Дурно становится.
От всего.
И от искусно напористых и порхающих там, внизу, пальцев, и от покусываний, которые только…
Мысли мигом вылетают из головы.
Родион останавливается, проводит одним пальцем вдоль складок. И дотрагивается до изнывающего входа. Он горит. А ещё там… Постыдно мокро. Я чувствую, как влага скользит по коже, как и его конечность.
— Течёшь, — шепчет мне в грудь и усмехается. — Быстро. Чувствительная.
И от этого факта я готова провалиться сквозь кровать.
— Расслабься, сейчас будет приятно.
Глава 6
Послушно расслабляюсь и в следующий миг вытягиваюсь, когда он проникает в меня своим пальцем. Делает это так быстро, что я ничего не успеваю понять.
Он делает первый толчок. Такой крышесносный, что мне становится невыносимо жарко. Я умереть хочу…
Постыдный звук из горла сам вырывается наружу.
И мужчина, отстранившись, выпрямляется. Сидит на одних коленях. И смотрит на меня так… Что я сразу понимаю, что с ним. Видела такие взгляды не раз. Он… Хочет. Меня?..
— Узкая, — втягивает носом воздух. — Удобная.
Нет-нет, прошу, молчи!
— И… Мокрая.
Снова тяжело дышит и выходит из меня. Обхватывает худые бёдра ладонями, раздвигает их шире. А я руки свои не знаю куда деть. Но вот взгляд…
Сам приковывается к его штанам. К паху. Там… Огромная шишка. Да, я знаю, что там находится и почему она там образовалась!
В следующую секунду он снова проникает в меня, но на этот раз двумя пальцами. Растягивает. И все равно больно…
А потом делает первый толчок, от которого сводит ноги…
Наверное, я сейчас прощаюсь с жизнью.
Потому что, кажется, я умру.
С каждым толчком становится невыносимее дышать.
Я чувствую его там. Внутри. Обычные пальцы, но они что-то задевают. Странные импульсы летят в и так изнывающий низ живота.
Мне хочется кричать.
Но я только кусаю губы. Ворочаюсь изо всех сил.
И сама не понимаю, как опускаю взгляд вниз.
На Родиона.
Широко распахиваю глаза при виде… Этого…
Когда он успел достать из трусов его?..
Мужчина, не останавливаясь, водит по своему члену пальцами. И я, растерявшись, даже задерживаю дыхание.
Огромная ладонь сейчас обхватывает ствол. Водит по нему, стирая ту прозрачную капельку с вершинки. Мама дорогая… Я впервые так близко вижу мужской орган. У меня вообще всё впервые, что сейчас происходит…
Я очень хочу дотронуться до него.
В детском доме меня называли любознательной, и кажется, моя любознательность никуда не делась…
— Пож-жалуйста, остановись… — прошу его, дрожа всем телом. Эти сводящие меня с ума ощущения никуда не пропадают. Только усиливаются. И я бьюсь в агонии, не зная, куда деться.
Но неожиданно он всё же останавливается. Я выдыхаю, не свожу ноги вместе. Пытаюсь утихомирить бурлящие чувства.
— Больно?
— Нет-нет, — проговариваю, суетясь. Приподнимаюсь на локтях с кровати, чувствуя, как влага стекает между ног. Боже мой… Мне нехорошо.
Резко сажусь, прикрывая то постыдное, и уже не обращаю внимания на грудь. Взгляд цепляется только за красную головку, по которой несколько секунд назад водили его пальцы.
Он — гигант.
Огромный, длинный и толстый. Он вообще поместится в меня?..
— Ты что, ещё и члена никогда не видела? — усмехается.
— Не видела, — говорю честно и присматриваюсь к внушительному органу. Страх парализует. Он же меня порвёт, когда войдёт. — Только на картинках.
— Урок биологии закончен? Я хочу тебя трахнуть, — издевается надо мной и заставляет покраснеть.
Я слышала это слово тысячу раз. Но именно из его уст оно звучит так вульгарно, пошло и возбуждающе.
И да, урок не закончен. Но говорить я ему это не решаюсь. Меня снова валят на кровать, и я готовлюсь к тому, что сейчас этот агрегат порвёт меня.
Но нет. Родион нависает надо мной.
И вместо члена в меня входят пальцы. Делают несколько толчков. Смотрю в такие горящие, затуманенные похотью глаза, а внизу что-то трескается. Я взрываюсь, приоткрываю губы и готова закричать во весь голос. Не сдерживаюсь и делаю это, чувствуя, как истома пронзает всё тело. До такой степени, что ноги отнимаются. Руки холодеют, впиваясь в мужские обнажённые плечи.
И всё же вскрикиваю, выгибаясь от новых чувств.
Вижу перед глазами звёздочки. Впервые со мной такое! Что тело пылает и не шевелится. Ничего не чувствую. Только сердце слышу.
Тук-тук делает. Громко-громко.
Сжимаю мышцами лона чужие пальцы, которые выходят из меня.
И вместо них…
Я чувствую горячую головку. Прямо у входа. Она разводит мягкие и мокрые складки в стороны, проникает внутрь.
Буквально на один сантиметр, но я чувствую это жжение.
— Родион, стой, пожалуйста, я не готова, я ещё не… — паникую.
И зажмуриваюсь, не договаривая.
Стенки лона растягиваются, но мужской орган спокойно скользит во влаге. Неприятно и больно.
Родион входит глубже, и я мычу от боли, чувствуя, как там всё полыхает. Горит так, словно туда высыпали несколько килограмм острого перца.
Невольно сжимаюсь, не желая впускать его дальше.
Но мужчина толкается внутрь.
И я вскрикиваю, параллельно слыша злостное шипение:
— Расслабься, дура!
Я стараюсь! Правда стараюсь!
Но всё жжёт. Хоть там и влажно, мокро, но всё равно… Ощущение, что чувствую каждую его венку. Каждый изгиб. Даже головку, которая глубоко во мне.
Стараюсь расслабиться. И всё, никакого удовольствия, которое чувствовала до этого. Ничего. Только боль.
Не сказала бы, что раздирающую… Неприятную. Очень.
Кровь стекает вниз, по ягодице, и хочу, чтобы это быстрее закончилось.
А ритмичные толчки всё не прекращаются.
Мужчина рычит, вгрызается мне в шею. Оставляет засосы и продолжает брать свою плату за моё спасение.
Я думала, это никогда не закончится.
Но через несколько минут… Тёплый огонёк опять вспыхивает внизу живота.
Неужели?..
Надежда гаснет.
Нет. Думала, я снова поймаю ту эйфорию.
Мужчина с грозным рыком останавливается. Кусает меня за плечо и тяжело дышит. А потом поднимается. И усмешка озаряет его лицо. А в следующее мгновение — пальцы касаются моего уголка глаза, из которого продолжают литься слёзы. Больно было…
— С боевым крещением. Второй раз не будет таким болезненным.
Последняя фраза не совсем укладывается в моей голове. Я прикрываю глаза, киваю и наконец облегчённо выдыхаю.
Всё закончилось.
И я отключаюсь.
Глава 7
Просыпаюсь раньше Родиона. Иду в душ. Смываю кровь. И чувствую себя… Не знаю. Вроде хорошо. Вчера у меня был первый секс и первый же оргазм. И если первый не удался, то второй… До сих пор трясутся коленки.
Это, оказывается, так классно…
Родион сказал, что второй раз намного приятнее. Надеюсь, так и будет. Но уже с любимым человеком. Да…
А пока выхожу из душа, укутанная в полотенце. Думаю аккуратно проникнуть в спальню, взять футболку и… лечь в кровать к Родиону. Немного рассмотреть его. Вчера я не успела этого сделать — в комнате было темно.
Перешагиваю порог комнаты, и все мои планы вмиг рушатся.
— Доброе утро, — начинаю, уже краснея до кончиков ушей. Вспоминаю, что вчера было.
— Собирайся, — накидывает на себя майку, сидя на постели. Игнорирует моё приветствие.
— Куда? Домой? Мои документы нашли? Я поеду домой? — засыпаю его вопросами.
— Какие документы, куколка? — усмехается, поворачиваясь в мою сторону и игриво сверкая глазами. — Домой едем, домой. Но только не к тебе. А ко мне. В этой двушке дышать нечем. И стены здесь мелкие.
— Я не понимаю, это что, ты меня… — голос пропадает. Прочищаю горло и пытаюсь договорить: — Обманул?
— Я? Обманул? — обнажает белые зубы. Встаёт с постели, поправляет майку и запускает пятерню в короткие волосы. — А ты думаешь, я тебе билеты без документов через пару минут достану? Или сам полезу по мусоркам искать твои вещички?
Молчу. Обидно очень.
— Ну! — поторапливает с ответом. — Как я тебе за ночь это проверну?
— Не знаю… — говорю честно.
— Вот. Как только найду хоть что-то — тогда и отправлю.
— А… — чуть смягчаюсь и облегчённо выдыхаю. Так он так говорит, потому что не может мне помочь.
— Давай, пошевеливайся. У меня ещё много дел.
Он проходит мимо, а я оборачиваюсь, останавливая его:
— Постой! Разве мы не у тебя дома?
Широкая спина отдаляется от меня и скрывается за стеной, в кухне.
— Нет. Я здесь редко. Либо баб трахаю, либо наедине с собой остаюсь.
Укол в сердце.
Трахать…
А что, Полин, ты думала всё по-другому будет? Что ты — особенная?
Раз он тебя спас. Поверил. Приютил. И даже помогает.
Поджимаю дрожащие губы.
— В чём мне ехать?
Я сильнее прижимаю к себе полотенце. Больше ничего нет.
— Точно, — опять звук доносится оттуда же. — Езжай так.
Иду к нему, проговаривая на ходу:
— Я так не могу, — захожу на кухню. Замечаю его у пустого холодильника. Там реально ничего нет! Ни яйца, ни помидора.
— Почему? — мужчина разворачивается, отрывает бутылку с водой от своих губ. Осматривает меня с ног до головы.
— Ахуенный вид. Для меня так точно.
От его слов мнусь на месте, не зная, как сказать о своём дискомфорте.