Вячеслав Седов

Осколки вечности

Ныне, присно, во веки веков, старина,

И вина есть вина, и цена есть цена,

И всегда хорошо, если честь спасена,

Если другом надежно прикрыта спина.

Владимир Высоцкий

ГЛАВА 1

«Ваши идеи за ваши деньги — нашими клинками за лучшую долю».

Девиз гильдии наемников Фивланда

В Сильвании наступила осень, окрасив листву на деревьях в столице Ротвальде и его пригородах в красный цвет. Ночи становились холоднее, но постепенно и почти незаметно, здесь не властна была погода в той мере, как хозяйничала она в соседних землях — Феларе или на территории империи. Времена года здесь перетекали плавно одно в другое, без особых перемен, и на самом деле мало чем отличаясь одно от другого. Но так было далеко не всегда…

Если подняться к облакам и окинуть взглядом весь Материк, то он представлял собой, как считали многие маги, сплошь зоны чьих-то экспериментов, проведенных давным-давно, но оставивших память о себе и по сей день. Немногие земли могли похвастать своей нетронутостью. Особенно после эпохи Сокрушения Идолов, когда катаклизмы, большие и малые, разверзались повсеместно, когда архимагистры, владевшие Кристаллами Стихий, творили такие дела, что расхлебывать потом приходилось слишком долго. Однако, в конце концов, после падения Совета Восьми и культов стихий, когда уже все приготовились ко времени бесконечных войн и смут, правители вдруг осадили своих боевых коней и собрались в Ротвальде. Повод был, и повод значительный, а именно — последствия войны Xenos в лице Аира и его сторонников против восьми культов стихий в лице восьми архимагистров и их адептов. Кто бы мог подумать, что простой сильванийский эльф-альбинос, в чьих жилах, в который раз, как это нередко было в его роду и в нескольких прочих знатных фамилиях, пробудилась кровь Xenos, сумеет воспользоваться раздробленностью орденов стихий и сокрушить, казалось бы, необоримый колосс, чьими глиняными ногами оказались междоусобицы.

Везение везением, хотя в той эпохе осталось немало белых пятен, однако факт был налицо — магия пала. И пала основательно, на оба колена. И некому было поднять ее снова и быстро. А ведь в те годы в Форпате свирепствовала чума, на Горе Проклятых дела обстояли совсем плохо и фивландские вояки только разводили руками, не находя объяснений тому, что там творилось. Хотя бы Застава Бормов закрыла от обремененных заботами правителей южной части Материка сцепившихся насмерть Ларон и Истанию, чьи разногласия не раз подпортили собрание в Ротвальде, а в итоге сожгли дотла леса Роккар.

Тогда, в критический момент, когда страсти на совете накалились до предела и уже готовы были выплеснуться объявлениями новых войн, слово взял Окулюс Берс. Сначала он молча развернул перед всеми собравшимися огромную карту, привлекая внимание многочисленными пометками, рассыпавшимися с юга на север, как звезды на ночном небосклоне. Они наглядно демонстрировали, что на Материке и окружающих его островах не осталось практически живого места. Таким образом, новые конфликты будут бессмысленны. А существенными в них окажутся только принципы, цепляющиеся за разоренные и, местами, совершенно голые земли.

— Господа, — говорил тогда архимаг, — Материк и так, в самом начале, когда высадились на него Восемь Народов, приведенные культами стихий с Островов Восьми, не был обычным местом. Его природа преподносила множество сюрпризов: Покинутое Море, где не было живых тварей и вода там мертва и по сей день; Запустение, которое, к счастью, находилось слишком далеко от берегов; море Скал, изумлявшее всех своими будто выплавленными из камня, черными «иглами», поднимающимися из воды даже в очень глубоких местах. Наконец, Ран'Дьян, чьих послов, к сожалению, мы не имеем удовольствия видеть среди нас, а также Гора Проклятых и подземные озера Сильвании, которые давно ослабли, но успели дать миру новый вид эльфов — белых эльфов, подвергнув мутации первых сильванийцев из южных областей. Все это давно известно. Теперь же взгляните на «новшества»: на территории Северного Фелара мы имеем мертвые земли вокруг руин Старой Башни — осколок наследия войны некромантов; в Шаргарде, где сперва намечалось наше собрание, мы не смогли его провести, так как на Огненных Рифах еще бушуют разозленные духи стихии огня — shar, а огненные птицы, фениксы, затрудняют судоходство, сжигая проходящие мимо рифов суда, хотя прежде такого отродясь не случалось. Остров Отчаяния, где после войны с Ран'Дьяном ожил вулкан Фойервельт, который мог бы и успокоиться со временем, но архимаг ордена Огня в борьбе с Xenos разбудил его вновь. Теперь это грозит гибелью всему острову. Стоит ли еще вспоминать о тварях-мутантах, которые обитают заточенные в горах Сильвании и в чертогах под Заставой Бормов? Из-за войн мы не смогли их уничтожить, а ведь Нордтот и Арахарр — эти растения-гиганты, дети Подземных Озер, в недавнем прошлом повелевали лесами почти по всей территории теперешней империи Заран и Сильвании. Какой ценой тогда Удалось их победить, я думаю, напоминать не стоит. Однако они снова могут набрать силу, зализать раны и выбраться из своих «тюрем». Это только вопрос времени. Ну и, под конец, да простят меня лесные эльфы и гномы с дуэргарами, их земли тоже являются двумя плачевными последствиями войн и безответственного применения магии: Фивланд — гол лесом и беден почвой, а в Сильвании устойчивая аномалия погоды и времен года с угрозой перейти в темпоральную. Чародейками из ордена Жизни была нарушена последовательность смены времен года — погоду надо постоянно держать под контролем, если все же хотелось, чтобы не было снега и зимних стуж, не следовало забывать, что такие магические изменения вовсе не константны.

— И что же делать теперь? — слышались вопросы, прозвучавшие некоторые тревожно, некоторые скептически, некоторые даже с насмешкой.

— Кристаллов Стихий больше нет. Поправить мы ничего не сможем. Даже если бы они были — мы все прекрасно видели, какова цена согласия восьми архимагистров, — ответил Окулюс. — Поэтому нам предстоит великое дело — поднять с колен магию, объединенную без различия по школам, где стихии интегрируются одна в другую. Возможно, я говорил слишком мудрено для вас, но суть в том, чтобы нам, тем немногим, кто изначально развивал по крупицам собственный потенциал, а не пользовал в хвост и в гриву мощь кристаллов, не мешали созидать и поднимать тс немногое, что у нас осталось. Чтобы позже мы смогли сгладить, а возможно, и вовсе залечить раны, исполосовавшие Материк после эпохи Сокрушения Идолов. Начинается новое время, господа, период долгий и трудный, где вам, властителям, придется без помощи сил стихий лечить болезни, строить города и развивать науки. А для этого нужен мир.

…И вот тогда, после этой речи и принятых следом соглашений, а также передачи Форпата в руки магам, которых Берсу не без труда удалось собрать, буквально выковыривая изо всех щелей и укромных углов, куда забились талантливые умы в попытке спасти свои жизни, настало новое время. Время больших перемен, первой ласточкой которого стала Ta'Erna. Эта дивная радуга была видна всюду, и у многих, знающих смысл сего небесного послания, она вызывала вздох облегчения или сомнительное хмыканье у тех, кто раньше боролся против магов. Как бы то ни было, но тем памятным собранием в Ротвальде был брошен вызов времени. И оно приняло его.

Многое изменилось к лучшему. Форпат не стал настолько влиятелен, как ордена стихий, хотя должен был стать таковым. Но в нем обитали ученые, а всех «политиканов от чародейства» Окулюс выпроваживал за стены с пожеланиями попутного ветра в спину до ближайшей гильдии магов при дворе какого-нибудь правителя. Пусть там, промеж заговоров, интриг и ядов в бокалах, сверкают призванные ими молнии и насылаются проклятия хоть до скончания времен.

Под неусыпным надзором Берса развивалась алхимия, и вскоре удалось одолеть мор и чуму. Успехи в магии достигали высот, но Гора Проклятых успокоилась сама, так же как духи shar на Огненных Рифах. Застава Бормов устояла в смутные времена, и Арахарр с Нордтот остались в своем надежном заключении в ее горных чертогах, а в подспорье затворам были наложены заклятия и магические печати.

Но не все было столь безоблачно. Появилось немало отщепенцев, ренегатов и предателей, которые со временем растащили из Форпата довольно много для того, чтобы на свет во всей красе повылезали забытые воровские гильдии и ловцы удачи, о которых едва можно было услышать в эпоху Сокрушения Идолов. «Голодные псы подняли головы, едва снова почуяли в воздухе магию» — как написал тогда старый хронист, бессменный сподвижник Окулюса.

Политика и магия стали более элегантны и шагнули в новый век, где далеко не проще было решать все огнем и мечом — так полагали чародеи, намеревавшиеся подать Объединенной магией пример властителям. Но последние не торопились следовать этому образчику согласия и благополучия. Однако терять расположение Форпата не хотел ни один из них, даже гордый ларонийский император. Поэтому кипевшие ничуть не меньшие, чем в эпоху Сокрушения Идолов, страсти скрылись за политической ширмой перемирий и договоров. Однако они нуждались в исполнителях. И на Материке образовались другие «язвы» — вольницы. Повсеместно, почти в каждом королевстве, находился угол, где собирались люди, пережившие войну, но не нашедшие себя в мирное время. Те, кто снова протянул порушенные сети скупщиков краденого, контрабандистов, фальшивомонетчиков, наемных убийц и шпионов. В поисках лучшей доли, они, ловчие в той охоте, где безраздельно властвовала удача, снова странствовали по Материку.