* * *

Поблизости от деревни Эслип-Кинг имелось лишь одно место, в котором Деметра могла бы полноценно реализовать свою нездоровую тягу к риску. И в очередной раз она увидела его задолго до того, как подъехала ближе.

Горящий фонарь, освещавший темную дорогу, и мрачный фасад заброшенного особняка, возвышающегося за ним. Грейграунд-мэнор. Дом с приведениями, которого боялись посетители паба, взрослые мужчины. Самый подходящий аттракцион для проклятой девочки с вечными проблемами в жизни.

Огромные окна казались пустыми мертвыми глазницами, а свет, падающий снаружи, словно бы играл на битом стекле, рисуя тени на облупившихся стенах. Она легко нашла дорогу внутрь, уперев ногу в одну из статуй, украшавших цоколь, и подтянувшись, держась за карниз. Ботинком выбила остатки стекла в раме и перешагнула через нее, в следующую секунду спрыгнув на пыльный ковер.

Деми не было страшно.

Этой ночью она решила всецело довериться своему безумию, обещавшему спасение от до смерти надоевшей тоски. И маленькое приключение в духе охотников за приведениями могло стать действительно неплохим развлечением.

Деметра уже представляла, как полночи бродила бы по обветшалым коридорам, воплощениям очередного кошмарного сна, вздрагивая от каждого шороха, а после выяснила бы, что байки местных оказались лишь выдумкой, и вернулась бы домой к рассвету уставшая, но гордая и довольная собой… как вдруг действительно услышала какой-то посторонний звук.

Она вспомнила самую худшую ночь в Вайерд-хаусе, когда точно так же замерла на месте, прислушиваясь. Тогда Деми пробралась на кухню и взяла нож, надеясь, что он спасет от убийцы, не зная, что в тот момент на нее так подействовали защитные чары дома. Но разве здесь, на Вайлдханте, в старом особняке, мог скрываться тот, кто пожелал бы ей мгновенной смерти? Едва ли.

Замутненный разум явил Деметре все те опасные ситуации, в которых ей довелось побывать, и в конце концов перед глазами вспыхнула темная камера и силуэт стоявшего над ней Коула Ларивьера.

— Зря ты тогда не убил меня, братец, — пробормотала она себе под нос, возвращаясь в реальность. — Вот так окончательно и сходят с ума.

Если бы Деми знала, как плохо ей будет после долгожданной и триумфальной победы, то умоляла бы Коула добить ее, чтобы не мучилась.

Сквозь разбитое окно внутрь бывшей гостиной проникала зловещая симфония зимней ночи. Сквозняк свистел будто плач забытых душ, запертых в запустелых комнатах. Каркали вороны. Скрипели перекрытия. Не один, а целый ворох самых разных звуков наполнял собой старое здание.

И все же Деметра, пусть даже и выжившая из ума, была уверена, что посторонний, явно чуждый звук ей не померещился.

Она крадучись пошла вперед по анфиладе, преодолевая комнату за комнатой, и все больше убеждаясь в том, что когда-то абсолютно точно уже видела эти обветшалые интерьеры… И так же стремилась вперед, дальше и дальше, несмотря ни на что. Да, она не просто представляла себе кошмарный сон, она когда-то действительно видела его…

В тот самый день, когда вернулась в свой проклятый дом после злополучной вечеринки в клубе Рейвен.

Все это явно было неспроста.

Когда Деми вышла в холл, посреди которого возвышалась исполинских размеров мраморная лестница, уводящая на второй этаж, стал виден едва заметный свет, пробивающийся откуда-то сверху.

Не задумываясь ни над опасностью, ни над тем, к чему вообще могли привести ее действия, Деметра поднялась. Внезапно оказалось, что пыль, ошметки осыпавшейся штукатурки и прочий мусор перестал мешаться под ногами — его не было там вовсе. На полу имелся хоть и старый, но вполне чистый паркет, тщательно вымытый и подметенный.

Заглянув в комнаты, выходящие окнами на главный фасад, Деми увидела в них все то же запустение, но свет шел вовсе не из них.

Он шел из глубины дома, как и поведал мистер Эббот, рассказывая свою байку в пабе. И скоро выяснилось, что задние комнаты Грейграунд-мэнор, окна которых скрывались за плотной стеной дремучего леса, вовсе не выглядели заброшенными. Напротив, они были неплохо освещены и уютно обставлены. В них, очевидно, кто-то жил.

Пройдя еще чуть дальше по коридору, Деми зашла в гостиную, где ее уже ждали те самые призраки.

— Так и знала, что наша пташечка найдет нас первой, — с удовлетворением заметила сидящая в кресле Вильгельмина Спирита, отставляя на столик чашку с недопитым чаем. — От судьбы, как говорится, не уйдешь…

Деметра остановилась в дверях, разглядывая вовсе не уважаемого магистра, а сидящих рядом с ней на диване иных достопочтенных особ. Пожилую цыганку с густо подведенными глазами и цветастой шалью, и юную смуглую девушку такой дивной красоты, какую редко можно было встретить даже на обложках журналов.

— Вот это сюрприз, — проговорила Деми неприятным тоном.

Она узнала убитую Коулом Файру Спириту и ее дочь Лику, трагично погибшую невесту Дориана.

«Призраки» поместья Грейграунд, живые и во плоти, смотрели на нее едва ли не улыбаясь.

Не оставалось сомнений в том, что байка и вправду предназначалась лишь для того, чтобы запугать охочих до подобных историй деревенских жителей. Но как поступить с внезапно открывшейся правдой, Деметра не знала.

Глава 6. Клетка для соловья

— Потрудитесь объяснить, Вильгельмина, — проговорила Деметра, едва сдерживая эмоции, подступающие к горлу, как тошнота. — Зачем вы разыграли спектакль для жителей Эслип-Кинга? И как эти призраки прошлого восстали из мертвых?

Магистр снисходительно посмотрела на нее, а Файра Спирита недовольно покачала головой.

— Видно, девочка не настолько умна, — сказала цыганка, поджимая губы.

Лика молчала, разглядывая гостью с каким-то одним ей известным интересом.

— Садись поближе к огню, птичка, — радушно улыбнулась Вильгельмина наконец и указала ей на свободное место возле столика. — Зимние ночи в Грейграунд-мэнор всегда очень холодны.

Медленно проходя к камину, Деми не спускала глаз с оживших мертвецов. Файра и Лика выглядели неплохо и практически ничем не отличались от обычных людей внешне. Однако нельзя было не отметить, что их кожа до сих пор сохраняла слегка сероватый оттенок и казалась такой тонкой, что под ней просматривались сосуды и капилляры. Двигались мать и дочь тоже несколько заторможенно, словно бы с трудом вспоминали, каково это — быть живыми. И все же движения выглядели вполне скоординированными, а взгляды — здравомыслящими.

— Вам нужно было отдаленное место, где вы могли бы спрятаться, это понятно, — сказала Деметра вслух, присаживаясь на бархатный пуф. — А байка о призраках должна была отпугнуть любопытных от этого места, если бы они случайно заметили в комнатах свет.

— Моим правнучкам необходимо было научиться владеть и правильно взаимодействовать со своими новыми телами, чтобы те их не отторгали, — пояснила Вильгельмина. — Этот процесс малоприятен людскому взгляду. Мы боялись, что нас попросту не поймут или обвинят в одном из самых страшных видов темных чар, запрещенных законами Верховного Ковена.

— Вы говорите о некромантии? Но они ведь не… — Деми растерянно замолчала, не понимая, как вести себя в присутствии подобных «существ». — Я имею в виду, они ведь не мертвые, а живые. Они не выглядят так, как будто их только подняли из могил.

— Верно, мы живые, — отозвалась Лика Спирита, и Деметра удивилась тому, как приятно и мелодично звучит ее голос. — Такие же, как и ты.

— Но год назад они выглядели гораздо хуже, — добавила Вильгельмина. — Приходилось многому их учить, заново воспитывать… К счастью, процесс адаптации идет очень быстро, и все воспоминания восстанавливаются. Еще пара дней, и не останется ни одной черты, отличающей их от тебя или меня.

— Год назад… — задумчиво повторила Деми. — Чтобы оживить Дориана, мне понадобилась самая сильная на свете светлая магия. Что же пришлось сделать для этого вам, Вильгельмина?

И без того блестящие, словно отполированный черный янтарь, глаза Лики вспыхнули еще больше при упоминании имени Дориана. Заметив это и ощутив прилив ревности, которой раньше не испытывала, Деметра поспешно перевела взгляд на магистра. Вильгельмина улыбалась, не желая выдавать свои тайны.

И все же молчание ей не помогло.

— О чем это я, — протянула Деми, вспоминая события позапрошлой осени, моментально приблизившие ее к разгадке. — Ведь я же практически сама принесла вам эту силу на блюдечке. Все дело в печати «метаморфоз», не так ли? Для этого она была нужна вам на самом деле?

— А ты называла ее глупой, Файра. Нет, наша пташка гораздо умнее, чем ты думаешь, — посмеиваясь, отреагировала старая волшебница, а затем повернулась к гостье. — Все так, как ты и сказала. Мой род угас, и это очень тревожило меня, когда я жила на Эйрине. Тогда-то и нашелся способ все исправить. И все же я не плохой человек и не сделала ничего дурного. Иначе печать мне бы не подчинилась, как ты знаешь.

— По-вашему, вы можете воскрешать давно умерших людей и считать, что ничего страшного в этом нет? — в один миг взвилась Деметра, рассерженная снисходительным отношением. — Даже у такой магии обязательно должны быть последствия! Особенно у такой!