— Матерь божья… — простонал Гавря. — Такую тварь и топор не возьмет!

Артур задрал голову.

Мальчики в клетках были с головы до ног облеплены датчиками, лица закрыты очками. Они управляли роботами, как балаганный кукловод управляет Петрушкой.

Всего лишь детские забавы, перенесенные в реальность! Затуманенный мозг выдал очередной осколок воспоминаний. Артур уже это видел, кажется, так выглядели экранные компьютерные игры…

Гамадрил прыгнул, выставив вперед железные кулаки. Лемур сиганул в сторону, легко взлетел по торчащим шипам на отвесную стену арены, ударил хвостом. Удар пришелся по касательной, в серебряном боку противника образовалась царапина. Публика восторженно завизжала.

Гамадрил развернулся в полете, еле коснувшись задними лапами земли, прыгнул следом за врагом. Лемур увернулся, в падении свернулся клубком, задрал задние когтистые лапы. Ударом кулака гамадрил выбил ему два когтя, свернул набок стопу.

— Во дают! — выдохнул моряк. — Как такую дрянь загонишь?

Мальчишки бились и перекатывались в подвешенных клетках, как припадочные. Кузнец заметил, что на смену им команды уже готовы выставить следующих бойцов. Такие же мелкие дети, голые, намазанные чем-то, подпрыгивали от нетерпения.

Обезьяны сцепились, прокатились гремящим клубком. Они врезались в трибуну с такой силой, что первые ряды зрителей опрокинулись назад. Контейнеры загудели, но устояли. Гамадрил ухватил врага за хвост, раскрутил и хотел швырнуть о землю, но лемур извернулся и всеми лапами вцепился тому в морду. Они снова упали вместе, солома взметнулась, повисло облако пыли, полетели куски металла.

Ударил гонг. Дети в клетках моментально обмякли, их вынесли наружу. Когда отклеили датчики, Артуру показалось — у одного мальчишки из носа текла кровь, второй закатил глаза. Свежих раздетых мальчиков оборачивали металлизированной тканью, крепили провода. Вокруг каждого ребенка суетились четверо взрослых…

Бац! Снова клочок воспоминаний! Это походило на замену колес во время «Формулы-1», там тоже механики работали слаженно, за секунды готовили машину к заезду.

Очнулся пьяный африканец. Очнулся и принялся с воплями кидаться на запертую дверь каморки. Маленький китаец больше не молился, а усердно разминал конечности, гнулся во все стороны. Он обнажил плечо и с хитрой улыбкой показал Кузнецу татуировку — две обезьяньи морды с ножами в пасти.

— Ты? Убил двоих? — Артур показал жестами. Изумлению его не было предела.

Китаец хитро покивал, он выглядел как тринадцатилетний мальчишка. Затем стал что-то объяснять на пальцах, показывая на арену и отключившихся, сцепившихся монстров. Артур только понял, что надо пробиться внутрь, под шкуру. Но голыми руками прорвать шкуру зверей казалось делом безнадежным…

Первой уложилась команда гамадрила. Ребенок с заклеенным лицом увлеченно запрыгал в клетке, а гигант принялся послушно топтать поверженного врага. Он сломал лемуру конечность, в разрывах плоти заблестели шарниры. Но секунды три спустя лемур очнулся и мощным ударом хвоста снес гамадрилу голову. Удар был точен и красив, клыкастая башка отлетела в угол, среди обрывков искусственного меха заискрили контакты. Артур засек, как малыш в корзине практически встал на голову, а ногами сделал сложный пируэт, точно стриг ножницами.

Артур с китайцем внимательно следили за поединком, пьяный африканец плакал, Гавря ругался. Зрители подпрыгивали и орали. Самое интересное, что гамадрил сохранил боеспособность даже без головы. Похоже, маленький боец в корзине тоже лишился зрения, его подопечный беспорядочно дергался и наносил удары во все стороны. Раза три он удачно отбил атаку, уклонился от сверкающего хвоста и даже оторвал лемуру кусок обшивки с живота. Артур поставил это себе на заметку, — чертовы куклы наносили удары на звук, они реагировали на малейший шум!

Однако исход схватки был предрешен. Не прошло и десяти минут, как заколотили в рельсу. Полуживых детей извлекли из корзин, на арену вкатили телегу, бережно погрузили в нее то, что осталось от проигравшей стороны. Гамадрил был почти разорван пополам, но и победитель смотрелся ненамного лучше. Вместо того чтобы делить выигранные деньги или снова показывать друг другу задницы, обе команды «умников» бегом спустились вниз и устроили «разбор полетов» со схемами и чертежами.

— Вот они, колдуны, отродье… — скрипнул зубами Белобрюх. — Сказывают, против них сегуны войной трижды ходили, но как в Токио солдат заведут, так и гибнут все. Не одолеть ведовства…

Кузнец пока особого ведовства не замечал. Техники достали инструменты, вооружились налобными фонарями, в считанные секунды распотрошили обеих обезьян. Артур подумал, что над ним пошутили, что никто не выставит человека против робота…

Но представление продолжалось.

Первым в опилки вытолкнули трусливого тощего африканца, он намертво вцепился в косяк, отрывали его втроем. Гавря тоже побледнел и дрожал. Его дрожь невольно передалась Артуру и мешала сосредоточиться. Самым спокойным казался китаец. Он скинул рубаху, явив свой жилистый, исполосованный шрамами торс.

— Слушай, русский, — подкатил маленький толмач, — ты теперь должен слушаться Вана. Он среди вас главный. Он решает, как сражаться. Не будешь слушаться Вана — быстро погибнешь!

Оказалось, что для поединка можно выбрать любое оружие. В соседнем боксе оказался целый арсенал — пики, мечи, топоры, толстые кожаные куртки и даже кольчуги. Китаец оживился, залопотал, стал настойчиво советовать, какое железо лучше взять. Себе он отобрал здоровенную двузубую вилку на длинной ручке и продемонстрировал, как этой штукой удобно выдергивать из рук противника меч. Такую же вилку он стал настойчиво пихать чернокожему, но тот заупрямился. Гавре китаец предложил два топора, а для левой руки Артура долго не мог найти ничего подходящего.

— Что он тут верховодит? — разозлился лохматый моряк.

— Надо его слушаться, — осадил Артур. — Этот дядька — единственный, кто имел дело с обезьяной. Он знает, как лучше!

Стражники были готовы пустить в дело приклады, когда Ван извлек из груды хлама двуручный нодати полутораметровой длины. Кузнец примерился к мечу. Вполне возможно, он когда-то умел фехтовать, но тренироваться никто не позволил. Правой руке силы не хватало, зато в левой меч крутился пушинкой.

— Да, силен ты, брат, — крякнул Гавря. — Может, и правда, повезет, зарубишь сволочь эту?

Метис выл и лягался, когда стражники вышвырнули его на свет. В последний момент он точно одумался, подхватил у стены трехметровое копье с крюком. Китаец одобрительно покивал. Затем отыскал щепочку, стал быстро говорить и чертить в песке.

— Молодчина, — похвалил Артур. — Гавря, смотри, как он нас нарисовал. Предлагает в кольцо брать…

— Какое на хрен, кольцо? — сплюнул моряк. — Ты только глянь, тварюга какая лезет.

Артур схватился за меч. С третьим ударом гонга на трибунах установилась звонкая тишина. Ворота в контейнере распахнулись. Оттуда вразвалочку выбрался орангутан. Артуру сначала показалось, что за образец взяли не примата, а неповоротливую гусеницу. Задняя веретенообразная часть туловища помещалась на двух парах конечностей. Ближе к голове туловище поднималось вертикально, из широких плеч росли еще две мощные лапы. На сплюснутой башке орангутана имелось шесть круглых глаз, они обеспечивали роботу круговой обзор. Ярко-желтая шерсть скрывала нагрудную броню.

Орангутан присел на задних лапах, средняя пара удлинилась. Теперь его грудная клетка очутилась выше макушки Артура. Передвигался он пока крайне медлительно. Артур скосил свой черный правый глаз к небу. Очередной ребенок в корзине почти не двигался.

— Мы должны напасть вместе! — Кузнец перемигнулся с китайцем. Кажется, они друг друга неплохо понимали. — Гавря, втолкуй этому негру, пусть целит в задницу. Твоя — левая лапа, отвлекай на себя, но не убегай. Ван возьмет правую, я ударю в центр…

Но вышло совсем не так, как он спланировал.

Орангутан ринулся прямо на него.

7

Четверо против игрушки

Орангутан взял с места, как тяжелый танк. Его трехпалые страусиные ноги вырывали клочья из утрамбованного грунта. Артур замахнулся мечом, присел, готовясь прыгнуть вперед и вправо, под защиту китайца. Ван первым кинулся наперерез машине. Вилкой поймал правую ручищу гиганта, повис всем телом, выворачиваясь в воздухе. Гавриил, напротив, струхнул, выпустил топоры, с воплем кинулся назад, попытался вскарабкаться по торчащим из стен шипам и уголкам. С перепугу рыбак сумел забраться метра на три, но с трибуны свесился стражник и ткнул его в лицо шестом. Гавря грохнулся обратно.

Зато метис, до того еле державшийся на ногах, продемонстрировал отчаянную прыть. Он обогнул зверя слева, острием копья ударил в морду. Орангутан легко отмахнулся левой лапищей, но метис этого словно ждал. Он провернул копье, зацепил зверя крюком за локоть…

Получилось замечательно. Две секунды, не больше, обезьяна бежала вперед с разведенными в стороны, лапами. Африканца волокло по земле, он тормозил ногами, оставляя борозды. Ван висел в воздухе, повиснув на своей вилке, и что-то кричал, обращаясь к Артуру.

Две секунды — и ребенок в корзинке догадался. Но Кузнецу хватило времени. Он обрушил меч наискосок, метя в коричневую, складчатую, как у мастиффа, шею. Меч увяз, обезьяна ударила Кузнеца животом, как тараном. Пытаясь сгруппироваться, он выставил руки, поджал к груди подбородок и полетел, кувыркаясь. В полете молил об одном — чтобы не напороться на брошенные где-то здесь топоры Гаври.

Но Белобрюх уже снова держал топоры в руках. То ли совесть заела, то ли осмелел. Кровь из разбитой брови заливала ему щеку. Гавря перепрыгнул через катящегося Артура, с рыком набросился на обезьяну сбоку. Китаец предостерегающе вскрикнул, но было поздно.

— Ах ты, тварь! Получай! — два топора со звонким чавканьем погрузились в мохнатый бок.

Средняя стальная лапа зверя легко изогнулась, три птичьих пальца вспороли моряку грудь. Он упал на спину, прикрывая ладонью глубокие разрезы. Артур поднялся; кажется, кости были целы, дыхание даже не сбилось. В этот момент случилось то, на что он уже не надеялся.

У обезьяны почти отвалилась голова. Двуручный меч выпал из раны, но не слишком удачно. Ослепший зверь наступил на него лапой. Черная оскаленная морда повисла на розовых шлангах, из вскрытого горла потекла прозрачная жидкость. Левой передней конечностью зверь подхватил свою башку и попытался водрузить на место.

— Гавря, держись! — Кузнец в три скачка пересек арену, нога почти не болела, адреналин бушевал в крови.

Орангутан махнул правой лапой, освободился от китайца, выдернул из левого локтя копье. Копье сломалось пополам. Африканец по инерции проехался носом по соломе, поднялся, качаясь. Его левая рука повисла плетью. Ван успел отскочить и даже спас свои вилы. Этот человек прыгал, как блоха, и похоже — не уставал. Зрители кричали и швырялись сверху объедками.

Обезьяна развернулась к Артуру в тот момент, когда он подобрал топоры Белобрюха. Ван уже подкрадывался к неприятелю сзади, выставив впереди покореженные вилы. Метис отползал на заду в сторону, баюкая поврежденный локоть. Гавря хрипел, его рубаха пропиталась кровью, но рыбак упорно пытался сесть.

— Отмани его, он на мече стоит! — прокричал Кузнец, забыв, что китаец не понимает по-русски.

И тут ребенок, управлявший «игрушкой», сделал серьезную ошибку. Возможно, глядя через искалеченные, запыленные объективы, он решил, что раненый человек представляет опасность. Обезьяна развернулась и обрушилась на Белобрюха.

Артур швырнул в монстра топор, а сам прыгнул за нодати. Полированная крестовина рукояти находилась в дюйме от его руки, когда шестилапая тварь осознала ошибку. Она впечатала в землю то, что осталось от русского китобоя, небрежно поймала в полете топор и кинулась обратно. Упустив из виду шустрого китайца.

Тот совершил невероятный прыжок, очутился у зверя на спине и ударил вилами прямо в открытое горло. Внутри обезьяны что-то зашипело, заклокотало, она сбавила скорость и повалилась на бок. Мальчишка в подвешенной корзине тоже катался. Он пытался раздавить противника своим весом!

Артур вложил в удар всю собранную силу. Голова орангутана раскололась, в груди образовалась широкая трещина. Ван ухитрился отпрыгнуть и приземлиться на ноги. Своего оружия он лишился, драться стало нечем.

Они остались один на один. Человек и игрушка. Артур рубанул понизу, целя в нижние конечности. Обезьяна обрушилась сверху. Ее стальной, утыканный шипами кулак, размером с чайник, летел прямо в лицо. Одной правой Артур не смог перерубить лапу. Совсем немного промазал мимо сустава, но своего добился — зверь покачнулся, потерял равновесие.

Кузнец второй раз выпустил уже ненужное оружие, выкинул вверх левую руку и поймал запястье обезьяны. Ощущение было такое, словно в полете пытался задержать падающий рельс. Упав на колено, он отпрянул корпусом и что было сил дернул железную лапу вниз. Получив дополнительное ускорение, монстр качнулся вперед, мохнатый веретенообразный хвост задрался, задние лапы заскребли по воздуху. Вблизи от киборга пахнуло машинным маслом и перегретой проводкой.

Артур перехватил лапищу двумя руками, с натугой поднялся на полусогнутых. Ноги тряслись от напряжения, когда он сделал первый оборот вокруг оси. Расчет оправдался — ребенок в клетке явно не успевал среагировать, он потерял ориентацию, когда арена закружилась хороводом. Контролировать задние лапы он вообще перестал, а единственная свободная левая беспорядочно хватала воздух.

Кузнец обливался потом, оба сердца изнутри лупили в ребра. Орангутан весил килограммов сто пятьдесят. Спасибо зверюшкам брата Обо — если бы не мощь левого плеча, человеку бы уже вывернуло обе руки. Он вращался сам, вращал обезьяну вокруг себя и упорно тащил ее к стене, огораживающей арену. Там торчала пара неприятных прутов дюймового диаметра…

Зрители буквально взбесились. Артур не видел, как «умники» в защитных комбинезонах пытались докричаться до своего сопляка, как тот свалился в обморок и как стражники оттолкнули «умников» штыками. Артур не видел, как по пятам за ним спешит жилистый китаец с топором, готовый прийти на помощь. В последнем титаническом усилии он раскрутил шестилапого орангутана, оторвал от земли и насадил на торчавшие из стены прутья. Один прут погнулся, не сумел пробить шкуру. Зато второй угодил в сочленение на животе и вышел с другой стороны, вместе с фонтанчиком масла.

Ван был тут как тут, наготове с топором. Точными движениями, не давая врагу опомниться, он стал врубаться в металлическую брюшину. Обезьяна скребла лапами, как громадный паук, наколотый на булавку. Артур свалился без сил. Китаец лупил и лупил, пока не проделал в брюхе киборга здоровенную дыру. Он продолжал бы и дальше, но налетели стражники и вырвали топор…

Возле носа Артура замерло колесико инвалидного кресла.

— Блистательный хозяин дарует вам сакэ и женщин. Пять дней тебя будут лечить, потом будешь драться снова.

— Хрен тебе, личинка, — прохрипел Кузнец.

— Что ты сказал? — наморщил лобик толмач. — Я не понимаю твоих слов.

— Я сказал — конечно же, будем драться!

8

Война и грызуны

Артур с трудом приоткрыл один глаз. Казалось, каждый сантиметр тела гнули и прижигали. Саднили ладони, с которых содрало кожу. Синяки на боках и спине слились в один сплошной фиолетовый океан. На ногах кровоточили глубокие ссадины. К внешним страданиям добавлялись внутренние. Ныли суставы, освобождались от накопившихся солей. Сосало и резало в животе, организм избавлялся от шлаков. Ощутимо расширялась грудная клетка.

Вместо зеркала Кузнец смотрелся в лужу. Темнели корни седых волос. С физиономии и рук плавно сходила пигментация, кожа разглаживалась. Он молодел, наливался силой и здоровьем. Он понятия не имел, как долго это продлится и с какой целью химики Асахи преподнесли такой подарок.

Он зверски хотел жрать. Впрочем, в еде гладиаторам не отказывали. Африканец жадно вгрызался в рыбину, его вывих уже вправили и замотали полотном разбитую голову. Вторую рыбину уплетал Ван.

Артур огляделся. Их собрали вместе, троих уцелевших, в просторном складе, с окошками под потолком. Чтобы сбежать отсюда, понадобилось бы пробить бетонную стену.

— Вам надо дружить, — опередил вопрос переводчик. — Вместе легче учиться, чтобы хорошо драться. Слушайтесь Вана. Хозяин так решил, потом вам дадут четвертого, тоже сильного. Тебя будет лечить доктор. Пять… нет, семь дней. Тебе дадут новую одежду, много мяса и вина. Блистательный Юкихару доволен. Мы посрамили чванливых глупцов из «Сумитомо». Теперь у них долго не будут покупать обезьян!

— А кто… кто покупает у них обезьян? — Артуру даже не пришлось изображать невежество.

— Все покупают, — рахит от удивления затряс хилыми ножками. — Покупают все, кто хочет удержать за собой район или кусок порта.

— Значит… районы защищаются друг от друга с помощью обезьян?

— Обезьян разводят не для драки с соседями! — находясь вдалеке от хозяина, толмач охотно разговорился. — Если мы не будем сильными, нас захватят сегуны западных провинций. Или придут падальщицы, им принадлежит все, что к северу от центрального парка! Желтые строят машины, падальщики разводят летучих крыс. Колдуны «Асахи» рождают демонов… Мы тоже вначале думали, что ты демон. Тебя предлагали сжечь, но хозяин не разрешил.

— Ты сказал — «летучих крыс»? — перебил Артур.

Он укрепился в той мысли, посетившей его прошлой ночью. Крысы — союзники. Только еще не знают об этом.

— Иногда у них получаются крысы, способные одолеть обезьян, — захихикал головастик. — Но мы все равно сильнее…

В камеру под присмотром стражников вошли девушки с тазами, горячей губкой и маслом.

— Ты отдыхай, — посоветовал толмач. — Хозяин прислал тебе женщин. Будут лечить, будут спать с тобой. Отдыхай, через семь дней будешь опять драться.

— Женщин? — при попытке засмеяться у Кузнеца перехватило обручем грудь. Он не мог даже ногу поднять, не то что совершать сексуальные подвиги. Да и девиц прислали, как нарочно, одна страшнее другой!

Он приговорил трех жареных окуней, умял горшок овощей и все равно ощущал голод. Потом он отсыпался на жестком тюфяке. Африканца звали Луламба, или как-то похоже. Он тихо напевал на соседнем тюфяке, распускал тряпки и вил веревку. Одной рукой работать ему было непросто, но он ловко помогал себе ногами. Артур подумал, что этому парню не впервой сидеть в застенке, так ловко он использует все подсобные материалы. Китаец тоже не бездельничал — то гнулся во все стороны, то медитировал. Артур попытался наладить общение, но без переводчика ничего не вышло. На пару с колясочником им удалось осуществить двойной, почти синхронный перевод.

Выяснилось, что Ван не торговец и не рыбак, а лицо весьма мирной профессии — младший послушник из китайского храма Девяти Сердец…

— Как он сказал? Девяти Сердец? — в коконе, плотно закутавшем память Артура, возникла брешь. — Ты уверен, что правильно перевел?! Что это за храм, пусть расскажет.

Но рассказывать много Ван не пожелал. С его слов, где-то на севере Поднебесной, в горах, есть подземная деревня. Сто пятьдесят лет назад, до Большой Смерти, там хранились огненные грибы, а потом первые настоятели основали там обитель. Ван натворил что-то неприятное дома, кого-то убил, и пришлось бежать за море. Долго скитался по Хонсю, прибиваясь то к одному, то к другому знатному самураю, но лизать пятки новоявленным феодалам ему не нравилось. Снова кого-то убил. Несмотря на сноровку и воинские умения, висеть бы ему на суку, но вовремя попался покупателям живой силы. А посланцы Юкихару шерстили на всех рынках, выискивая ловких бойцов…