Сегодня я как никогда нарядна и благоухаю. Такого нежного, летящего платья у меня еще никогда не было. Оно светло-розового цвета и, как сказали девочки, очень мне идет, но я ощущаю себя неловко. Такой цвет мне тоже непривычен, всегда носила все практичное, не пачкающееся, а тут вдруг розовый. Как будто я принцесса какая-нибудь. Вообще, хотела себе зеленое платье взять, но его первой успела схватить Ула. Фиолетовое еще в первый день, как мы получили платья, припрятала в свои закрома Райлина, у нее слабость к этому цвету, ведь он считается цветом магов. Ярко-голубое и самое нарядное взяла Аларита. Пайриз — воздушное синее, Мара и Тара выбрали красные, только разных оттенков, загримировались и намереваются до последнего скрывать, что они близняшки. А вот наша серьезная и основательная Наэль неожиданно выбрала белое.

Впрочем, нет особой разницы, какие там на нас платья. Вряд ли сегодня принц лично будет кого-то выбирать, может, вообще не будет присутствовать. Нас тут слишком уж много, претенденток на его сердце, руку и империю. Непонятно, как вообще все на стадион влезем. Может, нас даже больше, чем самих зрителей, будет.

Женская очередь заволновалась. Судя по шепоткам, открыли проход. Все потянулись вперед, давка усилилась.

Глава 4

Строгие мужские голоса в рупор призывают невест не толпиться, выстроиться строго в ряд, достать артефакты, подтверждающие право на проход, и заходить строго по одной.

Движение началось. Странное дело, арка над входом вдруг засветилась несколько раз зеленым, потом вдруг красным. Очередь остановилась, притихла, и, хоть я и стою достаточно далеко, но расслышала истеричный женский вопль и плач со стороны ворот, потом все стихло. Ворота зажглись зеленым, красным — и снова доносятся крики и, кажется, ругательства. Снова арка краснеет, затем еще и еще раз. Очередь волнуется, с разных сторон доносятся шепотки.

Позже узнаю по цепочке из сплетен, что пропускают только девушек, над которыми арка зажглась зеленым светом. А вот у тех, у кого красным, нет, еще и забирают артефакт-пропуск на отбор. Невесты, естественно, расстраиваются — выбыть еще до начала отбора без видимых причин и правда обидно, начинают плакать, ругаться, скандалить, кто во что горазд, если упорствуют, пропускающий говорит им что-то на ушко, не прошедшие девушки от этого то бледнеют, то краснеют и молча стремительно уходят.

Конкурсантки продолжают проходить через арку, и она чаще горит красным, нежели зеленым. Чуть не вскрикнула, когда меня сзади неожиданно схватили за руку. Оборачиваюсь.

— Тш-ш, не смотри на меня.

— Райлин, ты чего? — говорю шепотом, отворачиваясь. — Нам нельзя контактировать.

— Волнуюсь. Решила у тебя узнать, что вообще происходит? Что за арка такая? Проверяет наличие запрещенных магических артефактов?

— А я откуда знаю?

— Спроси у рун.

— Райлин, ну ты чего, забыла? Я их сегодня с собой не брала. На всякий случай. Вдруг сочтут артефактом, заберут.

— А, точно. Но ты ведь гадала вечером. Руны ни о чем таком не предупреждали?

— Нет, только успокоили, что сегодня для нас день пройдет успешно.

— Ну ладно, хоть так. Пойду тогда к Пайриз проберусь, может, она что узнала.

Очередь продолжила продвигаться, дошла и до меня. В момент, когда проходила над аркой, испытала смешанные чувства. С одной стороны, не хотелось подвести девочек, неясно, на что арка реагирует, поэтому и не подготовишься. С другой стороны, что-то внутри меня просто противится происходящему, я не чувствую, что мое место здесь, на этом отборе, а своим внутренним ощущениям и предчувствиям я привыкла доверять.

Успокаиваю себя тем, что эта авантюра ненадолго и скоро все закончится. Арка надо мной зажигается зеленым. Мой артефакт-пропуск мельком сканирует маг и приглашающе кивает, чтобы заходила. В здании стадиона нас разводят по разным коридорам, вновь встаем в очереди, но уже у кабинетов. Как нам коротко сообщили, будут собирать анкетные данные и делать быстрые магические портреты, которые после окончания отбора останутся у нас в качестве подарка.

Мои анкетные данные записывающую все тетушку-администратора явно не впечатлили. Окинула удивленно-снисходительным взглядом.

— Сирота? Как же прошла начальные этапы отбора, а, сиротка? Еще и из глуши какой-то. Чтобы пройти первые этапы надо иметь хотя бы какое-никакое образование, читать, писать, считать.

— Я все это умею, в приюте нас всему учили.

— Ну предположим. А платьишко дорогое, как у нерри, откуда взяла?

— Так деньги давали за победы в этапах отбора.

— Хм, все равно, странно все это. Родителей нет, чтобы поддержали и отвезли сюда. Я бы подумала, что, может, влиятельный любовник в благодарность сюда пропихнул, так ведь нет же, на входе арка это дело проверяет, гулящую не пустила бы. Чудеса, в общем. Но если все так, то тебе, девочка, на отборе этом делать нечего. Съедят и не подавятся, тут такие фурии будут, уходила бы, пока не обидели.

— Спасибо за предупреждение, не переживайте, я справлюсь. А что, вы говорите, арка на входе проверяла? Она бы меня не пустила, если бы я любила много бывать на прогулках? Какой странный критерий отбора.

Женщина хмыкает, оглядывает меня, а потом и вовсе начинает хохотать, причем обидно так.

— В чем дело? Почему вы смеетесь?

— Не знаешь, кто такие гулящие женщины? Что у тебя за прият такой был? Совсем жизни там не видели? Прихрамовый, может? Гулящая, значит с мужиками спит вне брака или при муже, но не с мужем.

— А, вы про это. Это городские словечки. В деревне, ближе всего расположенной к приюту, так не говорят и женщин не называют.

— А как же?

— Я не могу сказать, иначе вы меня с отбора выгоните. Там говорят без иносказания, прямо, как есть.

— Да говори уже, не выгоню никуда. Как у вас говорят?

Сказала. Коротко и емко, одно слово. Из кабинета вышла под непрекращающийся истерический женский хохот. Девушки в коридоре воззрились на меня с недоумением.

— Следующая может заходить.

Из коридоров административной части по указателям выхожу в общий зал, где собираются участницы. Поражаюсь тому, насколько нас стало меньше, даже с учетом тех, кто еще проходит анкетирование.

В зале тесно, душновато, мест посидеть практически нет. Что-то к возможным будущим императрицам без особого почтения относятся. Мне-то в принципе все равно, но пить хочется, я не говорю о том, чтобы уже поесть. Приехали сюда рано, долго стояли в этой очереди на вход, затем очередь на оформление, время к обеду уже. Несколько особо нежных нерри уже начали скандалить со стражей на входе, требуют привести администрацию, требуют отдельные комфортные комнаты ожидания. Стража игнорирует. Делают вид, что они тут статуи, только иногда отвечают, что, если что-то не нравится, невест на отборе не задерживают. Никто пока так и не вышел из постепенно наполняющегося девушками зала. Брожу по залу, переглядываюсь украдкой с подругами. Наши все прошли. Мы авантюристки, наверное, даже вернее было бы сказать, аферистки, но не… гулящие.

Когда зал набился до отказа, нам объявили, что теперь нас будут вызывать группами по десять человек для выхода на стадион и представления принцу, двору, ну и всей остальной публике. Называют первую десятку. Судя по выходящим из зала девушкам, различий по знатности и богатству не делают.

Первая десятка ушла и не вернулась, минут через десять вызвали следующую. Мое имя назвали в четвертой десятке. Вместе со мной туда попала Пайриз. Нас выводят на стадион, и у меня замирает сердце от количества находящихся там людей. Яркое солнце ослепило. Шумно. Крики, свистки, сигналы. Теряюсь. Еле переставляя ноги, иду в шеренге девушек к центру стадиона. Тут еще по краям стадиона есть большие квадраты, на которых показывается, как мы с девушками идем, только крупным планом. Мелькнуло мое испуганное лицо.

— Выпрямись, — шипит мне в спину Пайриз.

Близость подруги успокаивает. Беру себя в руки, выпрямляю спину.

— Грудь! — доносится сзади.

Что?

— Грудь расправь.

А-а. Выпятила все, что могла, в области грудной клетки, но не так уж и много, я не Ула, вот кому есть что показать.

По указанию нарядного человека наша десятка выстроилась на стадионе близко к главной и самой нарядной трибуне. С этой трибуны на нас, кандидаток, внимательно и строго взирают господа. Это именно господа, одеты так, что я в своем вроде бы не бедном платье нерри ощущаю себя как… сиротка. На центральном месте-троне сидит Его Императорское Высочество собственной персоной. Уж его я теперь всегда узнаю. У принца скучающий вид, на нас, своих потенциальных невест, смотрит снисходительно.

Неожиданно его взгляд останавливается на мне. Принц прищуривается. На лице вдруг появляется ухмылка. Кажется, он меня тоже узнал.

В ряду ниже знатные господа. Нарядный человек оказывается ведущим, говорит, что будет по одной называет наши имена. Представившаяся должна рассказать, кто она, откуда, почему хочет замуж за принца.

Отвечает первая. Стоит ей закончить, и на нее сыплется град вопросов от господ, сидящих на ряд ниже от принца. Ведут себя и говорят, словно строгие, придирчивые судьи, вслух оценивают девушку, критикуют, быстро доведя ее до слез. Многочисленные зрители на других трибунах довольно шумят, похоже, здесь многих невест так выставляют на посмешище, и народу это нравится.