Сотворил Абатис великую магию и оградил острова от земного мира, чтобы появилась у магов и волшебников своя столица, и своя страна, и свой мир. Как via est vita [Дорога — это жизнь. — Лат.], так и Каменный мост был дорогой в жизнь Нового Авалона, и никто из простых людей по нему пройти не мог, как ни мечтали бы они поживиться магическими знаниями. И даже сам нечестивый король Генрих VIII не смог бы этого сделать при помощи кого-либо из магов, ибо такими были чары Каменного моста.

Потянулись к Каменному мосту вереницы страждущих, повозки и всадники, телеги и пешие странники — все наделенные магией от рождения хотели жить на волшебных островах и свободными себя почувствовать. Скоро расцвели в Новом Авалоне города и деревни, наполненные радостью и благоденствием.

Долгие годы длилось славное правление Абатиса Монтекью, первого магистра Верховного Ковена, возродившегося короля Артура, и множество великих подвигов он совершил, пока не пришло время удалиться в Civitas Dei [Град Божий. — Лат.], и все Первые за ним последовали.

На этом кончается история Тринадцати Первых, но не кончается история магов и волшебников в Англии, о чем и будет поведано далее».

И еще на сотнях страниц неизвестный хронист рассказывал о начавшихся в Англии гонениях на ведьм, не успевших или не пожелавших укрыться на Нью-Авалоне, после того, как король Генрих VIII узнал о том, что сотворил Абатис Монтекью и другие мятежные бароны.

Деметра закрыла книгу совершенно пораженная.

Она испугалась, что наконец нашла то, что искала, потому как обнаружила подтверждение своим самым страшным мыслям — «мост» никакими способами не мог перейти простой человек, не обладающий магией. Если Абатис Монтекью, глава Тринадцати Первых и верховный бог в религии магов, задумал чары именно такими, никто и ничто не могли бы их изменить.

Стараясь унять возникшее волнение, Деми залпом допила оставшийся в чашке кофе и отложила книгу на столик у кресла.

— Барон Абатис Монтекью — возродившийся король Артур? — пробормотала она, глядя на тисненые буквы обложки и мысленно напоминая себе о том, что еще вчера обещала не сдаваться. — Чушь какая-то.

Ей хотелось закинуть хроники куда-нибудь подальше и поскорее забыть о прочитанном, а после, как и раньше, продолжать искать решение, которое поможет, однако темная искорка сомнений уже надежно поселилась в голове.

Чтобы не думать о плохом, Деметра взяла сумочку и торопливо вышла из спальни, намереваясь заняться тем, что еще четверть часа назад было основной задачей дня. Выяснить, отчего Рицци Альфано вдруг отказалась с ней общаться.

* * *

Патриция Альфано жила на окраине Эмайна в фешенебельном районе с относительно новыми таунхаусами, который был построен в середине прошлого века для семей видных чиновников Канцелярии. Она приобрела свой дом вскоре после смерти отца, вступив во владение наследным капиталом.

Богатый трехэтажный дом, примыкающий к целой улице подобных, можно было, хоть и с натяжкой, назвать уютным — на фоне гротескного исторического центра города этот район и вправду выглядел миловидно. Здания здесь были выкрашены в светлые цвета, и за их состоянием тщательно следили. По обочинам дорог явно пытались сделать нечто вроде газона или лужаек с серой травой, а ряды таунхаусов разбавляли скверы и небольшие парки с фонтанами. Из-за особенностей авалонской растительности это место выглядело одинаково и зимой, и летом.

Уже успевшая немного узнать о предпочтениях подруги, Деметра прекрасно понимала, отчего Рицци решила сменить место жительства. Она хотела начать все заново, по возможности отвлечься от родовых замков, семейных трагедий и рабочих обязанностей… В особенности от своего личного проклятия.

До переезда на Вайлдхант Деми часто приезжала к ней с визитами. Тогда подруга еще не потеряла надежды, что ее последняя безответная любовь — Шерл Прамнион, бывший глава Ордена Монтеры — очнется от длительной комы. Но этого не случилось и через несколько месяцев. Письма от Рицци приходили все реже, и теперь…

«Маркиза Альфано просила передать вам, что не желала бы встречи сегодня и никогда вообще»…

Она остановилась перед крыльцом дома, гадая, чем на этот раз были вызваны перемены в поведении подруги, а после долго стучала в дверь, ожидая, что кто-нибудь да услышит. Окна были зашторены и темны, как если бы маркиза куда-то уехала. Но Деми отправляла утреннее письмо именно на этот адрес. Значит, и ответ пришел отсюда.

Простояв на месте минут десять и вновь раздражаясь, что нельзя просто позвонить, Деметра, уже ни на что не надеясь, подергала за ручку двери.

Дверь неожиданно легко подалась ей навстречу и, тихо скрипнув, отворилась.

Нахмурившись, Деми осторожно заглянула в узкий холл, представлявший собой коридор, уводящий вглубь таунхауса, с лестницей наверх. Она давно уже усвоила, что незапертые входные двери — плохой знак.

— Рицци? — позвала Деметра. — Ты здесь?

Нескольких робких шагов хватило, чтобы оценить царящее в доме запустение. Мягкие синие ковры, дорожками укрывающие паркет, были покрыты грязными следами обуви. В гостиной, арка в которую вела тут же, по правой стороне, валялись десятки пустых бутылок из-под вина.

— Не заставляй меня беспокоиться, Рицци! — выкрикнула Деми, уже подозревая возможные причины проблемы. — Если ты здесь, то лучше бы тебе отозваться, пока я не вызвала магов-хранителей!

Помня о своей слабости, она решительно не хотела вновь ввязываться во что-то сомнительное… но в этот раз все обошлось. Невнятное мычание, лишь отдаленно напоминающее голос подруги, послышалось со второго этажа.

Когда Деметра поднялась в спальню, то застала ее сиятельство, несравненную маркизу Альфано, первую красавицу высшего света Нью-Авалона, лежащей поперек неубранной кровати в пижаме не первой свежести, с грязными и всклокоченными розовыми волосами, в окружении открытых коробок шоколадных конфет. Некоторые из конфет уже были надкусаны и просто валялись на одеяле. Разумеется, саму Рицци не волновал ни ее помятый вид, ни пятна от конфет, жидкая начинка которых растекалась по шелковому постельному белью.

— Что тебе надо? — недовольно спросила она, не поворачивая головы.

— Они что, с алкоголем? — поинтересовалась Деми, беря с пола одну из коробок и скептически рассматривая изувеченные конфеты в гофрированных формочках.

— С ликером, — презрительно выговорила Рицци, приподнимаясь на локтях.

— О, замечательно, значит, ты решила напиться конфетами? — вскинула брови Деметра, отбрасывая коробку на заваленный фантиками стол. — Винный погреб, как я понимаю, уже опустошен?

— Тебе-то какое дело? — фыркнула Рицци, вновь падая на кровать.

— И слуг ты, очевидно, уволила, чтобы никто не мешал тебе страдать, — продолжала рассуждать Деми. — Как давно в последний раз ты была в больнице у Шерла?

— Давно, — пробурчала Рицци, переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в подушку.

Секунда, и до Деметры донеслись приглушенные пьяные рыдания.

— Я такая неудачница, Деми! Думала, что после снятия проклятия с острова все наладится, и у меня тоже… Но Шерл, он… — Слова прерывались громкими всхлипами. — Я устроила себе отпуск в Лондоне и даже зарегалась в гребаном Тиндере! В Тиндере, понимаешь?!

Рицци подняла на нее покрасневшее от слез лицо, и Деми вздохнула.

— Так, мне все ясно, — сказала она. — Сейчас я спущусь вниз и поищу, есть ли из чего приготовить кофе. Потом мы приведем тебя в порядок и поедем в больницу. Вопросы?

— Только один: тебе самой-то не надоело всем помогать? — размазывая слезы, со злостью в голосе протянула Рицци.

Деметра вздохнула вновь.

* * *

Владелец главной лечебницы Нью-Авалона, мистер Флеминг, безвозмездно выделивший одну из лучших палат для безнадежного больного, с самого начала не давал насчет него никаких прогнозов. Но он был готов и дальше поддерживать жизнь Шерла Прамниона, получившего от Верховного Ковена звание героя. И Деметра была очень ему за это благодарна.

Хоть состояние Шерла не ухудшалось, оно при этом и не становилось лучше. Мужчина будто бы завис между миром живых и мертвых, не решаясь сделать шаг ни в одну из сторон. Лекари не могли ему больше ничем помочь — физически он полностью поправился. Проблема оставалась лишь в его голове.

Это подтвердила и одна из медсестер, когда Деми и Рицци зашли в холл лечебницы. В этот день там было на удивление спокойно: какая-то женщина катила старушку в инвалидном кресле, и еще трое пациентов ждали своей очереди на скамейках у стен.

— Миледи Альфано! — заулыбалась медсестра, увидев все еще раздраженную, но одетую с иголочки маркизу. — Давненько вас не было! Наш спящий красавец наверняка вас заждался. Вы знаете, ведь его никто теперь не навещает…

— Вообще никто? — безжалостно уточнила Деметра, оглядываясь на Рицци, старательно разглядывающую серый плиточный пол.

— Алана Бланшар заходила с неделю назад, и да, больше никого не было. А ведь разговоры с друзьями могли бы помочь ему к нам вернуться, — пожала плечами медсестра, поднимаясь из-за стойки регистратуры. — Я провожу вас в палату.

— Какой толк разговаривать с тем, кто тебя не слышит, — сквозь зубы процедила Рицци, отправляясь все же за ней.