Он припечатывает меня своей мужской энергетикой к столу.

— Держи кий уверенней, — тихий и бархатистый, но твёрдый приказ.

Облизываю нервно губы и стараюсь не вскрикнуть. От испуга. Потому что этот человек не убирает свою ладонь. Наоборот. Присоединяет вторую. Только уже на руку. Ставит её в правильное положение: локоток чуть назад.

— Да тут становится жарко, — отзывается кто-то слева. Краснею от смущения, но…

Сама влезла во всё это. Мне нужно защитить беременную сестру от суда. Или от затеи Кёлера.

— Выбери траекторию. И бей, — Рихтер игнорирует глупую шутку, и я стараюсь сделать точно также. Бью по шару, лишь бы это быстрее закончилась.

Наблюдаю, как белый шар бьётся о красный и рикошетит обратно.

Пытаюсь подняться. Вырваться из давящей и невесомой хватки. Я до сих пор чувствую его руки на своём бедре. Успел соскользнуть ею со спины.

Поднимаюсь, неловко улыбаясь.

— Не забила.

Не знаю, что делать дальше.

Судорожно рассуждаю. Может, всё пройдёт дальше, как по маслу? Но мне нужно отвести его в комнату… А что потом? Не дать себя взять.

Внезапно у кого-то из шестерых звонит телефон. Как спасительный сигнал. Или же нет?… Мне же сказали отвлечь его! Не дать уйти, когда позвонят! А если он сейчас…

Сглатываю, когда незнакомый мужчина отвечает на звонок. Стойко выслушивает и кивает. Сбрасывает.

— Сейчас придём. Хенрик, пошли.

Они что, уходят? Нет-нет, нельзя!

— Мы скоро будем, — кидает в нашу сторону. Мне, или?…

Поворачиваю голову на Рихтера. Тот согласно кивает в ответ. Провожает взглядом двух ушедших, что выходят из зала, оставляя нас пятерых вместе.

Ненадолго. Мужчина, что стоит рядом кидает на них многозначительный взгляд. А мне это не нравится. Потому что те переговариваются меж собой и уходят следом, попрощавшись.

Мы остаёмся в зале одни. И с одной стороны это хорошо — меня уж точно не изнасилует шестеро парней. Но с другой… Сглатываю, когда возвращаю всё внимание на Рихтера.

А он смотрит на меня. Опять этими серыми глазами, которые покрывают меня коркой тончайшего льда.

— И так, кто ты и зачем пришла сюда, Жан-на?

Паника от этого вопроса опять тянется ко мне своими тонкими ручками.

Но становится чуть легче, когда он отворачивается и демонстрирует свою широкую спину, обтянутую белой рубашкой.

— Странный вопрос, — улыбаюсь, опираясь попой о бильярдный стол. Обхватываю его края ладошкой и наклоняю голову чуть набок. — Поиграть в бильярд…

Берёт наполовину полный стакан с алкоголем. На меня не смотрит, но это мне и на руку. Хоть и мне всё равно некомфортно.

Его движения… Как у хищника.

Медленные, выжидающие.

Будто он сейчас ударит.

Нападёт.

И тут он поворачивается. Слегка наклоняюсь, показывая ложбинку меж грудей.

Он слишком серьёзно настроен и задаёт странные вопросы.

— Ты не умеешь играть, — делает вывод.

Волнительно сглатываю, но не сдаюсь.

— Пришла научиться, — отвечаю, чуть заигрывая. Я не умею этого делать. Банально — не умею!

Он делает шаг вперёд. Взгляд опускается на его ноги. На тёмные ботинки. Дорогущие. Интересно, кто это?

Считаю каждый сантиметр, который мужчина преодолевает.

— К чему тогда платье расстёгивала?

Сердце на секунду останавливается. Перестаёт биться.

Глаза непроизвольно округляются от мимолётного шока. Выдаю себя с потрохами, но…

Как?

Пульс вмиг начинает биться чаще.

Он усмехается. Первое его изменение в лице за всё время. И лучше бы он был равнодушным. Прятался за каменной маской.

— Не понимаю о чём ты, — продолжаю играть дурочку. Я всё прекрасно помню. — Ты ошибся. Ведь когда я подходила к тебе ты на меня даже не смотрел. Откуда тебе знать?

Казалось, он довольно прикрывает глаза. Делает глоток темноватой янтарной жидкости и ставит стакан на подставку.

Приближается ко мне. Медленно. Опасно.

Опускает свои ладони мне на колени, из-за чего дыхание сбивается. Смотрит в глаза, не отрываясь.

И резко разводит ноги в стороны. Как ударяет. Вклинивается между ними. Не даёт свести их вместе.

— Что ты?…

Близко. Так сильно, что не могу дышать. Я не договариваю из-за его груди, которая появляется перед глазами.

Поднимаю на него взгляд.

И лучше бы я этого не делала.

Рихтер поднимает свою ладонь в казалось бы, раскалённый воздух.

Сейчас дотронется. И мне всего лишь нужно будет потянуть время разговорами. Потому что на секс… Я не готова. Особенно с незнакомым мужчиной. Если придётся…

Не представляю, как из этого выпутываться.

Но вместо того, чтобы прикоснуться ею к лицу… Горячие пальцы обхватывают шею. Душат, вжимают назад, из-за чего неожиданно падаю назад. Под весом его тела, давлением руки.

Ударяюсь лопатками о тонкое дерево. Шиплю и лягаю ногами, как дикая кошка.

Вцепляюсь остервенело пальцами в его запястье. Кривлюсь от боли, и чувствую этого мужчину всем телом. И ведь ему плевать, что он сейчас перекрывает мне кислород!

— Что на тебя нашло?! — горячо выкрикиваю, пытаясь привести его в чувства.

Но вместо ответа он наклоняется сильнее. Становится ещё ближе. Чувствую его у себя между ног. Эту твёрдую плоть, что утыкается мне в ткань трусиков.

Неприятно. И страшно.

Когда он обжигает горячим дыханием щёку.

И тихо, грубо шипит мне в лицо, выплёвывая каждое слово:

— Кто. Ты. Такая?

Глава 4

— Я ведь сказала! Жанна! — выпаливаю с испугу. — Ты мне понравился, и я решила к тебе подойти! Если ты имеешь садистские наклонности, то я не мазохистка, и ничем не могу тебе помочь!

Несу всякий бред.

Он с ума сошёл! Душить человека!

— Понравился, значит? — угрожающе тихо рычит. — Что же, Жан-на. Раз ты рассчитывала на приятный вечер, мы его и устроим.

Только не говорите мне…

Одна раскалённая рука ложится бедро. Обжигает кожу. Делает одно резкое движение, задирая и так короткое платье вверх.

Обнажает край развратных чулок, без которых чувствовала бы себя абсолютно голой.

— Ты уже не такая смелая.

Попробуй быть смелым, когда тебя пытаются трахнуть, и по совместительству душат. Посмотрю я на тебя, козлина.

— И подготовилась, — обводит пальцами кружево. Скользит вверх, приближается к краю тёмных трусиков. Знал бы он, сколько трудов мне стоило их надеть под это платье.

Я чуть не съела сама себя.

— Отпусти, — хриплю.

Он забывает о том, что держит меня. Слегка расслабляет хватку. А сам второй рукой цепляет ткань трусиков, и я надеюсь, что он их не снимет.

А сейчас просто играет. Выводит меня на правду. Испытывает.

— Пожалуйста, не надо, — опять начинаю паниковать. Голос дрожит. Как землетрясение в десять баллов. Ноги становятся ватой, а живот болит от волнения.

— Разве ты не хотела хорошего вечера? — строгие нотки пугают сильнее.

— Хотела, но… — у меня нет аргументов. По нулям.

— Тогда молчи, — следует грозный хрип. Он полностью убирает свои пальцы от моей шеи, и я неосознанно тянусь к ней ладонями. Проверить, всё ли хорошо.

А Рихтер, пока лежу в шоке, чуть отстраняется и спускает трусики по бёдрам вниз.

Хотя бы не порвал — уже радует! Бережный, чёрт его, возьми!

Но от этого дурно. Ветерок от его движений обдаёт промежность. Съёживаюсь на бильярдном столе, и..

Господи, надеюсь он не решит войти в меня своим кием…

Не такого я первого раза хочу!

— Фигурка у тебя красивая, Жан-на, — он как будто насмехается над моим именем. Кладёт ладонь мне на грудную клетку. Сжимает пальцами ткань и резко, неожиданно, как выстрел — дёргает её на себя.

Глаза сами распахиваются от испуга.

Он порвал мне платье!

Хоть лиф не настигла его участь… Только отодвинул его вниз.

— Слушай, постой… — пытаюсь его отговорить. Драться не могу. Бить его тоже.

Тогда всё это будет зря. И того хуже… Он меня ещё и изнасилует.

А разве не это он сейчас делает?

Но опасность и страх пробуждают в голове идиотские мысли. Пытаюсь спастись. Хоть и поздно.

— Я знаю, что нехорошо поступила, но мне нужно кое в чём тебе признаться…

Кажется, он не слушает меня. Концентрирует взгляд на обнажённой груди. Буквально впивается.

А соски, словно имея разум, и поняв, что их буквально облизывают взглядом, твердеют в несколько секунд. Тут же прикрываюсь. Тяну ладони к груди.

А мозг генерирует тупые идеи, чтобы спастись, пока щёки полыхают.

Я не стану отрицать, но…

Рихтер красивый. Симпатичный. Тело как идеальная скульптура, искусно сделанная из обыкновенного камня. И я оцениваю её через слой неплотной рубашки.

Правда, ведёт себя как животное. И пусть не думает, что мне приятно!

Я не мазохистка! Но соски предают меня, приветливо смотря на мужчину. Это всё ветерок от его движений!

И пока пытаюсь себя в этом убедить, его пальцы касаются меня… Там.

Не замечаю этого, и когда подушечка пальцев накрывает чувствительный комочек, прикрываю глаза.

Чёрт… Как же это необычно и приятно одновременно.

Но я не хочу потерять свою девственность на бильярдном столе. Ещё и с каким-то незнакомым мужчиной с замашками доминанта!

— У меня много заболеваний!

Он вопросительно выгибает бровь, хочет что-то ответить, но мелодия его мобильника не даёт этого сделать.