— Именно этого я опасалась, — провозгласила Элинор, появляясь на площадке лестничного пролета. Прелестная желтая пижама, туго облегавшая пышный бюст, зачесанные вверх белокурые волосы, подчеркивавшие её высокий рост, делали Элинор совершенно неотразимой. Джеймс окинул её восхищенным взглядом. Понимающе улыбнувшись, Элинор спокойно сказала:

— Ну, пока, Ники.

Внезапно Джеймса осенило — вот он, самый подходящий момент для того, чтобы объясниться с ними обеими. Уложить двух зайцев одним выстрелом. И все же в последний миг что-то его остановило; возможно, нежелание унижать Элинор перед лицом соперницы. Вдобавок он вовремя припомнил, что ещё полминуты назад его собственное поведение отнюдь не демонстрировало Николя полное безразличие. Джеймс сказал себе, что всему виной сама Николя; он не ожидал наскочить на нее, и встреча застала его врасплох. Что ж, он останется с глазу на глаз с Элинор и тогда уже выложит ей все без утайки.

Тем временем женщины обменивались прощальными любезностями.

— Спасибо, Ники, что заскочила, — сухо промолвила Элинор. — А теперь будь ласкова — вали отсюда!

В ответ Николя повернулась спиной к подруге и, обеими руками притянув к себе Джеймса за шею, поднялась на цыпочки и впилась в его губы страстным и долгим поцелуем.

Элинор недовольно закашлялась, но промолчала. Наконец Николя, испустив душераздирающий вздох, оторвалась от губ Джеймса, ласково погладила его по волосам и сказала, вызывающе глядя на Элинор:

— До свидания, Джейми. Надеюсь, ты не заставишь меня долго ждать.

Джеймс, неожиданно для себя, кивнул. Затем, закрыв за Николя дверь, обернулся и — остолбенел. Элинор, стоя на прежнем месте, медленно расстегивала пуговицы на пижамной курточке. Всего пять — машинально подсчитал Джеймс пуговицы. Покончив с ними, Элинор сбросила курточку и, расправив плечи, встала, подбоченившись — ну точь-в-точь девушка с обложки эротического журнала. В отличие от Наташи Чимаролли, загорала она в бикини, и на её прекрасных грудях, увенчанных розовыми сосками, белела полоска.

— Надеюсь, доктор, вы захватили стетоскоп? — спросила Элинор, улыбаясь.

Джеймс уставился на не, словно завороженный, и смысл вопроса дошел до него не сразу. Наконец он кивнул и полез в сумку.

— Да, я его принес… — начал было он, но осекся. Что это, шутка? Или… — Принес, — повторил он.

— Впрочем, можете прослушать меня и без него, — засмеялась Элинор, с гордостью глядя на свой изумительный бюст.

— Элинор, я хотел бы…

Джеймс вновь замолчал на полуслове, не зная, как объяснить свои намерения, не обидев Элинор. Сейчас, когда она уже стояла перед ним, наполовину обнаженная, отвергнуть её в столь резкой форме уже не представлялось возможным. Нужно было сделать это раньше, с горечью подумал Джеймс. И — по телефону.

— Что именно ты хотел бы, Джеймс?

Только тогда Джеймс заметил, что у него перехватило дыхание. Судорожно вдохнув, он забормотал:

— Вы так прекрасны. Я… просто ошеломлен…

— Тогда почему ты до сих пор стоишь там?

Сводчатый потолок, высокие окна, пастельные тона, огромная мягкая кровать… Разные спальни, разные женщины, лениво подумал Джеймс. Он лежал на спине, а спящая Элинор распростерлась у него на груди, белокурые волосы каскадом рассыпались по его плечам; прежде чем сорвать с неё пижамный низ, Джеймс распустил её прическу.

Это было давно. Левая рука Джеймса была пленена под тяжестью тела Элинор, и он не мог посмотреть на часы. Будить Элинор он не хотел, поэтому продолжал лежать неподвижно, догадываясь только, что время близилось к обеду. В последние минуты Джеймс ломал голову, пытаясь решить, как найти выход из сложившейся ситуации. Еще несколько часов его так и подмывало объясниться, но он все откладывал, каждый раз говоря себе: «Позже. Еще чуть-чуть, потом все скажу».

И вот это «позже», похоже, настало. Дальше тянуть было нельзя. Сейчас Элинор проснется, и он все ей объяснит.

— Элинор? — негромко окликнул он.

— М-мм, — сонно промурлыкала она, сползая с него и устраиваясь рядышком. Рука её машинально скользнула по животу Джеймса и, добравшись до цели, привычно задвигалась. Джеймс не поверил собственным ощущением: его изрядно подуставший приятель опять зашевелился и встрепенулся: в пятый уже раз за каких-то несколько часов. Немного понаблюдав за манипуляциями Элинор, Джеймс наконец принял решение: рука его, скользнув по груди Элинор, нащупала нежный сосок и начала ласкать его.

— Элли, я должен тебе кое-что сказать, — нерешительно начал он. И тут же подумал, что слова эти сейчас, в его полувозбужденном состоянии, покажутся совершенно неуместными. И, тем не менее, продолжил: — Я хотел сказать тебе сразу, как только пришел. Ники вот только помешала…

— Ты переспал с ней после вечеринки?

Джеймс похолодел.

— Я? С Ники? Да ты в своем уме?

— Извини, — захихикала Элинор, убыстряя темп. — Просто во всем Суссексе, наверное, не осталось ни одного мужика, который бы её не…

— Ну это ты загнула! — недоверчиво воскликнул Джеймс.

— Хорошо — в этой части Суссекса, — поправилась Элинор. — Тебе нравится то, что я делаю?

— Безумно. — Джеймс зажмурился от удовольствия.

— Должна тебе сказать, ты невероятно терпелив. В первый раз встречаю мужчину, который настолько себя контролирует.

— Это только благодаря тебе, — соврал Джеймс. — Ты настолько хороша, что мне хочется, чтобы это никогда не кончалось.

— Но признайся: ты ведь все-таки переспал с Ники?

— О господи! — Странные создания эти женщины. Каждая требует, чтобы её личные секреты берегли как зеницу ока, но вместе с тем ожидает, что в постели мужчина выболтает сокровенные тайны её подружек. Джеймс негодующе покачал головой. — Нам и с тобой-то не следовало так далеко заходить. Кстати, Элинор, я как раз собирался тебе сказать…

— Только не уверяй меня, что ты пуританского племени, — захихикала Элинор.

— О, дьявольщина!

К дому приближалась машина. Ошибки быть не могло — гул мотора неумолимо нарастал.

— Черт бы их всех побрал! — процедила Элинор и, сорвавшись с кровати, метнулась к окну. Несмотря на серьезность положения, Джеймс невольно залюбовался изумительными обнаженными формами стройной и длинноногой блондинки.

— Господи, это моя мать! — воскликнула Элинор.

— Кто? — вытаращился Джеймс.

— Моя мамаша, — процедила Элинор. — По-твоему, меня курица снесла, что ли?

— Мамаша! — пискнул Джеймс, душа которого сразу ушла в пятки. — А как же тогда…

— Одевайся быстрее! — приказала Элинор. — Я должна тебя где-нибудь спрятать.

— Это бесполезно. — Джеймс поспешно натягивал на себя одежду, одной рукой застегивая «молнию» на брюках, а другой — хватая рубашку. — Моя машина стоит перед самым входом. Лучше полезай в постель. Я пришел к тебе как врач. У тебя грипп — температура, головная боль, ломота в суставах, аппетита нет… Вот, смотри, я кладу на столик эти таблетки и пилюли, но только не вздумай их принять!

— Но ведь не можешь же лечить меня целый день!

— Она же не знает, когда я приехал. — Он уже успел натянуть носки, а ноги в туфли ухитрился засунуть, одновременно завязывая галстук. Элинор забралась в постель, а Джеймс поправил простыни, одеяло, придирчиво посмотрел на себя в зеркало, после чего ещё раз огляделся по сторонам. Щеки у тебя пылают — это свидетельствует о повышенной температуре. Инфекция как-никак. Вот тебе таблетки, а я спущусь на кухню — принесу воды. Тебе нужно обильное питье. Сок какой-нибудь внизу есть?

Элинор кивнула.

— Да, в холодильнике.

— Отлично.

— Джеймс?

Уже в дверях, он приостановился и оглянулся.

— Ты молодчина!

Он усмехнулся и поспешно сбежал по лестнице. Практика — великое дело. Сначала его спугнули, когда он гостил у Тони, теперь вот — здесь… А ведь обе — и она, и Элинор — его пациентки…

В дверь позвонили.

Так, вот он, холодильник, справа. Апельсиновый сок в бутылке. Стакан. С бутылкой в одной руке и со стаканом в другой Джеймс поспешил к двери.

Звонок прозвучал снова, настойчиво и нетерпеливо.

«Помни, ты — доктор, который приехал по вызову к своей захворавшей пациентке», — понукал он себя. Наконец, состроив серьезную физиономию, отомкнул дверь.

— Да?

Перед ним стояла невысокая круглолицая женщина с седеющими волосами. Выглядела она разгневанной. За спиной у неё Джеймс разглядел голубой «ровер-2000», который каким-то образом втиснулся между его стареньким «ягуаром» и парадным, заняв место, где прежде стоял «триумф» Николя.

— Кто вы такой? — резко спросила седовласая дама.

Джеймс ответил не сразу. Затем представился:

— Моя фамилия Торчленд. Я врач, и наверху у меня больная, которой требуется полный покой.

— Как, моя дочь заболела? А где Кайт-Фортескью? Почему здесь вы, а не этот старый перд… хрыч?

— Я замещаю доктора Кайта-Фортескью на время его отъезда в Америку. А у вашей дочери… если вы и в самом деле доводитесь матерью миссис Бьюкенен-Смит — вирусный грипп.

Брови мамаши Элинор взметнулись на лоб.

— Неужели? Да, я миссис Монтгомери, а Элинор — моя дочь. — Отодвинув Джеймса плечом, она решительно вошла в дом.

Джеймс решил сменить тактику.

— Очень удачно, что вы приехали, миссис Монтгомери, — сказал он. Будет весьма кстати, если вы сумеете посидеть с ней до возвращения её супруга.

— Сперва я должна на неё посмотреть, — отрезала дама, устремляясь к лестнице. — Значит, говорите, вы замещаете старика Кайта?

— Да, — кивнул Джеймс. — Но он возвращается в пятницу.

— Понятно, — процедила миссис Монтгомери. — В отсутствие кота мышки решили порезвиться.

— Простите, не понял…

В ответ она лишь презрительно фыркнула и начала подниматься по ступенькам.

«Ясновидящая она, что ли?» — подумал Джеймс. Или на пушку его берет?

Молча, он проследовал за миссис Монтгомери в спальню. Войдя, женщина, ни слова не говоря, приложила ладонь ко лбу Элинор. Глаза Элинор приоткрылись.

— Мамочка! — воскликнула она. — Каким образом…

— Тсс! — нахмурилась миссис Монтгомери. — Лежи тихо, девочка моя!

Джеймс с удовлетворением отметил, что щеки Элинор по-прежнему горят, а на лбу проступила испарина. «Молодец, настоящая актриса», — мысленно похвалил он.

Мамаша с озабоченным видом отняла руку ото лба дочери.

— Мамочка, ты почему приехала? Тебе сказали, что я заболела?

Вместо ответа миссис Монтгомери устремила вызывающий взгляд на Джеймса.

— На мой взгляд, Элинор вовсе не больна, — заявила она. — А каков ваш диагноз, доктор?

Джеймс позволил себе пренебрежительно усмехнуться. Чисто профессионально, разумеется.

— Современные лекарства, миссис Монтгомери, позволяют эффективно справляться с вирусными инфекциями, — высокопарно произнес он. — Я ввел вашей дочери одно сильнодействующее средство.

«И это чистая правда — ввел, и не раз», — подумал он, глядя на Элинор с отеческой улыбкой.

Миссис Монтгомери, покачав головой, закатила глаза и глубоко вздохнула.

Джеймс же со словами «Все, миссис Бьюкенен-Смит, думаю, что кризис миновал, и теперь они вам больше не понадобятся» забрал таблетки со стола и упрятал в свою сумку.

— Должно быть, молодой человек, вы считаете себя очень умным, проскрипел за его спиной голос мамаши Элинор.

Джеймс окаменел.

— Мама, как тебе не стыдно!

— Мама, как тебе не стыдно! — передразнила дочь миссис Монтгомери. С обвиняющим видом она ткнула пальцем в сторону окна. — Сначала ты абсолютно голая! — выглянула отсюда, а потом этот джентльмен — и я это явственно слышала! — прогромыхал по лестнице и помчался на кухню. И теперь у вас хватает наглости… А это ещё что за птица?

Стоя у окна, она нахмурилась и уставилась вниз. Джеймс услышал, что к дому подкатила какая-то машина. С видом оскорбленного достоинства он приблизился к окну и медленно, с расстановкой, заговорил:

— Миссис Монтгомери, если вы намекаете, что в…

— Да замолчите вы! — отмахнулась она. — Господи, какое неприятное создание!

Джеймс не удержался и посмотрел вниз. Так и есть — Китти! Остановив свой красный «мини» позади его «ягуара», она выпрыгнула из него, как полицейский во время облавы. Китти хищно повела длинным носом и… остановилась как вкопанная, увидев перед собой незнакомый «ровер». Джеймс злорадно ухмыльнулся, представив себе её разочарование.

— Кто это? — вырвалось у миссис Монтгомери.

— Это моя кузина Китти, — пояснил Джеймс. — Из Новой Зеландии. — Он кинул взгляд на Элинор, которая явно вознамерилась встать. — Лежите, миссис Бьюкенен-Смит, я сам её выставлю. Вам необходим полный покой.

— Нет уж, пусть поднимется ко мне, — многозначительно промолвила Элинор. И, не удержавшись, добавила: — Коль скоро у меня тут дуэнья появилась. Мамочка, — попросила она. — Раз уж ты здесь, так подойди сюда, посиди у изголовья.

Полчаса спустя Джеймс покинул Тихий омут в сопровождении Китти. Когда он выходил из спальни Элинор, миссис Монтгомери прошипела ему на ухо:

— Если бы я не пеклась о репутации своей дочери, доктор, вам бы не поздоровилось.

— Боюсь, что не понимаю…

— Вы все прекрасно понимаете!

Они уставились друг на друга. Миссис Монтгомери заявила:

— Отныне держитесь от неё подальше, доктор. В противном случае, клянусь, что…

— Хорошо, — поспешно перебил её Джеймс, поскольку Китти находилась в опасной близости. И тут же добавил: — Не беспокойтесь, миссис Монтгомери, теперь все с ней будет в полном порядке…

Выйдя из дома вместе с Китти, он спросил:

— А кто сказал тебе, что Элинор заболела? И как ты узнала, что я здесь?

Китти открыла дверцу своего крохотного автомобильчика.

— Не твое дело, — ледяным тоном процедила она.

— Возможно — если твой осведомитель не мисс Уотерс, — сказал Джеймс. Регистраторша не имеет права разглашать сведения о больных… Хотя тебя, наверное, Николя Холт надоумила. Она в курсе болезни Элинор.

По реакции Китти он понял, что угадал. Вот ведь стерва — Николя. Порезвиться за его счет решила. А заодно отплатить Элинор за то, что та не захотела «исполнить трио».

Он лучезарно улыбнулся Китти. Та уже устроилась за рулем и теперь, закусив губу, нетерпеливо ждала, пока Джеймс захлопнет дверцу. Он же, напротив, раскрыл её пошире.

— Ты, небось, заподозрила, что мы тут с Элинор чем-нибудь другим занимаемся?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сварливо ответила Китти.

— Понимаешь, — усмехнулся Джеймс. — Тебе не терпелось застать меня со спущенными штанами!

— Не говори глупости, Джеймс! — оскорбилась его кузина. — Я просто хотела известить тебя о том, что в субботу приезжает мама. А заодно узнать, не нужно ли чем помочь Элинор.

— Бедная Китти! — расхохотался Джеймс. — Кайт-Фортескью и тетя Агата уже возвращаются, а тебе так и не удалось вывести меня на чистую воду.

— Да неужели? — вскипела Китти. — А где, в таком случае, ты пропадал в течение всего уик-энда? И ночью в пятницу — я точно знаю, что в павильоне ты был не один! Вдобавок ты так и не отчитался передо мной за следующую ночь…

— Китти!

Джеймс захлопнул дверцу «мини» и пригнулся, глядя на свою безобразную кузину через приспущенное боковое стекло. Китти в ответ злобно посмотрела на него, её длинный нос смешно подергивался.

— Ты просто изголодалась по сексу, Китти, — сказал Джеймс. — Тебе нужно как можно скорее вернуться в Новую Зеландию, чтобы от души потрах…

Красный автомобильчик рванул с места с такой скоростью, что Джеймса обдало брызнувшим в стороны гравием.

Глава 10

Четверг, утро… Аманда Гэрисон поднесла телефонную трубку к уху и попросила телефонистку рекламного агентства, в котором служил Оливер, соединить её с мистером Холтом.

— Соединяю, — пропищал тоненький голосок. Послышался щелчок, и уже другой женский голос произнес:

— Офис мистера Холта. С кем я разговариваю?

— Это миссис Гэрисон, — представилась Аманда.

— Одну минутку, миссис Гэрисон.

Аманда вздохнула. Затем расслышала голос Оливера «Да, хорошо». В трубке снова щелкнуло, и наконец Оливер заговорил уже с ней:

— Привет, Аманда!

— Здравствуй, Оливер. Слушай, все идет по плану — он уедет на весь уик-энд. Я останусь одна. Устраивает?

— Не то слово! Я весь трепещу!

— Значит — завтра вечером? Пораньше?

— Да, я только заскочу домой и оставлю машину. Господи, даже не верится!

— Мне тоже. Ну, пока, дорогой!

Услышав сигнал отбоя, Оливер нажал кнопку и попросил телефонистку соединить его с номером Уиндлбери, 151. Николя ответила почти сразу.

— Что случилось, милый? Тебя уволили?

— Нет еще. С минуты на минуту…

— Тогда что ты хочешь мне сказать?

— Я хочу предупредить, что завтра ночевать не приду. Дом наш — целиком в твоем распоряжении.

— Завтра! Оливер, ты прелесть! Обожаю тебя.

Он хмыкнул.

— Я тоже. Ну что, договорились?

— Конечно. Целую тебя, милый.

Положив трубку, Николя отправилась в спальню и сверилась с дневником. Затем вернулась в гостиную и позвонила в Лондон, на Би-Би-Си.

— Мистера Бьюкенена-Смита, пожалуйста.

— Назовитесь, пожалуйста.

— Николя Холт.

— Одну минутку, мисс Холт.

Вытянув перед собой ноги, Николя залюбовалась ими. Ах, какие стройные, не то, что длиннющие ходули Элинор…

— Здравствуй, Ники!

— Привет, любовничек!

— Чем порадуешь?

— Собой, если ты меня ещё хочешь. Вся завтрашняя ночь — наша. Если ты, конечно, не предпочтешь глубокий сон в полном одиночестве.

— Обижаешь. Как тебе это удалось?

— Оливер куда-то сваливает. Должно быть, Аманда своего старикашку выпроводила. Или — ещё кто…

— Трижды ура!

— Одним словом, детка, сразу после школы стрелой лети к мамочке. Усек?

— Да, киска моя.

Вечером в среду, закончив принимать пациентов, Джеймс навестил Наташу. Едва не погорев с Элинор и Китти, он хотел дотянуть до спасительного уик-энда, по возможности, избегая общения со своей назойливой кузиной, а также с Тони и Николя.

Тони звонила ему дважды; Джеймс был с ней учтив, даже нежен. Он уверял, что мечтает с ней встретиться, но разные злосчастные обстоятельства, о которых нельзя говорить по телефону, никак не позволяют. Он также сообщил ей, что к концу недели возвращаются тетя Агата и Кайт. Джеймс рассчитывал, что, услышав эту новость, Тони поймет всю затруднительность его положения, однако в ответ услышал только: «Джеймс, мы непременно должны увидеться. Это крайне важно». И, тем не менее, он решил, что попытается протянуть до уик-энда, не угодив в когти Китти, которая и без того уже рвала и метала. Если до инцидента в Тихом омуте она видела в нем только соперника за дележ наследства тети Агаты, то теперь — Джеймс это печенкой чуял — ненавидела его лютой ненавистью. По крайней мере, отъезжая от дома Элинор, Китти просто бесновалась.

Лондонский вокзал Виктория. Пасмурный день, тучи, грозящие вот-вот разразиться дождем. Даже не верится, что ещё в воскресенье он загорал у бассейна. Вчера, конечно, о том, чтобы поплескаться в воде, не было и речи, да и Наташа держалась несколько иначе. От былой агрессивности не осталось и следа; она была тихая и расслабленная. Хотя и не менее изобретательная, чем в первый раз. Где они только не предавались любви: при свечах — на персидском ковре, в деревянной нише с резным сводчатым потолком, у камина…

— Ваш билет?

Мозолистая лапища с корявыми пальцами, увенчанными грязными ногтями, словно морковку, выдернула Джеймса из сладких грез. Подменив соблазнительный облик Наташи на робкую мордочку графа, с которым Джеймсу предстояло вскоре встретиться в ресторане на Джермин-стрит.