трио; если Элеанора превосходила сестер красотой и манерами, то лишь самую малость.

Призвав на помощь все свое обаяние, Ричард заговорил с ними о написанной Элеанорой поэме. Стихи, посвященные Корнуэллу, потрясли его, сказал он, ибо они необычайно точно и живо передают красоту и очарование этого края.

Потом Ричард рассказал девочкам о замке Корф, где провел юные годы, о строгих учителях, воспитывавших мальчика, а потом заговорил о Корнуэлле. Самая западная часть Англии, Корнуэлл костистым горным хребтом врезается в океан. Болотистые заводи и извилистые берега часто становятся ловушками для кораблей. Эта земля хранит немало странных и мрачных тайн, легенд о деяниях прошлых времен. Он, Ричард, уверен, что сам король Артур со своими рыцарями бродил среди этих лесов и болот.

Он обратился к Элеаноре:

— С вашим воображением, сударыня, вы могли бы написать не одну, а несколько баллад о моей земле. Легенды сохранили имена многих славных рыцарей, не только Бландина. Я хотел бы показать вам мой Корнуэлл.

— Я давно об этом мечтаю, — горячо воскликнула Элеанора.

— Возможно, когда-нибудь… — уронил Ричард и так пристально посмотрел на Элеанору, что ее щеки вспыхнули и она поспешно опустила глаза — она боялась, как бы он не прочел ее потаенные мысли.

— Я тоже хотела бы посмотреть Корнуэлл, — вмешалась Санча. Она была слишком юна и не скрывала своего восхищения высоким гостем.

— Надеюсь, этот день скоро настанет, — сказал Ричард. — Почему бы мне не пригласить всех вас?

— Но это так далеко, — протянула Санча. — За морем.

— А мне было бы интересно путешествовать по морю, — вставила Беатриса. — Вы ведь приплыли на корабле, сударь?

— Да, и море отнеслось к нам столь недружелюбно, что некоторые из моих людей не раз желали умереть.

— А вы? — спросила Санча.

— Я — опытный моряк, — ответил Ричард. — В нашем семействе юношей с детства приучают плавать по морю. Может, когда-нибудь и придется вспомнить былые навыки.

Лишь одна Элеанора поняла, что таким образом Ричард выразил сожаление об утраченных заморских владениях Англии. Она молчала и очень внимательно слушала, о чем он говорил. Ей хотелось услышать еще как можно больше об Англии; а услышать об Англии означало услышать о короле.

— Как вам, наверное, известно, мой брат стал королем в очень юном возрасте. Он совсем чуть-чуть старше меня. Подумать только. Родись он на пятнадцать месяцев позже, вы бы сейчас беседовали с королем Англии.

— Тогда бы вы не сидели тут с нами, — заметила Элеанора.

— Почему же? Вот что я вам скажу. Если бы мой брат узнал, какими талантами и красотой отличаются дочери графа Прованского, он бы не удержался и нанес вам визит.

— Если король прибудет во Францию, — сказала Элеанора, — многих это насторожит. Он не может вот так просто взять и навестить дочерей графа Прованского.

— Я вижу, вы необычайно умны. Конечно, король не может приехать сюда без соответствующих его сану помпы и шума. Иначе все подумают, что он хочет просить вашего отца объединиться против французского короля.

— Но он же наш зять! — воскликнула Беатриса.

— Вот видите, дорогие барышни, сколько возникнет затруднений, если Генрих захочет приехать. Как удачно, что я всего лишь брат короля и могу ездить куда вздумается. Но можете быть уверены, я расскажу Генриху о посещении вашего семейства. Пусть он мне разок позавидует.

Вот ты и выдал себя, подумала Элеанора; значит, сам ты не один раз завидовал королю.

Потом она попросила его еще рассказать про Англию. Ей удалось узнать очень многое о королевском дворе и его церемониале; о том, что придворные дамы любят демонстрировать свои волосы и потому свои роскошные головные уборы они носят в руках; платья в Англии носят такие же, как в Провансе — мода ведь переходит из страны в страну; благородные господа шьют наряды из парчи, бархата, шелка и тонкого полотна, простолюдины носят одежду из грубого льна и овечьей шерсти — тоже как в Провансе. Король увлекается архитектурой, поэтому по всей стране, как грибы после дождя, растут замки и дворцы. А еще король очень любит музыку и литературу.

— Я покажу ему вашу поэму, когда вернусь в Англию, — пообещал Ричард Элеаноре. — Он придет в восхищение.

И снова Элеанора вспыхнула и опустила глаза. Безусловная победа. Какой Ромео мудрый! Они действовали верно.

— Может быть, вы покажете мои стихи и королеве? — промолвила она.

— У моего брата нет жены.

— Но скоро, наверное, будет.

— Должно быть. Это его долг. Хотя, знаете, пока он не женат, наследником трона являюсь я.

Элеанора насторожилась. Какой Ричард честолюбивый! А вдруг он заинтересован в том, чтобы король оставался неженатым? Да нет, конечно же, нет. Король не может быть холостым. И потом, Генрих сам все решает, в том числе и вопрос о собственном браке.

Ричард продолжал:

— Да, думаю, он очень скоро вступит в брак. Фактически, дело уже решено.

— Он обручен? — поразилась Элеанора.

— Не совсем, но переговоры в полном разгаре.

Сердце девочки бешено заколотилось. Слишком поздно. Она чувствовала, что ее добыча — единственная достойная ее добыча — как вода ускользает между пальцами.

Внезапно она ощутила глубокую симпатию к Ричарду Корнуэлльскому. Они оба родились слишком поздно.

Ричард продолжил свой рассказ об английском королевском дворе. Он поведал о тамошних пирах, об играх, в которые играют придворные. «Вопросы и ответы» — одна из самых любимых; еще — «Король не лжет», где отвечать на вопросы можно только правду; играют также в шахматы (Ричард не спрашивал девочек, умеют ли они играть в шахматы, ибо обучение этой игре входило в обязательное образование юношей и девиц их круга); есть еще игра под названием «столы» — двое играют в шашки, а очередность хода определяется бросанием костей; при дворе есть гимнасты, акробаты, жонглеры; и, конечно же, все любят музыку и танцы.

— А король ездит по стране во главе пышной процессии?

— Конечно. Мой брат любит пышность и великолепие. Именно таков его двор. Подданным это нравится.

— Что ж, вкусы, достойные короля, — одобрила Элеанора.

— Во всех замках его окружает роскошь, он обожает самые разнообразные развлечения. У нас много жонглеров, они умеют петь и танцевать. Среди них имеются и женщины. Актеры разыгрывают для нас небольшие представления. Должен сказать, что при дворе моего брата никто не страдает от скуки. А больше всего король любит музыкантов, поэтов и танцоров. Генрих всегда был ученее меня. Думаю, он любит свои книги почти так же сильно, как свое королевство.

— И кто же та девица, что будет восседать рядом с ним на троне?

— Жанна, дочь графа Понть.

Дочь графа Понть! — мысленно воскликнула Элеанора. Она ничуть не выше по происхождению, чем дочь графа Прованского. И она станет королевой! Ах, почему они с Ромео не начали действовать раньше!

— Когда же… когда же состоится обручение?

— Вряд ли с этим будут тянуть. Мой брат и так считает, что ждал слишком долго… да и его министры того же мнения. Полагаю, предварительная договоренность уже имеется. Брат с нетерпением ожидает окончания переговоров.

У Элеаноры упало сердце. Все могло бы получиться. Но, увы, слишком поздно.

Девочки и их родители вышли проводить Ричарда и долго махали ему вслед.

Он оглянулся и подумал: какое очаровательное семейство. И вправду, слухи о красоте девиц Прованского дома ничуть не преувеличены. Элеанора просто великолепна, юная Санча — мила и обаятельна и даже крошка Беатриса обещает в будущем стать настоящей красавицей.

Ричард увозил с собой поэму — истинное произведение искусства.

Он снова обернулся и крикнул:

— Мы обязательно встретимся снова! Обещаю это!

И поскакал прочь.

Санча захлопала в ладоши и заявила:

— Он прекраснее всех, кого я когда-либо видела.

Родители с нежностью взглянули на нее и рассмеялись. Элеанора молчала.

Слишком поздно, стучало у нее в голове. Она опоздала на каких-нибудь несколько недель.

ПОЕЗДКА ПО ФРАНЦИИ

Король с нетерпением ожидал возвращения посланцев, отправленных в Понт. Генрих жаловался своему первому министру, Хьюберту де Бургу, что в двадцать девять лет монарху неприлично оставаться холостым. Такой завидный жених, а свадьбы все нет и нет!

Генрих считал, что он в этом не виноват. Видит Бог, он не жалел усилий. Просто рок какой-то! Да и вообще непонятно, почему у короля Англии такие трудности с поисками невесты. Казалось бы, все знатнейшие и богатейшие феодалы Европы должны были бы почитать за счастье выдать за Генриха своих дочерей. Но увы…

Может быть, во мне что-то не так? — задавался вопросом король.

Он подолгу стоял перед зеркалом, пытаясь обнаружить в себе некие скрытые изъяны. Что ж, красавцем его не назовешь, но и уродом тоже. Среднего роста, хорошо сложенный, не так уж дурен собой. Разве что одно веко приспущено ниже другого. Кое-кто сочтет, что это придает королю несколько зловещий вид, однако, с другой стороны, вечный прищур можно счесть и признаком мудрой задумчивости. Генрих не злодей, не тиран. Он добродушен и терпим, хотя, конечно, и у него бывают вспышки гнева, как у любого нормального человека. Покровительствует искусствам, образован, хорошо воспитан. Но главное его достоинство, разумеется, состоит в том, что он — английский король и сделает свою невесту королевой.

Чем же тогда объяснить, что он до сих пор остается не женат? Три попытки сватовства, и все неудачные.

В последнее время короля стали одолевать тягостные сомнения. Он послал за Хьюбертом де Бургом. Министр не так давно вышел из опалы, однако прежней сердечности в отношениях между ним и королем уже не было. Когда-то в детстве Генрих боготворил Хьюберта, ведь своей короной он был обязан именно де Бургу и Вильяму Маршалу. Когда Генриху было девять лет, главные английские города были захвачены французами. Мать мальчика только что освободилась из тюрьмы, куда ее заточил собственный супруг. Англию спасли Хьюберт де Бург и Вильям Маршал: они подняли против чужеземцев всю страну и возвели на престол малолетнего короля.

Генрих был благодарен своему спасителю, и после смерти Вильяма Маршала Хьюберт стал главным советником короля и верховным судьей. Генрих верил де Бургу, слушался его советов, однако с каждым годом министр делался все богаче и могущественней. Его родственники заняли все ключевые посты в государстве, а в жены себе Хьюберт взял сестру шотландского короля. Враги де Бурга принялись чернить министра, распалять в сердце короля зависть и ревность к собственному благодетелю. И Генрих поверил наветам. Старого Хьюберта лишили всех званий и должностей, а один раз, во время ссоры, Генрих чуть не сразил де Бурга собственным мечом. Впоследствии король раскаивался в своей несдержанности — ведь по натуре он был человеком незлобивым. Однако де Бург посмел сказать ему, что он слишком юн и неопытен и не может самостоятельно принимать решения! Подобные слова для Генриха были худшим из оскорблений. Слишком много настрадался он в детстве и юности от советчиков, каждый из которых почитал себя величайшим мудрецом.

Но теперь Хьюберт вернулся ко двору. Ему возвратили и земли, и должности. Король всячески выказывал министру свое расположение, делая вид, что прошлое прощено и забыто. А давно ли де Бург вынужден был скрываться от людей короля и едва не лишился жизни…

Хьюберт немедленно явился на зов.

Старик в последнее время сильно сдал. Он утратил былую энергичность, лоб покрылся глубокими морщинами, кожа приобрела землистый оттенок. В глазах де Бурга появилась настороженность. Казалось, он в любой миг ожидает удара.

Что ж, это было неудивительно. Лишь чудом Хьюберт уберегся от Тауэра и позорной смерти на эшафоте. Его падение свершилось быстро и неожиданно, безо всяких видимых причин. Де Бург опасался, что такое может случиться вновь.

— Приветствую вас, Хьюберт, — приветливо улыбнулся ему король.

Министр низко поклонился, поцеловал руку государю. Итак, сегодня ничто грозы не предвещает, с облегчением подумал он. У короля озабоченный вид, но, судя по всему, министр в этом не виноват. Хьюберт вздохнул с облегчением. Он знал, что король отвернулся от него, поддавшись уговорам завистников и недоброжелателей, которым не нравилось возвышение де Бурга. Однако что было, то прошло. Хьюберта спасло заступничество достопочтенного Эдмунда, архиепископа Кентерберийского. Именно Эдмунд выступил против главного интригана Питера де Роша, епископа Винчестерского, который приобрел слишком большое влияние на короля. Заручившись поддержкой могущественных баронов, Эдмунд пригрозил Генриху отлучением от церкви, если де Рош не будет удален от двора.

Богобоязненный Генрих, свято чтивший архиепископа, велел Питеру де Рошу удалиться, а вскоре Хьюберт был прощен.

Однако между королем и его первым министром сохранилась напряженность. Де Бург не мог забыть, что еще недавно находился на волосок от гибели. Генрих же помнил, какие слухи ходят о де Бурге. О взаимном доверии теперь не могло быть и речи.

Питер де Рош покинул Англию, прихватив с собой основную часть своих богатств. Прелат отправился служить папе римскому, который в ту пору вел войну с городом Римом. Однако зловещая тень де Роша по-прежнему витала над Англией, и Хьюберт понимал, что причиненное ему зло уже неисправимо.

Оба собеседника помнили все это, но ни словом не упоминали о прошлом.

— Что-то посланцы из Понть задерживаются, — сказал король.

— Милорд, они ведут непростые переговоры. Нужно согласовать условия брачного договора, подготовить переезд невесты в Англию.

— Надеюсь, Хьюберт, меня не обманули, когда сказали, что она хороша собой.

— Она юна и наверняка привлекательна.

— На сей раз я твердо уверен довести дело до конца.

— Конечно, милорд. Так и будет.

Генрих, подозрительно прищурившись, взглянул на министра. Неужто правду говорят, будто Хьюберт всячески препятствует браку короля? Маловероятно. Да и с какой стати?

— Граф Понть по-прежнему мечтает стать вашим тестем, — продолжил Хьюберт, — да и его дочь тоже рада. Мне известно из верных источников, милорд, что в Понть до сих пор не верят своему счастью.

— Неудивительно, — снисходительно обронил Генрих. — Что такое графство Понть по сравнению с английским королевством? Поистине девице повезло.

Он улыбнулся, представив, как обласкает милостью свою юную невесту. Пусть знает, какое ей выпало счастье. О, как она будет любить своего короля за щедрость и великодушие!

— Хьюберт, я хочу, чтобы вы ускорили приготовления. Больше никаких отсрочек.

— И я того же мнения, милорд. Будьте уверены, через несколько недель невеста прибудет к вам.

* * *

Вернувшись в Англию, Ричард первым же делом отправился к брату. Король и принц приветствовали друг друга любезно, но без сердечности. Былое доверие меж братьями исчезло бесследно. Согласию и миру меж ними наступил конец, когда Генрих разозлился на брата и задумал упечь его в тюрьму. Ричард не подчинился, призвал на свою сторону могущественных баронов, и с тех пор Генрих стал относиться к брату с опаской. С самого первого дня царствования английские бароны не давали Генриху забыть об участи его отца, короля Иоанна Безземельного. Раннимед! Проклятое слово! Именно там король Джон был вынужден принять все условия своих подданных и подписать «Хартию Вольностей». Отныне английский король должен был считаться с лордами. А тут еще честолюбивый братец, однажды уже проявивший строптивость и непокорство.

Ричард, в свою очередь, не мог простить венценосному брату обиду. Поддавшись увещеваниям верховного судьи де Бурга, Генрих чуть было не засадил принца в темницу. Если бы не преданные слуги да собственная решительность, сидеть бы сейчас Ричарду в тюрьме. Но он сумел вовремя расшевелить баронов, и те заступились за него перед королем. Ссора была улажена, но не забыта.