В субботу братья оделись потеплее, взяли «ватрушку» и отправились как будто бы в школу на праздник. Бабушка не пошла их провожать: она уже привыкла, что Светлик ходит в школу самостоятельно. Тем более до школы было рукой подать — пять минут медленным шагом.

Конечно, в школьном дворе Светлик с Родькой так и не появились. Они сразу свернули за дом и пошли к остановке. Уже хотели залезть в автобус, как сообразили, что им нечем оплатить проезд. Родька сказал, что три остановки — это не так уж далеко и вполне можно дойти пешком. К тому же идти надо всё время прямо, не заблудишься. И они решительно пустились в путь.

Братья бодро шагали по тротуару вдоль шоссе, а «ватрушка» скользила за ними на верёвке. Когда надо было согреться, Светлик с Родькой бежали наперегонки или везли друг друга. Зря мама беспокоилась, они нисколько не замёрзли. Когда тянешь за собой тяжеленного Родьку на «ватрушке», никакой мороз не ощущается. Ещё и жарко становится.

Так потихоньку и добрались до места. И резвились там до самого обеда. Карабкались по выдолбленным снежным ступеням и, вереща от восторга, мчались вниз с такой скоростью, что дух захватывало. С самого верха тоже скатились, правда, всего два раза. Уж слишком долго и тяжело оказалось туда забираться. Им было достаточно площадки на середине горы, откуда катались все дети.

Домой братья вернулись красные, взмыленные, с головы до ног облепленные снегом. Бабушка долго ворчала — что же это за странные забавы в школе? Дети превратились в настоящих снеговиков, а их шапки, варежки и даже штаны покрылись ледяной коркой! Поворчала, поворчала, накормила внуков, высушила одежду и вечером отправила их по домам. И всё. Никто ничего не узнал бы, если бы Светлик не потерял шарф. Он даже и не видел, когда тот развязался и сполз с шеи. А мама на следующий день заметила: шарфа нет. К сожалению, мамы всегда всё замечают. Она подумала, что шарф остался где-то на школьном дворе, и в понедельник зашла в школу. Вот тут-то всё и выяснилось. Светлик с Родькой не стали больше изворачиваться и во всём сознались. Разве можно не сознаться, когда мама смотрит на тебя своим особенным взглядом и требует сказать правду?

— Мам, ну правда, ты зря так волнуешься, — заверил Светлик. — С нами же ничего не случилось.

Мама расстроенно покачала головой, поднялась с тяжёлым вздохом и вышла из комнаты. Папа проводил её взглядом, потом пересел со стула на диван.

— Сынок, — сказал он. — Ты вообще понимаешь, что вы сделали?

— Понимаю. Сходили на горку без вас.

— А мне кажется, не понимаешь. Ушли без разрешения — раз, напрасно рисковали — два, всех напугали — три. Но не это самое страшное.

— А что?

— А то, что вы нас обманули. Ты считаешь, это нормально — обманывать своих близких? Да ещё так бессовестно!

— Ну пап! — воскликнул Светлик. — Что же нам было делать? Если бы мы сказали правду, вы бы нас не отпустили!

— Конечно, не отпустили бы, — подтвердил папа.

— Ну вот!

— Ты думаешь, это вас оправдывает? Это веская причина, чтобы обманывать?

— Ну а как мы ещё могли туда попасть?

— Светлик! Вы смотрели нам в глаза и говорили неправду. И знали, что это неправда. Мы вам поверили, а вы нас просто-напросто одурачили, посмеялись над нами.

— Папа, мы вовсе не смеялись!

— Но вы же обрадовались, когда ваш обман удался?

Светлик опустил голову. Конечно, обрадовались, чего уж скрывать? А Родька и в самом деле смеялся. Да ещё хвастался, какой он ловкий и как здорово обвёл всех вокруг пальца.

— Вы нас обидели, — сказал папа. — И нам с мамой теперь очень досадно и неприятно. И горько.

— Как это — горько? — не понял Светлик.

— Невыносимо горько! — папа сделал ударение на слове «невыносимо». — Тебе было когда-нибудь по-настоящему горько?

Светлик задумался и вспомнил, как он однажды откусил сразу половину луковицы на спор. (Конечно, и тут без Родьки не обошлось.) Вот тогда ему было действительно невыносимо горько, даже дыхание остановилось и слёзы выступили.

— Это как будто ешь лук без хлеба? — уточнил он.

— Именно, — кивнул папа. — Считай, что из-за вашего обмана мы все наелись горького лука, да не по одной луковице, а… по десять.

По десять! Вот это да! Светлик представил себе, как все Тучкины сидят за столом и с хрустом поедают сочные белые луковицы. Морщатся, кривятся, плачут от горечи, но всё равно жуют. Светлика даже передёрнуло от такой картины.

— А ты знаешь, что у каждого нехорошего поступка есть неприятные последствия? — спросил папа.

— Знаю, — вздохнул Светлик. — Что, опять Родьку ко мне не пустите?

Папа молча вышел из комнаты и тут же вернулся, держа в руках какие-то красочные открытки.

— Мы с мамой хотели сделать тебе сюрприз, — начал он. — Мы собирались на зимних каникулах всей семьёй съездить в Великий Устюг, в гости к настоящему Деду Морозу. Вот путёвки. Три для нас, а четвёртая для Родика.

— К Деду Морозу? — встрепенулся Светлик. — С Родькой? Это правда?

— Правда в том, что мы теперь никуда не поедем.

Светлик задохнулся и просипел пересохшим от ужаса горлом:

— Как не поедем?! А путёвки?

— Сдадим обратно, — сказал папа. — Пусть их получат дети, которые не обманывают родителей.

Глава третья

о том, где находится дача Деда Мороза и как правильно есть снег

Увидеться с Родькой удалось только в следующее воскресенье, когда обе семьи Тучкиных пришли в гости к бабушке. Родькина мама, тётя Наташа, из-за болезни не ходила на работу, поэтому всю неделю держала Родьку возле себя, чтобы он ещё чего-нибудь не натворил. Светлик же после школы, как всегда, шёл к бабушке и скучал в одиночестве. Без Родьки делать домашние задания было совсем тоскливо.

— Нет, как-то это всё неправильно, — сказал Родька, когда они всё же встретились и отпросились погулять. Правда, для этого пришлось клятвенно пообещать, что они не отойдут от бабушкиного дома ни на шаг.

— Что неправильно? — не понял Светлик.

— Что наши путёвки сдали, — пояснил Родька, прыгая по ступенькам и утаптывая снег на крыльце. — Разве справедливо? Разве мы так сильно виноваты, чтобы к Деду Морозу не ехать?

— Ну мы же всех обманули…

— И что? Подумаешь! Как будто никто никогда не обманывает! Меня вон папа летом так обманул!

— Как?

— Обещал, что мы пойдём на картинг. И велел в пять часов ждать у подъезда. А сам не вернулся, ни в пять, ни в шесть. Пришёл поздно, когда я уже спал!

— А‐а, помню. Это когда у него на работе авария была и он остался там до ночи?

— Ну и что, что авария? Я‐то его ждал! А он обманул.

— Это не считается, — возразил Светлик. — Он же не хотел тебя обманывать. Он и сам не знал, что не придёт. А мы всё придумали заранее. Папа сказал, что им было очень обидно.

— А нам разве не обидно, что мы никуда не едем?

Родька спустился с крыльца и бороздил сапогами заснеженный газон. Потом схватил горсть снега и попытался слепить комок.

— Не, слишком пушистый, в снежки не поиграешь. Жаль! А пойдём за дом в сугробах валяться? Там снега намело полным-полно, я в окно видел.

— Нам нельзя, — напомнил Светлик. — Мы обещали не уходить от дома.

— Мы и не уйдём от дома. Мы просто его обойдём. Дом ведь тот же, только сторона другая.

— Ну, не знаю… Нас потеряют.

— Да как потеряют? У бабушки окна как раз на ту сторону. Пока мы здесь, у подъезда, они нас не видят. А там мы будем прямо перед глазами. Пойдём!

Светлик не мог долго сопротивляться уговорам брата. Они обогнули дом, и перед ними раскинулось настоящее снежное поле, огромное и широкое, без единой тропинки и без единого следа. Казалось, что всё пространство от дома до далёкого шоссе с гудящими машинами укрыли гигантским пушистым одеялом ослепительно белого цвета.

— Ура! Мы на Северном полюсе! — закричал Родька и с разбегу сиганул в сугроб. — Мы идём к избушке Деда Мороза! Двигай за мной!

— Почему на Северном полюсе? — пропыхтел Светлик, утопая по пояс в снегу. Он старался идти по следам брата, но постоянно заваливался в сторону. — Разве Дед Мороз живёт там?

— Конечно, там же вечная зима, — уверенно сказал Родька, останавливаясь, чтобы передохнуть. — Где ему ещё жить? В Африке, что ли?

— А Великий Устюг как же?

— Великий Устюг — это его… дача!

— Дача?

— Ну да. А что тут удивительного? У всех может быть дача, а у Деда Мороза — нет?

— Ну, не знаю… А зачем ему дача?

— Как зачем? Он туда приезжает на Новый год, чтобы встречаться с детьми. Не все же могут добраться до Северного полюса. Там жутко холодно, вечная мерзлота. Разве родители захотят детей морозить? Туда ни один поезд не доедет и самолёт не долетит! Там только на собаках можно проехать. Ну, или на оленях, как Дед Мороз.

— А папа говорил, что Дед Мороз ездит в санях, запряжённых тройкой лошадей, — возразил Светлик.

— Это на даче, в Великом Устюге, он на лошадях ездит, — важно ответил Родька. — А на Северном полюсе — только на оленях. В таких сугробах любая лошадь застрянет.

Подумав немного, Светлик согласился. Почему бы Деду Морозу и в самом деле не жить на Северном полюсе, где можно ездить только на оленях? И почему ему нельзя иметь дачу в Великом Устюге?

Устав бороздить снежную целину, Родька повалился спиной в снег и раскинул руки в стороны.

— Фу-ух! Жарко!

Светлик добрёл до него и упал рядом.

— Ага, и пить хочется!

— Вон снег, пей, — предложил Родька. Он зачерпнул полную пригоршню снега и отправил в рот.

— Снег нельзя есть, — неуверенно проговорил Светлик. — Простудишься.

— А ты сразу не глотай. Подержи во рту, он и согреется.

— Мама говорила, что он грязный.

— Во дворе, может, и грязный. Там все по нему ходят. А здесь он чистый, только что выпал. Свеженький! До него ещё даже никто не дотрагивался. Так что ешь спокойно, — сказал Родька и снова заглотил горсть снега.

Светлик перевернулся на живот и осторожно лизнул рыхлую снежную поверхность. Тысячи ледяных снежинок мгновенно растаяли на языке, превратившись в несколько капель воды.

— Ну как, вкусно? — спросил Родька.

— Ничего так, — ответил Светлик и снова лизнул снег. — Мокро.

— Родик! Светлик! — донёсся до них Аришин крик. — Быстро домой!

Она стояла на углу дома, перед снежной равниной, и сердито махала руками.

— Вас для чего отпустили? Чтобы вы в снегу валялись?

— А для чего же ещё? — пробормотал Родька, поднимаясь на ноги. — Зима всё-таки.

— Вас домой зовут! Сейчас же! — кричала Ариша. — А вы снег едите! Я всё расскажу!

— Вредина, — буркнул Родька.

— И ябеда, — добавил Светлик и тоже встал.

Проваливаясь в глубокий снег и падая, они с трудом побрели обратно, к дому.

— Вы что, правда ели снег? — спросил дядя Женя, Родькин папа, когда Ариша прямо с порога наябедничала на братьев.

— Ну и что? — проворчал Родька. — Он вовсе и не холодный.

— Мы только чистый брали, — пояснил Светлик. — Где ещё никто не ходил. Свеженький.

— Чистый? Свеженький? — переспросил дядя Женя. — А ну-ка не раздевайтесь. Пойдёмте со мной.

— Куда? — в один голос спросили Светлик и Родька.

— Один фокус покажу.

Конец ознакомительного фрагмента