Ева видела, что мать скрывает улыбку, и поняла, что та знала об омеле. Сьюзен с радостью бросилась в объятия мужа. Поцелуй длился минуты две. Она взглянула на него:

— Ты помнишь наше первое Рождество?

— Я люблю тебя сейчас даже больше, чем тогда, — проговорил он, целуя ее в голову.

— У нас не было ни дома, ни денег; я была беременна Стивеном, а тебя только что послали за океан.

— И что только ты во мне нашла? — спросил отец с озорным огоньком в глазах.

— Я была так влюблена в тебя, что не могла рассуждать разумно, мой летунчик.

Тед прижал Сьюзен к себе.

— Но все-таки за что ты полюбила меня? — настаивал он.

— За твою силу. Ты был моей скалой. Я чувствовала себя в безопасности. Даже несмотря на то, что у нас почти ничего не было, я не боялась поехать с тобой на край света.

Он снова поцеловал ее.

— Это самые приятные слова, которые кто-либо говорил мне.

— Это правда, Тед. Ты внушаешь уверенность. А теперь твоя очередь. Что ты нашел во мне?

— Ты же у меня красавица, и ты была готова мне все отдать. Я сделал правильный выбор. Мы все еще любим друг друга, правда?

— Как страстные любовники, — рассмеялась она.

— Ты думаешь, что у Евы серьезно с Тревором Беннетом? — Думаю, да.

— Она хочет выйти за него замуж? — спросил он, развешивая фонарики.

— Он тебе не нравится?

— Да нет, нравится, но мне кажется, он для Евы не подходит.

«Почему?» — возмутилась Ева, но они не слышали ее. Ева поняла, что она невидима. Ее родители не знали, что она находится с ними в комнате.

— Он один из этих чувствительных пай-мальчиков. Дунешь — рассыплется. Он даже преподает на курсах, где мужчины знакомятся со своей женской половиной.

Сьюзен засмеялась.

— Ты не веришь, что у тебя есть женская половина?

— Черт возьми, если бы я верил, то забросил бы ее куда-нибудь подальше.

— Ты слишком переживаешь из-за Евы. Она больше не твоя малышка.

— Да, я знаю. Ева просто пыль в глаза пускает. Самостоятельная, независимая… А на самом деле она очень ранима.

«Как он догадался?» — удивилась Ева.

— И не сомневайся, она останется моей малышкой, пока я не передам ее настоящему мужчине.

— Ева хорошо знает, что ей надо. И помни: это ее выбор, а не твой, милый летунчик.

Тед усмехнулся:

— Я просто хочу, чтобы у нее был быстрый взлет, как у нас с тобой.

Сон кончился. Ева была уже не дома. Она находилась в холодной тьме, в глубокой воде и отчаянно искала скалу.

Глава 4

Клинт Келли перестал дышать, когда увидел движущуюся тень. Он прождал в засаде два часа, зная, что они придут. Олени любили яблоки. Приблизившись к дереву, тень разделилась на три части. Он выбрал цель — молодого самца, затем поднял винтовку и спустил курок. Два оленя убежали, обрушив лавину снега с прогнувшихся веток, но третий упал. Клинт едва чувствовал ноги: так они онемели. Он потоптался несколько минут на месте, потом взвалил тушу на плечи. Теперь еда у них была. Дело за топливом. Последние два часа все его мысли были о Еве. Клинт знал, что от стресса она оправится. Но девушка наглоталась воды из пруда. Микробы могли вызвать серьезное заболевание, если не погибли от низкой температуры. Клинт поймал себя на том, что не может думать о Еве только как о жертве несчастного случая. Бесполезно было лгать себе: он находил Еву Барлоу чрезвычайно привлекательной, несмотря на то, что они были очень разными. А может быть, именно из-за этого. Она была для Клинта чем-то новым: независимая самоуверенная, даже агрессивная. Совершенно не похожая на женщин, которые липли к нему, с которыми он до сих пор встречался.

Она волновала его. Под внешним лоском он нашел в ней подлинную человечность и чистоту, женщину от Бога. Его мысли становились все более интимными. Он вспоминал массаж, который делал Ева, и, как старался не думать о ней как о женщине, теперь, однако, он оживил в памяти каждое свое прикосновение к ней. Ева была льдом, а он огнем — горючая смесь! Ее тело обладало самыми прекрасными формами, которые он когда-либо видел и до которых дотрагивался. У нее было все для искушения мужчины: роскошные волосы, шелковистая кожа, соски как розовые бутоны и высокое лоно, покрытое курчавым пушком. И длинные красивые ноги.

В гараже Клинт с помощью топора и охотничьего ножа освежевал тушу и подвесил ее на крюк. К тому времени как он закончил, ему стало теплее. Он с грустью посмотрел в угол, где обычно сваливают вязанки дров. Здесь остались только щепки.

Он увидел доску с надписью «Вечнозеленая земля» — значит, под глубоким снегом должна быть лужайка. Доска на топку не годилась, но могла понадобиться еще для чего-нибудь. А сейчас надо срубить дерево. Доску он использует в качестве салазок и попробует подтащить ствол дерева к гаражу. А там он расколет его на поленья. Он огляделся в поисках веревки, но вспомнил, что она все еще около полыньи вместе с лестницей. «Высохли мозги», — вспомнил он насмешку Евы. Возможно, она была права, подумал он, усмехнувшись.

Ева вздрогнула и проснулась. Сначала она не могла понять, где находится. Потом вспомнила, что ее вытащили из пруда и принесли сюда. В комнате было тихо, темно и очень холодно. На какое-то мгновение ее охватила паника. Неужели он ушел и оставил ее здесь одну? Неужели бросил ее? Но она сразу же рассмеялась собственной глупости. Клинт Келли — не из тех, кто оставляет людей в беде. Он спас ее из ледяной могилы и, наверное, ушел за дровами. Опасность быть занесенным снегом придала бы только остроту его ощущениям. В животе у Евы урчало. Есть хотелось ужасно. Она попыталась сесть, но поняла, что у нее нет сил. Девушка откинулась на подушку, натянула одеяло до самого подбородка и закрыла глаза. Клинт обо всем позаботится.

Работа лесоруба оказалась труднее, чем предполагал Клинт. Ни одно из деревьев даже не закачалось, несмотря на то, что он изо всех сил давил на них плечом. Он выбрал деревце поменьше, приставил к нему лестницу и стал стучать топором, пока не повалил его.

Он знал, что из твердой древесины получается отличная мебель, и при других обстоятельствах было бы святотатством сжигать ее. Но она была им нужна. Дерево горит долго и. дает много тепла.

Как Клинт ни старался, он не мог поднять ствол дерева. Глупо было зря тратить силы. После минутного размышления он еще раз нашел применение веревке. Привязал ее к стволу, перекинул другой конец через балку сарая и применил в качестве блока для подъема бревна на доску.

Обвязавшись веревкой, он потащил самодельные сани по снегу. Совсем как в прошлые века, он тащит домой юлог [Большое полено, сжигаемое в сочельник.], с той лишь разницей, что приходится делать это одному.

Клинт отдышался и принялся колоть дрова. Затем он неслышно вошел в комнату — посмотреть, как там Ева. Хотя ему было жарко после тяжелого труда, Клинт сразу понял, что в комнате слишком холодно для Евы. Он наклонился над ней. Услышал ее ровное дыхание и увидел на щеках румянец. Приложил ладонь к ее лбу — температуры не было. Стоя над ней, он чувствовал себя собственником. Кто этот тип Тревор, который хочет жениться на Еве? Но он уж точно не сумеет подарить ей кольцо к Рождеству. Было за полночь, наступал канун Рождества.

Клинт потянулся, думая о дровах, которые еще предстояло наколоть, но, как ни странно, он знал, что сегодня не хотел бы оказаться больше нигде на свете.

Следующие три часа Клинт распиливал дерево на огромные круги и раскалывал их на поленья. Он сделал передышку только один раз, чтобы разжечь огонь гостиной. Обливаясь потом, он поклялся, что, во-первых, купит для нового дома бензопилу, а во-вторых — колун. Он потянулся и зевнул. Еда! Его тело нуждалось в горючем. Клинт отрезал несколько тонких кусков оленины и пошел за сковородой. Он поставил ее на огонь, положил дольки яблок между кусками мяса и сел на скамейку перед камином.

— М-мм… пахнет божественно.

Клинт повернулся. Ева потянулась и открыла глаза.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Хочется есть, — ответила она, взглянув на сковороду. — Спасибо, что приготовили мне завтрак, — поддразнила она его. — А что собираетесь есть вы?

Он засмеялся, но предупредил:

— Вам нельзя много есть, иначе будет плохо.

Он взглянул на нее.

— Не смотрите на меня! Я знаю, что выгляжу страшилищем.

Клинт был так рад, что у нее нет жара, что позволил ей съесть все мясо, и приготовил другую порцию себе. Он нашел ей тарелку и отнес пустую сковороду в гараж. Когда он вернулся, Ева сказала:

— Восхитительно! Что это было?

— Мясо.

— Какое мясо?

— Оленина.

Она умолкла, но продолжала жевать. «Он пошел охотиться вчера вечером, пока я спала». Ева взглянула на камин. «Я проснулась около двух часов. Огонь почти потух. Значит, он нарубил дров после того, как убил оленя. Он не спал всю ночь!»

На Еву произвело сильное впечатление то, что Клинт сделал для нее. С того момента как она подверглась такой ужасной опасности, ее отношение к этому человеку изменилось. Она испытывала к нему огромную благодарность. Он спас ей жизнь, принес в дом, согрел, накормил. Ей не пришлось и пальцем пошевелить. Но Ева испытывала нечто большее, чем благодарность, чем уважение и восхищение. Что же это было? Она задумалась. И тут, словно вспышка молнии, ее осенила мысль: то, что она чувствует, было желанием! Она хотела его.

Она положила вилку. Черт возьми, он не должен ни о чем догадаться!

— Что-то не так с едой?

— Нужна соль… А вы могли бы побриться, — сказала она, желая скрыть свои чувства.

По его глазам Ева увидела, что ее замечание позабавило Клинта.

— Неблагодарная девчонка, — пробормотал он, усмехаясь.

— Почему вы всегда смеетесь надо мной?

— Потому что вы обманщица.

— Это еще почему?

— Вы хотите, чтобы мир думал, что вы всезнающая, самостоятельная, современная женщина, но это все мишура. Стоит поскоблить — и вы окажетесь маленькой девочкой, которая нуждается в заботливом мужчине. Девочка, возможно, из преисподней, но тем не менее…

— Вы ошибаетесь, — перебила Ева.

— Нет. Ваша одежда выдает вас.

— Моя одежда? — Она вдруг поняла, что под одеялом на ней ничего нет.

— Кейс и деловой костюм создают ложное впечатление. Как только я их убрал, что я обнаружил? Самое женственное белье, которое когда-либо видел. Это не только секрет полишинеля, это секрет Евы.

— Безумец.

Клинт почесал в затылке.

— У меня поехала крыша с тех пор, как мой отец…

— Сбил из пистолета яблоко с вашей головы, — закончила она.

Внезапно она захохотала. Клинт тоже засмеялся.

— Мне нравится, как вы смеетесь, — сказал он. — Вам это идет. Вам следует распускать волосы и почаще радоваться.

Радоваться? Не говорите глупостей. У меня так давно не было радостей, что я забыла, как это делается.

— Я мог бы вас научить.

Она потупилась. Клинт почувствовал дьявольское искушение.

— В моем положении это было бы уже слишком. Я и так заставила вас работать всю ночь напролет.

— Я мог бы научить вас и другим… положениям.

Она вздернула подбородок. Зеленые глаза встретились с синими.

— Держу пари, что могли бы.

Клинт боролся с желанием заключить ее в объятия. Его потребность попробовать ее на вкус была столь велика, что он должен был отодвинуться от нее. Он не мог заняться с ней любовью прямо сейчас — это бы означало воспользоваться ее беспомощностью. Когда он займется с ней любовью — а он знал, что займется, — то хотел, чтобы она была в состоянии дать ему не меньше удовольствия, чем получит.

— Мне нужно что-нибудь надеть. — Она посмотрела на кучу красного тряпья на камине. Тряпье когда-то было костюмом от Альфреда Санга.

— Я поищу что-нибудь, — предложил Клинт.

В тот момент, когда он исчез наверху, она натянула на себя бюстгальтер и короткую атласную нижнюю юбку, засунула колготки под красные тряпки и снова закуталась в одеяло.

— Боюсь, что улов невелик. — Клинт показал ей красные рейтузы и толстые лыжные носки. — Вот возьмите еще мою рубашку.

Он скинул жилет и рубашку. Взгляд Евы скользнул по широкой мускулистой груди, покрытой густыми черными волосами. Он снова надел кожаную жилетку.

Она не могла отвести от него глаз.

— Как вам удалось сохранить такую великолепную форму? — спросила она с удивлением.

— Только благодаря моей работе и моему хобби.

«Незачем спрашивать, не будет ли ему холодно. Люди вроде него не чувствуют холода». Он был похож на человека с рекламы «Мальборо».

— Я принесу еще дров, а вы одевайтесь, — деликатно предложил он. — В ванной есть вода, но холодная. Не стойте долго под душем.

Ева была рада, что вчера, когда они пошли осматривать участок, оставила в доме вместе с кейсом и свою сумочку. Она приняла душ и натянула рейтузы под нижнюю юбку. Ева уныло посмотрела в зеркало. Она выглядела как пугало из старого телевизионного фильма «Иго-го».

Она надела синюю шерстяную рубашку Клинта. Ее окутал запах мужского тела. Он представлял собой сочетание яблочного аромата с дымком костра и потом и был таким опьяняющим…

Она натянула толстые носки и провела расческой по волосам. Как ни странно, прическа ее не испортилась. Волосы только сильнее завились. Из косметики у нее с собой была только помада. Ева выбирала ее в тон костюму, теперь она оказалась в тон рейтузам. Когда она вышла из ванны, Клинт уже вернулся. Ева быстро сказала:

— Пойдемте порыщем по дому, не наткнемся ли на что-нибудь, что сможет нам пригодиться.

Он улыбнулся:

— Вы не только красивы, но и умны.

На кухне он открыл буфет и показал ей спрятанное сокровище.

— Это генератор. Я отсифонил бензин из машины, так что у нас будет электричество. Но придется экономить. Сегодня вечером, когда стемнеет, мы сможем зажечь свет, включить плиту, чтобы что-нибудь приготовить, и, возможно, послушать прогноз погоды по радио.

Ева состроила гримаску:

— Вы не только красивы, но и необыкновенно умны.

В кухонных шкафчиках они нашли все разнообразие котелков и сковородок, которое только можно было себе представить. Там были фарфоровая и серебряная посуда, стаканы и кружки, ложки и вилки, но почти ничего съестного. Им попалась полка с огромным количеством различных трав и специй, коробка свечей, рулон фольги, пачка салфеток в форме сердечка со Дня Святого Валентина и пакет с сухими соками. В последнем шкафу они нашли полбанки растворимого кофе. Для Евы и Клинта это было все равно, что найти золотой самородок в заброшенной шахте.

— Кофе! — закричали они оба.

Клинт налил воды в чайник и поставил на огонь. Ева положила по чайной ложке волшебного коричневого порошка в кружки, затем они сели у камина и, затаив дыхание, ждали, когда закипит вода.

— Говорят, что предвкушение счастья лучше самого счастья, — заметила Ева.

— Не верьте этому. — Его голос был таким низким. Ева поняла, что Клинт ждет не только кофе, и по ее спине пробежали мурашки.

Когда он налил в кружку кипяток, Ева закрыла глаза и втянула в себя аромат кофе. Клинту это показалось чувственным жестом, выдававшим ее страстность во всем. Когда он добавил каплю виски в свой кофе, она протянула свою кружку. Попробовав, она закатила глаза:

— О Боже, это лучше, чем секс!

Клинт рассмеялся:

— Если вам так кажется, значит, у вас были очень неумелые любовники, Ева Барлоу.

Она задумалась. Еще вчера она бы с пеной у рта доказывала, что после суток, проведенных с Клинтом Келли, ее отношение к жизни не изменилось. А сейчас? Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Я думаю, вам пора принять холодный душ.

Клинт знал, что вряд ли холодный душ сможет остудить закипавшее в нем желание. Может быть, нырнуть в прорубь? Но тут он вспомнил о рыбалке и взял пальто.

— Куда вы идете?

— Проверить удочку…

«С какой стати она заговорила о сексе?» Должно быть, она была не в своем уме. Затем вспомнила, что где-то читала, что плененные женщины всегда влюбляются в своих похитителей. Это был своего рода синдром.

Но Клинт Келли не похищал ее. Сценарий похищения был ее собственной фантазией. «Перестань обманывать себя. Он самый привлекательный мужчина, которого ты встречала в жизни. И без сомнения, ты ему очень нравишься».

Глава 5

Клинт захватил топор. Лунка, вероятно, замерзла, и придется ее снова прорубать. Снег все шел и шел. Казалось, он никогда не кончится.

Он направился по тропе от дерева, внимательно следя за тем, чтобы не идти по льду. Открыв лунку, он увидел там двух карпов. Клинт осторожно снял их и поставил удочку обратно.

Глаза Евы расширились, когда она увидела рыбу.

— Вы волшебник!

Он поднял рыб над головой:

— Фокус-покус-карповокус.

Она пошла с ним на кухню и зачарованно наблюдала, как он чистил и разделывал карпов.

— А вот теперь примем душ.

Когда Клинт вышел из ванной, Ева заметила, как вьются его мокрые волосы. Он не мог побриться, и сине-черная щетина на подбородке добавляла ему мужественности. Ева с трудом отвела от него взгляд.

Она достала фольгу. Они долго выбирали приправы. От обилия специй у них разбежались глаза. Наконец они остановились на кервеле, базилике и сушеной петрушке. Затем Клинт завернул в фольгу рыбу и положил между тлеющими углями.

Когда дразнящий аромат поплыл по комнате, они оба поняли, насколько голодны.

— У меня текут слюнки, — призналась Ева.

Взгляд Клинта скользнул по ее рту.

— У меня тоже.

По его тону Ева поняла, что он имеет в виду. Она терпеливо ждала, пока рыба будет готова, но ей вдруг показалось, что та подгорает. Они оба бросились к камину. Ева вытащила фольгу из огня, но обожглась. Вскрикнув, поспешно сунула рыбу Клинту. Он положил фольгу на каминную плиту и взял ее руки в свои. На его лице была написана нежность, когда он осматривал ее пальцы.

— Все хорошо, я не сильно обожглась.

«По крайней мере, пока», — добавила Ева мысленно, почувствовав, как его тепло передается ее рукам и бежит вверх к плечам. Он отпустил ее руки, но не ее сердце.

Карп был невероятно вкусен. Пища богов.

— Я одна умяла целую рыбину! — воскликнула Ева.

— Ваше тело нуждается в пище. Я смастерю решетку и поджарю нам на ужин оленину.

— Я очень благодарна вам, Клинт Келли.

— Почему у меня такое ощущение, что вы хотите добавить «но»?

— Вы догадливы. Нам нужно перейти к делу.

Какое-то мгновение Клинт не мог понять, к какому делу. Она заставила его забыть о том, что между ними существуют еще и деловые отношения. Потом он догадался, что она говорит о доме.

— Вы уверены, что способны заниматься делами? — Абсолютно, — заверила она его.

— О'кей. Я предлагаю сто пятьдесят тысяч.

— Пожалуйста, будьте серьезны, господин Келли.

— Я совершенно серьезен, мисс Барлоу. Я предлагаю сто пятьдесят тысяч.

— Мы зря теряем время.

«Это спорный вопрос», — подумал он, но промолчал.

— За него просят двести пятьдесят тысяч.

— Вы наверняка не ждете, что я соглашусь на эту сумму.

— Нет, но сто пятьдесят тысяч неприемлемо.

— Для кого? Для вас? Вы не владелица дома, мисс Барлоу. Вы просто посредник и всего лишь сообщаете о предлагаемой цене.

— Я не буду передавать владельцу, что вы предлагаете сто пятьдесят тысяч за участок, который стоит двести пятьдесят.

— Минуточку. Никто ничего не говорил о том, сколько стоит этот участок с коттеджем. Мы обсуждаем запрашиваемую сумму. Он даже приблизительно не стоит двухсот пятидесяти.

Владелец дома, ее знакомый, говорил Еве то же самое. Она как будто слышала голос Джуди: «Он не может стоить больше ста восьмидесяти тысяч, Ева. Давай запишем его за двести».

Ева тогда ответила: «Подожди. Сейчас почти не продают собственность на берегу озера. Если ты не спешишь с деньгами, я бы хотела поставить его за двести пятьдесят тысяч и посмотреть, что из этого выйдет».

И ничего не вышло. Участок находился в продаже уже девять месяцев без единого предложения о покупке. Ева знала, на какую сумму оценивать недвижимость в черте города с точностью до нескольких долларов, но с загородной собственностью она имела дело впервые.