Глава 6

Отделение полиции находилось на острове в том же доме, что и почта.

Это желтое строение, сразу под песчаным карьером, иначе называемом Ямой, внешне ничем не отличалось от типичного летнего дома в шхерах.

Внутри был современный офис на десяток с лишним мест и комната для совещаний. В отделении работало пятнадцать человек, большинство женщины. И они занимались всем, от драк и избиений до угнанных велосипедов.

Участок открывался рано утром и закрывался только в десять вечера. Поскольку он был подсоединен к внешней полицейской Сети, Томасу не составило труда отправить в Стокгольм рапорт о мертвом мужчине. Местные коллеги предоставили ему такую возможность без лишних объяснений.

Но для начала Томас заглянул в реестр пропавших без вести — ПБВ.

В Стокгольмском лене [Лен — административно-территориальная единица в Швеции.] таковыми на сегодняшний день числились два человека. Первый был пенсионер семидесяти четырех лет, страдающий деменцией. Заявление о его пропаже поступило два дня назад. «Сидит где-нибудь в лесу, бедолага, — подумал Томас. — Умрет от истощения и жажды, если не найдут в ближайшее время. Обычный случай».

Вторым был пятидесятилетний Кристер Берггрен, сотрудник «Сюстембулагета» [«Сюстембулагет» — сеть алкогольных супермаркетов в Швеции.]. Его работодатель обратился в полицию в начале апреля, когда мужчина отсутствовал на работе десять дней. Он пропал сразу после Пасхи, то есть в последнюю неделю марта. Томас смотрел на монитор. Кристер Берггрен — среднего роста, с темно-русыми волосами, работал в «Сюстембулагете» с 1971 года, то есть сразу после средней ступени школы, если Томас правильно подсчитал.

Инспектор достал мобильник и выбрал номер Карины — на удивление миловидной дочери Дедушки, которая работала секретарем в отделении в Наке и готовилась поступать в полицейскую школу.

— Привет, Карина, это Томас. Можешь позвонить в отделение судмедэкспертизы? Дело в том, что сегодняшний труп может оказаться неким Кристером Берггреном, объявленным в розыск несколько месяцев тому назад.

Томас продиктовал идентификационный номер и домашний адрес Берггрена.

— Выясни заодно, с кем там можно связаться, и мы немедленно туда отправимся. Если повезет, сразу найдем водительские права или удостоверение личности.

Томас замолчал, продолжая скользить взглядом по описанию Кристера Берггрена на мониторе. За окном слышался детский смех и велосипедные звонки. Еще одно напоминание о лете и поездке на Харё, в то единственное место после смерти Эмили, где Томас чувствует себя дома. Вдруг захотелось просто посидеть на мостике, не думая ни о чем и ничего не ожидая.

— Было бы хорошо распутать это дело так сразу, — сказал он Карине. — Уж очень хочется в отпуск.

Глава 7

Четверг, первая неделя

Когда в четверг утром Томас переступил порог своего кабинета в полицейском отделении в Наке, Карина была уже там. Она положила на его стол рапорт с логотипом судмедэкспертизы, который только что получила.

— Вот, Томас, посмотри. Утопленник с Сандхамна действительно оказался Кристером Берггреном, как ты и предполагал. У него в кармане нашли бумажник с водительскими правами. Имя и фамилию удалось прочитать, как ни странно.

Карина искоса наблюдала, как Томас изучал рапорт судмедэкспертов. Она положила глаз на инспектора уже в самом начале его работы в Наке, но тот ничего не замечал.

Карина думала о том, что, не стриги Томас так коротко густые и жесткие волосы, давно носил бы гриву не хуже конской. В нем было что-то от бродяги. Сразу чувствовалось, по крайней мере, что большую часть времени он проводит на свежем воздухе. На это указывала сетка морщинок вокруг глаз, какая бывает у тех, кто много щурится на солнце. Не говоря о спортивном сложении при довольно высоком росте. Сама Карина была намного ниже коллеги.

Томас имел репутацию хорошего полицейского, справедливого и внимательного к людям. Человека чести, с которым приятно работать. Неизменно доброжелательный, он пользовался всеобщей любовью и при этом держался особняком. Никому из коллег так и не удалось сблизиться с инспектором по-настоящему.

Карина слышала, что с год назад у него умер ребенок. И что брак после этого не удалось спасти, и все кончилось разводом. В коридорах ходили слухи о девочке-младенце, но подробностей не знал никто. Довольно долго Томас пребывал в депрессии, и только совсем недавно жизнь стала к нему возвращаться. Если верить слухам, опять же.

Карина ни с кем не встречалась в последние годы, разве очень недолго. С ровесниками она скучала, но Томас, почти сорокалетний, это совсем другое дело. Сразу видно, зрелый мужчина. При этом в нем было что-то такое, что задевало особенно чувствительные струны ее души, но что именно — этого не знала и сама Карина. Возможно, тень пережитого горя, лежавшая на его лице. Или же то, что он не проявлял к ней ни малейшего интереса, чем еще больше подстегивал ее интерес.

Карина знала, что сама выглядит далеко не так сногсшибательно. Что она невысока ростом, миловидна и имеет ямочку на левой щеке, о которой ей напоминает всяк кому не лень. В общем и целом, Карина не могла пожаловаться на недостаток мужского внимания, и только Томас не выделял ее среди прочих, несмотря на регулярные намеки.

Она не упускала случая лишний раз заглянуть к нему в кабинет. Иногда приносила печенье или булочки и предлагала небольшую кофе-паузу на двоих. На «летучках» и совещаниях спешила занять место рядом с инспектором и заговаривала с ним при любой возможности — все напрасно.

Вот и сейчас задержалась в дверях, сосредоточившись на его руке, державшей бумагу. Ей нравились его длинные, изящные пальцы и аккуратной формы ногти. Карина представляла себе, как эти руки касаются ее кожи. Особенно часто она думала о них перед сном и вздрагивала от воображаемых поглаживаний.

Не подозревая о ее мыслях, Томас погрузился в рапорт, составленный на самом беспросветном медицинском канцелярите. Без малейшего намека на эмоции, которые тоже могли бы что-нибудь сообщить о предмете описания.

Короткие, рубленые фразы резюмировали результаты вскрытия. Причина смерти — утопление. Вода в легких. Повреждения на теле, насколько можно судить, вызваны длительным пребыванием его в воде. Следы алкоголя или каких-нибудь других токсичных химических веществ в крови отсутствуют.

Старая рыболовная сеть сделана из хлопковых волокон, являющихся типичным материалом для изготовления подобных снастей в Швеции. Канат, завязанный петлей, в которую продето тело, тоже самый обычный. Похоже, на нем что-то висело. На его оборванном, растрепавшемся бахромой конце обнаружены следы железа.

И ни намека на то, что же это все-таки было, несчастный случай или самоубийство?

Наибольшие подозрения вызывал канат. Томас задумался. Каким образом канат оказался на теле человека, упавшего в воду вследствие несчастного случая? Или Кристера Берггрена все-таки пытались поднять? Или же, решившись на самоубийство, он сначала хотел повеситься, а потом передумал и все-таки прыгнул в море? Но разве в последнем случае не логично было бы предварительно снять канат? Зачем он ему был нужен? Или же люди просто не озадачиваются подобными вопросами в такие минуты?

С рыболовными сетями все казалось проще. Тело попало и запуталось в них, когда опускалось под воду. А вот канат? С другой стороны, долгий опыт полицейской работы научил Томаса тому, что иногда некоторые вещи приходится оставлять без объяснений. И это ничему не мешает.

Если бы не это, смерть можно было бы смело списать на самоубийство или несчастный случай. Но проклятый канат болтался в мыслях инспектора, как острый камень в ботинке.

В конце концов Томас решил осмотреть квартиру Кристера Бреггрена. Что если там найдется предсмертная записка или еще что-нибудь, что могло бы прояснить ситуацию.

Дом Кристера Берггрена находился на окраине Бандхагена — ближайшего из южных пригородов Стокгольма. Томас припарковал свою «Вольво 945» — которую нещадно эксплуатировал вот уже больше восьми лет — у тротуара и огляделся. Ряды кирпичных желтых домов — пять этажей без лифта. Типичная застройка пятидесятых годов. На улице стояло еще несколько машин. Старичок в кепке с трудом волочился по тротуару, опираясь на ролятор [Ходунки с колесами, часто снабженные сиденьем.].

Томас открыл дверь со стеклянным окошком и вошел в подъезд. На дощечке справа перечислены ответственные квартиросъемщики. Кристер Берггрен жил двумя пролетами выше. Томас быстро пошел по лестнице. На каждом этаже было по три двери светло-коричневого дерева, оцарапанного и выцветшего от времени. Крашеные стены неопределенного серо-бежевого оттенка дополняли картину.

Под табличкой «К. Берггрен» обнаружилась написанная чернилами записка — «Никакой рекламы». Тем не менее кто-то попытался просунуть в почтовую щель целый ворох рекламных газет и буклетов. Когда слесарь, явившийся на несколько минут раньше Томаса, открыл квартиру, в лицо ударил затхлый запах — смесь протухшей пищи и спертого воздуха.

Томас начал с кухни. На посудном столике стояло несколько пустых винных бутылок и пакет с высохшим хлебом. В мойке громоздилась пирамида грязных тарелок. Открыв старый холодильник, Томас почувствовал горьковатый запах молочной плесени и увидел вскрытый пакет молока. Ветчина и похожий на зеленую коросту кусок сыра лежали рядом. Очевидно, сюда не заглядывали уже несколько месяцев.