По выражению лиц присутствовавших в зале профессор увидел, что да, именно этот вопрос они себе и задавали.

— Здесь сыграло свою роль стечение целого комплекса обстоятельств.

Профессор тяжело вздохнул и развел руками, всем своим видом показывая, что он скорбит об этой неудаче ничуть не меньше всех присутствующих.

— Профессора Цейс и Шварцман были истинными учеными в самом высоком смысле этого слова и вели очень педантичное исследование. Впрочем, им помогала значительная группа талантливых молодых естествоиспытателей. Один из них, некто Шранке, исследуя побочные эффекты эксперимента, который длился более десятилетия, обнаружил абсолютно необъяснимый феномен, в сущности, не объясненный наукой и по сей день и именуемый с тех пор «Феноменом Шранке». Суть его состояла в том, что мастера производства, в особенности так называемых высокотехнологичных его областей, что в переводе на человеческий язык означает производство оружия, подвергшись воздействию оптимизированного искусства, заметно снизили качество своей работы. Причем, что особенно характерно, страдало не столько производство оружия, уже поставленного на конвейер до начала эксперимента, сколько разработка и внедрение новых видов вооружения. Не мне вам напоминать, что первая половина прошлого века, в особенности период правления императора Максимуса IV, знаменовалась перевооружением армии и флота и принятием на вооружение бомбард и пищалей, требовавших особенно тщательной технологической доводки. Каким образом оптимизация духовных потребностей могла повлиять на культуру производства, нам до сих пор неясно, но Генеральный Штаб жестко вмешался и потребовал прекратить эксперимент. Если учесть, что Максимус IV 80 % государственного бюджета расходовал на развитие вооруженных сил и прислушивался к мнению военных, потому что других в его окружении практически и не было, эксперимент был прекращен. Дальнейшая судьба профессоров Цейса и Шварцмана тесно переплетается с историей вашего Департамента. Не могу не отметить важную ошибку данных ученых, а именно — выбор в качестве точки приложения изобразительного искусства. Это было слишком громоздко и дорого, и в конечном счете не очень-то и эффективно.

Профессор налил себе полстакана воды из графина и неторопливо, с расстановкой выпил ее. Пить он не хотел, но как опытный оратор и педагог он таким образом отметил завершение первой части доклада и переход ко второй его части.

— Накопленный опыт и знания наших предшественников не были нами забыты и легли в основу исследования, которым ваш покорный слуга занимается уже без малого двадцать лет. Осмыслив ошибки Шварцмана и Цейса, мы выбрали в качестве основной точки приложения нашего проекта музыку и вокальное искусство. Это было сделано неслучайно. Данные виды искусства значительно лучше подходят для решения стоящих перед нами задач, чем живопись. Дело в том, что они обладают уникальным свойством самотиражирования. Представьте себе человека, который, увидев на выставке картину или скульптуру, возвращается домой и пытается нарисовать или вылепить нечто подобное. Представили? Вот и мне трудно поверить, что такое бывает в жизни. А теперь представьте себе человека, который, возвращаясь с концерта, насвистывает понравившуюся ему мелодию, а придя домой, если у него, конечно, есть способности и инструмент, пытается наиграть ее, ну скажем на мандолине.

По залу прокатилась волна улыбок.

— Вижу, вижу, вы это себе очень даже живо представили. Поди, ведь сами любите насвистывать?

Теперь уже улыбался практически весь зал, попытался это сделать даже орднунгполицайпрезидент, хотя вряд ли кто-нибудь смог бы узнать в данной гримасе улыбку.

Гольденкопф ответил присутствующим еще одной своей улыбкой, как бы говорящей аудитории «Ну что уж там, и я не без греха!», и снова продолжил:

— Выбор музыки был, таким образом, абсолютно оправдан, и он был сделан, однако мы столкнулись с новыми трудностями. В отличие от картин, где решение напрашивалось само собой, довольно долго мы не могли понять, что же надо сделать с музыкой и вокалом, чтобы они начали оказывать необходимый, оптимизирующий духовность эффект. Примитивизация текстов песен, изменение ритма музыки, максимальное упрощение ее и даже разработка новых, значительно упрощенных музыкальных инструментов не давали желаемого эффекта. В большинстве случаев, после временного и неуверенного снижения духовности, отмечался ее рост, часто даже превосходящий исходный уровень. Вот вам яркий пример — в музыку были массово внедрены барабаны, использовавшиеся первобытными племенами Крайнего Юга для подачи сигналов боевой тревоги. Надо заметить, что за приобретение этих барабанов мы дорого заплатили — помимо материальных расходов на организацию экспедиций, наша исследовательская группа потеряла двух молодых перспективных ученых, съеденных каннибалами. И что мы получили в результате? Через пять лет на площадях наших городов, вы это должны помнить, уже выступали многочисленные группы виртуозов барабанщиков, исполнявших на этих дикарских инструментах настолько сложные композиции, что не любой оркестр бы с ними сравнился. И как результат — очередной скачок всех параметров духовных потребностей населения. Порой нас просто охватывало отчаяние и казалось, что проблема не имеет решения. Однако мы не сдались. Мне принадлежит честь быть открывателем новой, совершенно неожиданной методики. Впрочем, конечно же, это результат труда большого и дружного коллектива и лишь под нажимом своих коллег я согласился, что бы это открытие было названо в специальной литературе «Правилом Гольденкопфа».

Поняв, что решение проблемы надо искать не в количественных, а в очень тонких качественных свойствах музыкальной культуры, да и, впрочем, культуры вообще, так как мое правило справедливо для всех его разновидностей, я постарался расчленить воздействие музыки и вокала на душу простого человека. Результат удивил меня, хотя, как и все большие находки в науке, лежал на поверхности. Основной составляющей музыки и, в особенности, вокала на душу человека является сексуальность! Любая музыка в значительной степени действует сексуально, а что касается вокала, то здесь степень сексуальности его воздействия на человека оказалась более 90 %! Это было доказано в ходе простого, но очень убедительного эксперимента, который любой из вас может, если только пожелает, проделать над собой. Сравните свое восприятие какой-нибудь иностранной певицы и какого-нибудь иностранного певца, поющих на языке, который вы не знаете. Понятно, что это необходимо для того, чтобы исключить фактор смыслового воздействия слов песни. Здесь важно не что поется, а как поется. Представили себе? То-то же! Так было просто найдено решение, которое ученые искали более двух столетий. Тернисты и непредсказуемы пути настоящей науки.

Профессор посмотрел вдаль, поверх голов всех присутствующих, как бы глядя на эти самые пути, далекие, тернистые, и в то же время в значительной мере уже им исхоженные. Пауза несколько затянулась, и один из слушателей, зихерхайтсмайор, сидевший в первом ряду, не выдержал и спросил:

— Ну так, профессор, и какое же это решение?

Профессор оторвался от своих мыслей и, вновь посмотрев в зал, сказал:

— А, ну так, Господи, простое же решение! Необходимо изменить, а правильнее, извратить сексуальность исполнителей музыки и певцов, и мы получим желаемый и искомый нами обратный культурный эффект, подобно тому, как, развернув повозку, мы поедем именно в обратную сторону. Все очень просто: певцами и музыкантами необходимо определять сексуальных извращенцев, что, поверьте мне, не так уж и сложно и не требует от государства значительных материальных затрат. А зато — какой потрясающий эффект! Что там ваши черные треугольники! Мы перешли к повсеместному внедрению нашей методики всего десятилетие назад, а результаты огромны. Духовные потребности населения уже снижены более чем на треть, а вслед за этим следует неминуемо ждать резкого, я бы сказал, качественного повышения лояльности. А повышение уровня лояльности, в свою очередь, снижает внутреннюю угрозу национальной безопасности и ту титаническую нагрузку, которая лежит сейчас на ваших плечах. Возможно, недалек тот день, когда снижение уровня угрозы позволит вам чуть-чуть расслабиться и чаще видеться и общаться со своими родными и любимыми, женами и детьми. Я лично верю, что когда-нибудь, в далеком будущем, культура и лояльность населения позволят вообще исключить внутреннюю угрозу и ваш Департамент станет не нужен. Ну разве это не здорово?

Профессор снова мило улыбнулся. Все присутствующие также улыбнулись, оценив качество его юмора. Каждый из сидящих здесь, в этом зале, прекрасно понимал, что времени, когда Департамент станет не нужен, не может быть в принципе. Да, Департамент Государственной Стражи существует, пока существует угроза национальной безопасности. Но, и это прекрасно понимали образованные и умные офицеры, присутствовавшие на совещании, и угроза национальной безопасности будет существовать до тех пор, пока существует Департамент. Так учили их в Академии, где все они прошли курс красивой, хотя и непростой в освоении науки под названием «диалектика».

— Однако, — продолжил профессор, выдержав необходимую паузу, — праздновать победу пока еще рано. К сожалению, целый ряд факторов объективно мешают процессу повышения уровня лояльности. Несмотря на очевидные успехи, достигнутые на пути оптимизации культуры, есть еще один фронт, на котором мы, очевидно, отстаем — это формирование правильных патриотических убеждений у населения. Здесь следует признать наши очевидные промахи в деле воспитания молодежи и формирования школьных программ.

Профессор сделал серьезное лицо, всем присутствовавшим в зале стало очевидно, что не он допустил эти промахи, но он ощущает свою личную ответственность за дело, которое ему доверено, и готов их устранять.

— В сущности, в основе патриотического воспитания лежит развитие в каждом ребенке или подростке любви к собственной Родине. Особых усилий это не требует, так как известно, что любовь к Родине является естественным, органическим чувством каждого человека. Именно это и привело к тому, что в течение долгого времени процесс был пущен на самотек, и игнорировалось различное толкование понятия «Родина», что породило формирование в социуме как минимум трех моделей патриотизма. Первая модель, или Истинный Патриотизм, который и следует максимально развивать в людях, подразумевает любовь к Государственному аппарату и его главе, господину Крон-Регенту. Проявлениями данной формы патриотизма должно быть вывешивание повсеместно государственных флагов и государственных гербов, портретов Крон-Регента в каждом кабинете и присутственном месте и, в идеале — в домах обывателей, исполнение государственного гимна, своевременная уплата справедливых налогов и активное сотрудничество с Департаментами Государственной Стражи и Общественного Порядка. Другая форма патриотизма, в целом нейтральная и порой пригодная для использования в государственных интересах, — это патриотизм как любовь к родному краю, как правило — в природных его проявлениях: наши великие реки, высокие горы и глубокие озера, растительность (березы, тополя, колосья ржи и пр.). К сожалению, существует еще и третья, извращенная форма патриотизма, или, как мы, ученые, называем ее — псевдопатриотизм. Это любовь к собственному народу, к своим соплеменникам. Те, кто исповедует эту преступную идеологию, считают, что в случае принятия государственным аппаратом решений, создающих временные неудобства для коренного населения, патриотичным является тайное или явное противостояние этой власти. Порочность данных взглядов очевидна, и мы единодушно классифицируем такие взгляды как нацизм. Тем, что среди нашего населения все еще есть некоторое количество людей, исповедующих эту преступную идеологию, охотно пользуются различные экстремистские группировки, вовлекая в свои сети неустойчивых и слабохарактерных граждан.

Очевидным просчетом было временное допущение пропаганды псевдопатриотизма в эпоху правления императора Максимуса IV, в период Большой Войны. Тогда это было сделано ввиду критического положения на фронтах и отчаяния, которое охватило государственный аппарат. Считалось, что внедрение этой формы патриотизма может помочь достижению победы над врагом. Конечно, мы сейчас понимаем, что победа была достигнута правильным государственным администрированием, собственно — как и все другие победы нашей Родины. Но даже если допустить, что данный пропагандистский просчет и сыграл свою незначительную роль, то уж никак нельзя понять, каким образом пропаганда такого, с позволения сказать, патриотизма не была отменена тотчас после победы. Вы вероятно помните эту историю: извращенный патриотизм пропагандировался на государственном уровне еще в течение 8 лет!

Да, Шмидт хорошо помнил эту историю. Его отец, бывший в те годы преподавателем математики в одной из рутенбургских школ рассказывал ему, что, когда просчет был замечен, в Департаменте Культуры разразился грандиозный скандал и его глава, культурпрезидент был разжалован до унизительного звания культурлейтенанта и отправлен на должность директора одной из провинциальных школ, где, столкнувшись с необходимостью фактически работать, вскоре спился и умер. Помимо него полетели и многие другие головы — в типичном случае культурдиректоров разжаловали до культурфельдфебелей.

— Несмотря на проведенные экстренно кадровые перестановки в Департаменте Культуры, — продолжил Гольденкопф, — последствия этого сурового просчета мы пожинаем и по сей день. И сегодня экстремисты еще имеют опору среди отдельной части нашего населения. Конечно же, мы принимаем необходимые меры и регулярно корригируем школьную учебную программу. Так, в частности, не без участия нашей исследовательской группы уже в конце этого года будет издана новая, двенадцатая редакция учебника «Улучшенной Истории». В то же время, и особенно это сказывается в провинции, процесс реорганизации школьного воспитания наталкивается на объективные и субъективные трудности. В частности, значительные сложности создают оставшиеся в живых ветераны Большой Войны, которые, причем многие, — в силу обыкновенной неграмотности, не считают нужным ознакомиться с последним изданием учебника и ложно трактуют в своих рассказах историю исходя из своих собственных, субъективных воспоминаний. Процесс формирования правильного патриотизма тормозит также и низкая степень энтузиазма преподавателей, ошибочно считающих уровень оплаты своего труда недостаточным, а также острый дефицит портретов Крон-Регента в глубинке. Давайте смотреть правде в глаза — в ближайшие десять лет степень внутренней угрозы национальной безопасности будет оставаться высокой.

В завершение своего обзора я хотел бы сказать, что только слаженная и совместная работа вас, практиков, и нас, ученых, сможет позволить нам достигнуть благополучия и процветания нашего общества. Благодарю за внимание.

В зале зааплодировали. Доклад профессора всем присутствовавшим понравился — он был понятным, простым, и в то же время как бы отвечал на многие вопросы, которые уже неоднократно задавали сами себе офицеры Департамента. Да, несомненно, Гольденкопф был прекрасным оратором и специалистом.

— Ну что же, — сказал господин зихерхайтспрезидент, — мне остается только поблагодарить от нашего имени уважаемого профессора. Все свободны, прошу приступить к выполнению своих обязанностей.

«Странно, — подумал Шмидт, — все вроде бы как обычно». Все время совещания его все-таки не оставляло ощущение чего-то особенного, необычного. Да, он прослушал интересный, но в то же время — обычный, рутинный обзор внутренней обстановки, которые проводились периодически. Он встал и вместе со всеми двинулся к выходу из конференц-зала. У выхода он увидел адъютанта главы Департамента в чине зихерхайтсмайора. Когда он проходил мимо него, тот аккуратно тронул его за рукав и произнес:

— Зихерхайтскапитан, пройдите в кабинет господина зихерхайтсдиректора…

Глава 4

Странник спускался по восточным склонам, заросшим густым хвойным лесом. Все больше и больше давали о себе знать страшная усталость и чувство голода, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что впереди ему предстоит еще суровая борьба — борьба за выживание. Он любил свою жизнь и считал, что за это стоит побороться. Хотя Странник родился и вырос в большом городе, в лесу он не чувствовал себя чужим. Напротив, весь его жизненный опыт подсказывал, что, несмотря на трудности, именно здесь, в глухом и неосвоенном уголке дикой природы он находится в максимальной безопасности. Главные проблемы ждут его после, когда он вернется в мир людей, самых опасных существ на земле.

Выйдя к небольшой горной речушке, Странник решил сделать привал и попытаться добыть себе пропитание. Способов было множество, но он выбрал из них тот, который требовал наименьшей затраты сил — соорудив из тонких и гибких ивовых прутьев вершу, он установил ее в реке и прилег на берегу в ожидании удачи. Удача улыбнулась ему примерно через час, когда он достал из самодельной снасти две небольшие форельки, чуть меньше двадцати дюймов длиной. Если бы у него были соль, перец, укроп и сутки в запасе, он приготовил бы из них блюдо, достойное и стола Крон-Регента, однако ничего из этого у Странника, разумеется, не было, и он просто выпотрошил пойманных рыб, вспоров им брюхо найденным на берегу острым отломком камня и прополоскал в ледяной проточной воде. Ел он с удовольствием, как и всякий голодный человек, а поев, почувствовал себя значительно лучше. Соорудив себе спальное место из еловых веток, он решил, что теперь имеет право на три-четыре часа сна. Даже если бы он и решил иначе, то вряд ли бы смог двигаться дальше, учитывая свое нынешнее состояние. Заснул он сразу, провалившись в блаженное небытие, как только удалось удобно устроиться на импровизированной постели и согреться, высоко подняв ворот кожаной куртки таким образом, что все ее внутреннее пространство теперь согревалось его дыханием. Слава богу, последние три дня не было дождя и в лесу было довольно сухо. Проснувшись, как он и планировал, часа через четыре, Странник почувствовал значительный прилив сил, а вместе с ним и вернувшийся голод. Можно было бы задержаться у речки, повторив свой опыт с ловлей форели, причем с большими шансами на успех, однако в его положении не следовало долго задерживаться на одном месте. Он встал и, переправившись через речку по одному из лежавших поперек ее деревьев, по-видимому поваленному недавним ураганом, часто случавшимся в этих краях весной, пошел на восток. Раненая нога давала о себе знать томительной тянущей болью, рана, судя по ощущениям, несколько воспалилась, однако идти было можно. Дышать стало значительно легче, и Странник решил, что сможет дойти до заброшенной пастушьей хижины. Вскоре он вышел к дороге, которая спускалась в долину и которую он неплохо знал — это была одна из многих дорог, ведущих к Большому Перевалу, отсюда был день пути до небольшого городка Айзенштайн, волостного центра на Северо-Западе. Никем не встреченный на своем пути и, по-видимому, никем не замеченный, он без труда нашел сложенную из больших камней хижину с крышей из старой дранки, зиявшей многими прорехами. Был уже поздний вечер, и через прорехи в крыше были отчетливо видны звезды. Он вспомнил, как его учитель, Старый Гризли, говорил ему: «Для того чтобы ориентироваться по звездам, достаточно уметь находить только одну звезду — Полярную. Тот, кто подходит к изучению звездного неба с этих позиций, не использует и десятой части того, что оно может дать человеку, особенно — человеку нашей профессии». Странник тогда поинтересовался — а что же еще можно получить от знания звездного неба? Старый Гризли улыбнулся и посмотрел на него задумчиво, а затем, как всегда неторопливо и обстоятельно, объяснил: «Видишь ли, сынок, представитель нашей профессии практически всегда работает один. Именно так мы вас и готовим — для работы в одиночестве, когда тебе практически не с кем посоветоваться и не на кого опереться. Научись разговаривать со звездами — это может тебе очень пригодиться. У звезд есть три очень важных достоинства — они всегда с тобой, если конечно ночь безоблачна, они остаются теми же даже на чужбине, далеко от Родины, и хотя выглядят там заметно иначе, но ты всегда их узнаешь, и, пожалуй главное, — они тебя никогда не предадут. О многих ли людях ты можешь сказать то же самое? Так вот, я рассказываю вам про звезды для того, чтобы познакомить вас с ними, чтобы вы могли с ними разговаривать, как с хорошими товарищами. Для этого, очевидно, вам надо выучить их имена — ведь не можешь же ты общаться с приятелем, не зная его имени. А то, что я преподаю вам это на занятиях по топографии и ориентированию — так это пустая формальность, не более того…». Странник выучил имена многих звезд и теперь совершенно по-другому смотрел на раскинувшийся над ним бархатный купол с россыпью мелких бриллиантов. Вот Сириус, яркая голубоватая звезда, самый дорогой и роскошный бриллиант в этой ночной коллекции; вот Мицар, звезда мистическая, непонятная и переменчивая, вот пояс Ориона — три звездочки в ряд и рассыпанная вокруг них звездная мелочь, аккуратное серебристое облачко Плеяд. Учитель был прав, ему многое следовало сейчас обсудить и решить для себя, а доверять в сложившейся ситуации он мог только звездам.