Виктория Лайт

Рожденный для любви

1

— Даже не рассчитывай, что я буду потакать твоим капризам!

Джон Денвер-старший изо всех сил громыхнул по столу кулаком. А силы у него были немалые, недаром массивный стол на крепких ножках угрожающе зашатался. Присцилла Денвер чуть отступила назад. Она не была трусихой, но гнев мужа и его последствия были ей слишком хорошо знакомы. От Джона Денвера в таком состоянии было безопаснее держаться подальше.

Присцилла кинула осторожный взгляд на сына, который впервые в жизни осмелился противоречить отцу. Удивительно сознавать это, но ее маленький Джек уже вырос и готов отстаивать свою точку зрения… Еще неизвестно, кто выйдет победителем из этой схватки!

— Я не хочу быть юристом, — упрямо повторил молодой человек, которого гнев отца ничуть не напугал. — Мне это не интересно.

Джон Денвер-старший лопался от ярости. Он так гордился своим сыном и наследником! Джек всегда был умницей, и на него возлагались большие надежды. Однако сейчас внезапно выяснилось, что сын отнюдь не горит желанием принимать от отца бразды правления. Когда встал вопрос о том, в какой университет поступать наследнику Джона Денвера, Джек определенно высказался, что желал бы изучать биологию, а не юриспруденцию.

Биология! Одного этого слова было достаточно, чтобы вывести почтенного джентльмена из себя. Где это видано — его единственный сын не желает унаследовать солидную профессию и доходный семейный бизнес! Вместо этого он мечтает заняться изучением жизненного цикла каких-то там бабочек или пташек где-то на островах Океании! Было от чего сойти с ума заботливому отцу…

— Ты понимаешь, что отец рассчитывал на тебя, Джек? — мягко спросила Присцилла, когда Джон Денвер-старший заперся в своем кабинете, чтобы в одиночестве смягчить свою беду двумя-тремя стаканчиками виски.

Джек молчал. Спорить с гневливым отцом было гораздо легче, чем убеждать мать, которая, в сущности, была совершенно права. Он обманул ожидания родителей и не мог не чувствовать раскаяния.

— Я не желаю становиться юристом, мама, — наконец сказал Джек, и против воли в его голосе прозвучало отчаяние. — Пойми меня.

Присцилла горестно вздохнула. Джек был ее любимцем. Единственный сын, гордость и надежда семьи. Чем так не угодила ему почтенная профессия юриста, раз он даже слышать о ней не хочет?

— А кто будет вести семейное дело, если ты станешь биологом? — спросила Присцилла. — Потом, когда папы не станет.

Джек судорожно оттянул воротничок рубашки, словно тот мешал ему дышать. Жалость — вот что они рассчитывают пробудить в нем, но он не уступит. Его манят незнакомые земли, зеленые просторы, жизнь, отличная от той, которую он вел все эти годы в богатом доме отца. Он не будет корпеть над книгами, добывая доллары для своих потомков. Смысл жизни в чем-то другом, и он, Джон Денвер-младший, обязательно постарается отыскать его.

— Ты окончательно решил? — жалобно спросила Присцилла.

У нее уже не оставалось никаких сомнений — эти плотно сжатые губы и нахмуренный лоб ясно говорили о том, что надежды нет. Джек не передумает и будет добиваться своего. Он с самого детства такой, невольно подумала Присцилла. Упрямый. Весь в отца.

Еще несколько дней в доме сохранялась напряженная атмосфера. Джон Денвер-старший метал громы и молнии, угрожал лишить отеческого благословения и, что гораздо существеннее, наследства, но все впустую. Джек твердо стоял на своем, и отец неожиданно обнаружил, что его наследник обладает не менее упрямым характером. Ну что тут было поделать, если Джек вбил себе в голову, что лазить по неизведанным дебрям жарких южных островов гораздо интереснее, чем корпеть над уставами и законами в душной конторе?

Джек мог праздновать победу. В конце концов отец уступил, и молодой человек был зачислен в университет на факультет биологии. Постепенно Джон Денвер-старший привыкал к мысли о том, что семейное дело будет продолжать посторонний человек, а не его сын. Он стал присматриваться к мужчинам, которые крутились около его дочери, в надежде выбрать себе достойного помощника. Он дошел даже до того, что время от времени расспрашивал сына о его успехах, и чрезвычайно гордился тем, что на четвертом курсе Джек стал лучшим студентом.

— Ах, Присси, какой отличный из него вышел бы юрист, — вздыхал Джон Денвер по ночам, когда никто, кроме верной жены, не мог слышать его причитаний. — Сразу ясно, что у парня голова варит…

Миссис Денвер тактично отмалчивалась. Она видела, что Джек счастлив, занимаясь любимым делом, а что может быть важнее для матери?

Однако одержав над отцом первую победу, Джек не собирался останавливаться на достигнутом. Когда до окончания университета осталась всего пара месяцев, он известил Джона Денвера о том, что планирует следующие два года поработать в Новой Зеландии.

— Хочу заняться детальным изучением тамошней флоры, — непринужденно заявил он. — У меня есть одна интересная теория, которую надо проверить. Лабораторные условия не годятся, поэтому я решил…

— Ты… решил… бросить… нас, — выдавил из себя побагровевший отец.

Джек запнулся. Ему и в голову не приходило, что его желание можно так истолковать.

— Нет, папа, что ты говоришь! — воскликнул молодой человек с негодованием. — Я обязательно вернусь. Но я должен провести эти исследования, иначе как специалисту мне будет грош цена.

— Тебе грош цена как сыну! — выпалил отец, сжимая и разжимая кулаки.

Присцилла Денвер не на шутку встревожилась. Буйный нрав отца, необыкновенное упрямство сына… как бы не дошло до драки.

Как могла, она успокоила горячие головы, и хотя Джон Денвер так и не дал сыну официального разрешения уехать в Новую Зеландию, он больше не препятствовал ему. Получив диплом и на славу отметив его со своими сокурсниками, Джек тут же забронировал себе билет на пароход и в конце августа покинул Америку.

Как казалось его расстроенным родителям, навсегда.

По прибытии на место Джек отчетливо осознал, насколько питаемые романами Жюля Верна юношеские мечты о грандиозных открытиях отличались от реальной действительности. Жизнь исследователя дикой природы оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял, сидя в аудитории или колдуя над пробирками в лаборатории.

Во-первых, неизведанные острова оказались не такими уж неизведанными. До Джека было совершено немало открытий, а его собственные, казавшиеся революционными теории были несколько притянуты за уши. Когда он как следует порылся в местных библиотеках, то обнаружил массу литературы, со стопроцентной точностью указывающей на его неправоту. Чтобы узнать это, вовсе не требовалось покидать Чикаго и рваться к необыкновенным открытиям. Не без горечи Джек осознал, что ему придется начинать с нуля.

Во-вторых, если бы не отцовские деньги, новоиспеченному ученому пришлось бы туговато. Издалека Веллингтон казался сравнительно недорогим городом, но Джеку пришлось платить за жилье и еду, а также заботиться о тысяче разных мелочей, о которых он даже не задумывался дома. Отец регулярно высылал ему деньги на карманные расходы, и, хотя Джек думал поначалу гордо отказаться от них, вскоре необходимость заставила его позабыть об этом. Тех жалких грошей, что ему удавалось зарабатывать в местной исследовательской лаборатории, на жизнь не хватало, и он благоразумно решил оставить гордость в покое.

А в-третьих, Джон Денвер-младший страстно и безнадежно влюбился, что не могло не отвлечь его от естественных наук. Изумление вызывает тот факт, что этого не случилось раньше. Джон был красив. Просто безоговорочно красив, и его многочисленные сокурсницы не могли этого не замечать. Они всячески пытались привлечь его внимание. Но Джек был нрава дикого и нелюдимого, думал только об учебе, девушками, даже самыми хорошенькими, категорически не интересовался, обязательные студенческие вечеринки не посещал и вел себя так отстраненно и угрюмо, что все поклонницы, осознав бесплодность своих попыток, постепенно покинули его.

Тем страшнее и непонятнее было ему его теперешнее состояние. Черные глаза Сильвии Уэнрайт, казалось, насквозь прожигали его сердце. Он повсюду слышал ее звонкий голосок, видел везде ее тень, не мог спать по ночам и заикался в ее присутствии.

Познакомились они на одном из праздников в американском посольстве, где Сильвия блистала с завидной регулярностью. Джек по-прежнему не был любителем шумных сборищ, но даже он немного скучал в тихом Веллингтоне. Предложение Билла Кроули провести весело время нашло в его сердце отклик. Можно было сказать, что Джека вела сама Судьба, которая, как это часто бывает, приняла вид незаметного человечка — на этот раз рыжеволосого балагура Билла, который работал в посольстве секретарем.

Билли был поклонником Сильвии Уэнрайт. Он был так давно и безнадежно влюблен в нее (что, впрочем, не мешало ему бойко ухлестывать за другими девушками), что считался почти что другом семьи.

— Дорогая Сильвия, позволь представить тебе самого большого затворника из всех американцев в городе! — торжественно объявил Билли, подводя Джека к красавице. — Если бы ты только знала, каких усилий мне стоило вытащить его на этот праздник…

Билли трещал без умолку, не замечая, что Джек стоит как громом пораженный, а Сильвия смущенно разглядывает кончики своих парадных туфелек. Однако благодаря болтливости Билла церемония знакомства прошла без сучка без задоринки. Сильвия даже протянула Джеку руку, и он с благоговением пожал ее холодные пальчики. Этим их общение на вечеринке и ограничилось. Сильвия была как всегда в центре внимания и лихо отплясывала то с одним, то с другим обожателем, а Джек следил за ней распахнутыми от восторга глазами, словно никак не мог поверить в то, что подобная красота существует на самом деле.

Сильвия была девушкой невысокой и прекрасно сложенной. Рядом с ней даже самые тщедушные мужчины чувствовали себя героями. Джек Денвер отнюдь не отличался хрупким телосложением, и у него дух захватывало от ее изящества. Все, что она делала, было изумительно — танцевала, прильнув к счастливому партнеру, или смеялась, склонив набок черноволосую головку, пила шампанское из высокого хрустального бокала или просто разглядывала гостей, не скрывая своей заинтересованности. Она знала, что хороша, и как должное принимала всеобщее восхищение.

У Сильвии Уэнрайт были чудесные черные глаза, в честь которых был сложен не один сонет, пышные черные волосы, запутаться в которых почел бы за величайшее счастье любой неженатый мужчина Веллингтона, маленький алый ротик, вызывающий даже у самых возвышенных юношей вполне земные мысли, и точеный носик, способный заставить голливудскую звезду позеленеть от зависти.

Можно ли удивляться тому, что Джек Денвер упал к ее ногам без единой попытки сопротивления?

Джек стал частым посетителем в доме Уэнрайтов. Родители Сильвии с радостью встречали приличного молодого человека, который мог весь вечер просидеть где-нибудь в углу, не сводя с девушки влюбленных глаз. Джек Денвер был завидной партией. Слухи о богатстве его отца дошли даже до Веллингтона. Уэнрайты считали, что дочери пора подумать о будущем.

— Этот молодой Денвер — очень неглупый юноша, — иногда ронял мистер Уэнрайт за завтраком. — Он здраво рассуждает о современной политической ситуации.

— Ты обратила внимание, как хорошо Джек Денвер выглядел вчера? — как бы невзначай спрашивала мать. — Конечно, он в любой одежде красив, но голубой цвет ему особенно к лицу.

Сильвия только усмехалась. Она насквозь видела родителей. Они пытались просватать ее с тех пор, как ей исполнилось семнадцать. Замуж Сильвия не торопилась. Но этот Джек Денвер на самом деле был так хорош собой, что к нему стоило присмотреться. Разговоры отца о том, что Джек родом из очень приличной и состоятельной семьи, Сильвия вроде бы пропускала мимо ушей. Но кто может точно сказать, чем именно руководствовалась эта юная особа, когда одним вечером она подошла к Джеку Денверу, одиноко сидевшему в ее гостиной на диване, и прямо спросила:

— А вы собираетесь в посольство на рождественский бал, Джек?

Молодой человек пролепетал что-то невнятное. Вот уже несколько месяцев он проводил четыре вечера в неделю в доме Сильвии. Мистер и миссис Уэнрайт были необычайно милы с ним, кое-кто из друзей и приятельниц Сильвии иногда перекидывался с ним парой фраз, однако сама властительница его сердца не удостаивала его ничем, кроме стандартного приветствия и прощания.

Джек ничего не ждал и ни на что не рассчитывал. Он видел, что Сильвия всегда окружена толпой обожателей. В те дни, когда дом Уэнрайтов был открыт для гостей, он никогда не был единственным визитером. Это было так понятно — красота и доброта Сильвии привлекали многих, и Джек не собирался ни с кем соперничать. Ему достаточно было просто иметь возможность любоваться ею.

Однако сегодня фортуна улыбнулась ему.

— А я еще не решила, — грустно сообщила ему Сильвия, приняв его невнятный ответ за согласие.

Она села на диван рядом с Джеком и вздохнула. Он замер, не в силах пошевелиться. Счастье его было настолько полным, что он боялся даже дышать.

— Меня смущает то, что туда надо приходить уже с партнером, — продолжала Сильвия, — а вы понимаете, что это не так просто…

Сильвия Уэнрайт меньше всего походила на девушку, у которой могут возникнуть проблемы с кавалером для рождественского бала. Разве что когда встанет вопрос выбора. Но Джеку и присниться не могло, что его ангел способен кривить душой.

— Вы уже определились, с кем пойдете на бал? — простодушно спросила Сильвия, делая вид, что Джек активно поддерживает беседу.

Невнятно пробормотать что-то в ответ на подобный вопрос было бы в высшей степени невежливо. Джек набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:

— С вами. Если вы, конечно, согласитесь, — добавил он чуть позднее.

Собственная смелость привела его в ужас. Джек не был трусом, но он был молод, серьезен, застенчив и безумно влюблен первый раз в жизни. Он повесил голову и смиренно ждал приговора.

— О, Джек, это же замечательно! — расцвела Сильвия и по-детски захлопала в ладоши. — Я буду очень рада пойти с вами на бал.

И пришлось Джеку срочно приспосабливаться к новой действительности. Действительности, где Сильвия Уэнрайт была не сказочно прекрасным и недосягаемым существом из другого мира, а девушкой из плоти и крови, которую можно было обнять за талию и бойко закружить в вальсе.

Через полгода весь Веллингтон гудел от невероятной новости — первая красавица города Сильвия Уэнрайт выходит замуж! А ее избранник — тот самый необщительный американец из очень состоятельной семьи. Не обошлось и без злых языков, утверждавших, что находчивая девочка поймала в свои сети крупную рыбу. Теперь ее будущее обеспечено. Перед ней открыт весь мир. С деньгами Денверов она сможет покинуть провинциальную страну и устремиться в самую гущу светской европейской или американской жизни.

Миссис Уэнрайт искренне негодовала, когда подруги открыто намекали ей на корыстолюбие дочери. Очень хорошо, что у жениха есть средства, возмущалась она. Никто и не предполагал, что ее Сильвия станет влачить жалкое существование рядом с каким-нибудь бедолагой. Но говорить, что девочка думала только о деньгах Джека, когда принимала его предложение, — просто низость! Неужели Джека Денвера нельзя полюбить?

И на этот вопрос сплетницы лишь беспомощно разводили руками. Возразить было нечего. Любая из них была бы рада заполучить такого жениха для своей дочери, и многие признавались себе, что не отказались бы от него, даже если бы у него не было за душой ни гроша.

В это время на другом конце земного шара Джон Денвер-старший жадно пил успокоительное после телефонного разговора с сыном. И года не прошло, как Джек уехал, а уже вздумал жениться!

— Окрутили там нашего мальчика! — восклицал он. — Какая-то девица из глуши!

— Веллингтон — столичный город, — напомнила ему Присцилла.

Ей тоже известие о скорой женитьбе Джека пришлось не по вкусу. Слишком рано ему заводить семью, да и хотелось бы посмотреть на его избранницу до того, как она станет миссис Денвер, а не после. К тому же Присцилла испытывала вполне объяснимую материнскую ревность, которая рано или поздно настигает каждую женщину. Вроде бы совсем недавно этот маленький мужчина принадлежал только ей, а сейчас на него заявляет свои права другая и мать неизбежно отходит на второй план.

Но Присцилла была мудрой женщиной и не позволила низменным чувствам взять верх.

— Может быть, это еще и к лучшему, — рассудительно заметила она. — Джек позабудет о своих букашках и бабочках и вернется домой. Вряд ли молодая жена откажется от переезда в Америку.

Джон Денвер тут же отложил в сторону таблетки. Как эта простая мысль не пришла ему в голову?

2

— Если ты думаешь, что я позволю похоронить себя в этой глуши, Джон Денвер, ты сильно заблуждаешься! — воскликнула Сильвия.

Дверь спальни с грохотом захлопнулась перед носом Джека, приведя его в полнейшее недоумение. Они с Сильвией были женаты всего неделю, и невозможно было поверить в то, что это их первая полноценная ссора. Не слишком ли рано для людей, которые любят друг друга?

После свадьбы Джек был на седьмом небе от счастья. Самые смелые мечты сбылись: ему удалось убедить упрямого отца в своей правоте и уехать из Штатов, чтобы заняться любимым делом. Самая красивая девушка Веллингтона стала его женой. Осталось только определиться, какой из благодатнейших островов недалеко от Новой Зеландии станет их домом. О чем еще может мечтать человек?

Джек был настроен очень серьезно. Его душа рвалась подальше от шумных и грязных городов, в желто-зеленое буйство сочных красок и терпких ароматов. Джон Денвер-младший, выросший в индустриальном Чикаго, всерьез планировал поселиться подальше от людей в уютном бунгало на берегу океана.

Однако у новоиспеченной миссис Денвер были свои планы, и, когда Джек спросил ее, на каком из островов Океании она желала бы построить их дом, Сильвия чуть в обморок не упала. Как? Он на самом деле полагает, что она откажется от заманчивой возможности переехать в культурный американский город, одеваться по последней моде, посещать театры, выставки, быть в курсе всех новостей и сплетен большого мира? И все это ради горстки песка и парочки пальм?

Сильвия всей душой стремилась в мир сверкающих бриллиантов и вечерних коктейлей. Какие красоты Джон ни расписывал бы своей молодой жене, она не поддавалась. Спасибо, пляжной романтики было в ее жизни предостаточно. Она родилась в Новой Зеландии и успела устать от нее. Теперь пришла пора для более интересных вещей. Они, слава богу, могут себе это позволить!

— Сильвия, ты не знаешь, о чем говоришь! — взмолился Джек под дверью. — Тебе надоест в Америке в первую же неделю.

Тишина. Джек с надеждой подергал ручку. Дверь была заперта.

— Ты привыкла к совсем другой жизни…

— Вот именно! — Дверь внезапно распахнулась, явив миру разъяренную красавицу. — Я устала от той жизни, к которой я привыкла! Одни и те же лица, одни и те же разговоры! А ты предлагаешь мне сменить ее на худшую. Как после этого ты можешь говорить, что любишь меня!

В огромных глазах Сильвии дрожали слезы. Она не ожидала такого вероломства от своего Джека. Он восторгается ее красотой, неужели он не понимает, что ее место не среди дикарских островных прелестей, а в сердце цивилизации, где ее наконец смогут оценить по достоинству? Она создана, чтобы блистать в высшем свете, а не жариться на пустынном пляже!