Резко подрываюсь и распахиваю глаза. Прикладываю руку к груди и чувствую, как в ладонь отдаются быстрые удары сердца. Дыхание учащенное и прерывистое. Мне снова приснилось что-то плохое. Я слышала во сне голос папы. Он звал меня. В его голосе было столько отчаяния и боли, разрывающие мою душу. Я бежала на его голос. Хотела поскорей оказаться в его родных объятиях, но в самый последний момент меня кто-то схватил и потащил назад во тьму.
Немного придя в себя, обращаю внимание, что за окном уже совсем темно. Встаю с кровати и подхожу к окну. Смотрю вниз, на голубой бассейн, который в ночное время подсвечивается, а блики от воды завораживающе играют на фасаде здания.
В некоторых окнах особняка горит свет и замечаю на первом этаже мужчин, играющих в бильярд. Я узнаю в них двух здоровяков, с которыми Маркус был тогда в галерее. Чуть подальше от них вижу еще каких-то незнакомых мне трех мужчин, кидающих дротики в стену. Некоторые из мужчин сняли свои пиджаки и, присмотревшись, замечаю надетые поверх рубашек кожаные ремешки, держащие кобуру с пистолетами, а у кого-то даже с ножом.
Поднимаю взгляд выше и на втором этаже вижу Маркуса, сидящего за столом на стуле с высокой спинкой, а напротив него в кресле расслабленно сидит короткостриженый мужчина. Они о чем-то говорят. Вижу, как темные брови Маркуса сведены на переносице. Он говорит что-то своему собеседнику с плотно сжатыми губами. Даже на таком расстоянии я вижу в его сером взгляде сплошной лед. Уверена, что у этого мужчины вместо сердца айсберг, а душа — настоящего дьявола.
Зачем-то сажусь на подоконник и, прижав ноги к груди, наблюдаю за происходящим в доме. Все равно я не знаю, чем себя занять в этом чертовом плену. Я даже не знаю, сколько сейчас время на часах. И какой сегодня день.
Спустя какое-то время на первом этаже остается всего пара человек, а Маркус поднимается со своего места. Его человек делает тоже самое, и мужчины выходят из комнаты, погасив за собой свет.
Через несколько минут в комнате на третьем этаже загорается свет, и я устремляю взгляд туда. Внезапно у окна появляется Маркус, уже без пиджака и, засунув руки в карманы брюк, смотрит куда-то впереди себя. Вся его поза отражает что-то зловещее, отчего сердце начинает ускорять темп. Наблюдаю, как мужчина подносит руки к пуговицам рубашки и начинает расстегивать их. Понимаю, что мне уже пора отвернуться и лечь в постель, но почему-то не могу отвести глаз. Я вижу, как из расстегнутого треугольника выглядывает загорелая кожа и мощные грудные мышцы.
В следующую секунду взгляд мужчины направляется на мое окно, и я в ужасе замираю. Его серые глаза будто смотрят прямо в мои. Но я сижу в полной темноте, и вряд ли он может видеть меня.
Замечаю, как он отводит взгляд и начинает быстро застегивать рубашку назад. Отходит от окна и пропадает из поля зрения.
Быстро спрыгиваю с подоконника и, раздевшись, ныряю под одеяло. Лежу на боку, уставившись в темноту, и слышу в ушах стук своего сердца.
Неужели он заметил, как я подсматривала за ним?
Через несколько минут слышу щелчок замка и закрываю глаза, притворившись, что сплю.
Слышу тихие шаги и чувствую, как матрас прогибается под весом.
Едва не вздрагиваю, когда моей щеки касаются теплые пальцы. Кожа тела мгновенно покрывается мурашками, но, к счастью, я полностью скрыла его под одеялом.
Пальцы опускаются вниз и нежно обводят линию подбородка. Убрав пальцы от моего лица, я чувствую, как мужчина заправляет прядь волос мне за ухо, слегка коснувшись мочки.
Меня пронзает дрожь и приходится приложить титанические усилия, чтобы никак не выдать себя.
К моему облегчению, матрас поднимается, и шаги удаляются. Дверь закрывается и щелкает затвор замка.
Переворачиваюсь на спину и судорожно выдыхаю, не понимая, что это сейчас было. Тело бьет мелкой дрожью. Мысли спутались в голове. Те места, где он касался меня, все еще покалывают.
Отрицательно покачав головой, чтобы сбросить с себя необъяснимое состояние, переворачиваюсь на другой бок, пытаясь заснуть.
Глава 6
Следующие два дня обращаю внимание, что по вечерам в окнах, находящихся в поле моего зрения, свет не горит. Будто все куда-то уехали. Кроме моих надзирателей, которые по расписанию приносят мне еду.
Мои нервы начинают сдавать от постоянного нахождения в замкнутом пространстве и невозможностью заняться чем-то или даже элементарно подышать свежим воздухом. Переживания о папе сводят с ума. Неопределенность своей участи тоже не дает покоя. Я стала как один большой комок нервов.
Уже битый час хожу по комнате из стороны в сторону, дрожа от страха и злости. Не выдерживаю и подхожу к двери, начиная стучать в нее, но никто не отзывается.
— Там есть кто-нибудь?! — колочу сильнее.
Через несколько минут замок щелкает и дверь открывается. В проеме, к моему облегчению, появляется второй, более адекватный надзиратель.
— Ваш босс дома?
— Только что вернулся.
— Отведите меня к нему, мне нужно поговорить с ним.
— Это невозможно, — собирается захлопнуть дверь.
— Нет! Пожалуйста, скажите ему, что мне нужно срочно поговорить с ним. Это очень важно.
С секунду мужчина молча смотрит и мне уже хочется сорваться на крик.
— Не уверен, что он согласится, но я попробую, — закрывает дверь.
— Спасибо, — произношу в закрытую дверь.
Снова начинаю ходить по комнате, обхватив себя руками. Кусаю губы в кровь. Время тянется так мучительно медленно, что хочется уже что-нибудь кинуть об стену.
Наконец-то щелкает замок, и я подбегаю к двери.
— Идите за мной, — произносит, открывая дверь шире.
Следую за ним, дрожа от волнения. Не знаю, выйдет ли что-нибудь из этого, но я должна попытаться. Пока идем по коридору, не могу не обратить внимание на эклектичность обстановки в доме. Его хозяин явно любитель классики и старины. И нельзя не отметить его интерес к живописи по множеству картин на стенах.
Подходим к какой-то двери, и мужчина открывает мне ее, давая пройти. Вхожу внутрь, и дверь за спиной закрывается.
Помещение напоминает кабинет. Мебель из дорогих пород дерева, покрытых красным лаком. Стеллаж почти во всю стену заставлен книгами и разными элементами декора. Именно в этой комнате я видела Маркуса тогда с короткостриженым через свое окно.
На меня устремляется серый ледяной взгляд его, сидящего за столом и тело начинает предательски дрожать.
— Вы хотели о чем-то поговорить со мной, Диана? — откидывается на спинку стула, посмотрев на меня сканирующим взглядом.
— Позвольте мне позвонить отцу и поговорить с ним.
— Это исключено, — резко отрезает.
— Но он, должно быть, очень волнуется за меня.
— Считаете, меня это должно волновать? — темная бровь приподнимается.
— Нет. Не считаю.
— Удивительно, что вы так переживаете за него, а не за себя.
— Вам этого не понять. Вряд ли вы вообще знаете, что такое семейная привязанность, — произношу, уже едва себя контролируя.
Наступает безмолвная пауза, в которой я вижу на себе его странный взгляд.
— Вы правы, — отталкивается от спинки кресла, положив локти на стол. — Не понять, — голос начал звучать как-то иначе. — Возвращайтесь к себе, Диана.
— Нооо…
— Мне повторить еще раз? — серые глаза начинают отдавать чем-то устрашающим.
Проглатываю ругательства и резко разворачиваюсь, чтобы выйти. Взгляд падает на стену сбоку от меня, и рот открывается от изумления, когда я вижу висящие на ней свои картины.
— Ч-чтооо? Так это вы купили мои картины? — резко разворачиваюсь к нему.
— А это ваши картины? — в его взгляде мелькает удивление.
— Д-да.
— Так значит, вы художница?
— Да. Я с детства рисую и обучалась этому в университете.
— У вас настоящий талант, Диана. Почему не признались в галерее?
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Не привыкла к похвале.
— Вы ее достойны. Я давно не встречал таких выдающихся работ у современных художников, — его резкая перемена в настроении сбивает.
— Я вернусь к себе, — хочется убежать от его взгляда как можно скорей, и я берусь за ручку. — Маркус… — произношу, прежде чем открыть дверь.
— Да, Диана?
— Если отец не найдет деньги, что со мной будет?
— А вы рассматриваете такой вариант?
— Предпочитаю быть готовой ко всему.
— Тогда вам лучше об этом не знать.
Сердце уходит в пятки от его слов. На ватных ногах разворачиваюсь и дрожащей рукой берусь за ручку.
Внезапно раздается собачье гавканье и подпрыгиваю от неожиданности. Оборачиваюсь и только сейчас замечаю, что рядом со стулом Маркуса все это время сидел настоящий серый волк. Который прямо сейчас медленно направляется ко мне, не отрывая от меня таких же, как и у его хозяина, ледяных глаз. Замираю на месте, не в силах сдвинуться с места. Но меня сковал вовсе не страх, скорее удивление.
— Грей, место! — вижу, как Маркус встает со стула и его лицо напрягается.
Животное подходит ко мне и начинает обнюхивать. Молча наблюдаю, как он подносит свой нос к моей руке и переворачиваю ее ладонью вверх, дав ему познакомиться со мной. Не могу сдержать улыбки, когда он начинает облизывать мою ладонь влажным языком.