Но долго рассмотреть не успеваю — мужчина оборачивается, возвращается обратно в комнату и застаёт меня врасплох. Опускает на тело безразличный взгляд. Вижу, как втягивает воздух, и даже дёргаюсь, боясь, что не смыла тот запах.

— Теперь нормально.

От его одобрения что-то в груди ёкает.

Хоть не воняю, уже хорошо.

Чёрт, он вроде адекватный. Пустил в свою квартиру, дал крышу над головой. Не дал быть изнасилованной кем-то и точно не набросился на меня в машине.

— Вы хотите поговорить о чём-то ещё? Я очень сильно устала и честно готова вырубиться прямо здесь.

И это правда.

— Ко мне можешь на «ты», — и снова хватает сигарету с пачки. — Ложись здесь, — кивает на двуспальную кровать.

Я кошусь на неё и взволнованно сглатываю. Нам придётся лечь вместе, или он пойдёт на тот кожаный диван? Он жутко неудобный с виду и… Не знаю.

— Хорошо, — соглашаюсь быстро. Меньше буду к себе внимания привлекать — ничего не случится.

Обхожу кровать и забираюсь под одеяло. Укрываюсь из-за слишком сильно работающего кондиционера. Ещё и волосы мокрые. Это сильно усугубляет ситуацию.

Родион уходит, возвращается опять с зажжённой сигаретой. Я же прикрываю нос одеялом. Пахнет отвратительно.

— Курение вредит здоровью, — говорю сдавленно.

Ненавижу, когда курят. Моя подружка по общаге заядлая курильщица. Заставила перейти её на электронки, хоть не так воняют.

— Бывает, — усмехается.

Подходит к постели. Садится на неё и хватается за одеяло. Отбрасывает его в сторону так, что оно слетает и с меня. Буквально до колена. Становится неловко, потому что майка успела задраться выше.

А в следующее мгновение — становится страшно.

Потому что мужчина поворачивается в мою сторону. И в одну секунду накрывает своим огромным телом меня, опрокидывая меня на спину и нависая сверху. Закрывает люстру, белый потолок. В зубах по-прежнему тлеет сигарета. Пепел вот-вот упадет на меня, и я сглатываю, но не от этого.

А от действия мужчины.

Он убирает сигарету изо рта, тушит о пепельницу, стоящую на тумбочке.

— Вы… чего?

В животе всё скручивается в тугой узел.

От позы. От его ног, что держат мои в плену.

— Ты откуда такая взялась? Наивная и неопытная, — опять усмехается, улыбаясь. — Я тебя спас. А за спасение нужно платить. Думала, я добрый дядька, который сразу тебе поможет?

Глава 5

— Нет… — выдыхаю. Я правда так не думала. — Понимаю, что за всё нужно платить. Но у меня нет денег, чтобы отплатить тебе за спасение.

Только…

Я сглатываю от картины, появляющейся в голове.

Только телом.

Я не хочу этого делать. У меня есть свои моральные ценности.

Но лучше Родион, чем тот мужик. У меня от одной мысли о нём — тошнота подступала к горлу. А возле этого хищника, который сейчас заставляет сжаться от волнения, ничего подобного нет. Он хоть и рубит правду-матку, но… у меня нет к нему отвращения.

— Да, — обнажает белые зубы. — Я знаю. Поэтому ты заплатишь мне по-другому. Если не будешь сопротивляться — больно не будет. Максимально рекомендую. Я целок люблю, но только когда они сами кайф ловят, а не в муках кряхтят.

Глаза истерично бегают по его лицу.

Первый раз с незнакомым мужчиной?

— Поэтому выбирай, — прищуривается. — Либо я беру свою награду сам и получаю удовольствие. Либо же…

Он не договаривает.

Сама всё понимаю.

Я боюсь боли. Ещё с детского дома. Там я была тихой мышью, которая боялась, что её ударят за одно кривое слово. Слабая. Как и сейчас. Потому что не хочу, чтобы мне было больно.

Знаю, что за всё нужно платить.

Я должна быть благодарна Родиону, что меня вообще не изнасиловали в том доме и не убили.

Поэтому…

— Второй вариант, — выдыхаю и вижу этот одобрительный блеск в глазах. И сама не верю в то, что говорю. Может, всё ещё не поздно передумать?..

— Даже вырываться не будешь? — усмехается, надавливая на меня морально сильнее.

— А должна?

Надо ли? Есть ли смысл? Только больнее будет. Он сам поставил меня перед выбором.

Либо добровольно и не больно.

Либо…

— Ты потом поможешь мне?

Я домой хочу. Очень. И хоть там нет родных, там всё родное. Там подруга. Там учителя, знакомые. Тот пёс, которого подкармливаю каждое утро.

Там быть хочу. Не здесь.

Вместо ответа Родион опускает огромную и горячую ладонь на моё бедро. Обжигает одним касанием и ведёт выше, под майку.

Вздрагиваю от мысли, что там ничего нет. Ни трусов, ни лифчика. Только обнажённое тело.

— Конечно, помогу, — усмехается. — Зачем ты мне? Даже найду документы, которые те дебилы выкинули.

О, боже…

Что они с ними сделали? Там и телефон был!

— Но плату за твоё спасение я должен взять. Ничего не делается просто так. Согласна?

Я киваю, хоть и сильно боюсь своего первого раза.

— Тебя вообще никто не касался? — пальцы кружат где-то рядом. Забираются выше, минуя гладковыбритый лобок. Я готовилась для Лёши, а оказалась в руках абсолютно другого мужчины.

Его ладонь скользит выше.

Накрывает маленькую грудь рукой. И сжимает.

Губы сами приоткрываются от того действия.

Лёша так делал. Но это не было так волнительно и остро, как сейчас.

Мужчина надавливает пальцем на чувствительный сосок, а меня словно током бьёт. Вздрагиваю, слышу тихий смешок.

— Не верю, что ты девственница, — подаётся вперёд. Носом касается моего лица и вдыхает запах волос. — Красивая.

Этот комплимент заставляет сердце забиться быстрее. Как и его действия.

Он снова сжимает грудь ладонью, заставляя облизнуть губы.

Незамеченным это не остаётся.

Родион неожиданно впивается в них, оставляя короткий поцелуй.

— Целоваться ты тоже не умеешь, — издевается надо мной.

— Я выросла в детском доме, — вспоминаю тот ужас, не желая в него больше погружаться. — Меня часто лапали и пытались залезть в трусы, поэтому до момента знакомства с парнем я всех избегала. Только с бывшим что-то было, но…

Обрываюсь.

— И всё равно осталась девственницей? — усмехается. Выпрямляется, смотрит на меня сверху вниз. Освобождает мои ноги и разводит их в стороны.

Я быстро хватаюсь за ткань.

Судорожно бегаю взгляд по телу мужчины, оттягиваю майку вниз.

Я ж голая там!

А ему всё равно. Расставил мои колени, а теперь сжимает мою ладонь, заставляя выпустить ткань из пальцев. Тянет футболку вверх, одним движением убирая с его тела.

Боже, мамочка, помоги…

Наверняка у него было много женщин, но… Он-то у меня первый. Никто ещё не видел меня… Такой.

— Так вышло… — выдыхаю, чувствуя на себе горящий взгляд. Каждый сантиметр тела, который он осматривает жжётся так, словно его ударили крапивой. И это такие необычные ощущения…

Соски твердеют, призывно торчат вверх.

Блин!..

Всё нормально, Полин! Он это уже видел!

Понимаю, что передо мной опытный мужчина, спаситель, которому я должна быть благодарна.

Это — всего лишь плата.

Плата за моё спасение… И маленькая месть.

Лёша хотел быть у меня первым. Но теперь не будет. Никогда.

— Расслабься и раздвинь ноги, — звучит грозный приказ. Не замечаю, как пытаюсь их сомкнуть. — Или я перестану церемониться и войду в тебя, порвав. Хочешь?

Я отрицательно мотаю головой.

Слушаюсь его, и в следующее мгновение впиваюсь пальцами в простынь.

— Не соврала.

Шумно выдыхаю.

— Что не соврала?

— Татухи нет. Значит, не шлюха.

— А я тебе о чём гово…

Пугаюсь. Родион подаётся вперёд. Касается меня, проникая пальцами между нежных и чувствительных складок.

Так резко, неожиданно. Втягиваю воздух, стараясь начать дышать.

— Шире.

Я слушаюсь, прикрываю глаза и уже начинаю кусать губы.

Как же стыдно!

— Здесь касались? Отвечай честно.

Втягиваю носом воздух и киваю.

— Один раз. Но недолго. Это быстро увидели воспитатели и…

Не договариваю. Страшно становится.

Я не вижу выражения его лица. Он сейчас побрезгует? А дальше что? Выкинет? Это хороший расклад, но… Я не хочу. Куда я пойду без денег, документов, телефона?

Только в полицию. Но и этот вариант меня не устраивает. Мне даже идти теперь не в чем — платье порвано.

— А так?

Я сглатываю, когда большой палец накрывает что-то такое… Что проносит ток по всему телу. Родион делает одно круговое движение, а я хочу стиснуть ноги, только потому что внизу живота начинает необычно тянуть.

Тепло разливается.

И тут же становится жарко.

— Нет…

Он не останавливается, ускоряется, и я не знаю, куда деть себя. Хочется отпрянуть, сказать перестать ему делать со мной такое… Что тело не слушаются. Руки дрожат. А внизу… Магма растекается. По каждому уголку.

Соски ноют. Так плохо становится, как будто лихорадит в температуру сорок. Только сейчас понимаю, что Родион видит моё возбуждение. Прикрываю инстинктивно рукой грудь. Соски затвердели от странной ласки. Это же ненормально, что я так реагирую, да?

Горячие пальцы обхватывают запястье и убирают мою руку. Вот так резко.

И в следующую секунду мужчина наклоняется вперёд. Жарко целует в грудь, захватывая в горячий рот бусинку. От одного только языка я покрываюсь испариной и ощущаю это посасывание, вгоняющее в краску.