Это услышал Дилияр. Он неожиданно для всех нас вернулся с пробежки и стал свидетелем того, как отчим кричит на меня.

— Кто ты такой, чтобы решать за нее? — грубо обратился он к Роджеру, приблизившись.

— А ты кто? — хамски завела мама, защищая Роджера и ни во что не ставя меня.

— Не лезь сюда. Это не твое дело, мамашка.

— А ты кто? — ощетинился на него отчим.

— Я ее жених. А вот ты ей никто. — выдал Дилияр уверенно.

— Жених??? — мама от шока распахнула рот. — А меня спросить не надо?!

— Я буду обсуждать это с ее настоящим отцом. — предупредил Дилияр холодно, показывая, чтобы мама не вмешивалась в мужской разговор. — А не с тобой, мамашка. И не с тобой, чмошник. Пошел вон с моего дома.

— Либо прими мой выбор, мама, либо… — взяв пример с Дилияра, я осмелела и ляпнула то, что давно вертелось на языке, но о чем никогда не сказала в другой ситуации. — Роди себе другую дочь. Любимее члена янки.

Роджер, оскорбившись, внезапно для всех хлестанул меня по щеке.

Еще более неожиданно для всех, Дилияр набросился на Роджера и принялся избивать его.

Мама раскричалась, чтобы он прекратил, но подойти боялась, а Дилияр не останавливался.

Лишь после того, как в драку вмешалась я, Дилияр поднял Роджера за шиворот и вышвырнул из квартиры. Ревущую маму мою тоже выпроводил, но с ней к счастью обошлось без рукоприкладства.

— Еще раз сунешься сюда, разговор будет другим. Ублюдок. — пригрозил Дилияр отчиму и захлопнул дверь.

«Выпроводив непрошенных гостей» своеобразным способом, Дилияр подошел ко мне, наверняка чтобы обнять. Я же отбежала в панике, не сводя вытаращенного взгляда с его кулаков, испачканных в крови Роджера.

Заметив, на что смотрю, Дилияр вытерся об шорты и не перестал убеждать меня принять его позицию.

— Прости, малыш. Сорвался. Но он меня взбесил. Когда он ударил тебя, во мне что-то перемкнуло, секунда и… Что объяснять, ты сама все видела… Прости, малыш. Я не хотел, чтоб так получилось.

— Понимаю. Роджер много наговорил тебе. И к тому же меня ударил… — выдавила я, кивнув, все еще в ужасе от кровавой мазни на белом полу и от того, чему стали свидетелем мои глаза. — Но онр не заслужил такого обращения…Ты побил его. При маме. Это значит, что…

— Только то, что теперь ты официально живешь у меня. — закончил за меня Дилияр, предсказав очевидное, да не все.

— Но они ведь заявят на тебя в полицию…

— Не заявят.

— Но как же нет, когда да…

— Не тревожься. Знай, я люблю тебя, малыш. Дороже тебя, у меня нет никого.

Расплакавшись, я бросилась к Дилияру в объятия. Мне нужно было почувствовать его тепло сейчас.

— Больше жизни люблю, малыш. И запомни. Я никому не дам тебя забрать. Никому.

Глава 5

Я сдамся, когда

Ты остановишься,

Потому что ты не уйдешь далеко,

Это невозможно…

Eden Synthetic Corps, «Ash».

После очередной утренней пробежки, Дилияр вернулся с цветами. Букет был таким большим, что не обхватить его даже. Очень свежие и невероятно красивые цветы. Мне таких никто никогда не дарил.

— Полевой букет для моей сладкой сони! — запевно протянул Дилияр и, рухнув на кровать, одарил меня ласковым поцелуем в висок.

— Полевой? — улыбнулась я, приняв цветы. — Да тут же орхидеи, и что-то еще экзотическое…

— Смотря с каких полей собирать. Я старался выбирал. Все лучшее для тебя, малыш.

— Спасибо. Мне очень приятно. Чем займемся после завтрака? Погуляем где-нибудь может?

— Малыш. — Дилияр отстранился. — Сегодня не получится.

— А вечером?

— Нужно задержаться на работе. Так что вернусь поздно.

— Опять? — нахмурилась я. — И что мне делать тут одной без тебя?

— Ну, например… Сходи по магазинам.

— И что купить?

— Себе что-нибудь. Ну там, шмоток всяких, косметики, стекляшек, каблучков. У тебя же ничего нету.

— Я не хочу одна.

— А хочешь, приставлю к тебе охрану?

— Нет. Не хочу. Уж лучше сама похожу. Пешком.

Зачем мне какая-то охрана, если я с парнем своим хочу, а он не может. Вот уж три дня как сижу в его квартире безвылазно и жду, когда у него будет выходной.

— На такси, конечно. Закажу на весь день. Катайся и ни о чем не думай. Ах, точно. Деньги. Да. Щас.

Дилияр потянулся к прикроватной тумбе и взял из ящика пачку зеленых купюр, смотанную резинкой.

— Хватит?

— Да… за глаза. — промямлила я, опешив от того, где он хранит деньги и как много предлагает мне потратить просто так, от скуки.

— Нет, не хватит. На всякий случай вот так.

Дилияр доложил вторую пачку и затем вручил мне.

— И еще карту возьмешь мою. Мало ли. Вдруг что-то присмотришь. Трусики, к примеру. Или шляпку.

— А… где все присмотреть? — не веря, что мне это не снится, и я реально держу в руках столь крупную сумму американских денег, я заторможенно поглядела на Дилияра.

— Ну где ж еще. Ты живешь на Манхеттене, золотце мое. Тут полно мест, где можно приодеться.

— Ого. Но здесь же все дорого…

— Не дороже тебя, малыш. В мире нет ничего дороже тебя. — Дилияр чмокнул меня в щеку и шустро поднялся с кровати. — Все, я на работу. А ты собирайся. Пойди и развейся. И главное не грусти. Через час будешь готова?

— Думаю, да. За час успею…

— Вот и ладушки. Такси будет ждать внизу. Удачной закупки, малыш. Фотки шли, хвастайся. Я буду оценивать.

— Хорошо… — ответила уже, когда Дилияр вышел из комнаты.

А толку слать фото, если Дилияру не до меня, когда он на работе. Эх, вот и минус жизни с таким богатым, как он. Вечно занят, вечно пропадает на своей работе, а я одна и в одиночестве спускаю деньги, которые он зарабатывает.

Одолело любопытство, и стоило Дилияру выйти, как я тут же пересчитала, сколько именно купюр собралось в пачке под резинкой, а потом умножила полученное надвое.

И обомлела.

Такой суммы я еще ни разу в руках не держала.

Вот это я сегодня разгуляюсь. Даже не представляю, на что можно все это потратить.

— Дилияр! А какой код у твоей карты? — крикнула я напоследок, услышав, как отмыкается входная дверь.

— Месяц и день твоего рождения, малыш! Все, я ушел!

Ого. Месяц и день моего рождения. Этот код я точно не забуду.

Дилияр все предусмотрел. Все и даже больше.

Люблю его за это.

* * *

Дилияр подрался с отчимом, и теперь между нами началась невообразимая война.

Все три долгих дня после того случая, я буквально не находила себе места. Боялась, что мама после поступка Дилияра осуществит то подлое, чем собственно и грозилась. Да и Роджер мог уже обратиться в полицию с побоями, что добавило бы нам уйму проблем.

Но тишина. Все три дня гнетущая тишина. Ни звонка от мамы, ни сообщения, ни упрека, ни угроз. И это затишье перед бурей пугало меня, не давало сосредоточиться ни на чем другом.

Утром четвертого дня моего пребывания в квартире Дилияра, который все эти дни как назло стал задерживаться на работе и возвращаться поздно, что лишь добавляло мне переживаний, позвонила старшая сестра.

— Что там у тебя, Алис? — минуя приветствие, начала она диалог с претензий и грубости. — Мама жалуется… Из дома ушла, с негром снюхалась, от рук отбилась… Не пойму тебя вообще.

— Он не негр, Нин. А эфиоп с арабскими корнями. — вздохнула я, устав объяснять всем и каждому одно и то же.

— И какая разница? Чёрный же, не белый. — с оскорбительным сарказмом обобщила сестра.

— И что ты от меня хочешь, Нин? — вспылила я. — Да, не белый! Но я с ним встречаюсь! Мы любим друг друга и хотим быть вместе! Отстаньте от нас! Своих забот мало, так вы в мои носы свои суете?

— Значит так, Алис… Я не буду вмешиваться в это все «ваше личное» и уговаривать тебя одуматься, ведь тебе уже не пять лет… Но. Позвони хотя бы маме. А лучше сходи к ней. Она очень переживает. Плачет и плачет. Как бы ничего не случилось с ней. Ты ж помнишь, как она болела после того разговора с ТВОИМ отцом? Да и разрыв с тобой она очень тяжело переносит. Ты ей как бы не чужая, не забывай об этом пожалуйста.

Сестра напомнила о том страшном в нашем детстве периоде, когда мы чуть не остались сиротами. Мама однажды, после очередного скандала с моим папашей, перенесла инфаркт. Мама могла умереть, и лишь чудом успели спасти.

Маме слишком многого стоило отвоевать меня у отца, который видел для меня совсем другое будущее, по его правилам, законам и традициям. Мама пожертвовала своим здоровьем, чтобы у меня не было той жизни, которую уготовил для меня горе-папашка.

И мне стало стыдно. Стыдно, что я забыла об этом мамином подвиге, и так обидела ее.

— Хорошо, Нин. Я позвоню.