Вирджиния Браун

«Опасный маскарад»

Пролог

Новый Орлеан, штат Луизиана, 1835 год

Стояло чудесное весеннее утро 1835 года. Лоретта Аллен, совсем недавно достигшая своего шестнадцатилетия, внезапно узнала, что в ее жизни грядут основательные перемены. Оказывается, ее отец Филипп Аллен решил в корне изменить свою жизнь. Голосом, не терпящим возражений, он уведомил ее о своем твердом намерении вновь жениться, тем самым положив конец своему вдовству, затянувшемуся почти на шестнадцать лет.

Огорошенная такой новостью, Лоретта не сразу сумела справиться с охватившим ее душевным волнением и, лишь несколько успокоившись, запинаясь, переспросила:

— Так вы действительно собираетесь жениться на Карлотте?

Она приподняла подол модного атласного платья и сделала несколько шагов вперед, отчего фижмы заколыхались, словно волны от порыва ветра.

— Вот уж не думала, что вы настолько увлечены ею, отец!

Филипп Аллен чуть заметно улыбнулся, умиленно поджав и без того тонкие губы, и мягко заметил:

— Душа моя, мужчина должен иметь супругу! Мой траур по твоей безвременно усопшей матери затянулся едва ли не на полтора десятилетия.

— Но почему вы хотите жениться непременно на Карлотте? — воскликнула Лоретта, в отчаянии сжимая пальцами шуршащую ткань. — Вы с ней такие разные, папа! И вдобавок она плохо относится ко мне. Только не говорите, что вам это неизвестно!

В огромных янтарных глазах девушки сверкнули слезы, ее верхняя губа предательски задрожала. Филипп поспешил обнять ее и успокаивающе погладил по белокурой головке.

Его бедная прекрасная дочь пока еще ровным счетом ничего не понимала в потребностях мужчин, однако рано или поздно она должна прозреть. Филипп произнес мысленно молитву, пожелав ей встретить человека, способного не только любить ее, но и наставлять. Приподняв пальцем ее упрямый подбородок, он тихо произнес, глядя в ее глаза, переполненные слезами:

— Ты сама не раз давала Карлотте повод выказывать неудовлетворение твоим поведением, Лора! Тебе не помешало бы поучиться у нее приличным манерам. Воспитанная в строгости, она была потрясена некоторыми твоими выходками! Я полагаю, что, будь ты более дисциплинированной девушкой…

— О нет! — Лора гневно сверкнула тотчас же прояснившимися глазами. — Я не намерена уподобляться вашей святоше, прикидывающейся набожной простушкой. А от ее родственников, похожих на черных ворон в своих длинных темных платьях и вуалях, меня просто тошнит! Они и слышать не желают ни о моде, ни о других красивых вещах! Вы хотите, чтобы я стала похожа на них и загубила свою молодость, папа? Если так, тогда…

— Лоретта! — резко одернул ее отец. — Не смей оскорблять свою будущую мачеху! Потрудись держать язычок за зубами и соблюдать правила приличия хотя бы в моем присутствии. Я не собираюсь потворствовать твоему безнравственному поведению!

— Простите, отец! — потупившись, пролепетала девушка. — Я погорячилась.

Она не осмелилась оторвать взгляда от ковра, до тех пор пока отец не закончил излагать ей свои планы относительно вступления в брак и требования к ее поведению.

— И немедленно прекрати скакать верхом на лошади и брать уроки фехтования! — воскликнул в завершение своего монолога Филипп Аллен.

Взглянув на дочь, он вновь увидел, как она упрямо вскинула белокурую головку, и мысленно приготовился к ее ответной гневной тираде, которая не замедлила последовать. Прищурив кошачьи глаза, обрамленные длинными ресницами, и сразу же став похожей на свою покойную мать Франсуазу, Лора заявила:

— Что вы сказали, папа? Вы хотите, чтобы я отказалась от своих любимых занятий ради вашей излишне чувствительной притворщицы? Нет, этому не бывать! Да как вы можете требовать, чтобы я отказалась от верховой езды и фехтования ради Карлотты! Пусть я была и не права, когда позволила месье Жильберу Розьеру уговорить меня участвовать в турнире, переодевшись в мужское платье, однако это не означает, что…

— Довольно, Лоретта! — прикрикнул на нее отец. — Ты должна отказаться от подобных рискованных авантюр! Если по городу поползут сплетни, что ты замешана в такого рода опасных забавах, твоей репутации будет нанесен непоправимый урон. До поры я проявлял определенную снисходительность к твоим мольбам. Ты взрослая девушка и должна вести себя достойно. Тем более теперь, когда я собираюсь жениться.

Лора закусила нижнюю губу, с горечью подумав, что отец прав: ее счастливая жизнь, полная невинных игр, закончилась, и теперь все резко переменится. Тяжелый вздох невольно вырвался из ее груди, и по щеке побежала слеза.

Тревожное предчувствие не обмануло Лоретту, вскоре все в их доме действительно круто изменилось. Всего в течение месяца Карлотта Санчес-и-Альварадо перестроила на свой лад весь их жизненный уклад. Свобода действий, которой ранее пользовалась Лоретта, теперь ограничивалась строгими рамками правил приличия. По мере приближения бракосочетания напряженность в их просторном особняке на улице Ройяль, куда начали съезжаться гости, заметно усиливалась.

— Не понимаю, почему отец решил жениться на этой холодной рыбине! — в сердцах воскликнула в один из пасмурных дней Лора, глядя из окна своей спальни на мокрую мостовую. — Она такая высокомерная! Такая чопорная!

— Ах, моя бедная крошка! — сочувственно промолвила грудным бархатистым голосом ее нянька Изабо Лотрек. — Ты настолько привыкла, что твой папа принадлежит одной тебе. Я уверена, ты встретила бы в штыки любую его избранницу.

Лора резко обернулась, обожгла няньку гневным взглядом и проговорила, упрямо вскинув подбородок:

— Неправда!

Изабо мягко улыбнулась ей в ответ, ее доброе лицо цвета молочного шоколада оставалось невозмутимым. Знавшая свою воспитанницу с пеленок, она привыкла к ее вспышкам ярости и всплескам раздражительности. Теперь, когда Лоретта повзрослела, няня уже не реагировала на них столь же остро, как в пору ее детства. Разумеется, Лоретта больше не бросалась на пол и не сучила ножками в истерическом припадке, визжа так, что у всей прислуги звенело в ушах. Однако полностью владеть своими чувствами девушка так и не научилась, хотя Изабо непрестанно пыталась внушить ей, что свой гнев лучше выражать словами, а не дикими поступками вроде швыряния в стену зеркала или разбивания вазы об пол.

— Впрочем, — промолвила Лора, слегка остыв, — в твоих словах, возможно, имеется толика истины.

Изабо кивнула и продолжала просмотр платьев, висевших в большом гардеробе, время от времени бросая испытующие взгляды в сторону своей воспитанницы, которая то смотрела в окно, то принималась расхаживать по комнате, то останавливалась возле камина. Пламя лениво лизало потрескивающие поленья, дождь барабанил по стеклам, мудрая няня помалкивала, и в результате Лоретта утихомирилась и вымолвила, сев на диванчик:

— Ради спокойствия своего дорогого папы я постараюсь вести себя с ней достойно. Однако я не намерена ее любить. Ведь я свободна в своих чувствах, верно?

— Конечно, моя славная малышка! — согласилась Изабо. — Никто не вправе принудить тебя к этому.

— Надеюсь, что ее родственники не задержатся здесь надолго, — с тяжелым вздохом выговорила Лора.

— Я тоже так думаю, — подтвердила Изабо, взглянув на нее исподлобья. — Вскоре после свадьбы все они уберутся восвояси.

Лора кивнула, подперла подбородок ладонью и со вздохом добавила:

— Они так быстро тараторят между собой по-испански, что я с большим трудом улавливаю смысл их разговоров. И все они имеют скверную привычку таращить на меня свои черные глаза, словно бы у меня две головы, и совать свои длинные носы в мои дела. Да какое они имеют право делать мне замечания по поводу фасонов моих платьев! Не говоря уже о том, чтобы упрекать меня в чрезмерном увлечении румянами и помадой: дескать, красятся только дамы легкомысленного поведения!

Лоретта возмущенно фыркнула и передернула плечами.

Изабо, пряча улыбку, заметила:

— Возможно, в Испании добропорядочным девицам и запрещается искусственно подчеркивать свою красоту, но здесь, в Новом Орлеане, насколько мне известно, порядки иные, поэтому многие креолки следуют веяниям моды.

— Например, ты сама, Изабо! — расхохоталась Лора.

— Тише! — остановила ее нянька и, погладив руками светло-зеленую парчу своего платья, не без самодовольства подтвердила: — Да, я понимаю толк в моде в отличие от некоторых светских дам, предпочитающих носить одежду из муслина и не желающих даже слышать о фижмах.

Лора рассмеялась, злобно прищурившись:

— Надеюсь, эти старые вороны не изменят своего представления о современных фасонах, побывав в Калифорнии.

— Можешь не сомневаться, моя славная малышка, в такой дыре, как Калифорния, они наверняка ничего не узнают о новой моде, — заверила ее няня. — В этом штате живут ограниченные люди, далекие от новшеств цивилизованного общества.

— И охота им тащиться в такую даль из-за какой-то свадьбы! — воскликнула Лоретта.

Изабо сочла полезным напомнить ей, что родственники Карлотты совсем недавно предприняли еще более дальнее путешествие — в Испанию, на родину своих предков. Следовательно, они легки на подъем и не страшатся больших расстояний. Лора хмыкнула и вскинула брови, а ее смуглолицая нянька пожевала губами и добавила:

— Осмелюсь также обратить твое внимание, деточка, что сеньорита Альварадо всю свою жизнь провела в Калифорнии, а в Новый Орлеан приехала, чтобы погостить у своего отца и получше узнать городские порядки и новые веяния. Однако в душе она так и осталась провинциалкой.

— И надо же было ей привлечь к себе внимание моего папочки! — с горечью заключила Лоретта. — Какая досада, что она задержалась в нашем городе! Теперь я вынуждена терпеть неудобства…

Вновь охваченная волнением, Лора вскочила с диванчика и подошла к окну, из которого открывался вид на перекресток улиц Дюмен и Ройяль, а также тенистый дворик, огороженный изящной чугунной балюстрадой. Ранней весной, когда появлялась зеленая листва на деревьях и расцветали декоративные растения на клумбах, воздух насыщался сладковатым ароматом, от которого у Лоретты трепетало сердце и кружилась голова. Она обожала этот коварный весенний запах, особенно явственно ощущавшийся после дождя, и сейчас ей вдруг захотелось впустить его в комнату. Она распахнула окно и с наслаждением подставила лицо сырому порывистому ветру. Но Изабо поспешно захлопнула оконные створки и недовольно пробурчала:

— Тебе не терпится простудиться, моя глупенькая малышка? Соскучилась по насморку, лихорадке и кашлю? Хочешь слечь в постель и проболеть неделю, а то и месяц? Сколько раз я должна повторять, что сырость вредна и чрезмерно опасна для хрупких юных созданий? Да и мне, старухе, она тоже не нужна, ведь от нее одни только хвори!

Лоретта отошла от окна к камину, потопталась возле него, пытаясь обуздать проснувшийся в душе бунтарский дух, повернулась лицом к няне и, пронзив ее своим дерзким взглядом, возвестила:

— Пожалуй, я прогуляюсь до Биржевого проезда. Променад излечит меня от хандры.

— Но ведь отец строго-настрого запретил тебе наведываться туда! — предупредила Изабо.

— Неправда! Он запретил мне брать уроки фехтования, но не навещать месье Розьера!

Пожав плечами, Изабо недовольно пробурчала:

— Приличной девушке не подобает общаться с повесами из низших сословий, подобными твоему учителю фехтования. Не понимаю, почему твой отец такое допускает!

— Хватит, няня! — поморщилась Лоретта. — Лучше помоги мне переодеться!

Продолжая ворчать, служанка начала расшнуровывать ее корсет. Помогая своей воспитаннице облачиться в свежее платье, Изабо подумала, что дамские прелести Лоретты чересчур выразительны, чтобы их обладательница позволяла себе дразнить ими горячих молодых креолов, с которыми она по своему легкомыслию общалась. Красота быстро созревшей Лоры не могла не привлечь внимания городских повес: уж слишком соблазнительными были ее пухлые алые губки, лукавые глазки, румяные щечки и золотистые локоны! Любуясь ими, даже благовоспитанному юноше трудно совладать с греховными мыслями. А вдруг ее заприметит закоренелый негодяй? Тогда не миновать беды. Умелый обольститель в конце концов заманит ее в свои амурные сети, и репутация невинной Лоретты будет навсегда погублена.

Изабо тяжело вздохнула, не осмеливаясь пойти дальше в своих предположениях о возможных печальных последствиях грехопадения своей воспитанницы, и подумала, что надзор со стороны строгой мачехи девчонке, может быть, и не помешает. Иначе вольнодумец Жильбер Розьер собьет ее с праведного пути. И почему только Филипп Аллен позволяет своей единственной дочери свободно прогуливаться по Новому Орлеану?

— В последнее время папа стал чересчур рассеян, — пролепетала Лоретта, словно угадав мысли старой няньки.

— Это не делает ему чести! — немедленно парировала Изабо, затягивая корсет у нее на спине. — Имея такую дочь, как ты, ему нужно постоянно быть начеку, иначе не миновать беды!

— Мне кажется, что моя свобода закончится, как только здесь обоснуется Карлотта, вот тогда уж мне вряд ли удастся выйти в город одной. До свадьбы осталось уже совсем немного времени, и я намерена воспользоваться им сполна! — заявила Лора и так многозначительно посмотрела на Изабо, что та не решилась ей возражать. Однако доставая из гардероба тяжелый плащ, Изабо все-таки не выдержала и пробурчала:

— И все же носиться по Новому Орлеану, словно дочка какого-нибудь портового грузчика, — занятие весьма недостойное. А вдруг тебя кто-нибудь случайно увидит? К примеру, твоя тетушка Аннетта?

При упоминании горячо любимой ею сестры покойной матери Лоретта задумчиво наморщила лобик, однако тотчас же передернула по своему обыкновению плечиками и отозвалась:

— Она решит, что я иду на базар, вот и все! Пожалуйста, не отвлекайся, Изабо, иначе я не застану месье Розьера. Если тебе нездоровится, я попрошу Гаспара проводить меня к нему.

— От этого старого дурня проку что от его сивого мерина. Он же кучер, а не гувернер, — ответила Изабо и торопливо накинула плащ на плечи.

Лора звонко рассмеялась и быстро направилась к дверям. Хорошее настроение уже не покидало ее на протяжении всей поездки в закрытом экипаже до Биржевого проезда, хотя за окнами и моросил дождь. По прибытии на место кучер Гаспар осторожно слез с козел и направился к парадному входу дома докладывать о прибытии своей госпожи. Вскоре он, однако, вернулся, помрачневший и явно чем-то озабоченный, и молча протянул Лоретте листок бумаги.

— Что это? — спросила она и, пробежав текст записки, приколотой, очевидно, к двери булавкой, велела Гаспару везти ее в Дубовую рощу.

— В Дубовую рощу? — испуганно переспросила Изабо. — Ты сошла с ума, деточка? Там ведь проклятое Богом место!

— Я в своем уме. Живее, Гаспар! — повторила свой приказ Лора, и старый кучер, недовольно кряхтя, стал снова вскарабкиваться на козлы.

Изабо обиженно поджала губы и нахмурилась, однако Лора делала вид, что не замечает ее осуждающего взгляда. В конце концов, ничего предосудительного в ее желании понаблюдать за поединком не было. Весь город знал, что в Дубовой роще проводятся наиболее впечатляющие дуэли, и раз Жильбер Розьер счел необходимым уведомить своих возможных гостей о намерении продемонстрировать им свое искусство фехтования в честном поединке, значит, она обязательно должна увидеть его своими глазами. В победе своего учителя она не сомневалась.

Однако прибыв на место проведения дуэли, Лоретта быстро сообразила, что на сей раз Жильберу Розьеру попался достойный противник. Он держался очень хладнокровно и с легкостью парировал выпады Розьера, нанося ему опасные ответные удары. Из пореза на левой руке Розьера сочилась кровь, его лицо было сосредоточенным и мрачным. Мокрая земля осложняла поединок, но противник учителя фехтования двигался с ловкостью кошки, не обращая внимания на усиливающийся дождь.

Нервно сжимая и разжимая ладони, обтянутые перчатками, Лора с волнением наблюдала удивительную схватку, проходившую под сенью раскидистых вековых дубов. Невысокий и жилистый, Жильбер Розьер проявлял завидное мужество и сноровку, пытаясь обмануть своего соперника и выбить рапиру у него из руки. Но тот умело уклонялся от острого клинка его шпаги и стремительно переходил в контратаку, передвигаясь по поляне с поразительной для своего высокого роста и крупного телосложения грациозностью. Его черные волосы прилипли ко лбу, рот исказился в злодейском оскале. Он явно издевался над соперником, время от времени насмешливо спрашивая:

— Вы не устали, месье Розьер? Если желаете, мы можем сделать перерыв…

— Изволите шутить? — кричал ему в ответ Жильбер, сверкая разъяренными глазами, и тотчас же делал опасный выпад. Но его противник уходил от жалящей шпаги с проворством пантеры и наносил месье Розьеру новое легкое ранение.

Лоретта испуганно вскрикивала при этом, а Изабо крестилась и все сильнее мрачнела.

— Может быть, закончим наш поединок? — предложил французу его противник.

— Об этом не может быть и речи, месье! — ответил гордый Жильбер, вымучив улыбку. Однако подбежавшие к нему секунданты настояли на перерыве в дуэли и стали перевязывать ему раны.

Противник Жильбера, очевидно, американец, с невозмутимым видом ожидал, пока француз даст ему знак возобновить поединок. Промокшая насквозь белая рубашка незнакомца прилипла к его мускулистому телу, в черных длинных волосах сверкали капли. Наконец Жильбер вышел на площадку и заявил, что он готов продолжить бой. Лора заметила, что его лицо сильно побледнело, а в глазах застыла боль. По спине девушки пробежала дрожь, она закусила нижнюю губу и впилась взглядом в дуэлянтов. Мужчины осторожно маневрировали по мокрой и скользкой поляне, не сводя друг с друга глаз. Едва не упав, они произвели обмен ударами и вновь начали двигаться по кругу. Увлеченная созерцанием захватывающего поединка, Лора даже не услышала, как Изабо отдала Гаспару приказ трогать экипаж с места.

— Стой! — крикнула Лора, но кучер уже хлестнул лошадь.

— Я не допущу, чтобы ты стала свидетелем нелепой гибели одного из этих глупцов! — воскликнула Изабо. — Ведь будет жуткий скандал!

— Но мне нужно знать, кто из них победит! — воскликнула Лоретта. — Останови экипаж, Гаспар!

Однако карета уже мчалась по дороге, унося свою неосмотрительную хозяйку все дальше и дальше от опасного места.

Кейд Колдуэлл, все еще мокрый после дуэли под дождем, влетел в свой дом на улице Ройяль, проклиная непогоду и свою злосчастную судьбу, и, к своему глубочайшему разочарованию, обнаружил, что его дожидается там Сесиль. Воистину беда не приходит одна! Какого рожна ей от него надо? Мало ей тех неприятностей, которые она уже навлекла на него? И дернул же его черт завязать с ней любовную интрижку! Да знай он наперед, чем она для него обернется, он бы не подпустил ее к себе на пушечный выстрел! Вот к чему порой приводит мужчину неосмотрительность в выборе любовниц! Однако ж чертовка так хороша собой, что способна вогнать в грех любого добропорядочного джентльмена, подумал Кейд, скользнув взглядом по ее дамским прелестям, едва прикрытым тончайшим шелковым пеньюаром.

— Что вам угодно? — с плохо скрытым раздражением спросил он хриплым голосом, швырнув на стол насквозь промокшую шляпу и подходя к зажженному камину. Одежда прилипла к его телу, и потому непроизвольная бурная реакция его молодого и сильного организма на коварную соблазнительницу тотчас же стала очевидна.