— Да, — цедит сквозь зубы. Буквально шипит. Делает шаг вперёд, а я рефлекторно пытаюсь закрыть дверь. Но его бугай за спиной не даёт мне этого сделать. Ставить, казалось бы, бетонную или металлическую ногу в узкую щель.

Так просто они не уйдут.

Пячусь назад, сильнее укутываюсь в куртку.

— Тогда зачем вы пришли?

— Ты, девочка моя, — начинает опасно. — Охмурила не того мужчину.

Не могу поверить в услышанное.

Погодите, что?..

— Как?… — шепчу, не понимая.

— И ты провинилась. Не справилась. Деньги нам не вернула. Поэтому… — губы начинают дрожать. Как такое могло случиться? — Будешь отрабатывать долг, крошка. А он у тебя… Большой.

— Нет-нет! — выпячиваю руки вперёд, пытаясь защититься. — Это какая-то ошибка!

Ну не могла я, невезучая нажить в один день сразу двух врагов!

— Хватай её, — отдаёт приказ бугаю. — Только аккуратнее. Не порть тело и личико. Ей ведь ещё в кино сниматься…

— Какое к чёрту кино? — и опять у меня истерика. Не могу сдвинуться и с места, но нащупываю рамку на стене. Пытаюсь снять её, но не получается.

— Взрослое, милая, взрослое…

Я не выдерживаю. Поворачиваюсь, хватаю безобидную картину со стены, чтобы отбиваться, но не успеваю.

Сильный удар в затылок оглушает. В ушах начинает звенеть. Перед глазами всё размывается. А ноги, на которых еле-еле стояла до этого — окончательно подкашиваются.

И я падаю вперёд. Не знаю — успеваю ли долетать до пола, но последнее, что чувствую, перед тем как потерять сознание и провалиться в черноту — небрежную хватку на талии…

Глава 1. Часть вторая

— Хватит, отпустите!

Вырываюсь из цепких лап двух уродов, что держат меня за руки за ноги. Извиваюсь как змея, только бы меня отпустили.

Я устала говорить им, что они совершили ошибку! Но не сдамся, хоть меня и колотит уже третий день подряд в борьбе за свою жизнь.

— Ты кого мне привёл, Ханс? — недовольное шипение подогревает во мне силу сопротивляться. Сейчас они поймут, что не подхожу им, и меня отпустят!

— Кого дали, того и привёл. Она должна деньги отработать. Ты-то будто не знаешь, что в порнухе они отбиваются быстрее, чем на проституции. Эти извращенцы готовы платить бешеные бабки. Мне ли тебе рассказывать? Кто у нас ас в порно-студии?

Я снова чуть не хнычу, когда слышу эту мерзость.

— Я никому ничего должна! — восклицаю, когда падаю на задницу и лягаю ногой второго мужика.

Но тот оказывается сильнее. С лёгкостью заламывает мне руки, срывая с губ болезненный стон. Ставит на колени и припечатывает лицом к грязному полу.

Кашляю, вдыхая пыль и грязь от ботинок.

— Буйная, — довольно отвечает мудак, который здесь за старшего. — Правда, проблем с ней много. Я же её ещё не пустил на камеру. Ты её как три дня назад привёл, так и всё. Она взбрыкнулась, ну, мои и приложили… Шишак на пол-лба. А сам знаешь — любят с лицами смотреть. Сейчас вон подзажило немного, пусть работает. Не всё на шее нашей сидеть. Ей теперь ещё и проживание здесь отрабатывать. Сколько она должна-то? Я в прошлый раз не спросил.

Пытаюсь опять вырвать запястья, чтобы заехать здесь каждому по лицу. Но руки опускаются с каждой минутой.

Что я могу сделать против толпы мужиков? Ни-че-го.

И это добивает. Бьют наотмашь пощёчиной. Из-за чего становится страшно.

Слёзы подступают к горящему горлу, и я стараюсь не заплакать.

Лучше бы я сегодня приложилась лбом о стекло! Может, тогда бы отсрочила себе смертную казнь.

— Я ведь уже говорила, — хнычу, пока эти уроды упиваются моей беспомощностью. — Я ничего никому не должна…

Почему всё это случилось со мной?!

Я ведь всего лишь хотела защититься от тюрьмы. В итоге из-за глупости этих мудаков встряла в безвыходную ситуацию.

Где, кроме меня самой, никто мне не поможет.

А я уже не могу. Не могу бороться с ними. Во мне максимум пятьдесят пять килограмм. А их тут двое или трое под сто с мышцами, как надувные шарики.

Что мне делать? Кричать? Бесполезно. Я сорвала горло и получила затрещину.

И сейчас не знаю, что и делать, кроме как пойти и выпрыгнуть в окно. Но фиг им в рот!

— Смотри, отмазывается, — усмехается. — Перешла дорогу Кёлеру.

— Оу.

Закусываю губу и прикрываю глаза, лишь бы не видеть этой развратной площадки, подготовленной для ролика. Лучше бы меня убили, чем всё это…

— Ничего, надо было думать. Тридцать тысяч евро пусть отработает. Ну и для себя там отстегни. У тебя две недели, чтобы выбить с неё эти деньги. Потом отпустишь.

Две недели…

Нет-нет! Я не выдержу!

— Отпусти-ите, пожалу-уйста, — уже вою, позабыв о гордости и самоуважении.

Да какая гордость?! Я и шевельнуться не могу.

— Ну и беду ты мне принёс, — выдыхает с разочарованием. — Но ладно, быстро отобьём. Мордашка и тело крутое. Сиськи тоже ничего. На взносах здорово соберём. Альфред, тащи её на крест. И позовите кто-нибудь Оливера! Хватит мазать его маслом!

Глаза вмиг округляются от ужаса, потому что я прекрасно вижу этот крест, к которому меня сейчас и понесут.

Привяжут и поимеют во всё, что можно. А я ведь…

Не хочу-у!

Громко всхлипываю и чувствую, как мужик позади пытается поднять меня в воздух. А я сопротивляюсь.

Только не это!

Но внезапно он останавливается. Когда по комнате разлетается звук открываемой двери. Как лучик света в кромешной темноте.

Внутри появляется маленькая надежда. Словно тусклый огонёк зарождается в груди.

Резко поднимаю голову, не видя зашедшего через упавшие на лицо тёмные волосы.

— Кто-нибудь, спасите! — кричу, хоть и понимаю, что мне никто не поможет. Ненавистные слёзы текут по щекам. Чувствую солёный привкус на губах, который делает ещё хуже.

— Господин Рихтер, простите, что вы увидели это безобразие. Вы к боссу? Его сейчас нет на месте…

Стоит мне услышать знакомую фамилию, перестаю дышать. Всё вокруг замирает, как и время. Воздуха не хватает, и я чуть не задыхаюсь.

Но тут же…

Мир начинает играть новыми красками.

Потому что мы встречались раньше…

И от этого осознания…

Всё вокруг снова становится унылым и бесцветным.

Потому что частично я здесь по его вине.

Глава 2

Волосы падают чуть в сторону, и я замечаю мужчину, с которым однажды уже встречалась.

Но всё идёт против меня… Потому что расстались мы на плохой ноте. Он меня поймал. И мне не удалось… Отвлечь его. Наверное, потому что так и осталась девственницей, не решившись ему отдаться…

И он — источник моих новых проблем.

С ледяным, пробирающим до костей взглядом.

Мужчина равнодушно смотрит на меня сверху вниз. Припечатывает к грязному полу одним только вниманием и холодными глазами. И опять эта морозная стужа, которая не щадит меня.

Он злится. Сильно злится.

Потому что из-за меня этот человек потерял много денег. Кое-что всё же я успела сделать…

Он разгневался, прогнал меня. Сказал, что ещё отплачу ему за это.

Я терпела эти унижения.

А потом… Пришёл тот, кто меня нанял.

И сказал… Что я отвлекла не того человека.

Изначально их было шестеро, но пятеро ушли в начале, оставляя нас одних. И я была уверена, что подошла к тому! Потому что тот мудак показал мне на Рихтера!

И вот теперь я здесь. Стою и умоляющим взглядом смотрю на того, кто может уберечь от позора. Или сделать ещё хуже.

— Ты ведь… — шепчу, хватаясь за последнюю ниточку надежды. — Пожалуйста, спаси меня! Я ведь должна тебе денег! Я отработаю, только забери меня отсюда!

Горло раздирает от крика. Сама едва не глохну от собственного голоса.

Я хочу выйти отсюда живой и невредимой. С девственностью и устойчивой психикой.

Поэтому лучше он, кто хочет превратить меня в пепел, чем сниматься в порно-видео.

Рихтер делает шаг вперёд. Приближается ко мне, как шторм.

От него веет холодом, которым пропитано всё его тело.

Присаживается на корточки. Медленно, словно хищник, убирает с лица тёмные волосы и заглядывает своими серыми довольными глазами в мои карие, искрящиеся надеждой.

И лучше бы он этого не делал. Потому что вместо благих намерений я вижу там совершенно другое.

— У тебя нет денег, — не бьёт, а убивает.

— Найду, — отвечаю отчаянно. — Выкупи меня! Я всё верну!

Он касается пальцем запыленной щеки.

— Маленькая отчаянная кошечка, — изрекает. — Совсем в безысходности, раз просишь меня — твоего нового врага, выкупить тебя.

— Пфф, кошечка? — слышится за спиной мужчины. — Мегера она. Расцарапала мне двух бойцов.

Рихтер усмехается. И эта усмешка ужасает. Как и его взгляд — бездушный.

— Сколько она стоит? — спрашивает внезапно, а в груди разрастается огонь радости от этого вопроса, который спалит меня, когда мужчина услышит цену и даже не подумает покупать.

— Пятьдесят кусков. Сделаю скидку в пятьдесят процентов как для друга босса…

— Что? — вскликиваю, возмущаясь. — Я должна всего тридцать!

И то! Я ничего ему не должна!

Но, кажется, немца, сидячего передо мной на корточках, совсем не волнует то, что я говорю.

— Ты в курсе, что я потерял из-за тебя сто тысяч евро? И к этим пятидесяти… Ты должна будешь мне сто пятьдесят. Они у тебя есть?